Распад СССР и русская культура 90-х гг

     Впервые развёрнутое обоснование символистской культуры дал Д.С. Мережковский (1866-1941). Он посвятил свою жизнь поискам истины и видел её в признании извечных богоданных антиномий. В поисках религиозного смысла жизни Мережковский создаёт особую область философии - "мистический символизм". Он пришёл к выводу: в жизни человечества борются две правды - небесная и земная, Христос и Антихрист, дух и плоть. Плоть диктует стремление человека к самоутверждению, к индивидуализму, к возвышению своего "Я". Дух же устремлён к самоотречению. Подчиняясь духу, человек приближается к Богу. В слиянии этих двух начал Мережковский видел итог исторического движения человечества. Не случайно значительную часть его творчества занимают исторические романы, получившие мировое признание: "Христос и Антихрист", "Смерть Богов (Юлиан Отступник) ", "Воскресшие Боги (Леонардо да Винчи) ", "Антихрист (Пётр и Алексей) ", трилогия из русской жизни "Павел I", "Александр I", "14 декабря".

     Идеалы  христианства и ценности гуманизма, понятие Царства Небесного и  царства земного были для Мережковского отнюдь не отвлечёнными идеями. Он мучительно переживал революционные взрывы в России, видя в них извечную борьбу Христа и Антихриста. Призывая революцию духа, он не мог признать "революцию крови". В российских социальных катаклизмах Мережковский явственно видел облик "грядущего хама", погрязшего в обывательской пошлости и материалистической серости "земного рая".

     Огромную  роль в развитии поэзии символизма сыграл К.Д. Бальмонт (11867-1942).

     Бальмонт  достиг славы в последнее десятилетие XIX в. Один за другим вышли его поэтические сборники: "Под северным небом", "В безбрежности", "Тишина", "Горящие здания", "Будем как солнце", "Только любовь". В эти полные творческого подъёма годы в нём проснулся "композитор". Стихия "музыкальности" буквально захлестнула его творчество. Поэт пленился тончайшей моделировкой быстротечных мгновений. Эстетика мгновения была для поэта дочерью музыки, звуки которой, отзвучав, бесследно истаивали в наступившей тишине.

     Бальмонт  удивительно легко находил и  культивировал приёмы, интонационно родственные музыке - аллитерацию, ассонансы, ритмическую повторность. Постепенно роль ритмики в его стихе становится абсолютной: она подчиняет себе все прочие элементы слов, создаёт множество внутренних рифм, позволяющих сосредоточенно "опевать" один и тот же мотив.

     Хрестоматийным  в истории символистской поэзии стало стихотворение-гимн "Будем  как солнце" (1903). Солнцу - идеалу космической  красоты, его стихийной силе и  животворящей мощи посвятил Бальмонт немало возвышенных строк. Пожалуй, в русской лирике нет мастера, сопоставимого с Бальмонтом по страстности пантеистического мироощущения: 

     Я в этот мир пришёл, чтоб видеть Солнце

     И синий кругозор.

     Я в этот мир пришёл, чтоб видеть Солнце

     И выси гор. 

     Певцом  иных настроений и состояний был Ф. Сологуб (Ф.К. Тетерников [1863-1927]). "Беру кусок жизни… и творю из него сладостную легенду, ибо я поэт", - эти слова Сологуба могли бы служить эпиграфом к его творчеству. В своих фантазиях он грезил землёй Ойле`, где нет горя и страданий. Но при этом создал один из самых "гоголевских" романов "серебряного века" - "Мелкий бес" (1892-1902), поразивший современников галереей чудовищно тупых и озлобленных персонажей.

     В поэтическом мире Сологуба переплелись  мечта и явь. Мечта - далека и недосягаемо-прекрасна. Явь - клетка, в которой живут люди, "пленные звери". Жизнь их находится в руках неведомых сил, подобных знаменитым "чёртовым качелям": 

     В тени косматой ели

     Над шумною рекой

     Качает  чёрт качели

     Мохнатою  рукой… 

     Вяч.И. Иванов (1866-1949) в поэтической среде считался авторитетным философом.

     Подобно Соловьёву, он развивал идею "соборности" как системы религиозной связи  людей. Будущее России Иванов видел  в рождении новой всенародной  религиозной культуры.

     Он  мечтал о художнике-теурге, который  будет творить сценарий некоего "всенародного действа", похожего на старинную мистерию. Воплощая мистерию, человечество обретет духовное величие, преодолеет индивидуализм, преобразится в божественном экстазе.

     Поэзия  Вяч. Иванова пронизана музыкой. Он слышал музыку во всех проявлениях бытия, находил "музыкальные эквиваленты" звукам природы: 

     "Ты  богат", - поёт багрец прощальный;

     "Ты  счастлив", - поёт кристальный  луч…

     ("Седьмой  день") 

     Игра  интонационно близких слогов создаёт  в его стихах некий "музыкальный  мир", где понятийность словно исчезает, оставляя тонкий "звуковой смысл".

     Лидером символистов считался В.Я. Брюсов (1873-1924). Выходец из семьи бывшего крепостного крестьянина, Брюсов создал поэзию величавую, литую, упругую. Идея религиозной "соборности" была ему абсолютна чужда. Воспитанный на книгах Дарвина и Чернышевского, Брюсов сделал решительный шаг к обновлению поэзии, оставаясь убеждённым материалистом. Человек трезвого ума, Брюсов стремился найти темы более "земные", объективно значимые. В его зрелой поэзии нет абстрагированности от жизни.

     Эпиграфом из Откровения Иоанна Богослова начинает Брюсов свою поэму "Конь блед": "И  се конь блед и сидящий на нём, имя  ему Смерть". Строки этого древнего пророчества перекликаются в  поэме с пророчеством новым: грядёт жестокий индустриальный век! Поэт одним из первых выразил ритмы индустриализации, грохот её машин, гипнотизирующее мерцание электрических огней.

     В предреволюционные годы всё более  проявляется "нормативный" рационализм  поэта. Порукой тому была увлечённость отдалённым историческим прошлым. Брюсов пишет роман "Огненный ангел" (1907-1908) - любовно-авантюрное повествование о средневековой Германии, воскрешающее времена инквизиции и "процессы ведьм". Он всё больше становится "художником зрения, а не слуха", возлюбив не звуки, а "меру, число, чертёж". Поэт тяготеет к образам античной культуры, к передаче зрительных, почти живописных впечатлений ("Медея", "Ахиллес у алтаря", "Одиссей", "Дедал и Икар"). Гранёная, словно высеченная из мрамора пластика его поэзии позволяет считать Брюсова одним из предтеч неоклассицизма в русском искусстве.

     Смешение  мистики и гротеска, высокого и  низменного, серьёзного и ироничного - так можно охарактеризовать необъятный образный мир Андрея Белого (Б.Н. Бугаева [1880-1934]). Блистательный поэт, прозаик, критик, филолог, он был талантлив во всём. Ещё в юношеские годы он увлёкся проповедями В. Соловьёва и окунулся в создание "музыки" стиха. "Симфонии" - так называл Белый свои первые поэтические опыты, полные мистического трепета и предожиданий. Создание сборника "Золото в лазури" (1904) обозначило наступление творческой зрелости. Поэтическая речь Белого становится ярко индивидуальной. Порой кажется, что он чувствует мир не только как поэт, но одновременно как музыкант и художник. Мотивы, образы, интонации его лирики рождаются "на грани" синтеза звуковых, ритмических и живописных ассоциаций: 

     Бывало:

     снеговая  стая -

     Сплошное  белое пятно -

     Бросает крик, слетая, тая, -

     В запорошённое окно;

     Поёт  под небо белый гейзер:

     Так заливается свирель;

     Так на рояле Гольденвейзер

     Берёт уверенную трель.

     ("Первое  свидание") 

     В 1909 году выходит книга "самосожжения и смерти" - "Пепел", посвящённая  памяти Некрасова. Что связывало  поэта-символиста с "рыдающей" некрасовской музой? Обращение к классику русского реализма открыло для Белого путь к познанию России. Следующая крупная работа Белого - сборник стихов "Урна". В нём совсем иной мир. "Урна" была задумана мастером как "раздумья о бренности человеческого естества с его страстями и порывами". В этой книге Белый откровенно мистифицирует читателя, ведёт с ним "игру". Он легко соединяет "прошлое" и "будущее", классическую речь российской поэзии XVIII в. с изысканными современными образами.

     В предреволюционные годы Белый увлекается критикой и публицистикой, создаёт  своё самое значительное прозаическое произведение - гротескно-сатирический роман "Петербург". Поэт всё более проникается трагическим ощущением кризиса цивилизации, всё более верит в символизм, как "религиозное исповедание", предшествующее новому Богоявлению. Идеи социальной революции в её материальном виде ему совершенно чужды. Подобно большинству художников "серебряного века", Белый оставался верен светлым идеалам революции духа.

     А.А. Блок (1880-1921) прожил короткую, но насыщенную и яркую жизнь. Он успел реализовать многие грани своего поэтического гения. Великий поэт, Блок был и великим мыслителем, подлинным выразителем высших озарений отечественной культуры, кумиром интеллигенции. Б.Л. Пастернак в "Докторе Живаго" свидетельствует: "Блоком бредила вся молодёжь обеих столиц, Блок - это явление Рождества во всех областях русской жизни". Другой современник добавляет: "Наша первая юность проходила под знаком Блока… К какому литературному течению, к какой литературной школе принадлежала поэзия Блока, нас тогда не интересовало: мы её слушали, она проникала в нас и запоминалась мелодически. Впрочем, Блок сам говорил: "В начале была музыка. Музыка есть сущность мира. Мир растёт в упругих ритмах… Рост мира есть культура. Культура ест музыкальный ритм".

     Первая  книга символистской лирики Блока - "Стихи о Прекрасной Даме" (1904), посвящённая теме вечной женственности, была наполнена мистическими настроениями. Постепенно поэт освобождается от декадентского культа "чистого искусства". Его сочинения отражают глубокие философские раздумья о судьбах Руси ("Сытые" [1905], "Нечаянная радость" [1906], "Русь" [1906], "Родина" [1907-1916], "На поле Куликовом" [1908], "Россия" [1908]). Блок надеялся на великую очистительную силу революции, способную преобразить старый мир (поэмы "Двенадцать" [1918], "Скифы" [1918], статья "Интеллигенция и революция" [1918]).

     Большое место в лирике поэта занимает тема Родины: 

     Россия, нищая Россия,

     Мне избы серые твои,

     Твои  мне песни ветровые -

     Как слёзы первые любви!. .

     И невозможное возможно,

     Дорога  долгая легка,

     Когда блеснёт в дали дорожной

     Мгновенный  взор из-под платка,

     Когда звенит тоской острожной

     Глухая  песня ямщика!. .

     ("Россия") 

     Россия  для Блока - даль, простор, путь, наполненный  ветром. Она одновременно и падшая, разбойная, и святая, благолепная. России дано определять судьбу поэта, отвечающего  ей взаимной любовью: 

     Русь  моя! Жена моя! До боли

     Нам ясен долгий путь!

     Наш путь - стрелой татарской древней  воли

     Пронзил нам грудь.

     ("На  поле Куликовом") 

     Наиболее  сильные строки посвятил Блок образам  дикой, "скифской" Руси. Многие его  мысли о двух потоках мировой  истории и культуры, о России и  Европе воспринимаются как пророческие.

     2.2 Акмеизм

 

     В искусстве "серебряного века" чрезвычайно сильны были тенденции  неоклассицизма, устремлённости в прошлое. Идеалы символизма уже в начале века были поколеблены. Замыслы мистерий уступают место стремлению вернуться "на грешную землю". Мистический туман символизма и космичность образов сменяются обращением к "вещной" красоте.

     В 1911 г. Родилось содружество таких  непохожих поэтов, как Н.С. Гумилёв, С.М. Городецкий, А.А. Ахматова, О.Э. Мандельштам, Н.Д. Бурлюк, Н.А. Клюев и др. Кружок получил "заземлённое" название "Цех поэтов", словно перечеркнув идею "божественного предначертания" искусства. Его представители провозглашали освобождение поэзии от символистских порывов к "идеальному", от многозначности и текучести образов, усложнённой метафоричности, возврат к материальному миру, предмету, точному значению слова.

     В этой среде возникла мысль создать  новое поэтическое направление, получившее название "акмеизм". Однако новое не родилось на "пустом месте". Один из организаторов и теоретиков "Цеха поэтов" Н.С. Гумилёв писал: "На смену символизма идёт новое направление, как бы оно ни называлось, акмеизм ли (от слова akme - высшая степень чего-либо, цвет, цветущая пора) или адамизм (мужественно твёрдый и ясный взгляд на жизнь), во всяком случае, требующее большего равновесия сил и более точного знания отношений между субъектом и объектом, чем то было в символизме. Однако, чтобы это течение утвердило себя во всей полноте и явилось достойным преемником предшествующего, надо, чтобы оно приняло его наследство и ответило на все поставленные им вопросы. Слава предков обязывает, а символизм был достойным отцом".