Принцип состязательности в уголовном процессе

     Суть  состязательного процесса, по мнению большинства ученых, состоит в  разделении функций обвинения, защиты и разрешения дела между судом  и сторонами; при этом функцию  обвинения выполняют прокурор, частный  обвинитель, потерпевший, а функцию  защиты - обвиняемый и его защитник, тогда как разрешение дела осуществляется только судом3. Об этом же говорит Т.Г. Морщакова, считая характерной особенностью состязательности процесса, разделение функций обвинения, защиты и разрешения дела⁶. А.В. Смирнов называет три признака самодостаточных для состязательности - наличие сторон, их процессуальное равенство и независимость отделенного от сторон суда. По его мнению, если эти признаки собраны воедино, перед нами - состязательная модель процесса - идеальный тип процесса, в котором спор равных сторон разрешается независимым судом⁷.

     О.В. Вишневская высказывает суждение о  том, что "принципы трудно разделить  на элементы, а во многих случаях  это совершенно невозможно, так как  любая идея есть сконцентрированная мысль, которую опасно разрывать  на части - можно потерять ее точное смысловое значение"⁸. На основании таких рассуждений автор приходит к выводу, что у принципа состязательности в действительности элементов не обнаруживается, тогда как элементы можно обнаружить непосредственно в состязательной деятельности. В последней, по мнению автора, не трудно выделить активные субъекты и на их основе обнаружить элементы и систему, образующуюся данными элементами, отношения между элементами, признаки элементов, и сферу действия данной системы⁹.

Думается, что в полной мере согласиться  с указанной позицией нельзя. Безусловно, любая схема, призванная отображать определенный объект или явление  условна, однако выделение структурных  компонентов, элементов имеет своей  целью вовсе не утрату смыслового значения, а наоборот его детализацию. Посему ссылка автора на невозможность  рассмотрения элементов принципа состязательности ввиду указанных причин некорректна. Между тем, предложение о рассмотрении с научной точки зрения "состязательной деятельности" не лишено смысла, поскольку  в реализации состязательного начала определяющее значение имеет именно процессуальная деятельность сторон.

Если  стороны независимы друг от друга  и выполняют определенные свойственные им функции (стороны обвинения и  защиты), то должна быть третья независимая  от них сторона, которая объективно разрешит дело (суд). В этой связи  спорной представляется точка зрения В.Г. Даева, который считал, что "суть принципа состязательности заключается  не просто в разделении функций участников судопроизводства, а в их противопоставлении, в выделении противоборствующих состязающихся групп, в обособлении  особой функции обвинения как  движущей силы процесса"¹⁰.

     В этой связи видятся правильными  слова А.В. Смирнова: "главной движущей силой состязательного процесса является … спор сторон по поводу обвинения", в подтверждение чего автор приводит постулат, сформулированный еще Марком Туллием Цицероном - никто не может  быть осужден без соответствующего обвинения¹¹. Обвинение является двигателем процесса лишь потому, что ему противостоит защита, обвинение стремится утвердить выдвинутые доводы и аргументы, придать им весомость посредством представления обвинительных доказательств, тогда как защита призвана опровергнуть доводы обвинения, противостоять ему. Отсюда, полярность интересов обвинения и защиты налицо. Таким образом, движущей силой в реализации состязательности будет разделение процессуальных функций, хотя обвинение и занимает изначальное положение, так как, по сути, оно порождает и формирует функцию защиты, а, значит, и функцию разрешения дела.

     Весьма  интересна позиция А.Ю. Егорова, который  рассматривает состязательность как  правовой режим уголовного судопроизводства, фундаментальной идеологической основой  которого является наличие независимого суда и сторон обвинения и защиты; признаками состязательности как правового  режима выступают особенности формы  и содержания уголовного процесса, специфика возникающих при этом правовых отношений и метода их регулирования, а также принципы, на которых основывается судопроизводство¹². Автор в этой связи обоснованно делает вывод о невозможности узкого понимания состязательности лишь как типа либо формы или принципа уголовного процесса, либо только как особого вида процессуальных отношений или метода их регулирования. Он заключает, что состязательность есть комплексное явление, характеризующее весь уголовный процесс, а потому состязательность можно считать правовым режимом регулирования в сфере уголовного судопроизводства.

     Такой вывод автора, думается, не лишен  правовых оснований. Предусмотренный  ч. 3 ст. 123 Конституции РФ и ст. 15 УПК  РФ принцип состязательности определяет такое построение процесса, при котором  функции обвинения (уголовного преследования) и защиты разграничены между собой  и отделены от судебной власти. Выполняются  эти функции сторонами при  равных процессуальных правах по отстаиванию  своих интересов, где суд, сохраняя объективность и беспристрастность, создает необходимые условия  для исполнения ими их процессуальных обязанностей. Как надо понимать, данный принцип закладывает основу процесса, типы (формы) судопроизводства и метод  регулирования процессуальных отношений  и в целом создает правовой режим уголовного судопроизводства.

     Между тем, анализируя правоотношения, возникающие  в уголовном процессе, А.Ю. Егоров исходит из положения множественности  правовых связей и приходит к выводу о наличии трехстороннего отношения  между сторонами обвинения и  защиты и судом¹³.

     Проф. А.П. Гуськова в отзыве официального оппонента на кандидатскую диссертацию  А.Ю. Егорова на тему "Состязательность в стадии назначения судебного заседания" отмечает, что такой вывод небесспорен. На вывод диссертанта о том, что  характер отношений суда и сторон определяется содержанием осуществляемых ими функции¹⁴, А.П. Гуськова замечает, что действительно, ни одна из сторон не уполномочена законодателем на решение тех вопросов, которые призван решать суд. Именно независимость суда позволяет считать, что правоотношения суда со сторонами (обвинения, защиты) являются двусторонними. Кроме того, ранее А.Ю. Егоров отмечал, что "независимость суда есть признак состязательности процесса"¹⁵.

     В итоге А.П. Гуськова делает вывод, что  особенностью уголовно-процессуальных правоотношений является то, что одним  из субъектов таких отношений  всегда выступает орган государства (в данном случае - суд), наделенный властными  полномочиями, выражая тем самым  властеотношения, то, стало быть, утверждать о наличии трехсторонних отношений  не приходится. В силу особенностей предмета уголовно-процессуального  регулирования нормы уголовно-процессуального  права, обращенные к суду, содержат предписания или разрешения действовать  так или иначе при наличии  указанных в законе юридических  фактов. Все иные субъекты, в данном случае стороны, наделены правами и  обязанностями, которые реализуются  в рамках правоотношений для обеспечения  функций обвинения и защиты. Поэтому  правоотношения, по мнению А.П. Гуськовой, всегда двухсторонние: между судом  и обвинителем, между судом и  защитой.

     Между тем, на данную проблему имеется иная точка зрения. А.В. Смирнов рассматривает  в качестве центрального метода правового  регулирования в состязательном процессе арбитральный метод¹⁶. Он заключается в таком способе построения отношений участников процесса, когда при решении наиболее значимых юридических вопросов между ними стоит независимый и беспристрастный арбитр. Автор отмечает, что при использовании арбитрального метода правового регулирования, который шире понятия состязательности, ни одна из сторон не имеет непосредственной власти над другой. В рамках этого метода - своего рода системы сдержек и противовесов в состязательном судопроизводстве, сохраняются одновременно и равноправие сторон, свойственное диспозитивности, и властный характер отношений, заимствованный у императивного метода. С помощью арбитрального метода должны решаться не только вопросы о виновности и уголовной ответственности лица, но и вопросы о применении процессуального принуждения, ибо в состязательном процессе стороны равны и поэтому ни одна из них не вправе довлеть над другой.

     Вопросы, связанные с принудительным воздействием, там, где позволяет время, должны решаться в судебном заседании (об аресте обвиняемого, помещении его в  психиатрическую лечебницу для  производства экспертизы), в неотложной же ситуации - в форме обжалования  уже состоявшихся действий (обыск, выемка) или ревизионного заслушивания лица к которому применено принуждение (задержание). Кроме того, посредством  арбитрального метода можно допускать  разрешение жалоб участников процесса на отказ государственных органов  уголовного преследования совершить  в установленный законом сроки  обязательные действия, такие как  предоставление защитника, ознакомление с материалами дела и тому подобное, поскольку подобный отказ также  можно трактовать как необоснованное принуждение. Такое правовое регулирование, по мнению А.В. Смирнова, приводит к  появлению трехсубъектного правоотношения с участием суда.  
 

Глава 2. Проблема реализации принципа состязательности

     Помимо целого ряда разнообразных проблемных положений  исследуемого принципа, крайне важное теоретическое и практическое значение имеет аспект, связанный с закрепленным в ч. 4 ст. 15 УПК РФ положением о  равноправии сторон обвинения и  защиты. По мнению Н.Н. Поплавской “Состязательность  сторон предполагает, что на предварительном  расследовании имеет место разделение процессуальных функций, осуществления  судебного контроля, но отсутствует  такой существенный признак состязательности, как равноправие сторон при реализации своих функций, которыми они наделены в суде (ч. 4 ст. 15). В настоящее время  не реализованный на досудебных стадиях  уголовного судопроизводства принцип  состязательности остается правовой идеей, хотя и закрепленной нормативно, но не обеспеченной функционально”¹⁷.

И.А. Пикалов  в связи с изложенным полагает, что: “… отсутствие состязательности на стадии возбуждения уголовного дела и предварительного расследования  предоставляет стороне обвинения  достаточно большие возможности  для проведения предварительного расследования  с обвинительным уклоном, выраженность которого зависит полностью от субъекта, производящего расследование по конкретному уголовному делу, то есть дознавателя, следователя или прокурора. Единственным противовесом этому всегда была и остается сторона защиты. В настоящее время реально  противостоять обвинительному уклону защитник имеет возможность лишь в стадии судебного разбирательства. На стадии предварительного расследования  права защитника остались фактически прежними, и реально он может лишь оказывать консультативную юридическую  помощь своему подзащитному, а также  заявлять ходатайства и обжаловать действия и решения должностных лиц, производящих расследование по уголовному делу, то есть его роль достаточно пассивная”¹⁸.

     Вступивший  в силу 10.07.2009 года ФЗ РФ “О внесении изменений в Уголовный Кодекс Российской Федерации и Уголовно – процессуальный Кодекс  Российской Федерации” от 29.06.2009 года, № 141 – ФЗ, введя в УК РФ и УПК РФ новый институт досудебного соглашения о сотрудничестве (далее – Соглашение), сразу вызвал множество критических замечаний со стороны научных и практических деятелей, касавшихся несовершенства как формы, так и содержания данной законодательной новеллы, в том числе – в контексте указанного выше аспекта равноправия сторон обвинения и защиты как основополагающего компонента принципа состязательности в уголовном процессе.

     Не  повторяясь относительно слишком явных  и уже выявленных рядом исследователей недостатков главы 40.1 УПК РФ, представляется необходимым уделить внимание еще  одному  проблемному положению нового института – процедуре описания в заключаемом сторонами обвинения и защиты Соглашении тех действий, который подозреваемый, обвиняемый обязуется совершить “… в целях содействия следствию в раскрытии и расследовании преступления, изобличении и уголовном преследовании других соучастников преступления, розыске имущества, добытого в результате преступления” (ч. 2 ст. 317.1 и п. 6 ч. 2 ст. 317.3 УПК РФ).

Названные цели законодатель иногда именует обязательствами, указанными в досудебном соглашении о сотрудничестве (п. 6 ч. 2 ст. 317.3 УПК РФ).

В п. 7 ч. 2 ст. 317.3 УПК РФ законодатель дополнительно  усложняет позицию подозреваемого, обвиняемого в части, касающейся объема берущихся последним на себя обязательств при заключении Соглашения – путем указания на некие условия, исполнение которых, наряду с выполнением подозреваемым, обвиняемым уже упоминавшихся выше обязательств – в совокупности – позволяют рассчитывать стороне защиты на применение судом в отношении (в будущем) подсудимого смягчающих обстоятельств и норм уголовного законодательства, ради которых, собственно, стороной защиты и заключается данное Соглашение.

     Указанные “загадочные” условия упоминаются законодателем в главе 40.1 еще 5 раз, а именно: в ч. 4 ст. 317.4, ч. 1 ст. 317.5, ч. 3 ст. 317.6, ч. 5, 6 ст. 317.7, при этом нигде ни слова не сказано о том, что должны представлять из себя эти условия и как они соотносятся с целями (обязательствами), подлежащими отражению в Соглашении. К тому же в ч. 2 ст. 317.3, содержащей исчерпывающий перечень обстоятельств, подлежащих отражению (указанию) в Соглашении, т.е. там, где термин “условия” впервые и без какой – либо дефиниции упоминается законодателем, имеет место фактическая рекурсивная (обратная) ссылка на предыдущие шесть обстоятельств, зафиксированных в п. 1 – 6 ч. 2 данной статьи, как на возможный источник упоминания таких условий, однако ни один из данных пунктов такого термина – не содержит.