Эпоха Просвещения

необходимого, индивидуального  и  общего –  характерная черта  мышления

XVIII века;  разум  здесь  выступает как  абстрактно-общее  начало,  как

формальный   закон.   Так,   французский   материализм   приветствовал

необходимость природы как единственную силу, управляющую миром  людьми

и составляющую  общее  начало  в хаосе  и  случайности  индивидуальных

поступков и  бесчисленных  стремлений. Немецкие  просветители  склонны

были  отождествлять  эту  необходимость  с  панонистически  трактуемым

мировым разумом,  который в  человеческом сознании  предстает,  прежде

всего как нравственный закон, а в общественной жизни  – как право.  Эти

два рода  необходимости  –  слепая  природная и  осмысленно-разумная  –

различаются между  собой.  Не  случайно  французские материалисты,  в

частности Гольбах, принимая спинозовскую идею всеобщей  необходимости,

в то же время  критикуют  Спинозу за то,  что у него эта  необходимость

совпадает с высшей разумностью. Напротив немецкое просвещение идет под

знаком спинозизма и паносизма,  и необходимость  в понимании  Лессинга,

Гердера, Шиллера, Гете есть целесообразно-разумное начало мира.

    Таким  образом, Просвещение представляет  собой далеко не однородное

явление: оно  имеет  свои  особенности в  Англии, Франции,  Германии  и

России.  Умонастроения  просветителей  меняются  и  во  времени:   они

различны в  первой половине  XVIII  века и  в  его конце,  до  Великой

французской буржуазной революции и после нее.

    Характерна  эволюция просветительского миропонимания,  выразившаяся

в  отношении  к  человеку.  В  полемике  с  христианским  догматом  об

изначальной греховности  человеческой природы, согласно которому именно

человек есть источник зла в мире, французские материалисты утверждают,

что человек  по своей  природе добр.  Поскольку нет  ничего дурного  в

стремлении человека к самосохранению, полагали они, то нельзя осуждать

и  все  те  чувственные  склонности,  которые  суть  выражения   этого

стремления:  любить  удовольствия  и   избегать  страдания  –   такова

природная сущность человека, а все природное по определению  –  хорошо.

Такова мировоззренческая  подоплека сенсуализма просветителей.

    В XVIII веке,  таким образом,  вновь  возрождается  та тенденция   в

решении   проблемы   индивидуального   и   всеобщего,   природного   и

социального,  которая  была  характерна  еще  для  античных  софистов.

Последние различали  то, что  существует «по  природе», от  того,  что

обязано  своим  бытием   человеческим  «установлениям».  Не   случайно

софистов называют античными просветителями: так же, как и  французские

материалисты,  они  исходили  из  того,  что  человек  есть   существо

природное, а потому именно чувственные склонности рассматриваются  как

основное  определение  человеческого  существа. Отсюда  сенсуализм  в

теории познания  просветителей XVIII  века. Особенностью  французского

материализма была  ориентация  на естествознание  XVIII  века,  прежде

всего –  на  механику. Именно  механистическая  картина мира  легла  в

основу представлений Гольбаха, Гельвеция,  Ламетри о мире, человеке  и

познании. Так, согласно Гольбаху, реально не существует ничего,  кроме

материи и ее движения, которое есть способ существования  материи.

    По  мере   того   как  идеи   просветителей   начали   мало-помалу

осуществляться  в  действительности –  как в  индивидуальном, так  и  в

общественном  плане,   -  все   чаще   возникала  потребность   в   их

корректировке.  Сам  Дидро  в  «Племяннике  Рамо»  вскрыл   диалектику

просветительского сознания,  поставив  под  вопрос  излюбленный  тезис

XVIII века  о   доброте  человеческой  природы   самой  по  себе,  в  ее

индивидуально-чувственном  проявлении.  Самокритику  просветительского

сознания мы находим  также у Дж.  Свифта, Руссо и,  наконец, у  Канта,

который в такой же мере является носителем идей Просвещения, как и  их

критиком.

    Одной   из  важнейших  характеристик   философии  эпохи  Просвещения

является рационализм. В  отношении учения  Декарта  термин  рационализм

употребляется  для  характеристики  гносеологических  и   логинометодо

логических  установок.  Рационализм  трактуется  как  гносеологическое

учение, утверждающее,  что  основным  инструментом  познания  является

разум, ощущения и  опыт имеют  в познании вторичное  значение. В  этом

смысле рационализм  противостоит сенсуализму  и эмпиризму.  Сенсуализм

отдает  решающее   значение   человеческим   чувствам,   ощущениям   и

восприятиям, а  эмпиризм на первое место в познании выдвигает опыт.

    Однако  в истории философии  имеет  место и  более широкий подход  к

понятию «рационализм»,  при  котором он  рассматривается  как  широкое

идейно-теоретическое   течение,   выражающее   взгляды,   потребности,

общественное настроение определенных социальных классов, слоев,  групп

на  определенном  этапе  общественного  развития,  и  на  основе  этих

умонастроений вырабатывающий  определенные методологические  установки

для  ориентации  человека  в  практической  деятельности  и  познании.

Рационализм,  как  правило,   связывается  с  идейными   устремлениями

передовых,  прогрессивных  сил  общества,  находящихся  на  восходящей

стадии   своего   развития.   Для   него   характерны   возвеличивание

человеческого индивида,  как  активного,  свободного  и  равноправного

существа,  исторический  оптимизм,  вера  в  безграничные  возможности

человека в познании и преобразовании природы.

    В   этом  смысле  противоположным   рационализму  понятием  является

иррационализм. Иррационализм  выдвигается на авансцену истории  в период

кризиса общественных структур. Представителям иррационализма в большей

мере    присуща    пессимистическая     оценка    познавательных     и

деятельно-преобразовательных    возможностей    человека,    отрицание

исторического и  социального  прогресса, скептицизм  и агностицизм.  Об

иррационализме  речь пойдет  при характеристике  философии конца XIX

середины XX веков. Для философии эпохи Просвещения, как уже отмечалось

ранее, характерно умонастроение рационализма.

    Почему  же так  произошло? Ответ   на этот вопрос  следует искать  в

социально-экономических,  политических  и  идеологических   процессах,

происшедших в  эпоху Просвещения.  Прежде всего, следует отметить,  что

эпоха Просвещения  –  это  период разложения  феодальных  отношений  и

интенсивного развития капитализма,  глубоких перемен в  экономической,

социально-политической и духовной жизни народов стран  Западной Европы.

Потребности  капиталистического  способа  производства   стимулировали

развитие  науки,   техники,  культуры,   просвещения  и   образования.

Изменения в общественных  отношениях и  общественном сознании  служили

предпосылкой для  раскрепощения  умов, освобождения человеческой  мысли

от феодально-религиозной  идеологии, становления нового  мировоззрения.

Яркую характеристику рационализма  эпохи Просвещения  дал Ф.  Энгельс:

«Великие люди, которые по Франции просвещали головы для приближающейся

революции, выступали  крайне революционно. Никаких внешних  авторитетов,

какого бы  то ни  было  рода, они  не признавали.  Религия,  понимание

природы,  государственный   строй  –   все  было   подвергнуто   самой

беспощадной критике, все  должно было предстать  перед  судом разума  и

либо оправдать  свое существование,  либо отказаться от него.  Мыслящий

рассудок стал единственным мерилом всего существующего».

    Тенденции  развития искусства.

    Искусство   революционной  поры,   яркая   страница   художественной

культуры, логически  вписалось в художественный контекст Просвещения, с

которым  генетически   связано   основными  своими   идеями.   В   его

эстетических потребностях и критериях полно и разносторонне отображены

антифеодальный  пафос  Просвещения,  его  философские,  социальные   и

моральные  засады,  своеобразное   понимание  «природного   человека»,

природы,  ума.   На  вере   в  общечеловеческое   единство,   общность

кардинальных заданий, возможность быть «гражданином мира» основывалось

искусство.

    Вместе  с тем  просветительское движение  неоднородное, в  середине

него кипели  страсти,  продолжалась борьба  между  разными  течениями.

Богоборство Вольтера, которое  осуждал Галлер,  было вполне  осмыслено

сравнительно с  радикализмом Руссо,  который в  свою очередь  отступал

перед смелой позицией  Мелье, Морелли,  Мабли, Дюлорана.  Своеобразный

отклик эти  процессы получили  в просветительской  эстетике: в  спорах

апологетов классицизма с его  принципиальными противниками, Руссо –  с

энциклопедистами, Гердера – с Кантом.  К тому же взгляды на  искусство

изменялись  даже  в  пределах  одной  творческой  биографии,  как  это

случилось с  Гетте  и Шиллером,  которые  перешли  с  позиции  «Бури и

давления » на платформу веймарского классицизма.

    Чувствительной  к  изменениям  оказалась музыка,  освоив  драматизм

тематики,  бурные  страсти,   драматические  развития  мысли,   резкие

контрасты. В результате  рождаются большие  циклические формы,  оперы,

оратории. Параллельно  происходят процессы замены придворной «серьезной

оперы» бытовой  комической,  которая выражает  демократические  идеалы

широких масс;  в  вокальное и  инструментальное  творчество  проникает

народная песня,  массовые  жанры  активно влияют  на  симфонические  и

оперные творения.

    Творческая  индивидуальность  большинства   мастеров  того  времени

складывалось в  недрах барокко.  Барочными были  образы коллизии  опер

Генделя, его  инструментальная  музыка,  но  мощность  фантазии,  сила

чувств,  зримость  образов  в   сочетании  с  эпической  величиной   и

героическим оптимизмом зрелого этапа его творчества преодолели границы