Ораторское искусство

      ПЛАН

      ВВЕДЕНИЕ

1. ОРАТОРСКОЕ ИСКУССТВО ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ
2. ОРАТОРСКОЕ ИСКУССТВО ДРЕВНЕГО РИМА
3. ТЕОРИЯ КРАСНОРЕЧИЯ В СРЕДНИЕ ВЕКА И НОВОЕ ВРЕМЯ
4. ОРАТОРСКОЕ ИСКУССТВО В РОСИИ

      ЗАКЛЮЧЕНИЕ

      СПИСОК  ЛИТЕРАТУРЫ 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

      ВВЕДЕНИЕ

Зачем и кому сегодня может понадобиться риторика - учение об ораторском искусстве, - теории красноречия? Взаимосвязь логики и риторики. Искусство убеждения - это не только сила логических аргументов. Логическая аргументация, вся мощь и сила доказательств не может  переубедить человека, который не желает менять свою позицию. Почему риторика не ограничивается областью достоверного знания? практика человеческого общения  не сводится к цепочкам строгих логических рассуждений, а наоборот, весьма часто сталкивается с неожиданными действиями и высказываниями, как раз высказывания и придают многим выступлениям особую убедительность, наиболее воздействующую на слушателей. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

      1.ОРАТОРСКОЕ ИСКУССТВО ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

Любовь  к красивому слову,  пространной  и пышной речи, изобилующей разнообразными эпитетами,    метафорами,    сравнениями, заметна уже в самых ранних  произведениях  греческой  литературы — в   «Илиаде»   и «Одиссее».  В речах, произносимых  героями Гомера,  заметно  любование  словом,  его волшебной  силой—  так,  оно  там  всегда «крылатое»   и   может   поражать,    как «оперенная  стрела».  В   поэмах   Гомера широко  используется  прямая  речь  в  ее наиболее драматической форме— диалога. По объему диалогические части  поэм  намного превосходят  повествовательные.   Поэтому герои   Гомера   кажутся    необыкновенно словоохотливыми,  обилие  и  полнота   их речей  порой  воспринимается  современным читателем как растянутость и излишество.

Сам  характер   греческой   литературы благоприятствовал  развитию   ораторского искусства.   Она   была   гораздо   более  «устной»,  если  так  можно   выразиться, более  рассчитанной  на  непосредственное восприятие   слушателями,    почитателями литературного таланта  автора. Привыкнув к печатному  слову, мы не всегда отдаем себе отчет    в    том,    какими     большими преимуществами  обладает   живое   слово, звучащее в устах  автора или чтеца,  перед словом    написанным.    Непосредственный контакт с аудиторией, богатство  интонации и  мимики,  пластика  жеста  и  движения, наконец, само  обаяние  личности  оратора позволяют        добиться        высокого эмоционального подъема в аудитории  и, как правило, нужного эффектна. Публичная речь — это всегда искусство.

В  Греции  классической   эпохи,   для  социального строя которой  типична  форма города-государства, полиса, в  его  самом развитом   виде    —    рабовладельческой демократии, создались особо благоприятные  условия    для    расцвета    ораторского искусства.    Верховным     органом     в государстве, — по крайней мере номинально — было  Народное  собрание,  к которому политический      деятель       обращался непосредственно. Чтобы привлечь  внимание народных масс (демоса), оратор должен был представить    свои     идеи     наиболее привлекательным   образом,    убедительно опровергая   при   этом   доводы    своих противников. В такой ситуации форма речи и искусство выступающего играли, пожалуй, не меньшую роль,  чем содержание  самой речи. «Тем могуществом, которым обладает на войне железо,  в политической  жизни обладает  слово»,—   утверждал   Деметрий Фалеркий.

Практическими потребностями греческого общества была рождена теория красноречия, и  обучение риторике стало высшей ступенью античного   образования.   3дачам   этого обучения отвечали создаваемые  учебники  и наставления. Они  стали  появляться  с  V века до н. э., но до нас почти не  дошли.

В  IV  веке  до  н.  э.  Аристотель   уже пытается      обобщить      теоретические достижения риторики с  философской  точки зрения.  Согласно  Аристотелю,   риторика исследует     систему      доказательств, применяемых в речи, ее слог и композицию: риторика мыслится Аристотелем как  наука, тесно  связанная  с  диалектикой  (т.  е. логикой). Аристотель определяет  риторику как   «способность   находить   возможные способы  убеждения  относительно  каждого  данного предмета. Он делит  все  речи  на три  вида:  совещательные,   судебные   и эпидиктические   (торжественные).    Дело речей     совещательных—склонять      или отклонять,  судебных   —   обвинять   или оправдывать,  эпидиктических—хвалить  или порицать. Здесь же определяется  тематика совещательных речей—это финансы, война и мир,  защита   страны,   ввоз   и   вывоз продуктов, законодательство.

Из упомянутых  трех  жанров  публичной речи в  классической  античности  наиболее важным был жанр совещательный, или, иными словами, политическое красноречие.

В  эпидиктических   речах   содержание часто отступало  перед формой, и некоторые из дошедших до нас  образцов  оказываются ярким примером искусства ради  искусства. Однако далеко не все эпидиктические  речи были бессодержательными. Историк  Фукидид включил в свое сочинение надгробное слово над  телами   павших   афинских   воинов, вложенное в уста  Перикла.  Эта   речь, которую Фукидид с таким искусством  вплел в ткань своего  громадного  исторического полотна, представляет собой изложенную  в высокохудожественной  форме  политическую программу   афинской   демократии   эпохи расцвета.    Она    является    бесценным историческим документом, не говоря уже  о ее эстетическом  значении  как  памятника искусства.

Особенно  распространенным  жанром   в древности были  судебные  речи.  В  жизни древнего грека суд занимал очень  большое место,  но   весьма   мало   походил   на современный.  Института   прокуроров   не существовало, обвинителем  мог  выступить каждый.   Обвиняемый    защищался    сам: выступая перед судьями, он  стремился  не столько убедить их в своей  невиновности, сколько разжалобить, привлечь их симпатии на   свою   сторону.   Для   этой    цели применялись  самые  неожиданные,  на  наш взгляд,  приемы.  Если   обвиняемый   был обременен семьей,  он   приводил   своих детей, и те  умоляли  судей  пощадить  их отца. Если  он  был воином— он  обнажал грудь, показывая рубцы от ран, полученных в боях за родину. Если он был поэтом—  он читал  свои  стихи,   демонстрируя   свое искусство (такой   случаи   известен   в биографии Софокла).  Перед громадной с нашей точки зрения судейской коллегией (в Афинах нормальное число суден было 500, а всего суд присяжных,  гелиэя,  насчитывал 6000 человек!) довести  до  каждого  суть логических  доводов было   делом   почти безнадежным: гораздо выгоднее было  любым способом подействовать на чувства. «Когда судьи и обвинители — одни и те  же  лица, необходимо  проливать обильные  слезы и произносить тысячи жалоб,  чтобы  быть  с благожелательностью выслушанным»,—  писал опытный мастер и знаток проблем  риторики Дионисий Галнкарнасский.

В условиях запутанного судебного права судиться  в  древних  Афинах  было  делом нелегким, к тому же не все обладали даром слова,   чтобы   расположить    к    себе слушателей. Поэтому тяжущиеся прибегали к услугам   лиц   опытных,    а    главное, обладавших ораторским талантом. Эти люди, ознакомившись    с    существом     дела, составляли  за  плату выступления своих клиентов, которые те заучивали наизусть и произносили на  суде.  Таких  сочинителей речей   называли   логографами.    Бывали случаи,   когда    логограф    составлял одновременно  речь  и  для  истца  и  для ответчика — то  есть   в   одной   речи опровергал то,  что утверждал в другой (Плутарх сообщает,   что   однажды   так поступил даже Демосфен). 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

      2.ОРАТОРСКОЕ ИСКУССТВО ДРЕВНЕГО РИМА

Несмотря  на то, что Аристотель оставался  для античного Рима высшим авторитетом  в области риторики, тем не менее римляне внесли немало ценного и заслуживающего внимания в эту науку и особенно практику ораторского искусства. Прежде всего их заслуга заключается в разработке приемов составления речей, анализе тех аргументов, или доводов, которые Стагирит называл нетехническими, и совершенствовании стиля и красоты речи. Здесь римские ораторы следователи скорее той традиции, которая возникла в трудах ученика Аристотеля Феофраста, чем его самого. Они считали, что его “Риторика”, несмотря на неоспоримые достоинства, лучше подходит для анализа готовых речей, чем для их составления. Поэтому для римских риториков и ораторов гораздо большее значение имело руководство “О слоге”, написанное Феофрастом — до нас не дошедшее, в котором он, опираясь на принципы своего учителя, обобщил громадный опыт, накопленный своими предшественниками в области стиля и произнесения речи.

Римские судебные ораторы значительно усовершенствовали  так называемые нетехнические средства аргументации, связанные с использованием свидетельств, показаний, контрактов, договоров и в особенности  норм права. Хорошо известно, что усиленно разрабатывавшееся римское право  стимулировало интерес к вопросам аргументации и убеждения, а ссылка на юридические законы стала неоспоримым  доказательством в судебных речах. Римских судебных ораторов привлекала схема сведения всех многообразных  случаев и мотивов к единой системе сложных и разветвленных  видов и разновидностей — так  называемых статусов. Основы такой  системы разработал в середине II века до н.э. Гермагор, считающийся переходной фигурой от эллинистической риторики к римской. Римские ораторы отказались также от аристотелевского разделения посылок просто на общие и частные. Вместо этого они стали характеризовать их как категории определенного рода, такие, как причина и следствие, действительное и возможное и т.п. Благодаря этому им удавалось проводить более тонкое различие между посылками скорей по их качеству, чем количеству, или объему (общие и частные суждения).

Под влиянием Гермагора римские судебные ораторы стали использовать в своих речах заранее подготовленные формы, или структуры, аргументов или доводов, которые можно было бы использовать в будущих речах. Однако впоследствии Цицерон и Квинтиллиан выступили против таких догматических схем, справедливо подчеркивая, что изобретение и нахождение подходящих аргументов и схем рассуждения представляет собой творческий процесс и требует широкого и свободного образования.

Усилия  древнеримских ораторов были сконцентрированы главным образом вокруг проблем  политической борьбы в сенате, на народных форумах, а также судебных разбирательств гражданских и уголовных дел. Поэтому их мало занимали теоретические вопросы аргументации и риторики вообще. Единственным исключением из этого был, пожалуй, выдающийся оратор античного Рима Марк Юлий Цицерон, неизменно подчеркивавший в своих сочинениях необходимость сочетания красноречия с убедительностью, риторики с философией. В риторике Цицерон пытался объединить, с одной стороны, философские принципы Платона и Аристотеля, а с другой, чисто практические приемы и рекомендации, идущие от Исократа. Однако главное внимание он уделяет не философским принципам, о которых очень мало говорится в трех его трактатах об ораторском искусстве. Его больше всего занимает прикладная сторона риторики, ее умелое использование в сенате, народном собрании, суде. Руководствуясь этой целью, Цицерон во главу угла ставит содержательность и убедительность речи, а не ее внешнюю форму и красоту.

Что же касается римской риторики после  Цицерона, то с падением республики и возникновением монархий потребность  в публичных речах заметно  упала, за исключением судебного  ораторского мастерства. Но даже сам  характер судебного красноречия  значительно изменился. В нем  стал преобладать деловой стиль  и вместо многословных и длинных  рассуждений стали использоваться короткие, точные формулировки, которые  лучше подходили к характеру  судебного разбирательства.

Отход от античной традиции в риторике, хотя и обозначился в позднейшей римской  риторике, тем не менее он не был выражен в явной и тем более резкой форме. Поэтому этот этап развития риторики можно охарактеризовать как переходный от античности к средневековью, когда на место убеждения пришла вера, которая, по мысли отцов церкви, должна была заменить и все ранее созданные средства убеждения. 
 
 
 
 

3.ТЕОРИЯ КРАСНОРЕЧИЯ В СРЕДНИЕ ВЕКА И НОВОЕ ВРЕМЯ

Господствующим  жанром становится церковное красноречие, главной особенностью которого являются догматизм и схоластика.

Христианская  церковь обратила свое слово ко всем без исключения: и к богатому вельможе, и к бедному крестьянину. Церковная  проповедь стала самой распространенной формой устного массового общения, и одновременно - одним из инструментов политической пропаганды: значительная часть проповедей напрямую соотносилась с идеологическими запросами, утверждая  соответствующие нормы нравственности и социального поведения.

Проповедование  предполагало довольно высокий уровень  ораторского мастерства. На основе проповеди развивается средневековое  ораторское искусство, воспринявшее основные нормы античной риторики и формальной логики, опыт древних ораторов.

Но окрашенное в религиозные тона ораторское искусство  средневековья приобрело и новые  качества. Видоизменения были связаны прежде всего с появлением абсолютного авторитета в виде религиозной догмы. О чем бы ни говорил проповедник, он соотносил свои суждения и выводы со Священным писанием. Ссылки на непререкаемый авторитет, с одной стороны, избавляли оратора от необходимости использовать углубленную аргументацию, а с другой - привносили в выступление элементы схоластики.

Несколько веков риторики, постоянно обращающейся к верховному авторитету, наложили на нее свой отпечаток, который в  какой-то мере сохраняется и ныне. Отголоски средневековой схоластичности, догматизма, раболепного благоговения перед авторитетом чаще всего  проявляются в неоправданном  обилии цитат и славословий, бездоказательности речи.