Миграция в России

     Однако в действительности реальные последствия миграции не столь однозначны, и это порождает противоречивое отношение к ней разных политических и экономических акторов и общественности. В общественно-политической дискуссии о миграционных проблемах в России преобладает негативный тон. До сих пор в большинстве случаев афишируются «потери», связанные с миграцией, которые уже получили официальную численную оценку. Выступая на заседании «Диалога на высоком уровне по вопросу о международной миграции и развитии» Генеральной Ассамблеи ООН, который проходил в Нью-Йорке 14–15 сентября 2006 года, директор Федеральной миграционной службы России К.О. Ромодановский сообщил: в России сегодня насчитывается около десяти миллионов нелегальных мигрантов; экономический ущерб, причиненный нелегальной миграцией в виде неуплаты налогов, составляет более восьми миллиардов долларов в год. Кроме того, ежегодно мигранты из стран СНГ вывозят из России свыше десяти миллиардов долларов, минуя систему государственного контроля. При этом объем зарегистрированных денежных переводов мигрантов из этих стран в 2005 году превысил три миллиарда долларов.

      Таковы «потери». Что же касается «выгод», которые Россия получает от миграции, то они фигурируют только в немногочисленных отчетах экспертов, подчеркивающих, например, что мигранты производят в России не менее 8–10% ВВП⁹

Тенденция к увеличению легальной составляющей миграции(рис4):

Рисунок 4.¹⁰

     Средний возраст мигрантов — 32–33 года, причем более 75% из них моложе 40 лет. За последние годы трудовая миграция помолодела: повзрослевшая молодежь в странах выезда (особенно в странах Центральной Азии) все чаще идет по дороге миграции, проторенной старшим поколением.

     Сильные выталкивающие факторы, которые  в основном носят экономический характер, являются характерной чертой современной миграции в Россию. Первые волны миграции в конце 1990-х и начале 2000-х охватывали наиболее социально активных людей, которые по своим личным качествам могли осилить этот тогда еще пионерский путь. Это были не самые бедные или совсем не бедные люди, с достаточно высоким уровнем образования, часто имевшие высшее или иное профессиональное образование. С началом действительно массовой трудовой миграции (а по данным социологических исследований, три четверти трудовых мигрантов начали приезжать в Россию после 2000 года) за ними последовали гораздо более бедные социальные группы населения, поведение которых в значительной степени диктуется необходимостью обеспечивать семью.

     По  данным обследования МОМ 2006 года, около половины опрошенных мигрантов не имели стабильной занятости на родине (были безработными, имели разовую или временную работу) (рис. 5).

Рисунок 5¹¹.

     В течение последних нескольких лет произошли и другие существенные сдвиги в характеристиках потоков трудовой миграции в Россию.

     Появилась устойчивая тенденция к увеличению доли мигрантов, приезжающих из стран Центральной Азии, которая охватила практически все принимающие мигрантов регионы России. Если в Карелии пока таких мигрантов немногим более 10%, то в московской выборке их около 40%, а в Астраханской области — около 60%. Причем если потенциал трудовой миграции из Таджикистана и Киргизии в большой степени уже использован (хотя он и будет расти, учитывая высокие темпы роста населения в этих странах), то «осваивание» потенциала узбекской миграции только начинается.

     Растет культурная дистанция между мигрантами и местным населением(рис 6):

Рисунок 6¹².

     Как следствие, «новые» мигранты все  труднее адаптируются к российским условиям, и на рынке труда, и в быту. Такие мигранты (с низким образованием, приехавшие из отдаленных и сельских районов) вообще менее социально адаптивны, менее склонны пользоваться действующими социальными институтами и сервисами — правовыми, образовательными, медицинскими, национально-культурными и т.п. Большинство социальных транзакций они осуществляют через неформальные связи, в основном через родственников и друзей, а также через сложившийся теневой институт посредничества в сфере организации миграции и трудоустройства мигрантов. Все это увеличивает «миграционные риски» и незащищенность мигрантов. С другой стороны, такие мигранты обладают неразвитым правосознанием и предпочитают либо вовсе не отстаивать свои права, либо делать это через тех же неформальных (или попросту криминальных) агентов. В целом через теневую инфраструктуру трудовой миграции проходит более 90% потока. Государственные каналы трудовой миграции и официально действующие сервисы (в том числе и негосударственные) в сумме «обслуживают» не более 5%.

3.Приезжие и местные работники: взаимодополнение или конкуренция?

       Только 8% мигрантов отметили, что  на месте работы их окружают в основном представители местного населения. В мигрантской среде работают 60%, около 30% — в смешанной (рис. 7).

Рисунок 7¹³.

     Только четверть опрошенных чувствует конкуренцию со стороны местных работников. Половина мигрантов утверждает, что местные работники на их место не претендуют; еще 22% затруднились ответить на соответствующий вопрос.

     При этом в Москве, где рынок мигрантского труда складывался на протяжении долгого времени и является более структурированным и устойчивым, степень конкуренции мигрантов с местными аботниками самая низкая(рис 8):

Рисунок 8¹⁴.

     На  основе наших данных можно сделать  вывод, что большая часть мигрантов  занимает рабочие места, на которые не претендуют местные работники. Впрочем, реальность гораздо сложнее.

     Примерно половина мигрантов считает, что им платят столько же, сколько платили бы местным за такой же труд, т.е. не отмечают какой бы то ни было дискриминации в оплате труда (рис. 8). Но нельзя забывать, что работают мигранты за эти деньги значительно больше.

Рисунок 9¹⁵.

          Таким образом, данные опроса показывают, что расхожее мнение о мигрантах как «дармовой рабочей силе» в значительной мере является стереотипом, не всегда имеющим под собой реальную основу. Средняя зарплата мигрантов действительно несколько ниже. Однако разрыв не столь велик, чтобы говорить о даровом труде. Подтверждением этому является значительный объем денежных трансфертов, отправляемых мигрантами на родину, который, кстати, не следует оценивать негативно — ведь взамен этих денег Россия получила созданный трудом мигрантов продукт, как правило, намного превышающий в стоимостном выражении выплаченную сумму

          Многие мигранты получают в России вполне устраивающие их деньги. Зарплата мигрантов в России в среднем в три (а в Москве почти в пять) раз выше, чем она могла бы быть на родине, не говоря уже о том, как трудно получить в странах выезда хоть какую-нибудь оплачиваемую работу. Так или иначе, более 70% мигрантов считают свой выезд на работу выгодным и собираются продолжать эту деятельность. Не стоит игнорировать и гуманитарную составляющую трудовой миграции, о которой часто забывают, увлекаясь подсчетами экономических выгод и потерь. Огромному количеству населения соседних с Россией стран эта миграция позволяет достойно жить. Не будет преувеличением сказать, что она формирует средний класс этих стран, тем самым способствуя поддержанию социальной стабильности во всем евразийском регионе.

     Заключение

     В дальнейшем экономическое благополучие России будет еще сильнее зависеть от ее способности привлечь в нужном количестве мигрантов и оптимизировать их качественный состав. Объективные закономерности и современный геополитический и геоэкономический контекст, определяющие развитие миграционной ситуации в регионе, — в первую очередь миграция между Россией и государствами СНГ и Юго-Восточной Азии, — пока складываются благоприятным для нее образом. Однако сама по себе эта ситуация не сохранится вечно. Есть страны, которые уже сейчас конкурируют с Россией «за мигрантов», например Казахстан. И эта конкуренция будет обостряться. В ближайшее время на пространстве СНГ в нее могут включиться и Украина, и Азербайджан. Поэтому задача «сделать нашу страну миграционно привлекательной» требует от России реальных действий, направленных на разработку сбалансированной миграционной политики, включая политику приема мигрантов, правового и институционального обеспечения их пребывания и занятости (в случае временной трудовой миграции), интеграции и натурализации (в случае постоянной миграции).

      Проведенный анализ позволяет сделать вывод, что современные миграционные процессы в России, при некоторой пользе для решения демографических и экономических вопросов, таят в себе многие опасные тенденции.

    Следует отметить также, что нынешний экономический кризис, несомненно, способствует обострению напряженности в отношениях между коренным населением и мигрантами.    Ухудшение ситуации в экономике и на рынке труда может спровоцировать выход латентного недовольства сторон в явное этническое противостояние, в борьбу за ресурсы и рабочие места.

      Поэтому для поддержания безопасности и устойчивости ситуации в стране, сегодня нужна продуманная твердая, целенаправленная, комплексная (в частности языковая, этнокультурная) политика в этнонациональных вопросах, направленная на национальную интеграцию и консолидацию. Она должна строиться как на государственном уровне, так и на уровне регионов, чтобы учитывать как фундаментальные вопросы обеспечения государственной безопасности, так и местную специфику. 
 
 
 

Список  Литературы:

1) Российское экономическое чудо: сделаем сами. Прогноз развития экономики России до 2020 г. Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования. Деловая литература. Москва, 2007. С. 155.

2) J.P. Haisken-DeNew and K.F. Zimmerman, “Wage and mobility effects of trade and migration”, CEPR Discussion Paper 1318, London 1995; Herbert Brücker, The Employment Impact of Immigration: a Survey of European Studies, 2002.

3) Rodrik, D. Feasible Globalizations, Kennedy School of Government, Working Paper Series RWPO 2029, July. 2002 цитата по: World Migration: Costs and Benefits of International Migration. IOM. 2005, p. 164.

4) См. например, интервью председателя Комиссии по вопросам толерантности и свободы совести Общественной палаты, директора Института этнологии и антропологии Валерия Тишкова и Наталья Коныгина. Строителей-нелегалов зовут в российский профсоюз 2.03.06]

5) «Мониторинг социальной сферы России» проводится РГСУ ежегодно, начиная с 2002 г. По общероссийской репрезентативной выборке осуществляется сбор и анализ социологической информации для выявления и оценки общего состояния, качественных и количественных изменений социальной сферы. В статье приведены данные за 2008 год. Опрошены 1548 человек. Ошибка выборки 3%. 

6) Ю. Арутюнян, Л. Дробижева, Ю. Кузнецов. «Выходцы из Закавказья в Москве — кто они?»  

Интернет  ресурсы :

http://www.polit.ru/research/2008/01/21/demoscope315.html

www.oprf.ru/rus/members/appearances/article-512.html

http://bi.gks.ru:8080/DDB/showcharts.jsp?report=NA000_2p&project=BIPortal_cen_2.bip

http://www.gis.gks.ru/Rosstat/Default.aspx?host=localhost&doc=6a032086_aa1a_47c5_ab7e_c338f8bdfde3

http://www.demographia.ru/articles_N/index.html?idR=44&idArt=1485

www.izvestia.ru  

http://www.demoscope.ru/weekly/2007/0271/tema05.php 
 

     
 
 

Приложение 

ИЗМЕНЕНИЕ ЧИСЛЕННОСТИ НАСЕЛЕНИЯ  ПО ВАРИАНТАМ ПРОГНОЗА 
(тысяч человек)