Тело человека в пространстве

       «Уход за волосами, бородой и усами входил в число мужских добродетелей. Даже простолюдины и солдаты холили, подкрашивали, расчесывали и завивали волосы причудливым, особенным образом. Волнообразные локоны перемежались с крупными колечками, трубочками... Царь же с набеленным лицом, подведенными как у хищной кошки глазами, с насурьмленными бровями, усами и почти архитектурной формы бородой, с тяжелой гривой волос, которую венчала белая пирамидальная тиара, украшенная кованным золотом, обликом походил на грозное божество.»

     Такое «культовое» отношение к телу  в первобытных культурах рождается  неспроста. Стремление закрывать свое тело часто находится в прямой зависимости от религиозных взглядов. Так, например древние греки, не стыдились  наготы. И своих богов они представляли, кстати, как идеально сложенных людей, да и сами стремились к этому идеалу. И их одежды с искусными драпировками были предназначены для подчеркивания  форм тела. Поэтому греческая одежда неразрывно связана была с телом человека, носившим ее.

     Но  были и другие случаи: женщины Индии и Новой Гвинеи деформировали тела, выражая внутреннюю психологическую боль. В то же время не редко в истории можно было наблюдать деформирование тела, как его знаковость. Например деформирование ступни в древнем Китае у девочек из богатых семей. Корсет для формирования нужной формы тела в европейских странах.

        Если рассматривать тело как  вещь, то его можно попробовать  наделить как любую вещь множеством  смысловых уровней. Так знаковый  его смысл будет выражаться  в нательных рисунках. С помощью  такой знаковой информации мы  можем получить какую-либо информацию  о владельце данной «вещи». А  если учесть, что любая татуировка, рисунок на теле чаще всего  должен иметь еще и сакральный  смысл для человека, его носящего - то мы получаем культурно  символический, а иногда духовно-ценностный  смысл. И такое обживание тела, с помощью татуировки, рисунка, пирсинга и т.п. часто несет в себе одновременно и эстетический и сакральный смысл. Который отныне будет принадлежать не только самому рисунку, но и каким-то образом распространится и на тело, на которое его наносят 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2. История тела в Средние века.

«- Какая  грязь! - Это - галилеяне.

Мыться  считают грехом: никакими силами не загонишь в баню...»

Д. Мережковский «Юлиан Отступник» 

     У культурных народов древности был культ здорового тела. Христианство, проповедующее аскетизм, рассматривает человеческое тело лишь как временную, недостойную забот бренную оболочку бессмертной души. Физическая культура древних была подменена заботами о духе. Высшим проявлением было умерщвление плоти – самый надежной способ обрести высшую благодать. Болезни же рассматривались не как непосредственный результат каких либо неправильных действий человека или распространение инфекций, а как наказание божье за грехи. От этого возникло пренебрежение к гигиене, а также распространение антисанитарных обычаев. В европе, в те времена уход за телом считался грехом. Христианские проповедники призывали ходить буквально в рванье и никогда не мыться, так как именно таким образом можно было достичь духовного очищения. Улицы городов были завалены всяким хламом, отбросами и не частотами, среди которых бродили свиньи и другие домашние животные.

     Пример: в средневековой Европе, чистые здоровые зубы считались признаком низкого происхождения. Знатные дамы гордились плохими зубами. Тек как, кариес считался болезнью знатных людей, признаком богатства. Представители знати, которым от природы достались здоровые белые зубы, обычно стеснялись их и старались улыбаться пореже, чтобы не демонстрировать свой «позор».

     Дуализм христианства проповедовал ничтожность  тела и «умерщвление плоти». Тело - ничто, только душа имела значение. Первая видимость — это тело. Его следовало принизить. Григорий Великий называл тело «омерзительным одеянием души». «Когда человек умирает, он излечивается от проказы, каковой является его тело», - говорил Людовик Святой Жуанвилю.

     Одним из главных факторов принижения и  ограничения человеческого тела и физического влечения являлось отвращение к производимым телом жидкостям - сперме и крови. Они являли собой нечто скверное, ассоциирующееся с чумой, болезнями и смертью. Таким образом, половая природа тела в Средние века оказалась сильно обесцененной, порывы и желания плоти в большой степени подавленными. Даже христианский брак, который не без затруднений был утвержден законом в XIII веке, оправдывался стремлением уменьшить вожделение. Сексуальная близость допускалась и могла быть оправдана только как средство для достижения одной-единственной цели - зачатия. «Слишком пылкая любовь к своей жене есть прелюбодеяние», - повторяли церковники. Человеку предписывалось обуздывать свое тело, и какие бы то ни было «отклонения» запрещались.

     В средние века получило распространение  восхваление боли, поскольку «Спаситель наш претерпевал страдания». Оно выразилось в стигматах и самобичеваниях.

     Великое вытеснение тела касалось, однако, не только сексуальной жизни и не сводилось  к добровольным страданиям деятельного  меньшинства монашества. Грехи плоти  и грехи, творимые ртом (червоугодие), стояли рядом.

Этот  новый мир с его новыми способами  обращения с телом в концентрированной  форме выразился в постах. Обычай каяться и ограничивать себя в  пище в течение сорока дней перед  Пасхой в знак подготовки к ней  возник в IV веке.

     В Средние века развивалась мода, феномен, начинавший все быстрее менять жизнь  тела. Исследование истории моды на одежду, которую носили в Средние  века, обеспечено прекрасными - особенно изобразительными - источниками. В этой области созданы отличные пионерские работы. А вот социальные и культурные феномены, более непосредственно  связанные с телом, еще представляют собой непаханую целину. 

3. XX век. Нарциссизм, или лихорадка.

Не я  смотрю изнутри своими глазами на мир,

А я смотрю на себя глазами мира, чужими глазами

Я одержим  другим… Из моих глаз глядят чужие глаза. 

М. М. Бахтин. «Человек у зеркала» 

     Современный статус человеческого тела, его «культурный  концепт», во многом определяется стремительным  развитием компьютеров. Развитие высокотехнологичного производства, изменение условий труда и быта, появление новых мульти- и массмедиасредств, рост доходов населения, доминирование урбанистической цивилизации, успехи пластической хирургии и генной инженерии, возникновение и распространение новых форм религиозности изменили коренным образом не только среду обитания человека, но и его жизнь в целом.

     Человек становится импресарио собственного облика, реализуя стратегию своего личного  жизненного маркетинга, рекламы и PR. Этот облик не опирается на логику различия, индивидуации. Более того, человек не всегда контролирует этот имидж, который начинает жить своей жизнью, поскольку не отражает суть личности, ее идентичность, а является «личностью-для-других», обеспечивающей тайну возраста, этничности, пола. Тело предстает уже не только и даже не столько проявлением самовоспроизводящей силы жизни, сколько реализацией некоего конструктивного замысла, свободно принятого решения. Иными словами, «личность обретает новую целе- и телесообразность там, где разреженное пространство свободы сгущается и уплотняется этикой новой вменяемости и ответственности».

     Общество  потребления в системе значимых ценностей, активно пропагандируемых средствами массовой коммуникации, одно из первых мест отдает идеальному, вечно молодому, стройному и подтянутому телу, которое является эталоном успешности, жизненной состоятельности, счастья и удовлетворенности собой. Культ совершенного тела превратился в массовую, лихорадочную погоню за идеалом. Желание победить время и сохранить свое тело молодым, если уж не навсегда, то по крайней мере надолго, изменить его в желательном направлении тем или иным методом, например при помощи эстетической хирургии, ставит ее в один ряд с новшествами в других сферах социально-технического прогресса. В эпоху потребительского капитализма, развития и совершенствования технологий, либерального индивидуализма в западных странах, и особенно Соединенных Штатах Америки, эстетическая хирургия стала неотъемлемой частью культуры современного общества. О степени влияния эстетической хирургии на общественное сознание свидетельствуют следующие данные: по данным Американского общества пластической хирургии в 2000 г. было проведено на 198 % операций больше (по сравнению с 1992 г.) — 1,3 млн операций.

     Необходимым условием особой роли и значения эстетической хирургии в культуре современного общества является превращение индустриального  или капиталистического общества в  глобальное общество, что часто называют процессом модернизации, связывают  с индивидуализацией, а порой  и присваивают ему имена «индивидуализированное общество», «общество индивидов» или  даже «эра индивида». Содержанием такой  модернизации становится интенсификация существенных конфликтов самого индустриального  общества, прежде всего усиление неустранимых противоречий его основных институтов, что позволяет в целом охарактеризовать его как «общество риска».

     В первую очередь это связано с  возникновением новых форм отчуждения труда, обусловленных изменением структуры  занятости. Меняются не только требования к работнику и отношение к работе, но и отношение человека к самому себе. Основную ценность теперь представляют не способности работника, а его «умения» поддерживать межличностные отношения сотрудничества, сопереживания и взаимных уступок. По замечанию Р. Сенетта, наиболее ценным становится тот работник, который вовремя повышает квалификацию или меняет специализацию, приобретает новую профессию, изменяет свое семейное положение и место жительства, чтобы удовлетворить меняющиеся требования руководства.

     Нарциссическая  заинтересованность в повышении  самооценки и самоусовершенствовании вынуждает индивидов непрерывно играть в то, что У. Бек назвал «биографическим  конструктом». Индивид внимает постоянно  меняющимся рекомендациям специалистов (ученых и экспертов, журналистов  и популяризаторов, целителей и  провидцев). Применяя эти рекомендации, нарциссическая личность обязательно  оказывается на передовых рубежах  науки и техники, проверяя на себе новые, современные и модные методы усовершенствования.

     Одну  из первых классификаций моделей  для подражания, появляющихся на страницах  модных журналов и используемых нарциссической личностью, предложил французский семиотик Р. Барт. Им обозначены три способа воплощения идеального тела. Первый из них — тело манекенщицы, фотомодели, которое в структурном плане представляет собой парадокс: с одной стороны, ее тело имеет абстрактно-институциональную ценность, а с другой стороны, оно индивидуально. К другим способам можно отнести: а) ежегодное декретирование того, какие тела модны, а какие нет; б) «решения об устройстве одежды», чтобы она трансформировала реальное тело, придавая ему значение идеального: удлиняя, укорачивая, утолщая или делая его тоньше. Таким образом, изменение внешности становится целью (мишенью) нарциссической активности, и свое место среди прочих ее видов занимает эстетическая хирургия. Растущая демократизация эстетической хирургии, обусловленная страхом перед старостью и появлением морщин, рекрутирует в число зависимых от нее пациентов все более широкие слои населения. Данная тенденция характерна для всех высокоразвитых стран. Вместе с тем, ссылаясь на французскую и американскую статистику, можно утверждать, что в этих странах самой востребованной эстетической хирургической помощью является липосакция, тогда как в нашей стране — пластика век и подтяжка (лифтинг) кожи лица и шеи. Эстетическая хирургия, прежде находившаяся под моральным запретом, теперь все больше воспринимается как никого не шокирующий метод и вполне законный способ стать моложе и красивее. Война с морщинами и нежелательной полнотой не ограничивается больше соблюдением диет и ухищрениями макияжа: отныне речь идет о том, чтобы «переделать» себя, изменить собственную внешность, бросая вызов времени. Если общедоступность и демократизацию эстетической хирургии легко объяснить развитием рынка услуг, то моральную приемлемость следует, по-видимому, связывать с меняющимся отношением к телу. Методы эстетической хирургии направлены на то, чтобы создать обманчивую иллюзию красоты и молодости.

     Как отмечает Ж. Липовецки, характеризуя феномен современной моды, «в наши дни эстетические методы направлены не столько на то, чтобы создать обманчивую иллюзию красоты, сколько на то, чтобы сохранить тело молодым и стройным... Если мода в области одежды становится все менее настоятельной и ей отводится в бюджете все меньше места, то критерии красоты тела заявляют о себе с удесятеренной силой. Чем единообразнее мода, тем с большей очевидностью стройное и сильное тело превращается в общепринятую норму» . Все превращения нарциссического тела, воспринимаемые сторонними наблюдателями, дают их счастливым обладателям уверенность в грандиозной самости и всемогуществе, в некотором превосходстве над окружающими, над претензиями на особый статус. Иными словами, тела перестают служить манекенами для разнообразных одежд и все более становятся предметом производства. Как следствие, эстетическая хирургия обретает моральную санкцию на любые телесные преобразования.