Оружейные выставки

    Начав с оценки подлинности предмета как первого условия для определения цены, прежде всего признаем: если затраты на изготовление данной вещи современными средствами не соответствуют запрашиваемой цене, то вещь может быть подлинной. Таким образом, совершенно ясно: человек, берущийся за ремесло фальсификатора, хочет заработать гораздо больше, чем было бы возможно честным путем. Будь это недостижимо, работать честно было бы выгоднее, чем обманывать. Если цена выше стоимости работы, вы имеете право использовать все меры предосторожности. Чтобы обнаружить приемы фальсификаторов, нужно принять во внимание совершенно бесчисленные обстоятельства; мы здесь приведем самые примечательные. 

    Прежде  всего, форма в целом должна соответствовать  эпохе, особенно если предмет связывают  с определенным историческим лицом или значительным событием. Добавления декоративного характера, надписи, гербы не должны вызывать подозрений: дело в том, что их часто наносят даже на подлинные вещи, чтобы поднять цену. У любой эпохи есть свой стиль в шрифте и рисунке и собственная техника их исполнения. Если на оружии есть надписи, стихи и т.д., не надо забывать, что каждый период времени имеет свою форму выражения мыслей и свое конкретное направление в поэзии. Конкретные изречения связаны с конкретными эпохами, именно здесь чаще всего ошибаются фальсификаторы: обычно в своем ремесле они более компетентны, чем в филологии или истории культуры. Некоторые фальшивки можно разоблачить, просто прочитав надпись; тогда отпадает нужда в дальнейших исследованиях. 

    Что касается общей формы, то и тут самому талантливому фальсификатору трудно обмануть знатока: часто даже линия ребра, если она сделана на подлинной вещи с определенным чувством и по правилам ремесла, выдает современную руку человека, незнакомого со старинной техникой. Человеческая натура непроизвольно побуждает фальсификатора сделать «правильнее», чем старые мастера, и это превосходство как раз его и выдает. Рассматривая пластинчатые доспехи, надо помнить: старинный доспех делался из кованого листа; этот лист получали, расплющивая кузнечным молотом кусок кричного железа, а потом придавали ему нужную форму, обрабатывая плоскими молотками, причем местами он был раскаленным, а местами просто горячим. Поэтому на неотполированной обратной стороне должны быть следы молотков. Современный прокатный лист легко отличить по продольным рискам: достаточно посмотреть через увеличительное стекло, и сразу станет видно, если прокат, чтобы он выглядел кованым листом, задним числом обработали молотками. 

    Самая трудная и невыгодная работа для  фальсификаторов — во-первых, нагрудник доспеха (он должен выглядеть не куском жести, а прессованной стальной пластиной) и, во-вторых, — шлем, в особенности шлем XVI века, точное изготовление которого по старинной технологии свело бы прибыль к минимуму. Поэтому часто находят старинные шлемы и нагрудники, заново делают остальное и так собирают полный доспех. Спекуляция такого рода, как правило, оправдывает себя, но ее легко выявить — надо только сравнить цвет металла на разных частях доспеха. Но даже если все сделано безукоризненно — чаще всего выдадут заклепки: раньше их делали вручную, а сейчас — на станках, и разница видна простым глазом. В Париже есть несколько мастерских, производящих на первый взгляд безупречные по форме доспехи, но шлемы у них — из жести, и нагрудники тоже. Как бы дорого не оценивали они свои изделия, изготовление их по старинной технологии и из металла нужной толщины у них бы не окупилось. 

    Контуры старинных шлемов связаны с уровнем  развития ремесла; фальсификатору это  учесть сложно. С 1530 года стали делать шлемы со все более высоким гребнем, изготовлявшимся из одного куска металла с теменной частью шлема. За какую цену надо продать сегодня шлем, чтобы окупить такую работу? Поэтому пытаются, делая его из двух половин, тщательно сварить их по кромке гребня. Этот прием можно обнаружить, внимательно осмотрев шлем изнутри. Впрочем, с 1580-х годов действительно встречались шлемы, сделанные из двух половин; например, знаме­нитые морионы с лилиями всегда состоят из двух частей. Наконец, пусть в самом доспехе ничего не вызывает подозрений — все равно фальсификатор споткнется на воспроизведении выпушек и ремней. Старинный бархат и старинный шелк знаток опознает с первого взгляда по цвету и фактуре, а современное производство квасцовой кожи сильно отличается от старинного способа. 

    Как патина на бронзе, так ржавчина на железе кажется признаком возраста —  достаточное основание для фальсификаторов, чтобы использовать это примитивное  средство для обмана зеленых дилетантов, не знающих, что это вовсе не доказательство древности, что есть железные изделия без единого ржавого пятнышка, которым по четыреста и более лет. Как же, старое железо — да без ржавчины; и ее искусственно создают, обрабатывая металл серной и соляной кислотами и другими едкими растворами. Впрочем, у каждого торговца антиквариатом, не брезгующего подобными махинациями, есть собственный апробированный рецепт. Кто подвешивает изделие в дымовой трубе, кто-то зарывает в землю; а ржавчина — гость вежливый, она не заставляет себя ждать. Особенно подозрительна ржавчина ярко-рыжего цвета, стирающаяся пальцем, а также находящаяся не в углублениях или изломах, а на ровных открытых местах. 

    На  старинных доспехах часто встречаются  повреждения — следы ударов оружием. Такие следы очень любят имитировать  фальсификаторы, рассчитывая сделать свою работу более достоверной. Поэтому надо как следует разобраться, действительно ли эти повреждения могут появиться в тех местах, где они имеются; часто углубления и вмятины оказываются там, где их никак не может быть, например, в углубленных местах по соседству с совершенно нетронутыми выступами. Особенно приглядываться надо к краям. Они изнашиваются от употребления и получают удары оружия только в определенных местах. Прогибы и изломы от ударов могут возникнуть только там, где под металлом находится твердая поверхность, на которую натыкается оружие при ударе. Автор недавно своими глазами видел горшковый шлем, у которого на теменной части сзади — на самой толстой части — была глубокая вмятина, а стенки и нижние края шлема, более тонкие и самые уязвимые, остались неповрежденными. Это сразу же вызвало сомнения в подлинности шлема, и подробное его изучение вполне их подтвердило: были обнаружены недочеты во внутренней части и ие вызвало доверия само его происхождение. 

    Но  все-таки лишь неопытному новичку фальсификатор рискнет подсунуть в качестве старинного и подлинного совершенно новый доспех. Обычно он берет подлинную деталь старинного доспеха и дополняет недостающими частями и украшениями, чтобы она выглядела более ценной. Очень часто старинный гладкий доспех подвергают травлению с чернением или даже с позолотой. Если вы сразу не ощутите несоответствия новенького украшения самому доспеху, вам следует всмотреться в рисунок для определения его стиля и техники. Оценка стиля требует искусствоведческого анализа. Фальсификатор часто копирует хорошие старинные образцы, так что здесь нужна особая осмотрительность. Проверить древность техники не так сложно. Тут нам поможет невежество современного ремесленника. В старину граверы, нанося на грунт рисунок, процарапывали его деревянными или костяными инструментами и крайне редко — железными. Поэтому современную работу всегда можно отличить по тонким линиям, как будто проведенным иголкой без нажима и размаха. К высокому травлению фальсификатор особенно не любит обращаться. Кроме того, старинный гравер готовил удивительно эффективные травильные составы: подлинное травление оказывается глубже поддельного. Современные работы обычно травят по 3-4 раза. Этот прием — травление на гладких старинных доспехах — кормит тьму народа. Такими подделками занимаются в Париже, Нюрнберге, Мюнхене и Штутгарте. Очень плохие работы подобного рода делаются в Венеции, но их все равно покупают в Греции и Турции. Современное золочение узнать нетрудно. Если позолота нанесена тонким слоем, чтобы выглядеть старой, то она оказывается неравномерной; если она толстая, как ее делали старые мастера, — фальсификатор не может ее так безукоризненно затереть, чтобы не было видно следов этой работы. 

    Из  Испании, Франции и Италии приходят изделия с поддельной инкрустацией золотом и серебром, которые запросто могут обмануть дилетанта: они в самом деле выполнены тщательно и на совесть. Рассмотрим саму технику инкрустирования (оценка по остальным моментам — та же, что и для травления). Средневековые инкрустаторы зачеканивали в основу рисунка кусочки золота, отделяемые грабштихелем от плоского куска; эти кусочки получались короткими и с многоугольным сечением. В современных инкрустациях в основу зачеканивают золотую проволоку, ее кусочки длиннее и легко отделяются. Под увеличительным стеклом видно, как слабо соединена с основанием цилиндрическая проволока, наглядные примеры встречал сам автор. Но самое трудное для фальсификатора — придать железу серый тон, характерный для восточных и миланских инкрустаций, которые чаще  всего копируются.  Нередко имитаторы довольствуются воронением металла или окраской его в красноватый цвет сангиной, часто ложащейся пятнами. Самые неумелые чернят предмет, нагревая его в золе. 

    Обширное  поле деятельности для фальсификаторов представляют чеканные работы и вообще рельеф на металле. Необыкновенный технический прогресс, характерный для нашего времени, предоставляет технические средства для детального воспроизведения оригинала. За чеканку выдают отливки из мягкого железа, только доработанные чеканом. Правда, при первой же проверке подделку выдает лишний вес изделия. Кроме того, отливку легко узнать по острым кромкам, так что удивительно, что кого-то и в самом деле ловят на такой прием. Труднее отличить от оригинала гальванопластическую копию, особенно если нельзя осмотреть ее обратную сторону. Если же обратная сторона видна, опознать гальванопластические отложения нетрудно: ее поверхность имеет сероватый тон и покрыта бугорками-дендритами, которые крайне трудно удалить. Если для обозрения открыта только лицевая сторона, то надо помнить, что гальванически откладывающийся металл обладает высокой степенью твердости и определенной хрупкостью и гуще откладывается на выступающих частях, чем на углублениях. Часто делают доливку частей эфесов, а также серебряных оковок восточных сабель, копировать пытаются даже эмаль. Когда речь идет о прозрачной эмали, обман затруднен: старинная эмаль — не очень чистая и местами тусклая. Непрозрачные белые эмали изготовить несложно, но в старых есть крошечные следы пузырей, отсутствующих в новейших. Надломы на старой эмали, как известно, не восстановить обычной горячей обработкой; мастер вынужден использовать так называемую холодную эмаль — смолистую массу, которую в умеренно нагретом состоянии вмазывают в щели. Такая реставрация заметна даже простым глазом. На Востоке и в России нередко пытаются копировать старинное чернение (ниелло), но обычно бросается в глаза слишком правильный рисунок; помимо того, благодаря современной технике чернь равномерно плавится и вообще глубже по тону. 
 

    Старая  масляная краска отличается от современной  по оттенку, напоминающему чистое льняное  масло. Толстый слой лака с добавкой смолистых веществ стали применять  только в XVIII веке. 

    В отношении подлинности оправ  для драгоценных камней мы уже  имели возможность высказать  свои замечания. Искусство гранить  драгоценные камни проникло в  страны Востока только в конце прошлого века, и даже в современных восточных работах еще попадаются неограненные камни. Хотя уже в   1385  году упоминаются полировщики алмазов в Нюрнберге, а в 1456 Людвиг фон Беркан изобрел способ шлифовки алмаза алмазным порошком, однако известно, что только в 1650-х годах кардинал Мазарини приказал огранить первые алмазы в форму бриллиантов, а широко они стали встречаться только в конце XVII века. 

    Последнее время часто продают поддельные эфесы мечей и сабель, ножны  и т. п., отделанные гравированным  нефритом (Nephrit, Beilstein, Punamustein — нефрит из Новой Зеландии). Фальсификаторы пользуются распространенным мнением, что необработанные куски нефрита в Европе не поступают в продажу. Между тем этот полудрагоценный камень, известный уже в древности и часто использовавшийся в средние века на Востоке для украшения оружия, еще в первой половине прошлого века был привезен в Европу Иоганном Форстером и с тех пор применяется в основном для подделок. При оценке украшенного им оружия решающее значение имеют форма камня и вид его обработки. 

    При оценке древности и подлинности  резной работы в первую очередь важны стилистические особенности, обусловленные вкусами времени. На работах из слоновой кости видны следы инструмента — сейчас он другой, чем использовался раньше. Старые мастера крайне редко использовали напильник и обходились инструментом типа рубанка и ножами, следы которых и можно обнаружить. Рассматривая раскрашенные изделия, надо не забывать, что в старину применяли растительные краски. На подобные же соображения можно опираться и при оценке резьбы по дереву. Определенно высказаться о ее возрасте с художественно-технической точки зрения тем сложнее, что имитаторы, поставившие свое дело в Германии на промышленную основу, используют для этого старое, источенное червями дерево, повсюду скупая его в этих целях. Но, несмотря на все ухищрения, обман можно при известной наблюдательности раскрыть. Древоточец никогда не грызет вдоль резьбы — в некоторых местах он вылезает на воздух. Он никогда не уходит вглубь, а делает длинные поперечные ходы. 

    Если  говорить о холодном оружии, то здесь  часто встречается объединение в одно целое разнородных частей, в чем виновны не только продав­цы, но и собиратели. Иному кажется, что без эфеса и ножен клинок — не клинок, и он стремится раздобыть любые, не заботясь, подходят они к его клинку или нет. А ведь надо учитывать как стилистический, так и исторический фактор. Очень немногие умеют определить ценность и воз­раст клинка; часто первостепенное значение придается гибкости, хотя качество и пригодность клинка иногда определяет именно негибкость. Мало кто может по форме клинка определить мастера, хотя это исходная точка для выяснения ценности оружия. Поэтому неправильно оценивают и возраст клинка, и пишут к нему пояснение, вовсе для него неподходящее. Здесь встречаются совершенно чудовищные ошибки.