Итак, монопольная рента - это особая форма земельной ренты, которая появляется при монопольных ценах на исключительно редкие и не воспроизводимые в других местах земледельческие продукты и полезные ископаемые.

     Экономическая рента. Экономическая рента определяется как любой доход, отнесенный к производственным затратам, который превосходит его альтернативную стоимость. Классическая теория экономической ренты восходит к трудам экономистов XVIII века. Они считали, что предложение земли в этом смысле совершенно неэластично. Однако нельзя не согласиться со следующим тезисом: как бы ни была высока цена земельной ренты, количество земли строго определенно. С другой стороны, даже низшая рента не способна изменить физическое количество земли, находящейся в распоряжении общества.

     В общеэкономическом смысле экономическая рента есть разница между реальной ценой ресурса и той минимальной ценой, которую необходимо уплатить, чтобы побудить владельца этого ресурса его продавать. Минимальную цену предложения какого-либо ресурса на данном отраслевом рынке определяют альтернативные издержки продавцов ресурса. Если цена падает ниже минимальной, то владельцы ресурса предпочтут либо предлагать его на других рынках, либо вообще воздержаться от продажи. Таким образом, превышение получаемого дохода над альтернативными доходами образует экономическую ренту владельцев ресурсов.

     Использование рентного подхода в оценке природных ресурсов предполагает решение вопроса о разграничении собственности на них (необходимость разделения собственника ресурса и его пользователя). При этом вопрос собственности на природные ресурсы имеет принципиальное значение для реформирования российской экономики, поскольку речь идет о фундаменте экономических отношений - получении, рапределении и использовании доходов от эксплуатации природных ресурсов.[3].

Цена земли и арендная плата 

     Цена на землю определяется путем капитализации ренты. Допустим, что какой-то участок земли приносит ежегодно ренту в R долл. Какова может быть стоимость земли? Ответить на этот вопрос -- это значит определить альтернативную стоимость для собственников земли. Цена земли должна представлять сумму денег, положив которую в банк, бывший собственник земли получал бы аналогичный процент на вложенный капитал. Следовательно, цена земли представляет собой дисконтированную стоимость будущей земельной ренты:

     Цена земли -- это бессрочное вложение капитала. Поэтому если

     J ® Ґ , то

       ® 0.

     Тогда

     Lim P_L =

     Где R -- годовая рента;

     I -- рыночная ставка ссудного процента.

     Таким образом, если, например, рента равняется 2000$, а ставка процента -- 8% годовых, то цена участка земли выгодная для покупки фермером может быть при цене меньше или равно 2000/0,08 = 25 000$.

     В действительности рента составляет лишь часть суммы, которую арендатор платит земельному собственнику. Арендная плата включает кроме ренты еще амортизацию на постройки и сооружения (которые находятся на земле), а также процент на вложенный капитал. Если собственник земли сделал какие-то улучшения, то он должен и возместить стоимость этих сооружений, и получить процент на затраченный капитал (ведь он мог положить капитал в банк и спокойно жить, получая проценты). Строительство зданий и сооружений на земле, затраты, связанные с улучшением плодородия, развитие инфраструктуры приводят к тому, что в структуре арендной платы все большую долю составляют амортизация и процент на капитальные вложения -- "рента разбухает". Происходит это потому, что земельный собственник стремится учесть эти вложения, поднимая арендную плату.

     Чем короче контракт, тем быстрее можно поднять арендную плату, мотивируя это улучшенными качествами земли или развитой инфраструктурой хозяйства. Поэтому арендаторы стремятся осуществить такие вложения, которые полностью окупятся за период аренды. Отсюда известная противоположность интересов. Собственники земли стремятся сократить сроки аренды, а арендаторы стремятся ее увеличить. Не случайно, что в Западной Европе сложилась традиция сдачи земли под постройки сроком на 99 лет. За этот период стоимость могла быть целиком списана, а само здание приходило в полную негодность.

     Арендный договор в Бельгии (где в начале 90-х гг. арендовалось 68% всех земель) заключается обычно на срок не менее 9 лет, хотя в этой стране существует практика договоров и на более длительный срок (на 27 лет или до достижения арендатором 65 лет). Не случайно современное аграрное законодательство (например, бельгийский закон 1988 г.) в принципе допускает право арендатора на компенсацию добавленной стоимости, получаемую в результате улучшений. Величина арендной платы в Западной Европе колеблется от 80--90 ЭКЮ в Шотландии до 200--250 ЭКЮ в Германии и Нидерландах, что составляет 1--3% цены земли. Это сравнительно низкий показатель капиталоотдачи, однако многие землевладельцы рассматривают покупку земли как форму страхования от инфляции и полагают, что со временем цена земли может возрасти. [8].

Природная рента - мощный инструмент

экономического развития страны

     В последние годы страны, чья экономика в значительной степени зависит от природной ренты, являются предметом постоянного обсуждения как среди международных академических, так и политических кругов.  Стимулом к возобновлению дискуссии на тему «природная (в частности, минеральная) рента и устойчивый экономический рост» послужил ряд новых исследований, в том числе и работа группы экспертов Всемирного банка под руководством Алана Гелба  - «Нефтяной дождь: благословение или проклятье?».  Не вдаваясь в детальное рассмотрение этих работ, следует отметить, что их выводы во многом совпадают.  Большинство исследователей данной проблемы пришли к заключению, что результаты развития стран, обладающих (или обладавших в прошлом) важными, с точки зрения мирового спроса, природными ресурсами (и значительной природной рентой), являются смешанными.    Наряду с примерами успешного освоения природной ренты, в частности, в качестве источника  финансирования индустриализации (США, Швеция, Австралия, Бразилия, и некоторые другие), есть множество примеров и неэффективного её использования, когда  природная рента употребляется, главным образом, на цели личного обогащения элит или расходуется на финансирование нерентабельных и неконкурентных производств.  К числу таких стран относят Нигерию, Конго, Анголу, Венесуэлу, Заир, Тринидад и Тобаго и ряд других государств. 

     Немаловажную роль в абсорбировании природной ренты играют и такие факторы, как стартовый уровень развития страны и продолжительность периода присвоения природной ренты.  Большинство исследователей данной проблемы считают, что риск неэффективного использования природной ренты в странах со слаборазвитой экономикой и узким рынком намного выше, чем в странах с диверсифицированной экономикой и рынком.  Однако относительно высокий уровень развития страны ни в коей мере не снижает риска заболевания «голландской болезнью».

     С другой стороны, длительное присвоение природной ренты повышает риск соблазна решить внутренние проблемы путём простого вливания «минеральных долларов» в экономику, не заботясь о перспективах и устойчивости процесса экономического и социального развития в целом.  Подобные массовые вливания могут усугубить или породить структурные социально-экономические проблемы, которые, в свою очередь, могут стать источником дестабилизации воспроизводственного процесса  и социально-экономических отношений в стране.  В качестве примера можно привести некоторые страны Персидского залива и Африки, где массовые инъекции природной ренты в отдельные сферы разладили механизмы взаимозависимости экономических и социально-политических процессов.  Это, в свою очередь, способствовало углублению разрыва между ожиданиями социальных и этнических групп и возможностями их реализации.  В результате, социально-политическое равновесие было нарушено, и общество раскололось (например, Конго, Алжир, Саудовская Аравия, Ангола и Нигерия).   Основываясь на анализе эмпирических данных, некоторые исследователи высказывают предположение, что экономическое развитие богатых природными ресурсами, но слаборазвитых  стран, по сравнению со странами, малообеспеченными в этом отношении, в большей степени подвержены риску:

неустойчивости экономического развития;

некачественного экономического роста  (с точки зрения экономической эффективности, диверсификации и расширения производства,  а также роста уровня и качества жизни населения);

формирования глубоких структурных (отраслевых и секторальных) диспропорций;

высокой уязвимости экономики от внешних шоков, вызываемых резкими колебаниями цен на минеральное сырьё.

     Наряду с вышеперечисленными рисками, многие исследователи указывают на высокую вероятность возникновения и других негативные тенденций, как-то: рост коррупции, обострение борьбы за контроль над источниками ренты среди национальных или этнических элит (например, в Нигерии, Анголе и ряде других развивающихся стран).

     Проблемы, отмечаемые в указанных исследованиях, не могут не вызывать беспокойства в связи с устоявшейся тенденцией к повышению зависимости социально-экономического развития России от природных ресурсов на фоне продолжающейся деиндустриализации.  Данная тенденция проявляется, в частности, в росте удельного веса природной ренты в государственном бюджете. [7].

     Интересен пример ближневосточных стран. Вначале нефтяная промышленность находилась там в собственности зарубежных инвесторов, транснациональных корпораций. В 50--70-е годы минувшего века на волне укрепления государственной независимости она была национализирована, были созданы государственные нефтяные холдинговые компании, которые занимались разведкой, разработкой месторождений, транспортировкой, переработкой и сбытом. В скором времени арабские государства столкнулись с необходимостью привлечения иностранного капитала и менеджмента, так как нуждались в современных технологиях, кадрах, инвестициях.

     Активное развитие получила система соглашений о разделе продукции (СРП), в рамках которой на Ближнем Востоке работают все крупнейшие нефтяные компании мира, в том числе и российские. Но принцип изъятия доходов остался тот же: государственные компании, находящиеся в собственности и в управлении царствующих династий, платят налоги и перечисляют доходы владельцу -- монархии. За счет этих доходов государство обеспечивает высокий уровень жизни, развитие инфраструктуры, получение образования внутри страны и за рубежом. Почти все ближневосточные страны идут по пути использования природной ренты на покрытие текущих нужд и создание финансовых резервов, но не стремятся при этом диверсифицировать экономику и снизить зависимость от углеводородных ресурсов. В этой ситуации особого внимания заслуживает Бахрейн. Небольшая страна Персидского залива быстро исчерпала свои природные запасы, но еще в 70-е годы приступила к развитию других отраслей экономики. Благодаря доходам от природной ренты Бахрейн превратился в финансовый центр Залива, сохранил нефтеперерабатывающие мощности, обеспечил высокий уровень жизни населения.

     Уникальная система взаимоотношений в сфере использования недр практикуется в США: собственниками недр являются и государство, и частные компании. Такой системы не существует ни в одной из стран, обладающих значительными запасами углеводородов. Но в результате реформ, начавшихся при президенте Кеннеди и закончившихся в период энергетического кризиса 70-х годов, США заморозили большую часть месторождений и создали стратегический резерв, превратившись из крупного производителя и потенциального экспортера нефти в самого крупного импортера. Рентные платежи не стали играть ключевую роль для экономики и общества. Тем не менее сохранилась зависимость от обеспечения потребностей экономики нефтью, в связи с чем государство имеет возможность возобновить добычу в Мексиканском заливе, на Аляске, на шельфе. И вопросы получения, распределения и использования природной ренты переданы преимущественно на уровень конкретных штатов, что позволяет реализовывать принципы бюджетного федерализма. Например, Аляска, как один из добывающих штатов, выработала систему изъятия и применения природной ренты. Формирование двух фондов -- использования и развития -- обеспечивает рост экономики штата. Добавим, что фонд развития служит источником инвестиций и резервом на случай чрезвычайных ситуаций и истощения природных ресурсов.

     Отдельный разговор о таких нефтедобывающих странах, как Норвегия, Великобритания, Венесуэла, Мексика. Основные недропользователи там -- государственные компании-монополисты, обладающие почти неограниченным доступом к разработке месторождений. Иностранный капитал допущен и активно привлекается к некоторым крупным проектам, выполнение которых идет в рамках СРП. Главным же инвестором разработки запасов и добычи углеводородов является само государство либо государственная компания, использующая свои средства или внешнее финансирование. Изъятие природной ренты государством идет налоговыми методами или имеет форму дохода собственника от деятельности компании.

     Надо сказать, что для всех нефтедобывающих стран характерен специальный отраслевой налоговый режим, который помимо СРП включает особые налоги на доходы и деятельность нефтяных компаний (экологические налоги, налоги на воспроизводство минеральной базы, на прибыль). С помощью этих фискальных мер государство не только обеспечивает доходы бюджета, но и регулирует уровень рентабельности деятельности нефтяных компаний. На первый взгляд такая дополнительная нагрузка должна вызвать снижение инвестиционной привлекательности отрасли. Однако конкурентоспособность нефтяной промышленности, выраженная через налоговую нагрузку и уровень доходов на инвестиции, например, в Норвегии или Великобритании, находится на высоком уровне.