Особенности культуры России

  Особенно ярко влияние  византийского крещения выразилось  в художественной области. До  нас сохранились поразительные  по своей художественной ценности  образцы архитектурного искусства  Киевской Руси первых времен  христианства, навеянные лучшими  образцами византийского строительства  эпохи его расцвета. Источники,  откуда черпались греческими  архитекторами (а что именно  греческие архитекторы строили  первые храмы, об этом мы  имеем совершенно точные указания  в современной литературе) творческие  мотивы их построек в Киеве,  Новгороде, Чернигове, служат  такие шедевры мирового искусства,  как собор св. Софии и так  называемая Кахриэ-Джами с ее  галереями, залитыми мозаикой, к  Константинополе, собор св. Софии  в Солуни, собор в Дафни, близ  Афин.

  Крещение Руси ввело  ее тесным образом не только  в семью христианских славянских  государств, но и в целом в  систему христианских стран Европы  с их культурными достижениями. Обогатилась русская культура  и имеющими глубокие исторические  традиции достижениями стран  Ближнего Востока и, конечно  культурными сокровищами Византии. Русь выиграла от союза с  Византией, но вместе с тем  Руси и в дальнейшем приходилось  оказывать постоянное сопротивление  политическим и церковным притязаниям  Византийской империи, стремившейся  подчинить Русь своему верховенству. Тем не менее Владимир, креститель  Руси, чувствовал свою державу  полноправной среди других христианских  народов мира, «яко же увидеша  страны хрестьяньския».

ДВОЕВЕРИЕ В РОССИИ

С 11 в. термин православного  апологетического богословия, обозначавший шаткость, неполноценность христианской веры русских неофитов, по традиции сохранявших преданность элементам  языческой культуры. К середине 16 в. понятие двоеверия вырастает  в идеологическую концепцию, которая  имплицитно исходит из существования  некоего идеального христианства. Соединяясь с исторической реальностью, этот идеал  неизбежно опошляет себя. Промежуточные  между христианским идеалом и  реальным бытием позиции, к которым  принадлежит реальное христианство, воспринимаются в рамках данной концепции  как ущербные и враждебные по отношению  к идеалу. Церковь, принявшая концепцию  двоеверия, становится стражем границы  между «дневной» и «ночной» религиозными культурами. Со второй половины 19 в. термин «двоеверие», сохранив прежнее значение, начал распространяться в светской научной литературе.   В советской  исторической литературе концепция  двоеверия, исходившая из невозможности  соединения христианского идеала с  жизнью, являлась инструментом дискредитации  истории Русского православия. Она оказалась нагруженной идеологическим содержанием и утратила свои методологические функции. Наличие в культуре и сознании индивидов двух разных религиозных структур концепция двоеверия интерпретировала как наличие в мировоззрении двух равных религиозных доминант. Однако совершенно очевидно,  что языческое мировоззрение,  готовое к позитивному восприятию христианства,   остается в течение длительного времени доминирующим и интерпретирует новую религиозную систему как продолжение прежней. Смена же языческой доминанты на христианскую отнюдь не свидетельствует о преодолении языческих элементов вообще. В новом контексте они начинают восприниматься как продолжение христианской традиции.

  Пришедшее на Русь  христианство,  становясь внутренней  духовной жизнью людей, как  оказалось, не исключало из  их мировоззрения язычества, но  дополняло его. В 11 - 15 вв. в русском  христианском быту сложилась  норма использовать христианство  в качестве особой формы воплощения  языческих представлений. Двойственный  процесс мифологизации христианских  идей и одновременно христианизации  язычества не был оригинальным  русским явлением, но имел место  везде, где проходила христианизация. Этому процессу, в частности, способствовал  поток астрологической и гадательной  литературы, который вместе с  христианской литературой в 10 в. хлынул на Русь из Болгарии  и Византии.

  Оцениваемое в этом  контексте древнерусское двоеверие  прежде всего было связано  с адаптацией христианских святых  к природно-хозяйственным и охранительным  функциям языческих богов.   На протяжении многих веков  христианские святые оценивались  как властелины и распорядители  видимой природы, покровителями  жизни во всех ее проявлениях.  Святые Георгий, Лавр, Фрол и  Василий покровительствовали скотоводству. В народном православии Дева  Мария и св. Лаврентий исцеляли  болезни глаз, св. Косьма и Демьян  покровительствовали учащимся. Наиболее  универсальные функции в этом  плане выполнял св. Николай., который  фигурировал в массовом сознании  как второе лицо после Бога. В этом же контексте в религиозной  практике социальных низов многие  христианские молитвы стали употребляться  как заговоры и заклинания.

  Следующий этап христианизации  был связан с передачей функций  традиционных языческих богов  христианским ангелам и святым.   Народное православие соединило  функции Перуна с образом пророка  Ильи. Образ Сварога слился с  Иоанном Крестителем; «скотий  бог» Волос - со святым Власием;  Ярило -со святым Георгием. Языческие  духи «низовой» мифологии передали  свои функции христианским чертям, а 12 Трясавец (Лихорадок) отождествились  с дочерьми Ирода и в качестве  темной силы вошли в русскую  иконографию. Такую же интерпретацию  получили упыри, которые превратились  в выходцев с того света, при жизни не веровавших в Христа. Популярный персонаж славянских мифов - русалки - стали восприниматься как души младенцев, умерших без крещения, или же как добровольные утопленницы. Христианство на этом этапе своей эволюции на Руси оказалось организующим и координирующим по отношению к язычеству фактором. Так, на праздник Рождества Христова русские православные устраивали традиционные домашние трапезы в честь божеств Рода и Рожаниц. В киевский период через подобную адаптацию к христианству прошли почти все языческие календарные обычаи и праздники.

  Из времен Киевской  Руси до нас дошли немногочисленные - не более десяти -христианских  слов и поучений против двоеверия  и язычества. К ним относятся  «Слова св. Григория», Поучения  Феодосия Печерского «О казнях  божьих», «Слово некоего христолюбца  и ревнителя по правой вере»  и др.. Всем им присущи четыре  главных признака. Во-первых, общей  для них литературной основой  явились византийские тексты,   направленные против «эллинского»  язычества.   Во-вторых,   все  эти произведения обращены не  к язычникам, а к христианам, продолжающим отдавать дань уважения  языческим богам. В-третьих, все  слова против двоеверия определяют  язычество как служение дьяволу.  Так, слово «О посте к невежам  в понедельник второй недели»  (13 в.) сообщает, что многие православные  в «чистый» четверг топили  бани для давно умерших родственников.  Автор слова убежден, что такие  бани посещают не предки-покойники,  а бесы. В-четвертых, все слова  и поучения против двоеверия  имеют одинаковую структуру. Все  они начинаются с перечисления  языческих обрядов и верований,  которые осуждаются церковью, и  завершаются осуждением язычества  как такового, а также примерами  небесных кар, которые грозят  христианам, пребывающим в грехе  двоеверия. В жизни православной  церкви проблема двоеверия оставалась  актуальной по крайней мере  до 17 в.. Об этом свидетельствуют,  в частности, документы Стоглавого  собора 1551 г.. В них перечислены  как сохранившие свое влияние  почти все формы двоеверия,  упорная борьба с которыми  велась уже в 11 в.

2. понятие двоеверия  . москва и рим.

Москва — третий Рим

Еще раз напомним, что  Русь получила Православие из Константинополя (Второго Рима), который после  откола западного христианства от Православия  стал несомненным удерживающим центром  мира. С крещения Руси в 988 г. Константинопольский  Вселенский Патриарх был каноническим главою Русской Церкви и до падения  Византии Русь была в церковном смысле ее частью с общей столицей Царьградом. Не удивительны поэтому сведения, что египетский султан называл византийского Императора, среди прочего, также и «Царем Руссов» и что византийские источники XIV в. присваивают русскому правителю титул "стольника" византийского Императора (см.: «Россия перед вторым пришествием», Сост. С. и Т. Фомины, М., 1998, гл. 10.)

  Среди множества примеров духовного единства Руси и Византии можно отметить и строительство Софийских соборов в русских городах (по образу Царьграда), и сопровождавшуюся чудесными явлениями победу в 1164 г. - в один и тот же день - Великого Князя Андрея Боголюбского над волжскими булгарами и византийского Императора Мануила Комнина над сарацинами; и многочисленные чудеса, связанные с византийскими иконами, становившимися русскими святынями. Так, в XII в. из Царь-града на Русь к Андрею Боголюбскому (первому русскому самодержцу по объему власти) передается написанная евангелистом Лукой икона Божией Матери, названная Владимирской; в 1382 г. происходит чудо перенесения по воздуху на Русь из Влахернского храма в Константинополе иконы Божией Матери, получившей название Тихвинской. Все это были знаки предстоявшего перенятия Русью царственной миссии от Второго Рима.

   Поэтому после навязанной Константинополю папством Флорентийской унии (1439), якобы для совместной защиты от турок, и последовавшего под их натиском сокрушения Второго Рима в 1453 г. (несомненно здесь попустительное наказание Божие за унию; Запад же обещанной помощи не оказал), а также после окончательного преодоления ордынского ига (1480) Русь естественно осознает себя преемницей Византии. Так считали не только представители русского духовенства, назвавшие уже Василия II царем «новым Константином», но и иностранцы: от православных болгар и сербов до папы Римского (надеявшегося императорским титулом заманить Иоанна III в унию и побудить к походу на турок). Поэтому митрополит Зосима выражает общее мнение, когда в «Изложении пасхалии» (1492) характеризует Иоанна III как «нового царя Константина новому граду Константинову - Москве и всей Русской земле». (Множество соответствующих источников исследуется в используемой нами книге Н.В. Синицыной: «Третий Рим», М., 1998.)

   Перенятие этой преемственности было отражено и в династических браках. Креститель Руси св. князь Владимир взял в жены византийскую царевну Анну. От дочери византийского Императора родился великий князь Киевский Владимир Мономах, которому византийский Император в начале XII в. прислал крест из животворящего древа, сердоликовую чашу, принадлежавшую императору Августу, царские бармы и царский венец (шапку Мономаха), которым с тех пор венчались на княжение Великие Князья и Цари. От его ветви пошли последующие русские самодержцы. Отметим также брак сестры Василия II Анны с византийским царевичем Иоанном (1411-1414). А в конце этого периода - наиболее важный брак Иоанна III с племянницей последнего, убитого при турецком штурме Константинополя, византийского Императора Софьей Палеолог (1472); после пресечения всего потомства Палеологов она осталась единственной наследницей Византийского Царства (что напомнил Иоанну III венецианский сенат).

    Мы переняли от Византии и герб - двуглавого орла, в котором можно видеть знак "симфонии" двух властей. Некоторые авторы полагают, что он был введен Иоанном III в 1490-х гг. в соперничестве с монархами западной «Священной Римской Империи», тоже использовавшими такой герб. Но все же те и другие связывали его с Константином Великим, принявшим этот герб в 326 г., Софья Палеолог привезла его с собой в Россию на своих регалиях и поэтому в России двуглавый орел с полным правом получил именно такое государственное значение преемственности от Византийского Царства (так считали В.Н. Татищев, Н.М. Карамзин и др.).

   Так возникает понятие «Москва - Третий Рим» В известных ныне письменных источниках впервые оно (по данным Н.В. Синицыной) встречается в XVI в., однако на Руси письменное изложение часто не успевало за мыслью и мироощущением. Старец псковского Елеазарова монастыря Филофей лишь историософски наиболее полно и аргументированно (и в этом его заслуга) выразил то, что ощущалось всеми и поначалу формулировалось политически в величании русского царя «новым Константином». Филофей пишет дьяку Мисюрю Мунехину (1523-1524): «Яко вся христианская царства приидоша в конец и снидошася во едино царьство нашего государя, по пророчьским книгам то есть Ромеиское царство. Два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти». То есть нам уже некому будет передавать эстафету православного Царства: не будет России - не будет и остального мира, наступит конец истории.

    Даже если ученые теперь слегка расходятся в датировке посланий Филофея и в авторстве более поздних из них, - не столь важно, когда и кем был письменно сделан на Руси этот вывод, чуть раньше или позже. Неважно и то, действительно ли род Рюриковичей происходит от римского императора Августа (что утверждал Иоанн Грозный, проводя свою родословную от Пруса, брата Августа). Важна духовная суть Москвы - Третьего Рима: в этих словах Русь вовсе не гордится связью с "ветхим" или католическим Римом (гордиться этим православному народу было невозможно!), а осознает себя именно как Удерживающего - как переходящее "Ромейское" царство, стержневое царство истории, роль которого переходит от Византии к Москве.

В этом осознании не земная гордость, а стремление к вселенской ответственности в деле спасения к Царству Небесному, ибо в  аналогичном послании (1524-1526) Великому Князю Василию III Филофей добавляет: «Един ты во всей поднебеснеи христианом царь. Подобает тебе, царю, сие держати  со страхом Божиим. Убойся Бога, давшего  ти ся, не уповай на злато, богатство  и славу, вся бо сия зде собрана  и на земли зде остают». Третий Рим не нужно было специально пропагандировать - это была очевидная для русских  историческая обязанность после  падения Первого Рима в католическую ересь, а Второго под ударами  агарян; обязанность продолжить существование  Римской империи (с концом которой, согласно пророку Даниилу, связывали  конец мира).

    Символично в этой связи и то, что на Руси двуглавый орел дополнился гербовым изображением всадника (св. Георгия Победоносца), поражающего копьем (или царским скипетром) змия - носителя зла. Этот образ и почитание св. Георгия привились на Руси сразу после Крещения, в чем можно видеть один из символов России как Удерживающего, соответствующий ее самосознанию еще до падения Византии. С 1497 г. св. Георгий, поражающий змия, и двуглавый орел изображались с двух сторон государственной печати Иоанна III.

    Значение Москвы как Третьего Рима выразилось позже и во внешнеполитическом признании русского Великого Князя Царем (венчание на Царство с таинством миропомазания Иоанна Грозного в 1547 г.; признание Константинополем в 1561 г.), и в каноническом установлении Константинопольским Патриархом русского Патриаршества (1589). Все это было важно именно с точки зрения соблюдения канонов, несмотря на несвободное положение Константинопольской кафедры под турками. В Уложенной грамоте, узаконившей русское Патриаршество, за подписью Константинопольского (Вселенского) патриарха Иеремии II, его собственными словами специально упоминается «великое Российское царствие, Третей Рим». Это было подтверждено Собором всех Патриархов поместных Церквей, а русский Царь - единственный из всех православных властителей - стал поминаться Патриархами как покровитель вселенского Православия. Покровительство было и финансовым, что помогло выжить христианам в Османской империи.