Театр в Оренбурге

В рукописном фонде  Государственного театрального музея  имени А. Бахрушина хранится любопытный документ. Видный провинциальный антрепренер Б.К. Соловьев в мае 1856 г. писал артисту Малого театра Прову Михайловичу Садовскому: «Добрый друг, Пров Михайлович, бог наказует еще за грехи мои меня, в Самаре проработал зиму даром, директор растратил деньги и бежал… Труппа у меня зело слабенькая - семь актеров и пять актрис, из коих вместе персон пять порядочных, а остальные так себе».

Не рискнув  без средств выехать со слабой труппой в какой-либо иной «театральный»  город, Б.К. Соловьев решил попытать счастья в Оренбурге, где в то время играли лишь местные любители.

Свое прощение «дозволить давать спектакли» в городе, а также выдать труппе на время 300 рублей серебром Соловьев направил в  канцелярию Оренбургского генерал-губернатора  еще летом 1855 года. Приезд актерам  был разрешен, но в денежной субсидии канцелярия отказала.

Так, на свой страх  и риск, Соловьев осенью 1856 года открыл первый в истории города театральный  сезон, ознаменовавший рождение в Оренбурге  профессионального театра.

Достоверность этой даты подтверждается еще одним  документом, который, кроме того, указывает  годы последующих антреприз. «Лучшие  труппы драматических артистов подвизались  на Оренбургской сцене без всяких субсидий от города, в то время, когда  театральное дело находилось в руках  опытных и солидных антреприз. Таковы антрепризы Соловьева, державшего два сезона с 1856-1858 гг., Глазенаппа-Берга с 1858-1860 гг. Иванова - с 1861-1862 г., Иванова-Бельского-с 1866-1867 г., Бельского - с 1867-1870 и дирекции, учрежденной генерал-губернатором - 1871-1872 гг., а также Рассказова (который, однако, получил субсидию). Во время этих антреприз городское общество на подмостках своего театра имело удовольствие видеть артистов, по справедливости пользовавшихся и пользующихся доныне вполне заслуженной известностью не только в провинции, но и на частных сценах обеих столиц», - пишет «Журнал Оренбургской городской думы» 17 февраля 1883 г.

Сведений о  репертуаре труппы Соловьева не сохранилось. Известно только, что в 1856 году им были поставлены водевили: «Двое за шестерых», «Отец, каких мало» и «Девятиженец».

Специального  театрального помещения в городе не было. Местные любители ставили  спектакли в зале Благородного Собрания, где, по свидетельству современников, имелись отлично выполненные  декорации. Однако городские власти передавать их приезжим труппам воздерживались, ибо не верили в возможность постоянного существования театра в Оренбурге.

Между тем Соловьев в первый же свой сезон так успешно  повел дело, что закончил его безубыточно  и остался в городе еще на год.

Работа последующих  антреприз (Глазенаппа-Берга, Иванова, Иванова-Бельского, Бельского) показала, сколь значительную роль стал играть в культурной жизни Оренбурга профессиональный театр.

Еще в 30-х годах  в городе был построен экзерцигауз - каменный манеж для занятий с рекрутами. Но так как занятия не проводились, возникла мысль - использовать манеж для организации спектаклей. После настойчивых требований общества помощи и содействия народному образованию, здание манежа было приспособлено под театр.

В 1863 году состоялось открытие первого театрального сезона любителей. Спектакли имели успех  и составляли главную статью дохода общества помощи нуждающимся школьникам.

В 1868 году театр  почти полностью реконструировали. Оренбургский губернатор генерал Крыжановский поручил местному подрядчику Алексееву изменить «конфигурацию здания», так как вход в ложи и партер шел прямо со двора. После капитального переоборудования зрительный зал отвечал всем требованиям профессионального театра: он стал длиннее, ему придали форму подковы, возвели третий ярус под «раек», т.е. галерею, улучшили освещение и акустику, отстроили и отеплили коридоры и фойе. Сцену углубили на три аршина, создали «карманы» для декораций, построили несколько актерских комнат, и театр только по внешнему виду напоминал манеж.

На реконструкцию  здания генерал-губернатор Крыжановский израсходовал 12,5 тысячи рублей из так называемого башкирского капитала (налогов, поступавших от башкир). Вслед за этим Крыжановский, один из любителей и «меценатов» театра, возбуждает перед Военным министерством и Министерством внутренних дел ходатайство о передаче театра городу:

«Оренбург, находясь на рубеже Европы и Азии, составляет пункт, куда съезжаются торговцы со всех среднеазиатских ханств, давно уже  нуждался в театре в видах усиления влияния на азиатцев русской цивилизации и для удовлетворения потребностям общественной жизни самого города, население которого превышает 35 тыс. душ… Находя средства города Оренбурга слишком достаточными для того, чтобы иметь театр, и сознавая настоятельную нужду в этом учреждении, здесь более чем во всяком другом губернском городе для удовлетворения потребностям быта массы азиатцев, живущих в Оренбурге круглый год, я имею честь покорнейше просить разрешения передать театр в ведение города».

Ходатайство Крыжановского было удовлетворено как Министерством внутренних дел, так и Военным, которое разрешило изъять из ведения казачьего войска здание манежа, уже ставшего зданием театра, и передать его городу.

К этому же времени  относится переписка между видным провинциальным антрепренером А.П. Бельским и канцелярией генерал-губернатора. Бельский обратился к генералу Крыжановскому с просьбой предоставить вновь отстроенный театр его труппе, «совершенно достаточной для удовлетворения вкуса самой взыскательной публики».

В своих письмах  Бельский особо подчеркивал, что  его «жена, будучи талантливой актрисой, обеспечит успех театральному сезону». В ответ управляющий канцелярией  генерал-губернатора Холодовский телеграфировал антрепренеру: «Одного таланта Бельской слишком недостаточно, необходимо увеличить число даровитых актеров».

14 января 1869 года  состоялось торжественное открытие  нового театра. В этот вечер  антреприза А.П. Бельского ставила комедию Тургенева «Холостяк» и популярный тогда водевиль «Колечко с бирюзой». Партер, ложи и раек переполнила празднично разряженная публика.

На занавесе художник написал картину «Въезд царя Михаила Федоровича в Москву». Рампа и зрительный зал ярко освещались керосиновыми лампами.

Богатые купцы - русские, татары, киргизы, - любившие щегольнуть щедрыми подношениями актерам, и  зажиточные мещане с достоинством разместились в креслах партера. Бедные чиновники, учащаяся молодежь и разночинная  интеллигенция заполнили галерею, выделив из своего скромного заработка  на столь торжественный случай 25 копеек.

Репертуар сезона составили 10 комедий («Холостяк», «Гражданский брак», «Зараза», «Нынешняя любовь», «Любовь и предрассудок», «Гувернер» и т.д.) и 17 водевилей.

Заслуживают внимание данные о ценах на места в первый год работы театра: ложи литерные стоили 6 руб., номерные - 4 руб., кресло первого  ряда - 2 руб., второго и третьего ряда - 1 руб. 50 коп., седьмого и восьмого - 75 коп., остальных рядов - 50 коп., галерея - 25 коп. В те годы на кирпичных заводах Оренбурга оплата составляла 10-12 копеек в день, так что покупка билетов даже на галерею большинству населения была не под силу.

Кто посещал  театр? Наиболее полную картину социального  состава зрительного зала дает «Оренбургский  листок» (10 февраля 1873 г.):

«Надо правду сказать, в Оренбурге держать театр  вещь мудреная. Прежде всего трудно потрафить на вкус публики, слишком разнородной. Чиновничество недостаточное по средствам своим и малочисленное любит заглянуть на драму или комедию, купеческие сынки захлебываются от буффонады и пьес каскадного свойства, купцы старого покроя считают за грех смотреть на то и другое, татары и мещане предпочитают фантастические представления с провалами в преисподнюю и т.д. Поди тут, угоди! И бедняга антрепренер мечется-мечется, собьет с толку артистов, наделает массу долгов, надоест всем и в конце концов потерпит сокрушительное фиаско».

В 1875 г. в Оренбурге начала играть труппа А. Рассказова. По этому поводу газета писала: «Театр ныне пуст не бывает, как случалось в прошлые годы… Средний класс общества: торговые люди, чиновники и ремесленники, которые не пользуются клубами и не устраивают балов, находят единственное общественное убежище в театре».

В 1876 г. железнодорожная магистраль связала Оренбург с Самарой и Сызранью. Это событие широко комментировалось в местной печати, ему придавали большое общественное значение, полагая, что железнодорожная связь с центральной Россией оживит торговлю, привлечет в Оренбург новые капиталы.

И действительно, Оренбург привлек немало представителей торгового и промышленного мира, заинтересовавшихся дешевым хлебом и не менее дешевой рабочей  силой. Если в центральной России большая часть рабочих получала 7-8 руб. в месяц, то в Оренбурге - 3 руб. В эти годы купечество стало  хозяином зрительного зала. А.Н. Островский в свое время писал: "…Представители этой купеческой аристократии, потеряв русский смысл, не нажили европейского ума; русское они презирают, а иностранного не понимают». И в Оренбурге купечество предъявляло свои требования к репертуару, и в первую очередь ополчилось против классики. Эти настроения купечества довольно верно отражает «Оренбургский листок» (12 декабря 1879 г.):

«Нашему театру не везет, его не посещают, хотя артисты  играют хорошо. Что это - недостаточная  развитость вкуса или наличие  серьезного репертуара. Злополучному нашему театру приходится вести нелегкую борьбу с трактирами, содержащими арфисток. Под аккомпанемент арфы «птички певчие» распевают любовные романсы и куплеты, вызывая восторг посетителей трактиров… Чтобы существовать, театр должен бросить серьезный репертуар и удариться во все фокусы современного адюльтера».

Другой, более  веской причиной слабой посещаемости театра явился застой в торговле. В  конце 80-х - начале 90-х годов Оренбург, как и вся Россия, переживал  экономический кризис.

«Плохие сборы  объясняются плохими временами  на рынке. В театр ходят изредка  по привычке или для отдыха при  свободном рубле. Но свободных рублей нынче что-то не видать. Все рубли  перепутались в торговле, с делами неожиданных несостоятельностей или  крахов и капиталистам не до театров. Такого скорбного театрального сезона еще не бывало здесь, тем более, что труппу винить ни в чем нельзя», - писал «Оренбургский листок» 22 января 1889 г.

Положение актера в провинциальном театре тех лет  было очень зависимым, порой унизительным. Газета «Оренбургский листок» осенью 1883 года с негодованием сообщала, например, о таком факте.

На одном из спектаклей «меценаты» - купцы преподнесли артисту Казанцеву неуклюжий венок из сомнительной зелени, «вроде петрушки с укропом», с голубой лентой, и к венку чьей-то «признательной» рукой прикреплено было еще украшение, состоящее из шести ассигнаций десятирублевого достоинства…» Зрители были возмущены позорящим город поступком разгулявшихся «покровителей» искусства. Казанцев на другой же день через газету внес 60 рублей в пользу нуждающихся школьников. В сезон 1893 г. произошел другой подобный случай, характеризующий провинциальные нравы и гражданское мужество передовых актеров. Известный актер П. Дьяконов публично отказался от дорогого подарка, собранного толстосумами с Менового двора. Об этом писали не только оренбургские газеты, но и столичный журнал «Артист» (№28, 1893. С. 181.):«В том-то вся и беда, - отмечал журнал, - в том-то и причина приниженности и беспомощности русского актера, что среди сценических деятелей в наше вообще беспринципное время днем с огнем надо искать людей, деятельность которых была бы основана на известных принципах, подразумевая под словом «известных» - понятие, приуроченное к поступкам, строго выдержанным в смысле требований нравственного чувства и долга».

2.2.Оренбургский театр на пороге нового времени

Оренбургский  театр одним из первых на периферии  обратился к творчеству М. Горького. Впервые горячее слово писателя прозвучало со сцены Оренбургского театра 15 октября 1902 года. В этот вечер была поставлена инсценировка «Фома Гордеев и Маякин».

Через месяц  последовал второй горьковский спектакль - «Мещане». Над пьесой работали тщательно. Режиссер и антрепренер А.М. Коралли-Торцов ездил специально в Московский Художественный театр смотреть этот спектакль. Актеры старались играть «просто», как играл МХТ. Но особенности стиля Художественного театра были восприняты режиссером и актерами чисто внешне. Спектакль не удался. Да и трудно было в то время провинциальным актерам добиться единого ансамбля, овладеть принципами работы крупнейшего столичного театра.

Несмотря на все трудности, в январе 1904 года была осуществлена постановка новой горьковской  пьесы «На дне». Билетов на спектакли  не хватало. В местной печати развернулась целая дискуссия о творчестве писателя. Мнение передовой части  зрителей было выражено в статье

П. Столпянского, опубликованной в «Оренбургском листке» 18 января 1904 г. Газета обращалась к Горькому: «Честь и привет тебе за то, что, изображая падение человека, изображая ужас жизни, ты показал, что жизнь может быть великолепна, что человек - это имя звучит гордо и что, что бы ни делалось, какою бы мрачной ни оказалась жизнь, все же горит огонь, все же раздаются звучные голоса, которые зовут на простор, которые увлекают за собою на подвиги.