Роль Д.И.Менделеева в таможенном праве

В целях развития отечественной торговли и промышленности Алексей Михайлович отменил в 1654 г. откупную практику таможенных сборов12. "Тот же дух развивающейся государственности, приложенный к промышленным отношениям страны", проникает в "Новоторговый устав". Им определялись не только внутренние торговые сборы, но и внешние, собиравшиеся на границах царства с отпускаемых и привозимых товаров. Большая часть отпускных и привозных товаров была обложена пошлиной в четыре и пять процентов их стоимости. То есть, привозные товары за небольшим исключением облагались так же, как и отпускные. Это была истинная "свобода торговли", известная в России исстари. "Так от отрицательного протекционизма, т.е. от покровительства иностранцам, внешнеторговая русская политика перешла к "свободной торговле", т.е. к нулевому протекционизму, или уравнению иностранных товаров с русскими, и перешла затем к протекционизму положительному. Как отрицательное, так и нулевое покровительство не воздействовали на возбуждение новых видов русской промышленности. Развивались одно земледелие и сельские промыслы.

Переход к  протекционизму положительному был  осуществлен Петром Великим, который  предпринимал гигантские усилия для  развития торговых и промышленных отношений  России и первый ввел покровительственный  таможенный тариф в 1724 году Этот тариф установил прямую зависимость размеров таможенного обложения ввозимых иностранных товаров от уровня 

производства  их аналогов внутри страны. Это был "уже явно протекционистский тариф  и притом очень своеобразный и  резкий". Петр направил его на охрану того, что уже было достигнуто, установилось в заводском и фабричном деле, а того, что Россия не производила, облагать не велел. "Свои плоды это принесло, - отмечал Д.И. Менделеев, - но многое было изменено в следующие царствования, и эта быстрая смена одного тарифа другим, это отсутствие твердой таможенной политики, которое повторялось множество раз, служит естественным объяснением того, что не все, о чем Петр Великий заботился в промышленности, развилось в должной мере. На деле его система в своей целости никогда не осуществлялась.

После Петра  начались отступления в сторону "свободной торговли", снижения таможенных пошлин. При Елизавете  Петровне тарифная система Петра  по частям была возобновлена, а в 1757 г. был составлен фискально-покровительственный таможенный тариф.

В царствование Екатерины II в 1767 г. был принят "усредненный  тариф", на который могли ссылаться  как протекционисты, так и последователи "свободной торговли". Но этот тариф был в большей мере проникнут "добрыми намерениями" и не выдерживал критики по многим конкретным позициям. Понимая его несовершенство, царица повелела каждые пять лет пересматривать таможенный тариф. Такое правило повредило развитию промышленности, которая нуждалась в прочности и предсказуемости тарифа.

Это подтверждал тариф, принятый в 1782 году. В целях противодействия контрабанде и улучшения русского торгового баланса были снижены или облегчены отпускные (вывозные) пошлины, а также многие ввозные пошлины и сняты большинство запрещений на ввоз товаров. Хотя и слабее прежнего, тариф отражал заботу о том, чтобы наплыв иностранных товаров не подорвал начавшуюся русскую фабрично-заводскую промышленность. Д.И. Менделеев характеризовал этот тариф как фискально-охранительный, бесцветный и сбивающий с пути, на который стали становиться многие даже из помещиков, устраивая у себя в имениях фабрики и заводы.

Новый, повышенный тариф на ввоз товаров был принят в 1796 году. Но на деле он не применялся, потому что его отменил Павел I сразу, как вступил на престол. "При  таких сменах, при такой исторической горячке событий промышленность расти не может. Она и не росла. - отмечал Д.И. Менделеев.

По сути, такое  положение сохранялось и в  царствование императоров Павла I и  Александра I. В это время, считал Д.И. Менделеев, Россия доканчивала свое историческое сложение и становилась первоклассною мировою державою. Однако интересы всей ее промышленности стояли на заднем плане, и тарифы были только "предлогом" споров. По выражению Д.И. Менделеева, они обсуждались больше всего так, чтобы от таможен было побольше дохода да контрабанды было бы поменьше, курс бы не портился и политическим отношениям был бы в них ответ.

Д.И. Менделеев  обращал внимание на то, что "тарифами также пользовались для целей  внешней политики как войнами, и  если изменяли их иногда в интересах страны, то лишь случайно, чаще всего по поводам внешнеполитическим, так как на торговлю и промышленность глядели свысока, считая только сельское хозяйство достойным сочувствия и внимания.

Особо выделил  Д.И. Менделеев "Положение о нейтральной торговле на 1811 г." и одноименный таможенный тариф М.М. Сперанского.Это был таможенный тариф, отвечающий интересам России. В Манифесте, изданном в связи с принятием этого тарифа, объявлена была его цель: "преградить усиление непомерной роскоши, сократить привоз товаров иностранных и поощрить, сколь можно, произведения внутреннего труда и промышленности".

Наполеон  использовал принятие тарифа как  один из поводов для объявления войны  России. В этой связи Д.И. Менделеев  заметил: "Вот где сказывается яснее, чем в абстракте, что после размежевания земель промышленные интересы руководят судьбой народов. И кружева французов, и корабли англичан служили, конечно, только поводом войны. 

Тариф 1811г. оказал свое воздействие на быстрый рост количества разнообразных заводов, "по завету Петра поднял промышленность на должную высоту народного дела". Д.И. Менделеев отмечал, что "перелом совершился. Он сделан протекционизмом 1724 и 1811 гг. Но между ними протекло почти столетие, а крепко держались начатого всего лет по пяти, не больше. Но и это имело свое значение".

Д.И. Менделеев  отмечал активную роль Н.С. Мордвинова в обосновании необходимости и важности защиты отечественной промышленности протекционистским таможенным тарифом и его непосредственное участие в осуществлении мер, содействующих развитию фабрично-заводской деятельности.

После окончания  войны с Францией и завершения военных действий в Европе были сделаны  значительные отступления от протекционистских  мер таможенного тарифа 1811 года. Они были закреплены в тарифах 1816 и 1819 годов. Это привело к быстрому нарастанию ввоза иностранных товаров и падению отечественного промышленного производства.

В 1822 году был  издан новый тариф, сходный с  тарифом 1816 года. Быстрая смена таможенных тарифов и резкие колебания таможенных окладов подрывали русскую промышленную инициативу.

Рассматривая  последующий период, Д.И. Менделеев  характеризовал его следующим образом: "С 1822 г. вплоть до 1850 и особенно до 1867 гг. общий план оставался тот  же: протекционизм явный, но не крайний, изредка вызывающий; запреты снимаются, но налагаются на допускаемые товары крупные оклады; вывозные пошлины понижаются и затем все снимаются; защита всего, что началось производиться, соблюдается неуклонная, и хотя пошлины, иногда неумеренно высокие, понижаются, но зато недостаточные возвышаются; словом, впервые в эту эпоху протекционизм прилагается с последовательностью и твердостью, особенно же при императоре Николае Павловиче, когда министром финансов, а потому – по духу русской истории – и министром промышленности и торговли был гр. Канкрин, экономист самобытный, зрело охватывающий, подобно Листу в Германии, связь внутренней промышленности с национальным развитием.

Д.И. Менделеев  отмечал, что "в эту эпоху постоянного  протекционизма" развились - "и притом постепенно и несомненно под влиянием тарифа" – многие виды отечественной заводско-фабричной промышленности, особенно хлопчатобумажная, свеклосахарная, шерстяная и писчебумажная, учреждались или укреплялись высшие технические училища (институт путей сообщения, технологический и др.), окрепли российские финансы и курс рубля. На это время приходилось устройство таможенного дела и уничтожение внутренней таможенной границы между Польшей и Россией. Д.И. Менделеев назвал это мерами, имевшими важное политическое и экономическое значение для той эпохи.

Но первоклассное  значение для судеб России, в том  числе развития ее промышленности и  таможенно-тарифного дела, Д.И. Менделеев  признавал за такими событиями исторического масштаба, как освобождение крестьян и строительство железных дорог, что "это меры промышленно-подготовительные, освобождающие… и более важные и настоятельные, чем самый обдуманный вид протекционизма или свободной внешней торговли. 

Д.И. Менделеев  прослеживал ослабление протекционистских  таможенно-тарифных мер, начатое еще  Канкрином. Оно особенно усилено  влиянием на тариф фритредера Тенгоборского  в начале 50-х годов, а также  господством в русском обществе и литературе помещичьего пренебрежительного отношения к фабрично-заводским делам, проникновением в Россию идей и соображений английских фритредеров. Этим Д.И. Менделеев объяснял те постепенные перемены, которые были совершены в русском тарифе с 1842 по 1868 гг., а также сам характер тарифа 1868 года. "От запретительного и напряженно-возбуждающего тарифа 1811 г., - отмечал он, - перешли в тарифе 1822 г. к явному, иногда даже возбудительному, протекционизму, а потом стали переходить, а в тарифе 1868 г. и подошли к охранительному протекционизму, - а охранять-то было почти нечего, потому что все шло вперед, а мы стояли. Тарифом 1868 г. были недовольны как крайние фритредеры, так и заявленные протекционисты. Это означало, что в нем не было крайностей, что он был компромиссом разнообразных и несложных промышленных требований того времени. Покровительственные начала в названном тарифе оставались, но не развивались, превратившись в охрану того, что было ранее достигнуто.

Поучительные  уроки о национальных потерях, упущенных  возможностях промышленного развития следовали из практики систематических тарифных уступок фритредерским требованиям и снижения ставок пошлин (от запретительных до беспошлинных) на ввоз готовых изделий и машин, произведенных в 50-е – 60-е годы. В 1861 году был разрешен беспошлинный ввоз чугуна и железа для механических заводов. Тариф 1868 г. установил пошлину на ввоз чугуна 5 коп. кредитных, а железа 35 коп. кредитных.

Основной  причиной систематического снижения тарифа считались отсталость российской металлургической промышленности, а также возросшая потребность в этих товарах для строящихся железных дорог. Отсталость объясняли просто – неумелостью.

Д.И. Менделеев  решительно опровергал эти домыслы. "Отсталость произошла не от неумелости, - доказывал он, а от того, что в то время составители тарифов не понимали, что техническая умелость не рождается сама собою, а вызывается заказами, опытом, практикою, а их своим заводам не давали; все, что стало надобным, - от пушек и рельсов до вил и проволоки – стали спрашивать за границей. От нее брали капиталы в виде займов и акций и облигаций и ей же отдавали эти самые капиталы за работу, за добычу ее руд, за переделку их в металл, за производство из него всего надобного России с ее строящимися железными дорогами.

Этими причинами обусловлена была и дороговизна продуктов русских металлургических заводов. Центр их находился на Урале, производство было основано на дорогостоящем и примитивном древесном топливе. В то время весь мир уже перешел на производство дешевого чугуна и железа на каменном угле. На Урале заводское дело находилось в руках немногих довольно нажившихся ранее владельцев, которые пользовались особым покровительством правительства. Освоение месторождений угля и устройство там заводов (например, в Донецком крае) не стимулировалось. Дешевые железо и чугун могло дать только производство на каменном угле. А такого производства не было, потому что заказы отдавались за границу.

Д.И. Менделеев, основываясь на таможенных отчетах, привел данные о том, сколько ввозилось  в Россию металлов "в эпоху построения наших железных дорог". За 12 лет (с 1869 по 1880 гг.) было ввезено 435 млн пудов чугуна, железа, стали и изделий из них общей стоимостью около 1.100 млн руб. кредитных. Это составляло в среднем ежегодно около 30 млн пудов на сумму около 100 млн руб.

Для оплаты своих  заказов Россия за те же 12 лет взяла  за границей займы на сумму около 1.600 млн кредитных рублей и платила  за них высокие проценты – в  среднем не менее 50 млн руб кредитных. Если бы ежегодно в дело развития русской каменноугольной и железной промышленности вкладывали не названную сумму процентных выплат, а в 10 раз меньшую, хотя бы по 5 млн. руб., - "все бы давным-давно свое было". Вложения в свою промышленность за 12 лет составили бы 60 млн руб., а на проценты по займам ушло не менее 500 млн руб. "В промышленном благосостоянии России наступил бы тот порядок", которого теперь в скором времени не дождаться 

Следовательно, рассуждал далее Д.И. Менделеев, "не в умелости дело, а в понимании  того значения, которое имеет промышленность в наше время, когда все ждут воин и готовятся к ним при помощи вооруженного мира и при помощи усиления фабрично-заводской производительности". Этого понимания недоставало ни у Тенгборского, ни у других авторов тарифов 1850-1868 годов.

Обобщая свои суждения по этому вопросу, Д.И. Менделеев  заключал: "Пробовала Россия при  Иоаннах отрицательный протекционизм. Опыт убедил, что худ он. Пробовали  при Алексее Михайловиче и  нулевой. Он на деле ничего не дал. Пробовали  вызывающий проктекционизм. Он и при Петре Великом, и при Елизавете Петровне, и при Александре I, и при Николае Павловиче дал свои плоды, вызвав фабричное тканье и пряденье, хоть в них настоятельной надобности не было, дал и свеклосахарное дело, хоть и писалось еще в 20-х годах, что нельзя нам и думать соперничать с тропическими странами в производстве сахарного песку, дал и кое-что другое, чему, настойчиво вызывая, покровительствовали. Даже на глазах современников родились не бывалые дела с нефтью, потому что их вызывали тарифом и всякими мерами.