Мировые религии современности и их связь с культурой

      Прежде  всего, буддизм поставил во главе  религии определённую личность в  качестве жизненного образца и представителя  благочестия.

      Учение  Будды, по его мнению, имело один вкус – вкус к освобождению, к  достижению человеком высшего состояния  – нирваны, определить которое очень  сложно. Нирвана – это не обычная  жизнь, ибо жить – значит страдать. Но это и не смерть, не небытие. Это  именно особое бытие человека, освободившегося от перерождений, устранившего причины страданий через кардинальное изменение самого себя и своих отношений с миром. Состояния нирваны достичь трудно. И от простого буддиста требуется меньше: быть правдивым, щедрым, заботиться о монахах и учителях, стараться не делать зла, не иметь злых помыслов. Тогда он будет лучше жить на земле и получит надежду на блаженство в грядущем.

      В буддизме, развивавшемся в разных странах, разных условиях, – масса  школ и ответвлений. Ранний буддизм и некоторые поздние его варианты (например, дзен-буддизм) похожи скорее не на религию, а на своеобразную жизненную философию. В других вариантах (в частности, ламаизм) буддизм выступает именно как религия. В целом же буддизм (в сравнении с языческими религиями) проявил в себе изменение отношения «человек – бог», воплотил тенденцию к духовному единению людей через одну веру, к обретению ими единого смысла жизни, единых норм человечности, единых ценностей бытия. И буддизм стал важным моментом культуры огромного региона.

      То  же самое, хотя и по другому, выразилось в развитии ислама и христианства. Разница между религиями оказалась существенной, ибо в ней сказалось различие между людьми Юго-Восточной Азии, Ближнего Востока и средиземноморско-европейских областей. Различие определилось разной природной средой и разной историей, разницей в типах развивавшихся культур. Общества Средиземноморья, Европы, даже славянского мира и Арабского Востока оказались более динамичными, подвижными. Юго-восток Азии был более традиционным, консервативным, с очень медленным развитием производства, основой которого было примитивное сельское хозяйство в условиях, требовавших постоянного кропотливого труда для обеспечения жизни. По-видимому, представления о круговоротах, циклах, перерождениях, о том, что все повторяется, а в сущности, все есть одно, шли от видения круговоротов в природе, природной цикличности, столь важной для такого сельского хозяйства. И эти представления проецировались на все бытие, в том числе и на человеческую жизнь. Тяжесть труда и быта, их неизменность, продуцировали мысли о самоограничении (часто вынужденном), о стойком покое, покое как блаженстве. Юго-азиатскому Востоку были присущи: относительно недвижная экономика, четко фиксированная сословность, ритуальность, церемониальность поведения, созерцательно-мистичное отношение к миру, сочетавшееся со своеобразно страстным, но узким рационализмом, с мелочной регламентацией жизни. И если для Европы характерна устремленность, историзм во взгляде на мир, на человечество, то на Юго-востоке Азии доминировали представления о циклах, о принципиальной неизменности мира и общества, определяемых вечным началом. Человек Востока вообще более замкнут, обращен внутрь себя, эмоционально скрыт и более самоуглублен, нежели европеец.

      Но  и Восток не одинаков. И так называемый Ближний Восток – это срединное  место между Средиземноморьем, Европой  и Юго-Восточной Азией. Человек  Ближнего Востока тоже срединен. Традиционность, консервативность ближневосточных  обществ – меньшая, чем на азиатском Юго-востоке, но большая, чем в Европе. Замкнутость культуры тоже. Однако на цивилизации Ближнего Востока с определенного момента начали больше влиять именно культуры средиземноморского бассейна и его окружения. Ислам как мировая религия развился не без воздействия христианства, но и на основе местных ближневосточных религиозных культов, повлиявших еще ранее на культуру Древней Индии и на появление христианства (зороастризм, иудаизм).

      Родоначальник ислама пророк Мухаммед пришел к убеждению, что все в мире суета, кроме единого Бога. Пророк понял и необходимость внесения крупных изменений в нравственную и правовую сторону жизни арабов. Мухаммед был видимо очень эмоционален. Бог являлся ему и во сне и наяву. Бог сам сообщил ему, что он пророк. От Бога пророк получил возможность дать людям Коран (Чтение). Аллах оказался богом более единым, чем у христиан (нет Троицы). У Аллаха исходно не было человеческих черт. И человек, согласно исламу, не сотворен по образу и подобию Бога. Человек зависим от Бога во всем и не может влиять на него: ни рассердить, ни обидеть. Бог мусульман всемогущ, добр, милосерден, и только поэтому, выполняя его заповеди, человек может заслужить сносную жизнь на земле и счастливое бессмертие на небесах.

      Исламский Бог – абсолютная ценность, которая выше всего, в том числе и всякой нравственности. Хорошо то, что предписано Богом; плохо то, что им запрещено. Воля Аллаха – это и есть единственное добро. Человек должен стремиться выполнить эту волю, стремиться к Богу, к добру и избегать зла. Нравственные законы и нормы провозглашаются как божественные заповеди и становятся, таким образом, обязательными для всех правоверных (независимо от таланта, богатства, силы, ума). Добродетель может быть вознаграждена, ибо и это в воле Аллаха. И после смерти, по его воле, оказывалась возможной новая жизнь: блаженная для одних и невыносимо ужасная для других, злых и порочных.

      Из  идеи единого Бога вытекало положение  о братстве всех людей одной веры, внутри которого должны быть отношения, основанные на любви, милосердии и справедливости. Такие отношения считались единственно совместимыми с истинной верой. И именно вера должна была приводить к такого рода отношениям. Вера же внешне выражалась в омовениях, молитвах, постах, размышлениях о Боге, но главное в активном претворении в жизнь его воли, выраженной в Коране.

      При всех различиях в разных вариантах  Ислама (шииты, сунниты и др.) для  него характерно изначальное единство религии и права, оформленных  норм поведения. Законы провозглашаются  от имени Аллаха, но следят за их исполнением правители. Ислам регламентирует жизнь людей. Известно, как надо судить, как наследовать, как торговать, как вступать в брак и т. д. При этом существуют разные толкования Корана и, в общем, есть ислам как бы для избранных и его бытовые варианты. Воинственные черты в учении ислама, безусловно, существуют, но они образовались исторически, и отнюдь не являются главной, ключевой его характеристикой¹.

      Главное – вера в то, что Аллах –  единственный Бог, а Мухаммед – его  пророк и посланник. Обязательны омовения, молитвы, посты. Запрещено пить алкогольные напитки, есть свинину, играть в азартные игры. Нужно совершать хаджи – хождения в святые места. Существуют налог на имущество и доходы в пользу религиозной общины, и добровольные пожертвования. А когда очень надо, то есть и Джихад – полная отдача сил, средств, времени, возможностей для торжества Ислама. Поведение в обыденной жизни регулирует Шариат – комплекс религиозно-юридических норм, принципов и правил, соблюдение которых означает праведную жизнь, угодную Аллаху. В массовом сознании Шариат воспринимается и как Божественный Закон, и как образ жизни мусульманина.

      В каждой из мировых религий выражены религиозно-культурные особенности мышления и деятельности. Буддизму и культуре региона, где он распространен, свойственны тяготение к покою, к слиянию с вечностью, и выражение этого тяготения в традиционности, ритуализованности, некоторой консервативности жизни. Исламу и исламской культуре свойствен, с одной стороны, больший динамизм, акцент на активной деятельности человека, выполняющего волю Аллаха, но, с другой стороны, поскольку все в воле Аллаха, то в сознании и поведении мусульман есть и момент фаталистичности, предопределенности, который проявляется в отрешенности от земной суеты. Во всяком случае, ни в буддизме, ни в исламе прямо не выражена тенденция к принципиальному изменению мира. И тут и там для этого существуют непрямые пути (например, через самоизменение человека в буддизме). Симптоматично и то, что ни в одной из этих религий нет богочеловека.

      Христианство, третья из рассматриваемых мировых религий, отличается именно верой в Иисуса Христа, не как в пророка, а как в Бого-человека. Как известно, христианская Троица представляет собой единство Бога Отца (Вседержителя, творящего, судии и т. д.), Бога Духа Святого (от Отца исходящего) и, наконец, Бога Сына, Иисуса Христа, единосущного с Богом Отцом и Богом Духом Святым, и, в то же время, являющегося воплощением божеского в человеческом. Последнее очень важно. Ведь христианство недаром называется по имени Христа. Христос – это Богочеловек, побеждающий смерть, воплощающий надежды на коренное изменение мира, на преодоление его язв. Это отлично от, скажем египетской веры, согласно которой мертвый воскресает непреображенным, а точно таким же, как был. В христианстве, в отличие от буддизма и ислама, основной символ – преображение, изменение, очищение. Для христианства история есть направленное движение. Христианская история есть однократный, неповторимый, определенный в конечном счете Богом процесс, который имеет четкое начало (сотворение), а также конечную цель – приход Мессии, Страшный Суд. Содержание же этого процесса – драма человека, отпавшего от Бога, впавшего в грех, которому потустороннее вечное блаженство может дать лишь милость Божья. А эта милость может быть дарована только, если имеешь веру в Спасителя, а также в Церковь как носителя веры. И судьба каждого человека, таким образом, является моментом судьбы человечества.

      Христианская церковь, возникнув, раскалывалась, разделялась, реформировалась. Римско-католическая церковь признает исхождение Святого Духа и от Бога Отца и от Бога Сына, а Греко-православная – только от Бога Отца. Православная церковь не признает непогрешимости в делах веры первосвященника (папы), не признает практики индульгенций, учения о непорочном зачатии Девы Марии. Католики и православные по-разному крестят (первые обливанием, вторые – погружением). У католиков принято безбрачие всего духовенства, а у православных – только монашества. Католическая церковь более рационализована. В еще большей мере это касается протестантизма всех модификаций (лютеранства, кальвинизма и т. д.). В движении реформации был отвергнут авторитет папы и вообще все авторитеты, кроме авторитета Священного Писания. Причем, и Библию оказалось допустимым понимать по-разному. В лютеранстве устанавливалось право каждого обращаться к Богу без посредников, без священства, что повышало личную ответственность верующего. Реформация освобождала людей от церкви, но не от Бога, конечно.

      При всех отличиях католичества, православия, протестантизма – незыблемой остается вера в единого Бога, вера в Христа Спасителя. Что это дает человеку, какое отношение это имеет к человечности, к культуре?

      Христианский  Бог – единый, всемогущий, всеблагой – дает надежду на спасение любому человеку: и униженным, бедным, несчастным, и знатным, могущественным. И не только праведникам, но и грешникам, Условие одно: вера в Христа Спасителя, и для согрешившего – искреннее раскаяние, покаяние. Христианский Бог – не просто творец и владыка всего, отстоящий от людей, но Бог, ставший Богочеловеком, пострадавший за грешных людей, и своей болью, своей смертью спасающий каждого. Всем страждущим он дает надежду и утешение. Каждая душа соотносится с Богом через веру, посредством молитвы. И в то же время жизни людей придается всеобщий смысл. Земная жизнь становится моментом небесной истории, вечного существования. Люди, их души обретают бессмертие. И именно в связи друг с другом. Ибо спасение души обеспечивается на земле не только через внутреннюю веру, молитву, но и через действенное отношение человека к другим людям, через поведение.

      Христианством утверждаются всеобщие нормы нравственности, которые надо соблюдать. И если в  Моисеевых ветхозаветных заповедях нормы эти в основном запретительного характера (не убивай, не прелюбодействуй, не кради и т. д.), то в Новом Завете они дополняются. Человеку предписывается, не творя зла и не противясь злу силой, – любить даже врагов, прощать, не судить других людей, творить милостыню, быть милосердным, и вообще стремиться быть совершенным, как совершенен Отец Небесный.

      В христианском мировоззрении держится убеждение, что Бог будет судить о человеке по делам его. Зло будет  наказано, за него воздастся. Но и добро будет оценено. Даже если были отступления от идеала христианского поведения, всегда возможно искупление, можно заслужить прощение, если не на земле, то на Небе. Промысел Божий существует для людей вообще. Но каждый в каждом случае имеет-таки возможность выбрать – путь греха или путь спасения.

      Источником, из которого христиане получают духовную информацию о Боге, земной жизни  Иисуса Христа, его учеников и основах  христианского учения, является Библия².

      В земной жизни, в условиях физического  и социального неравенства людей, живущих в мире полном лжи, несправедливости, горя и зла, мировые религии утверждают, что все люди исходно равны, что у каждого есть возможность иной, более совершенной жизни. В условиях причинно- следственных и социальных зависимостей, человеческого рабства и буддизм, и ислам, и христианство по-разному провозглашают и отстаивают свободу духа. Свобода эта – не своеволие, не произвол индивида. Она и гарантируется и ограничивается Богом, для которого (в исламе и христианстве) все возможно и вера в которого дает все степени позитивной свободы.

      В мире распрей, раздоров, эгоизма мировые  религии вроде бы содействуют  духовному единению людей (одной  веры). В мире бесчеловечном религиозные  представления содержат в себе призыв и требование быть человечными, совестливыми и ответственными, терпимыми и милосердными. И что особенно важно, религиозная вера упрощает для человека решение мучительной проблемы смысла жизни. Отдельная жизнь, ощущаемая как момент вечной жизни, становится исходно и очевидно осмысленной.

      И поскольку вера в Бога (по крайней  мере в мировых религиях) видится  в качестве осмысляющей, облагораживающей, одухотворяющей силы, то кажется очевидным, что религия не просто феномен  культуры, а необходимый элемент  ее высшего уровня. Но эта очевидность – только следствие того, что религия рассматривается в качестве идеала, при отбрасывании всех внутрирелигиозных противоречий, при забвении того, как каждая из религий реализуется в неидеальном мире, при отвлечении от вопросов об основании веры и о различиях между религией как идеальной верой и религией как верой социально-организованной и оформленной в конкретной церкви, в конкретных культах, в окостеневающих формах, в попытках консервации духа (вместо его развития).