Цивилизация и её взаимосвязь с культурой

     Немалую роль в трактовке этой проблемы, как это очевидно, играет политическая культура. Можно понять социоэкономические и психологические предпосылки фундаментализма — в исламском мире, в православии, индуизме и иудаизме. Фундаментализм действительно приобретает облик эсхатологически грозного, всеохватывающего феномена. Но тенденции нынешнего дня не вечны. Кроме того, если присмотреться к фундаментализму в лоне различных культурных цивилизаций, собственно цивилизационных структур, подойдя к нему культурологически, то это скорее всего попытка активистской перестройки традиционного религиозного сознания в нынешних условиях глубоко несбалансированного во многих отношениях западноцентричного мира.

     Фундаментализм  чужд не только рационализму, но и традиционализму, поскольку он не приемлет традицию в ее исторической изменяемости и данности, пытается утвердить традицию как нечто харизматически измышленное, силится сохранить ее на путях рационального замысла, закрепить традицию рациональными средствами. В этом смысле приходится говорить не о консервативности, а о радикализме основных фундаменталистических установок.

     Все это свидетельствует о том, что  трудно дать строгое определение  понятию цивилизации. Фактически под  цивилизацией понимается культурная общность людей, обладающих некоторым социальным генотипом, социальным стереотипом, освоившая большое, достаточно автономное, замкнутое мировое пространство и в силу этого получившая прочное место в мировом раскладе.

     По  существу, в морфологическом учении о культурах можно выделить два направления: теория стадиального развития цивилизации и теории локальных цивилизаций. К одному из них можно отнести американского антрополога Ф.Нортропа, А. Крёбера и П.А. Сорокина. К другому — Н.Я.Данилевского, О.Шпенглера и А. Тойнби.

     Стадиальные теории изучают цивилизацию как единый процесс прогрессивного развития человечества, в котором выделяются определенные стадии (этапы). Этот процесс начался в глубокой древности, когда стало распадаться первобытное общество и часть человечества перешла в состояние цивилизованности. Он продолжается и в наши дни. За это время в жизни человечества произошли большие изменения, которые коснулись социально-экономических отношений, духовной и материальной культуры.

     Теории  локальных цивилизаций изучают  большие исторически сложившиеся общности, которые занимают определенную территорию и имеют свои особенности социально-экономического и культурного развития. Подробнее об этой теории в в п.3 моего реферата.

     Как указывает П.А. Сорокин, между обоими направлениями есть ряд точек соприкосновения, и выводы, к которым пришли представители обоих направлений, очень близки. Те и другие признают наличие сравнительно небольшого числа культур, не совпадающих ни с нациями, ни с государствами и различных по своему характеру. Каждая такая культура является целостностью, холистическим единством, в котором части и целое взаимосвязаны и взаимообусловлены, хотя реальность целого не соответствует сумме реальностей отдельных частей. Обе теории – стадиальная и локальная – дают возможность по-разному увидеть историю. В стадиальной теории на первый план выходит общее – единые для всего человечества законы развития. В теории локальных цивилизаций – индивидуальное, разнообразие исторического процессия. Таким образом, обе теории имеют преимущества и взаимно дополняют друг друга.[2], [3]. 
 
 

Концепция теории цивилизаций  в учении Данилевского Н. В.,            Шпенглера О., Тойнби А., Бердяев Н. А. 

 К числу наиболее представительных  теорий  цивилизаций  относится

прежде всего  теория А.Тойнби  (1889—1975),  который продолжает  линию

Н.Я.  Данилевского  и  О.Шпенглера.   Его   теория   может   считаться

кульминационным пунктом в  развитии  теорий  «локальных  цивилизаций».

Монументальное  исследование  А.  Тойнби  «Постижение  истории»  многие

ученые признают шедевром исторической  и  макросоциологической  науки.

Английский культуролог  начинает свое исследование с  утверждения,  что

истинной областью исторического анализа должны быть общества,  имеющие

как во времени,  так  и  в  пространстве  протяженность  большую,  чем

национальные  государства. Они называются «локальными  цивилизациями».

    Таких   развившихся  «локальных  цивилизаций»  Тойнби  насчитывает

более  двадцати.  Это  -  западная,  две   православных   (русская   и

византийская), иранская,  арабская,  индийская,  две  дальневосточных,

античная,   сирийская,   цивилизация   Инда,   китайская,   минойская,

шумерская, хеттская, вавилонская, андская,  мексиканская,  юкатанская,

майя, египетская и др. Он указывает так же на четыре остановившиеся  в

своем развитии цивилизации - эскимосскую, момадическую, оттоманскую  и

спартанскую и  пять «мертворожденных».

    Однако  сразу возникает вопрос: почему  некоторые общества, подобно

многим примитивным  группам, становятся неподвижными на  ранней  стадии

своего существования и не складываются в цивилизации, тогда как другие

достигают этого  уровня? Ответ Тойнби таков: генезис  цивилизации нельзя

объяснить  ни  расовым  фактором,   ни   географической   средой,   ни

специфической комбинацией таких двух условий,  как  наличие  в  данном

обществе  творческого  меньшинства  и  среда,   которая   не   слишком

неблагоприятна  и не слишком благоприятна.

    Группы, в которых налицо эти условия,  складываются в цивилизации.

Группы,  не  обладающие  ими,  остаются  на  доцивилизованном  уровне.

Механизм  рождения  цивилизаций  в  этих  условиях  сформулирован  как

взаимодействие  вызова  и  ответа.  Среда  намеренно   неблагоприятная

непрерывно бросает  вызов  обществу,  общество  через  свое  творческое

меньшинство отвечает на вызов и решает  проблемы.  Такое  общество  не

знает покоя, оно  все время в движении, благодаря  движению оно рано или

поздно достигает  уровня цивилизации.

    Возникает   и   второй   вопрос:   почему   четыре    цивилизации

дальнезападная  христианская (ирландская), дальневосточная Христианская

(несторианская  в Средней Азии), скандинавская  и сирийская  развивались

ненормально и  родились мертвыми. Тойнби пытается понять,  отчего  пять

цивилизаций  (полинезийская,  эскимосская,  кочевая,   спартанская   и

оттоманская) застыли в своем развитии  на  ранней  стадии,  тогда  как

остальные успешно  развивались.

    Рост  цивилизации,  по  мнению  ученого,  отнюдь  не  сводится  к

географическому распространению общества. Он не  вызывается  им.  Если

географическое  распространение с чем-нибудь положительно  связано,  то

скорее с задержкой  развития и с разложением, чем  с ростом. Подобным же

образом рост цивилизаций  не ограничивается и не вызывается техническим

прогрессом и  растущей властью общества над физической средой.  Какого-

то  четкого  соотношения  между  прогрессом   техники   и   прогрессом

цивилизации культуролог  не признает.

    Тойнби  считает, что рост цивилизации  состоит  в  прогрессивном   и

аккумулирующем   внутреннем    самоопределении    или    самовыражении

цивилизации, в  переходе от более  грубой  к  более  тонкой  религии  и

культуре.  Рост  —  это  непрерывное   «отступление   и   возвращение»

харизматического (богоизбранного,  предназначенного  свыше  к  власти)

меньшинства общества в процессе  всегда нового  успешного ответа  на

всегда новые  вызовы среды внешнего окружения.

    Интересна  мысль Тойнби о том,  что   растущая  цивилизация  —   это

постоянное единство. Ее общество состоит из  творческого  меньшинства,

за которым  свободно следует, подражая ему,  большинство  —  внутренний

пролетариат общества и внешний пролетариат варварских соседей. В таком

обществе  нет  братоубийственных  схваток,  нет   твердых,   застывших

различий.  В  результате  процесс  роста   представляет   собой   рост

целостности и индивидуального своеобразия развивающейся цивилизации.

    И   еще  один,   третий   вопрос:   как   и   почему   цивилизации

«надламываются,  разлагаются  и  распадаются»?  Не  менее  16  из   26

цивилизаций сейчас «мертвы и погребены». Из оставшихся в живых десяти

цивилизаций - полинезийская  и кочевая находятся сейчас  при  последнем

издыхании; а  семь из восьми других в большей  или меньшей степени — под

угрозой уничтожения  или ассимиляции нашей западной цивилизацией. Более

того, не менее  шести из этих семи  цивилизаций обнаруживают  признаки

надлома и начавшегося  разложения.

    Упадок,  как  считает  Тойнби,   нельзя   приписать   космическим

причинам, географическим факторам,  расовому  вырождению  или  натиску

врагов извне, который, как правило,  укрепляет  растущую  цивилизацию.

Нельзя объяснить  его и упадком  техники  и  технологии,  ибо  во  всех

случаях упадок цивилизации  является  причиной,  а  упадок  техники  —

следствием или  симптомом первого.

    Сам  упадок — это  не  единовременный  акт,  а весьма  длительная

стадия, которая, согласно Тойнби, состоит  из  надлома,  разложения  и

гибели цивилизаций.  Между  надломом  и  гибелью  цивилизации  нередко

проходят столетия, а  иногда  и  тысячелетия.  Так,  например,  надлом

египетской цивилизации  произошел в XVI  в.  до  н.э.,  а  погибла  она

только в V в. н.э. Период между надломом и  гибелью  охватывает  почти

2000 лет «окаменевшего  существования», «жизни в  смерти».  Но  как  бы

долго это ни длилось, судьба большинства, если  не  всех,  цивилизаций

влечет их к  конечному исчезновению, раньше  или  позже.  Что  касается

западного общества,  то  оно,  видимо,  по  Тойнби,  обнаруживает  все

симптомы надлома  и разложения. Но все же он считает, что мы.  можем  и

должны молиться, чтобы нам не было отказано в отсрочке, причем просить

ее вновь и  вновь с сокрушенным духом  и сердцем, полным раскаяния.

    Подробный  анализ повторяющихся моментов, симптомов и  фаз  упадка

цивилизаций дается в разных томах  исследования  Тойнби.  Здесь  можно

коснуться  только  некоторых.   Творческое   меньшинство,   опьяненное

победой, начинает  «почивать  на  лаврах»,  поклоняться  относительным

ценностям,   как   абсолютным.   Оно   теряет   свою   харизматическую

привлекательность, и  большинство  не  подражает  и  не  следует  ему.

Поэтому приходится  все  больше  и  больше  использовать  силу,  чтобы

контролировать  внутренний и внешний пролетариат. В ходе этого процесса

меньшинство  организует  «универсальное   (вселенское)   государство»,