Умышленное уничтожение и поврежление чужого имущества

2.2 К вопросу о  субъекте поджога

      Одним из видов умышленного уничтожения  является поджог. Необходимо отметить, что этот вид деяния представляет собой особую категорию, требующую  более подробного рассмотрения.

      Итак, обязательными признаками субъекта любого преступления, согласно ст.20 и 21 Уголовного кодекса Российской Федерации, выступают достижение возраста уголовной  ответственности и вменяемость  физического лица. Впервые в российском уголовном законодательстве закреплено положение, согласно которому: "чтобы быть способным отвечать за свои поступки и нести уголовную ответственность, лицо должно иметь определенный уровень сознания, что связано с достижением достаточного возраста" (ст.19).

      Ст.20 УК РФ различно решает вопрос о возрасте лиц, привлекаемых к уголовной ответственности за преступления, в основе которых лежит поджог. За умышленное уничтожение или повреждение имущества путем поджога (ч.2 ст.167) и терроризм, выразившийся в поджоге (ст.205), уголовная ответственность наступает с 14 лет. Поджог при массовых беспорядках (ст.212), поджог, связанный с умышленным уничтожением или повреждением лесов (ч.2 ст.261), и поджог при диверсии (ст.281) уголовнонаказуем с 16 лет.

      На  первый взгляд, коль скоро все указанные преступления выражаются в поджогах, т.е. с объективной стороны имеют одинаковое содержание, то и возраст уголовной ответственности должен быть одинаков (с 14 или 16 лет).

Однако  социально-политическая сущность указанных  преступлений неоднородна, что связано с особенностями объекта посягательства или наличием специальных субъективных признаков (цель). Так, при уничтожении чужого имущества путем поджога (ч.2 ст.167), лицо, достигшее 14-летнего возраста, вполне осознает социальное значение своих действий, понимает их общественно опасный характер, предвидит возможные последствия (уничтожение имущества, распространение пожара и т.п.). В то же время, такое лицо вряд ли способно осознать социальное значение поджога при массовых беспорядках или диверсии.

      Совершая диверсию в форме поджога, виновный должен преследовать цель подрыва экономической безопасности и обороноспособности нашего государства, т.е. не просто совершить поджог любого здания, а выработать тот объект жизнеобеспечения населения, уничтожение которого реально повлечет подрыв экономической безопасности. Поэтому нам представляется обоснованным установление уголовной ответственности за массовые беспорядки и диверсию с 16 лет.

      Серьезные возражения следует высказать по поводу установления возраста уголовной ответственности с 16 лет за умышленное уничтожение или повреждение лесов (ч.2 ст.261). Эта норма является специальной по отношению к умышленному уничтожению или повреждению чужого имущества (ч.2 ст.167) и предусматривает более опасное деяние (согласно санкции максимум лишения свободы 8 лет, а в ч.2 ст.167 - 5 лет). Не логичным представляется за менее опасное однородное деяние привлекать к уголовной ответственности с 14 лет, а за более опасное - с 16 лет.

      Применительно к уничтожению чужого имущества, возраст уголовной ответственности зависит от формы вины. При умышленном поджоге ответственность наступает с 14 лет, уничтожение имущества в результате неосторожного обращения с огнем влечет ответственность с 16 лет.

      За  уничтожение лесных массивов уголовная  ответственность наступает с 16 лет независимо от формы вины. По УК РСФСР 1960 г. ответственность за умышленное уничтожение лесных массивов наступала с 14 лет.

      Приведенные аргументы, на наш взгляд, являются достаточными для того, чтобы поставить  перед законодателем вопрос о необходимости снижения возраста уголовной ответственности за умышленное уничтожение лесов (ч.2 ст.261) с 16 до 14 лет.

      В анализируемых преступлениях, связанных  с поджогом, законодатель не предусматривает  иных признаков (кроме возраста) специального субъекта. Субъектом этих преступлений выступает физическое вменяемое лицо, достигшее установленного законом возраста.

      В судебной практике возникают сложности  с квалификацией поджогов, совершенных  должностным лицом. Так, заведующая ларьком Р. допустила растрату и подожгла ларек. Суд квалифицировал ее действия как злоупотребление служебными полномочиями, решив, что она не может быть субъектом умышленного уничтожения или повреждения чужого имущества путем поджога. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР указала, что по ч.2 ст.98 УК РСФСР (ч.2 ст.167 УК РФ) ответственность несет как частное, так и должностное лицо.

      Отдельного  рассмотрения заслуживает вопрос о  возможности признания субъектом  поджога так называемых "пироманов". Эти лица, в принципе, понимая общественную опасность своих действий, в силу болезненного влечения к поджогу или пожару, не способны руководить своими поступками. По ранее действовавшему уголовному законодательству они не подлежали уголовной ответственности.

      С появлением в новом уголовном законодательстве ст.22, предусматривающей уголовную ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости, эта практика нуждается в корректировке. Лица, страдающие психическими отклонениями, не могут в полной мере осознавать общественно-опасный характер своих действий, но в то же время отдают отчет в своих действиях и способны (хотя и ограниченно) руководить ими.

      Применительно к массовым беспорядкам, терроризму, диверсии "пироманы" субъектом  преступления быть не могут, поскольку  они не могут осознавать социальное значение этих видов преступного  деяния, тем более, ставить какую либо цель. В то же время, осуществляя поджог имущества или лесных массивов, эти лица осознают противоправность поджога и должны привлекаться к уголовной ответственности. В подобных случаях обязательно проведение судебно-психиатрической экспертизы, которая уставит невменяемость или ограниченную вменяемость лица.

2.3 Вандализм как  вид умышленного  уничтожения или  повреждения имущества

      Вандализм – одна из форм разрушительного поведения человека. В последние годы это явление обсуждается в российской печати, опубликовано несколько научных работ, посвященных отдельным проявлениям вандализма.

      Слово "вандализм" произошло от названия древнегерманского племени вандалов, разграбивших в 455 г. Рим и уничтоживших многие памятники античной и христианской культуры. Вандалы отличались особой жестокостью, они не только разрушали святыни и храмы, но старались сделать это особенно унизительным образом. Изобретение термина приписывают члену конвенции Генеральных Штатов аббату Грегуару. В 1794 г. он выступил с "Докладом о разрушениях, творимых вандализмом, и средствах их предотвращения", призывая самым суровым образом пресекать уничтожение памятников искусства. В XIX в. слово "вандализм" вошло в литературный обиход как обозначение разрушения или порчи произведений искусства и памятников архитектуры. Так, в 1846 г. появилась книга графа де Монталамбера, в которой автор осуждал разрушение католических церквей.

      Большая советская энциклопедия определяет вандализм как "бессмысленное  уничтожение культурных и материальных ценностей". Сходные толкования дают и другие современные отечественные справочники и словари, акцентируя внимание на иррациональности поведения разрушителя, а также на наносимом ущербе. В. Даль обращает внимание на несоответствие этого действия моральным нормам, определяя его как "поступок грубый, противный просвещению, образованности". Французский энциклопедический словарь "Лярусс" выделяет такой аспект, как "состояние духа, заставляющее разрушать красивые вещи, в частности, произведения искусства". В современном англоязычном источнике обращается внимание на правовой аспект вандализма: "Вандал – тот, кто намеренно или вследствие невежества разрушает собственность, принадлежащую другому лицу или обществу". В таком смысле понятие вандализма стало распространяться на повседневные проявления хулиганства. Оно стало обозначать порчу общественной, частной, коммунальной собственности, поломки оборудования в учебных заведениях, на транспорте, нанесение рисунков и надписей на стены и т.п.

      В российском Уголовном кодексе до 1996 г. такой состав преступления не предусматривался. В новом Уголовном кодексе данное преступление определяется как "осквернение зданий или иных сооружений, порча имущества на общественном транспорте или в иных общественных местах". Следует заметить, что юридические определения вандализма в разных странах не совпадают. Кроме того, действия, связанные с разрушением чужого имущества, циничные поступки в отношении святынь и т.п. могут иметь различную юридическую квалификацию. УК РФ содержит несколько статей, связанных с уничтожением или порчей материальных и культурных ценностей и имущества. Помимо "вандализма" это "хулиганство", "надругательство над могилой", "умышленное уничтожение, разрушение или повреждение памятников истории и культуры", "умышленное уничтожение или повреждение имущества". Юридическое определение вандализма принято и в криминологических исследованиях.

      Обращаясь к социально-психологическим и  социологическим исследованиям, мы обнаруживаем гораздо более широкое  толкование этого феномена. Говоря о вандализме, исследователи подразумевают разнообразные виды разрушительного поведения: от замусоривания парка и вытаптывания газонов до разгромов магазинов во время массовых беспорядков.

      Несмотря  на неизбежные затруднения, все-таки можно  выделить основные сущностные элементы вандализма. Так, А. Голдштейн выделяет намеренность, деструктивность и право собственности на разрушенный объект. Исходя из этого, он дает определение: "Вандализм – это намеренный акт разрушения или порчи чужой собственности".

      Именно  преднамеренность разрушения создает главные трудности и разночтения в применении этого понятия. Многие виды ущерба окружающей среде и оборудованию наносятся не столько из-за осознанного желания разрушить, сколько вследствие невнимательности, отсутствия заботы и аккуратности, соображений личного удобства. К числу таких действий относится вытаптывание газонов, замусоривание улиц, грубое обращение с телефонными автоматами и т.п. Отличительной чертой этих поступков является то, что люди не осознают последствий своего поведения, и, следовательно, не ощущают ответственности за них. На практике провести различие между намеренными и ненамеренными разрушениями довольно сложно, так как они имеют одинаковый результат – материальный ущерб и деградацию окружающей среды, а часто и ощутимый моральный вред другим людям. Некоторые исследователи считают описанные виды поведения формой вандализма. Например, Уайз дает такое определение: "Если кто-то изменяет часть физической среды без согласия на то ее собственника или управляющего, то это вандализм". Уайз различает "предумышленный" и "случайный" вандализм. Последний представляет собой повреждения из-за использования не по назначению, любопытства, озорства и несовпадения планов проектировщика и желаний пользователя. Другие авторы применяют понятие "разрушающее поведение" (depreciative behavior). Фактически, во многих эмпирических исследованиях намеренные и ненамеренные разрушения не различаются.

     Масштабы  вандализма в обществе и социальные последствия. В России социальная нестабильность сопровождается увеличением различных форм хулиганства и вандализма. Только в Санкт-Петербурге в 1991 г. убытки из-за регулярных поломок и хищений уличных таксофонов возросли в 4 раза по сравнению с 1989 г. На Московской железной дороге за один только 1992 г. было похищено 12 360 мягких сидений, повреждено 73 800 диванов, с сидений снято 251 тыс. кв. метров обшивки, разбито 49 800 кв. метров стекла. По некоторым оценкам, в Санкт-Петербурге 30% затрат на ремонт в жилищно-коммунальной сфере приходится на ликвидацию последствий вандализма. Зачастую единичные разрушения незначительны, но, накапливаясь, они приводят к заметному ущербу. Учет косвенных финансовых убытков еще больше увеличит оценки ущерба.

      Социальные  последствия. Разрушения и поломки существенно меняют воздействие городской среды на эмоциональное состояние личности. Известно, что некоторые характеристики окружающей среды ассоциируются у людей с опасностью и нестабильностью. Разбитые стекла, грубые надписи и рисунки, поврежденные телефоны, мусор и т.п. воспринимаются как симптом социальной деградации, признак ослабления социального контроля, что порождает беспокойство, чувство страха и уязвимости. Ощущения беспорядка и упадка, в свою очередь, провоцируют дальнейшие деструктивные действия, увеличивают вероятность новых разрушений. Некоторые исследователи высказывают предположение, что деградация среды меняет идентификацию личности, создавая ассоциации с низким социальным статусом. Люди, чье имущество подверглось разрушениям со стороны вандалов, испытывают повышенный страх оказаться жертвой насильственных преступлений. Добавим, что у жертв возникает также желание отомстить и усиливается подозрительность и враждебность по отношению к молодежи в целом. Некоторые виды вандализма (например, порча культурных символов, надписи, содержащие агрессивные высказывания в адрес отдельных национальных групп) могут провоцировать социальные конфликты.

      Наиболее  важным социальным последствием вандализма является то, что усвоенные модели деструктивного поведения в дальнейшем повторяются в усиленной форме. Это значит, что вандализм потенциально содержит опасность разнообразных, в том числе более тяжелых форм агрессивного поведения личности в будущем.

     Мотивы  разрушительных действий. В общественном сознании вандализм часто предстает бесцельным, бессмысленным, немотивированным поведением. Выявление мотивов вандализма стало одной из главных задач социальных исследователей с момента появления первых публикаций по этой проблеме. Мы остановимся на двух мотивационных типологиях вандализма. Рассмотрим типологию С. Коэнà, наиболее часто упоминаемую в литературе. В зависимости от доминирующего мотива разрушения С. Коэн выделяет шесть типов вандализма.