Приватизация и социально-экономические последствия преобразований отношений собственности в России

     Одним из важных способов накопления собственности является участие в прибылях фирмы. Оно широко распространено в странах Западной Европы. При этом во Франции, например, принят ряд законов, предоставляющих финансовые льготы фирмам, практикующим выплаты рабочим из прибыли и продажу им акций.

     В России активная государственная политика подобного рода не реализуется. Но в перспективе стимулирование наемного работника к приобретению им собственности должно стать одним из основных направлений социальной политики государства.

     Реальным  резервом формирования среднего класса в ближайшем будущем являются представители и малого бизнеса.

     Малый бизнес нуждается в активной поддержке  со стороны органов государственной власти. Отсюда — система управления малым бизнесом должна быть активной. Необходимо, чтобы предпринимательская инициатива исходила не только от субъектов малого предпринимательства, но и от управленческих органов. Проведение такой политики и представляет собой действенную поддержку образования среднего класса.

     В результате приватизации на частных и смешанных предприятиях работают около 2/3 от общей численности занятых.

     Именно  собственность является наиболее глубокой основой общественных отношений. От изменений в системе собственности зависят в конечном счете все прогрессивные изменения в области производства, распределения, обмена и потребления. Структура собственности, ее соответствие специфике конкретных отраслей национальной экономики во многом предопределяют эффективность ее функционирования.

     Опыт  многих стран, ставших на путь радикальных реформ, показал, что эти реформы осуществляются успешно лишь тогда, когда им сопутствуют коренные изменения в системе собственности на средства производства. При выборе концепции и определении масштабов приватизации необходимо опираться на решение задач повышения эффективности производства. Надо учитывать зарубежный опыт приватизации, который свидетельствует о более высокой эффективности и инновационной мотивации в частном секторе экономики и о предъявлении дополнительных требований к эффективности в государственном секторе.

     Изучение  подобного опыта может способствовать выработке эффективной макроэкономической политики в условиях приватизации.

     2. РОССИЙСКАЯ ПРИВАТИЗАЦИЯ В РЕТРОСПЕКТИВЕ 

     2.1 “Ваучерная” приватизация в  РФ 

     Ваучер — это документ, предоставляющий право на получение определенного количества материальных благ или услуг, участка земли установленной площади и т. п.

     В нашей стране ваучеры получили применение в форме приватизационных чеков, которые давали право собственнику на приобретение акций либо на своем приватизируемом предприятии, либо на специализированных чековых аукционах.

     Концепция ваучерной программы в России была принята на заседании Правительства  РФ 11 июня 1992 г. С 1 октября по 31 января 1993 г. была выдана подавляющая часть чеков (148 млн.) на предъявителя с правом свободной продажи. В оценке изначальной стоимости ваучера правительство исходило из реальной стоимости госпредприятий и другого имущества, которое могло быть продано за ваучеры.

     Мгновенно (в первые числа октября 1992 г.) сформировались биржевой и внебиржевой рынки ваучеров.

     В течение 1993 г. курс чека возрос от половины до двух номиналов, а к июлю 1994 г. увеличился в среднем до 40 тыс. руб.

     Акционирование  крупных предприятий началась сразу  после вступления в силу Указа Президента РФ от 1 июля 1992 г. № 721 “Об организационных мерах по преобразованию государственных предприятий, добровольных объединений государственных предприятий в акционерные общества”. Всего же к 1 июля 1994 г. в качестве акционерных обществ было зарегистрировано свыше 20 тыс. бывших госпредприятий с совокупным уставным капиталом 1,1 трлн. руб.

     В итоге “ваучерного” этапа решены акцентированные выше главные реальные (а не декларированные) задачи авторов российской приватизации: произошел захват собственности, обеспечены экономические гарантии нереставрации советского режима. Казалось бы, давно пора успокоиться и заняться производством. Однако, во-первых, поделено пока далеко не все: под контролем государства остается ряд перспективных звеньев экономики, включая так называемые естественные монополии (“Газпром”, “Связьинвест”, Единая энергетическая система, железнодорожная сеть, авиационное и ракетно-космическое производство и т д) Отсюда и стремление осуществить дораздел госсобственности.

     Во-вторых, не во всех случаях богатство отошло именно тем лицам, кому оно с точки  зрения властвующих структур предназначалось. Возникает, таким образом, вопрос о  переделе приватизированного имущества.

     В-третьих, тем, кто захватил “место под солнцем”, конкуренты не нужны. Поэтому еще одна задача состоит в укреплении своего исключительного положения, в устранении возможных конкурентов (отсюда, кстати, следует, что далеко не все новые собственники реально заинтересованы в формировании конкурентного рыночного хозяйства: такой интерес есть только у тех из них, кто находится в ущемленном положении).

     Все три названные задачи сегодня  успешно решаются и без “ваучера”  После завершения чекового этапа  приватизации была провозглашена установка на приватизацию “денежную” и продажу госимущества по рыночным ценам. На практике же налицо продолжение продажи собственности по явно заниженным ценам. При этом используются различные схемы. Одна из них — передача по символическим ценам государственных пакетов акций “нужным” структурам, которые продают часть пакетов по более реальным ценам за границей. Из полученной суммы возмещается долг, а у продавцов не только остается значительная часть акций, но и возникает “навар”.

     Другая  схема связана с использованием процедуры банкротства, критерии которого ныне таковы, что под него при желании можно подвести любое предприятие. Это и делается, а предприятия в конечном счете оказываются у тех, кому они заранее предназначались.

     Еще одна схема передела собственности  и устранения конкурентов — применение законодательства о борьбе с коррупцией и с налоговыми нарушениями Нарушителей много, и... “всех не пересажаешь”. А потому опять-таки можно провести классификацию и отбор по принципу “свои — чужие”. Имеются и другие схемы.

     Власть, как известно, конвертируема в богатство, однако справедливо и обратное- богатство, когда оно уже обретено, конвертируемо во власть. Возникшая в ходе приватизации финансовая элита двинулась во властные структуры (нередко покупая места в парламенте и других госорганах) и начинает принимать непосредственное участие в “решении государственных вопросов”. Если, скажем, в 1993 г. для того, чтобы получить конкретный “лакомый кусок” имущества на основе приватизационной госпрограммы, приходилось заниматься “теневыми” операциями по скупке “ваучеров”, вынуждать рабочих продавать или отказываться от акций предприятия (часто искусственно сдерживая выплату заработной платы), использовать “связи” в Госкомимуществе РФ (дабы получить приоритетный доступ на чековые аукционы), то с 1995 г методы резко изменились. Коммерческие структуры, заинтересованные в захвате тех или иных госпредприятий, просто сами пишут нужное постановление и затем “доводят” этот документ до заветной подписи нужного госчиновника.

     О сохранении линии на избавление от госсобственности по заниженным ценам свидетельствуют и правительственные наметки на 1998 г. Так, от приватизации в наступившем году оно намерено получить всего лишь 8 млрд. деноминированных рублей (около 1,3 млрд. долларов), в том числе: за пакет в 25% акций ОАО “Связьинвест” (начальная цена) — 8,9 млн. руб. (1,5 млн. долл); за пакет в 96% акций одной из наиболее перспективных нефтяных компаний “Роснефть” — 5,4 млн. руб (менее 1 млн. долл.); за пакет в 25% акций МАПО “Миг”, производящего один из лучших в мире истребителей — 0,65 млн. руб (110 тыс. долл.); за пакет в 35% акций авиационного производственного объединения в Комсомольске-на-Амуре (Хабаровский край) — 0,6 млн руб (100 тыс. долл.). При этом подобные действия оправдываются, как и прежде, заботой о народе. Разница только в том, что раньше “пеклись” о поголовном превращении россиян в собственников, а теперь “озабочены” скорейшим погашением долгов по выплате заработной платы бюджетникам.

     До  сих пор не налажена и система  управления госимуществом (включая принадлежащие государству акции). Отсутствует даже достоверный реестр имущества, находящегося в федеральной собственности. Не решено, в каком депозитарии хранить федеральные пакеты акций. Должным образом не определены функции и ответственность представителей государства в акционерных обществах. Все это приводит к тому, что государство теряет огромные доходы, которые могло бы получать от принадлежащих ему акций. Так, по расчетам самого Министерства государственного имущества РФ (бывшего Госкомимущества), от одного госпакета акций РАО “ЕЭС” в 1996 г. был шанс взять до 1,3 трлн. руб. (около 200 млн. долл.), а получено было всего 130 млрд. руб. (около 2 млн. долл.).

     Все это означает, что по сути ничего не изменилось: мотивы и направленность приватизации остались прежними.

     2.2 Общие итоги и перспективы  развития приватизации в России 

     Приватизационная  реформа в России в основном завершилась уже в 1995 . По данным Мирового Банка, на 1996 55% активов бывших государственных предприятий оказались выкуплены работниками предприятий (менеджерами и служащими), 11% – населением через ваучеры, 34% оставались в собственности государства. Приватизация госпредприятий продолжалась и в последующие годы, но уже не играла принципиальной роли в экономических реформах.

     Акционерно-ваучерная  компания в России привела к торжеству  номенклатурной приватизации. Реальными собственниками стали, в первую очередь, представители старой партийно-хозяйственной элиты – директора, получившие значительную долю “внутризаводских” акций, и руководители крупных финансовых компаний, контролирующие “внешние” пакеты акций. Мелкие акционеры (внешние инвесторы и члены трудовых коллективов) лишились возможности влиять на управление и получать сколько-нибудь заметные доходы. Поскольку при проведении приватизации допускались нарушения, власть получила возможность держать новых крупных собственников под контролем, угрожая им привлечением к суду при нарушении диктуемых “правил политической игры”.

     Таким образом, результаты приватизации в  России не следует переоценивать. Доступ к собственности остался тесно связанным с близостью к властным структурам, не сложился механизм действенной защиты прав собственности. Свершившиеся преобразования собственнических отношений пока не пользуются у граждан России одобрением.

     С другой стороны, после относительно быстрого (за три-четыре года) проведения приватизации реставрация командной экономики стала в России невозможной – это нарушало бы интересы новой элиты, сделавшей себе состояние на разделе государственной собственности.

     Признание России страной с рыночной экономикой определялось, прежде всего, изменениями в отношениях собственности, созданием рыночных институтов.

     Для того чтобы исследовать, насколько  велика концентрация собственности в российской экономике после переходного периода, для предприятий выборки необходимо проследить степень контроля до самого верха пирамидальных структур с тем, чтобы определить перечень конечных собственников. Конечные собственники могут принадлежать к одной из следующих категорий:

     - федеральное правительство;

     - региональные администрации;

     - иностранные структуры и лица;

     - крупные частные российские собственники (“крупнейшие бизнес-группы”);

     - прочие частные российские собственники.

     На  этой основе к категории “крупнейшие  бизнес-группы” были отнесены все российские частные собственники или группы собственников, под чьим контролем находится либо объем продаж на сумму 12 млрд руб. (400 млн дол. США, или 0,25% от общей выборки), либо 19 000 работников (0,5% общей численности работников, занятых на предприятиях, включенных в выборку). В результате был составлен список из 23 основных частных российских собственников, которые в целом соответствуют традиционному представлению о “крупнейших бизнес-группах”: в число этих 23 входят все крупные частные собственники, которые: владеют контрольным пакетом акций предприятий в нескольких регионах; обсуждаются и упоминаются в прессе как наиболее влиятельные и/или богатые держатели активов в России;

играют  заметную роль в федеральной политике или активно лоббируют свои интересы.  

     Концентрация  контроля является более низкой, если рассматривать ее в контексте  занятости: представители большого бизнеса и их группы контролируют 16 процентов занятости в отраслях промышленности, охваченных нашей выборкой. Доля занятости, контролируемая федеральной и не в столь больших масштабах региональными властями, а также иностранными собственниками тоже меньше, чем контролируемые ими доли, измеряемые объемом продаж. Судя по всему, здесь находит отражение тот факт, что ФПГ и их владельцы, а также федеральные органы власти и иностранцы в той степени, в которой они участвуют в промышленном производстве, имеют тенденцию сосредотачивать внимание на крупных, капиталоемких и прибыльных фирмах и отраслях, с производительностью труда выше средней.