Кризисы и циклы

Таким образом, правомерно полагать, что по своему содержанию структурная перестройка должна преследовать цели: изменения прежних отраслевых пропорций;  коренной технической модернизации производства; обеспечения выпуска конкурентоспособной продукции; формирования новой размерной структуры экономики; рационализации системы хозяйственных связей. Суть всех этих преобразований, в конечном счете, состоит в адаптации производительных сил общества к требованиям рыночной экономики, активно включенной в мирохозяйственные связи.

2.2. Формы, факторы и направления структурных преобразований

Структурные адаптации, вызываемые научно-техническим прогрессом, конкуренцией, изменениями внешнеэкономической конъюнктуры, социально- политическими сдвигами и множеством других факторов, происходят в любой экономике. Они могут осуществляться и в негативной, и в позитивной форме. Негативные адаптации проявляются в сокращении производства и инвестиций, остановке, закрытии и ликвидации предприятий, отсечении наиболее слабых, нежизнеспособных и просто оказавшихся ненужными сегментов хозяйственной системы. Позитивная адаптация обнаруживается в росте производства и капитальных вложений, повышении эффективности работы предприятий, в формировании и утверждении конкурентоспособных хозяйственных звеньев, состояние которых адекватно требованиям изменяющейся среды.

Практика системной  трансформации плановой экономики  в рыночную показывает, что возможны две полярные модели структурной перестройки, в которых по-разному сочетаются процессы негативной и позитивной адаптации. Первая из этих моделей, характерная, в частности, для Китая, отличается тем, что превалируют процессы позитивной адаптации: растут объемы производства, инвестиций, экспорта; создаются современные предприятия, оснащенные передовой технологией; происходит приток крупных капиталовложений из-за рубежа; повышается уровень реальных доходов населения. Что касается России, то она, как и другие европейские страны, ранее входившие в СССР и СЭВ, демонстрирует вторую модель. Здесь в ходе многолетних реформ доминируют процессы негативной адаптации, среди которых особенно важен спад производства. В ряде постсоциалистических государств он к настоящему времени уже сменился постепенным ростом с выходом из экономического кризиса. В нашей же стране, в гораздо большей  степени отягощенной грузом структурных деформаций, экономический спад продолжался, хотя в начале 1996 г. сменился незначительным ростом с последующим замедлением его темпов, а с 17 августа 1998 г. вообще принял отрицательное значение.

Среди факторов, определяющих характер национальных моделей структурных трансформаций, следует выделить, во-первых, обусловливающее их содержание институциональных реформ. Во-вторых, — технологии реформирования.

К преобразованию плановой экономики в рыночное хозяйство  существуют, как известно,   два принципиальных подхода - эволюционное реформирование и «шоковая терапия». Стратегия эволюционного реформирования, один из примеров реализации, по которой идет Китай, исходит из необходимости избегать рисков, связанных с глубокими общественными изменениями, и обеспечивать политическое согласие в стране. Проведение этой стратегии в жизнь позволяет сохранить в стабильном состоянии основные параметры хозяйственной среды - уровни цен, спроса  и доходов. Это помогает предприятиям сравнительно безболезненно адаптироваться к новым условиям, а государству — сосредоточиться на самих реформах, не затрачивая огромных усилий и ресурсов на стремление стабилизировать расшатывающееся народное хозяйство. Сами по себе методы реформирования, используемые в Китае, не являются единственной причиной быстрой модернизации его экономики в последние годы. Однако их вклад в общий успех реформ, несомненно, весьма значителен.

По пути «шоковой терапии» пошли вначале государства Восточной  Европы, а затем и наша страна. Смысл избрания этого пути виделся в том, чтобы минимизировать сроки перехода  к рыночной экономике, добившись одновременно его политической необратимости. Однако за попытки быстрее добиться поставленной цели приходится расплачиваться резкой дестабилизацией экономики, приводящей к глубокому общехозяйственному кризису, который иногда называют трансформационным спадом. В России он продолжался около пяти лет. За 1992—1995 гг. объем нашего ВВП уменьшился на 42%, промышленной продукции — на 43, капитальных вложений — на б6%. Резко ухудшилось финансовое положение предприятий, огромных масштабов достигли неплатежи.

Катастрофически острой стала проблема сбора в бюджет налогов. Стремительно взлетевшие цены уничтожили сбережения населения, оборотные средства и амортизационные накопления предприятий. Снизился уровень жизни россиян, особенно малообеспеченных и лишенных сколько-нибудь надежной защиты слоев. Над трудящимися, как дамоклов меч, висит угроза массовой безработицы, особенно после августовского кризиса.

Факты, таким образом, свидетельствуют о том, что в нашей стране произошел беспрецедентный для мирного времени хозяйственный спад. Он не мог не вызвать кардинальный сдвиг в системе приоритетов государственной экономической политики. К двум «штатным» задачам системной трансформации экономики, связанным с осуществлением институциональных реформ и структурной перестройки, добавился комплекс требующих самого безотлагательного решения задач по достижению финансовой, экономической и социальной стабилизации. Понятно, что в данных условиях именно этот комплекс стал для государства наиболее важным; проблемы же институциональных реформ отошли на второй план, а структурной перестройки — уже на третий.

Ключом к возрождению  и новому развитию нашего народного  хозяйства являются, бесспорно, инвестиции. Они необходимы как для преодоления спада и активизации хозяйственной жизни в стране, так и для структурной перестройки и последующего экономического подъема. В сформировавшемся в ходе реформ механизме оборота общественного капитала важнейшими звеньями выступают государство, финансовый и реальный сектора экономики. Действие этого механизма до последней поры было таково, что оно тормозило рост сбережений и создавало труднопреодолимые препятствия на пути их трансформации в производительные капиталовложения. Это проявляется в следующем. Государство за годы реформ резко сократило финансирование инвестиций. К этому толкала, с одной стороны, сама логика институциональных преобразований, нацеленных на разгосударствление экономики, а с другой, — крайняя необходимость решения задач экономической стабилизации. Кроме того, государство серьезно ослабило инвестиционный потенциал финансового рынка своим массированным вторжением на этот рынок посредством высокодоходных государственных краткосрочных облигаций и облигаций федерального займа (ГКО, ОФЗ). Не способствовала росту капиталовложений и налоговая политика государства, сосредоточенная преимущественно на фискальных функциях и в весьма малой степени стимулирующая производителей и инвесторов.

Финансовый сектор в  процессе реформ быстро набирал обороты, приумножая капиталы в результате расширения операций в сфере краткосрочного кредитования и торговли, купли-продажи валюты, ценных бумаг и недвижимости, а также различного рода посреднических услуг. Накапливаемые в финансовом секторе значительные ресурсы, однако, лишь в крайне малых дозах инвестировались в реальный сектор с его вялотекущей деловой активностью, высокими рисками и низкой капиталоотдачей. Да и эти по сути мизерные инвестиции направлялись в ограниченный круг наиболее эффективных проектов, связанных преимущественно с развитием экспортоориентированных производств. Инвестирование ресурсов финансового сектора обычно осуществляется двумя путями — через долгосрочное кредитование при помощи портфельных инвестиций. Продвижению по первому из этих путей препятствуют высокие процентные ставки по кредитам. Портфельные же инвестиции осуществляются путем сделок с ценными бумагами и на фондовом рынке. Его реальными и потенциальными участниками являлись около 2600 коммерческих банков, почти 600 инвестиционных фондов, более 500 негосударственных пенсионных фондов, около 3000 страховых компаний. Говоря о возможностях российского фондового рынка, нельзя не иметь в вицу, что он сильно перекошен: обороты государственных ценных бумаг вдесятеро превосходили обороты корпоративных.

Реальный сектор, столкнувшийся  в процессе реформ с клубком сложнейших проблем, находится, как общепризнано, в состоянии глубокого упадка. Главная беда здесь, очевидно, в том, что большая часть предприятий получивших в результате приватизации полную хозяйственную самостоятельность, не ориентировалась на то, чтобы перестроиться в соответствии с требованиями точной экономики. Объясняется такое положение серьезными просчетами в политике приватизации, утратой контроля за деятельностью директората, незавершенностью процессов легитимизации собственности. Новые собственники приватизированных предприятий, получившие их диетически бесплатно, уже по чисто психологическим причинам не могут ощущать себя их полноправными и законными владельцами. А потому многие из них вместо поиска инвестиций и путей реорганизации систем управления и производства используют активы подконтрольных предприятий для занятий различными «теневыми» и «полутеневыми» операциями. В результате ресурсы реального сектора перекачиваются в финансовый сектор или за границу.     

Возможности использования  предприятиями реального сектора рынка ценных  бумаг для финансирования инвестиций чрезвычайно малы, хотя в стране в ходе реформ создано около 30 тыс. акционерных предприятий. Причина проста: крайне узок круг предприятий, акции которых были ликвидны. В этот круг входят отдельные предприятия нефтегазовой, металлургической и автомобильной промышленности, связи, а также пароходства, электростанции, лесопромышленные комбинаты. Кроме того, значительная часть корпоративных акций приобретается не стратегическими инвесторами, рассчитывающими на долгосрочное деловое партнерство, а финансовыми, полностью нацеленными на получение спекулятивного дохода.     

В нынешних кризисных  условиях процессы структурной перестройки российской экономики, инициируемые в первую очередь институциональными преобразованиями, так или иначе, идут по следующим направлениям.     

Прежде всего, происходят существенные сдвиги в отраслевой структуре общественного производства. Однако лидерами при этом становятся не те отрасли, что растут быстрее других (как при нормальном экономическом развитии), а те, в которых спад производства меньше среднего. Такого рода сдвиги, как свидетельствует мировой опыт, не отражают глубинных тенденций в развитии производительных сил и во многих случаях носят временный, обратимый характер. Именно так обстоит дело с рядом произошедших за последние годы структурных сдвигов в российской промышленности; яркий пример — рост удельного веса добывающей промышленности при снижении доли машиностроения в общем объеме промышленного производства.

Вместе с тем можно  отметить и некоторые фундаментальные  структурные изменения, которые представляются необратимыми. Одним из них является наблюдающийся в последние годы рост доли услуг в валовом внутреннем продукте страны, причем в 1994 г. доля услуг впервые превысила долю товаров. Особенно динамично расширяются позиции торговли и общественного питания, финансов, кредита и страхования. Другим важнейшим такого рода сдвигом следует считать резкое сокращение объемов и удельного веса в ВВП продукции военно-промышленного комплекса.

К числу изменений, которые  могут считаться необратимыми, есть основания отнести так же преобразования в размерно-организационной структуре производства. На одном ее полюсе формируется быстро растущая сфера малого предпринимательства, в составе которой на начало 1996 г. насчитывалось более 900 тыс. предприятий с общим числом занятых в 14 млн. человек. В 1995 г. на этих предприятиях было произведено 9% общего объема промышленной продукции, выполнено около 1/3 подрядных работ строительных организаций, реализовано 20% всего розничного товарооборота. На противоположном полюсе идет интенсивный процесс самоорганизации российского капитала на базе интеграции промышленных, финансовых, торговых и других предприятий. Она основывается на деловых связях, договорах и отношениях собственности и приводит к созданию адекватных рыночной экономике крупных хозяйственных структур — финансово-промышленных групп (ФПГ). К середине 1996 г. в России было официально зарегистрировано 35 таких групп. Помимо них в стране активно действуют сотни ФПГ, участники которых предпочитают не оформлять свои отношения официально. Развитие ФПГ, должно было способствовать значительному укреплению инвестиционного потенциала российской экономики, осуществлению в ней прогрессивных структурных сдвигов, формированию рациональных связей, повышению конкурентоспособности отечественного производства.

Тем не менее, при всей значимости оправданных позитивных перемен, происходивших до недавнего времени в российской экономике под воздействием реформ, нельзя утверждать, что уже нашли решение основные задачи структурной перестройки. Они связаны, прежде всего, с необходимостью коренной модернизации большей части предприятий, а таковая может быть обеспечена только путем крупномасштабных инвестиций, на что сегодня рассчитывать опять не приходится. Следовательно, чтобы приступить к полноценной структурной перестройке экономики, необходимо возобновить нормальный инвестиционный процесс, а именно восстановить к себе доверие у мирового сообщества. Пока этого не произошло, говорить об успехах подобного рода перестройки преждевременно.