Соучастие в преступлении

Таким образом, дореволюционное законодательство относительно института соучастия  было по основным параметрам сформировано.

В дореволюционной  теории институт соучастия вызывал  немало дискуссий. Основной предмет спора - концепция акцессорности соучастия, т.е. зависимости ответственности соучастников от ответственности исполнителя. Ряд дореволюционных ученых, например, Т.Е. Колоколов, Я. Фойницкий, полагали, что ответственность соучастников, которые сами состава преступления не выполняли, противоречит принципам вины и причинной связи. Поэтому при стечении деяний нескольких лиц каждый должен наказываться самостоятельно, в пределах собственной вины и вклада в причинение ущерба. Однако, подавляющее большинство русских ученых, в том числе и Н.С. Таганцев, доказывали наличие объективной и субъективной связи с совершением преступления всех соучастников и утверждали, что соучастие не может быть сведено к простой сумме деяний соучастников, а являет собой новое криминальное образование Иванов Н.Г. Понятие и форма соучастия в советском уголовном праве. С. 12.. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1.2 Развитие института соучастия в советский период

После 1917 года начала формироваться наука  советского уголовного права. Серьезное внимание в ней уделялось проблеме соучастия в преступлении. К сожалению, вопрос о преемственности в уголовном праве почти не ставился советскими учеными. Шло отрицание достижений русской науки уголовного права, хотя реально полного отторжения прежних положений не произошло. Из классической школы права фактически были заимствованы такие понятия, как «вина», «соучастие», «наказание» и др. Из социологической школы - теория опасного состояния личности и меры социальной защиты. В этот период наблюдались попытки сравнительно-правовых исследований. Иначе говоря, шел процесс формирования нового уголовного права. К 40-м годам ХХ века уже сложилась определенная научная база для дальнейшего развития института соучастия, шел активный теоретический поиск решения накопившихся проблем. Высказывалось много предложений по совершенствованию уголовного законодательства, однако лишь часть из них была положена в основу принятого в 1960 году УК РСФСР, а многие ценные идеи остались тогда невостребованными и нереализованными. Поэтому представляется необходимым обратить особое внимание на теоретические разработки в области соучастия в преступлении в период 40-60-х гг. ХХ века.

В советский  период законодательное определение понятия соучастия впервые было дано в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР. Согласно ст. 21 «за деяния, совершенные сообща группою лиц (шайкой, бандой, толпой), наказываются как исполнители, так и подстрекатели и пособники». Однако УК РСФСР 1922 г., 1926 г., Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. определения общего понятия соучастия не содержали, а лишь выделяли соучастников (подстрекателей, пособников и исполнителей), в отношении которых устанавливались в качестве общих принципов применения наказания: а) степень участия лица в совершении преступления; б) степень опасности совершенного деяния и в) степень опасности лица, участвовавшего в данном преступлении. В Особенной части УК предусматривались групповые преступления как элементы квалифицированных составов и отдельно устанавливалась ответственность за такие формы попустительства, как укрывательство и недонесение.

Вместе  с тем в 30-50-е гг. правоприменительная  практика нередко расширяла границы соучастия. Так, например, введенная в действие 8 июня 1934 г. ЦИК СССР ст. 58-1а (измена Родине) в теоретическом плане и в практическом значении применительно к институту соучастия истолковывалась в виде «широкого» понятия соучастия, для которого не требовалось устанавливать ни наличия вины, ни причинной связи между действиями каждого соучастника и наступившим преступным результатом. Один из главных идеологов такой трактовки соучастия А.Я. Вышинский считал неприемлемым применение при ответственности за соучастие общих принципов уголовной ответственности. В своей работе он писал: «Правильный сам по себе, этот принцип неприменим в вопросе о соучастии, если соучастие понимать не в узком смысле этого слова, т.е. не как участие нескольких лиц в совершении общими усилиями одного или нескольких преступлений, а понимать его в широком смысле слова, т.е. как совокупность действий многих или нескольких лиц, не только вызвавших данный преступный результат, но и в той или иной мере и степени, прямо или косвенным образом, посредственно или непосредственно предопределивших или облегчивших наступление преступного результата» Вышинский А.Я. Вопросы теории государства и права. - М.: Госюриздат, 1949. С. 117.. Таким образом, умышленный характер соучастия выхолащивался, отрицалась необходимость причинной связи между действиями соучастников и преступным результатом, а институт соучастия заменялся некой безграничной и неопределенной причастностью к совершению преступления.

В 1941 году появились фундаментальная работа А.Н. Трайнина «Учение о соучастии», ряд статей: «Понятие и виды соучастия», «Соучастие и уголовная ответственность». В этот же период были опубликованы труды В. Гольдинера, А. Лаптева, В. Меньшагина и др. Профессор Б.С. Утевский определял соучастие как совместное умышленное участие двух или большего количества лиц в совершении умышленного преступления и предлагал разделить его на виды: соучастие первого рода и соучастие второго рода, тем самым пытаясь избавиться от понятия «прикосновенности к преступлению». Это позволило бы расширить понятие соучастия, включив в него всякое укрывательство, недоносительство, попустительство; допускалось введение нормы о неосторожном соучастии Труды первой научной сессии ВИЮН. - М.: Юриздат, 1941. С.130.. Наиболее опасной формой соучастия была признана организация преступного сообщества. В ней выделялись организаторы и рядовые участники сообщества. Давалось понятие организованной группы или шайки. Это группа из двух или более лиц, предварительно сорганизовавшихся для совершения одного или нескольких преступлений. В 1946 и 1948 гг. был издан учебник «Уголовное право» под редакцией А.А. Герцензона, где соучастие определялось как совместная деятельность, объединенная единым замыслом или соглашением всех участников, между которыми установлено распределение ролей Герцензон А.А. Уголовное право. Общая часть. - М., 1948. С.362.. По мнению М.И. Ковалева, это определение страдало определенными недостатками. Так, не было понятно выражение «распределение ролей». Имел ли он в виду формы преступной деятельности, при которых исполнитель осуществлял состав преступления, а остальные участвовали лишь как пособники, подстрекатели? А может быть, он видел соучастие как совершение преступления всеми участниками, то есть соисполнительство? Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Ч.1. Понятие соучастия. - Свердловск, 1960. С. 107..

П.Ф. Гришанин проанализировал понятие преступной организации и ответственности  ее участников по советскому уголовному праву Гришанин П.Ф. Понятие преступной организации и ответственность ее участников по советскому уголовному праву: Автореф. дис. : канд. юрид. наук. - М., 1951., подчеркнув, что соучастие могло иметь место и для совершения только одного преступления. В диссертации утверждалось, что согласно советскому уголовному праву создание преступной организации по своей юридической природе является приготовлением к совершению преступления, караемым в отдельных случаях и как оконченное преступление. Им предлагалось ввести новое понятие преступной организации как группы из двух или более лиц, предварительно объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений.

В этот период М.Д. Шаргородский предпринял попытку  обобщить уголовное законодательство и судебную практику по вопросу соучастия. Он подчеркнул необходимость установления принципа коллективной ответственности при соучастии, в то время как уголовное право и суды отстаивали принцип индивидуальной ответственности, а также отрицание акцессорного характера соучастия. Исследовал ученый и вопрос о разграничении исполнителя и пособника. В теории уголовного права на этот счет имелось множество взглядов. Объективная теория разграничения исполнителя и пособника исходила из различия между причиной и условиями наступления преступного результата: исполнители причиняют результат, в то время как пособники создают только одно из условий его наступления. Представители другого направления в объективной теории полагали, что исполнитель - это тот, кто совершает действия, предусмотренные законом. Сторонники субъективной теории отстаивают принцип - исполнители действуют в своем интересе, пособники же - в чужом Шаргородский М.Д. Вопросы Общей части уголовного права. - Л., 1955. С.149.. М.Д. Шаргородский придерживался объективной теории и полагал, что для исполнителя характерно обязательное выполнение действий, предусмотренных статьей Особенной части УК РСФСР.

По вопросу  о формах соучастия было также  немало дискуссий. И.П. Малахов представлял  соучастие как единое действие нескольких лиц, представляющее повышенную общественную опасность. Формы соучастия: исполнительство, пособничество, подстрекательство - предлагал не выделять Малахов И.П. Некоторые вопросы учения о соучастии по советскому уголовному праву // Труды Военно-политической академии. Вып. 17. - М., 1957. С.168.. Но большинство ученых говорили о необходимости выделения различных форм соучастия и предлагали классифицировать формы по различным основаниям. Так, по характеру и степени связи между соучастниками называли: соучастие без предварительного сговора, соучастие с предварительным сговором и преступную организацию. Позднее предложили выделить как форму соучастия организованную группу Гришаев П.И., Кригер Г.А. Соучастие по уголовному праву. - М., 1959. С.58-63, 72-84..

По проблемам  соучастия исследуемого периода  в теории уголовного права и в правоприменительной деятельности не было единого мнения по вопросам применения, толкования норм УК РСФСР относительно соучастия. Его установлению способствовала практика Верховных Судов СССР и РСФСР Вопросы уголовного права и процесса в практике Верховных Судов СССР и РСФСР (1938-1969 гг.). - М., 1971. С.58 - 64.. Например, указывалось на умышленный характер действий соучастников. Поэтому действия обвиняемого, хотя и содействовавшие объективно преступлению, но совершенные без предварительной цели оказать такое содействие, не могут рассматриваться как соучастие.

С принятием  Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик  в 1958 году был подведен определенный итог интенсивному, хотя и не всегда последовательному развитию теории соучастия Иванов Н.Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве. С. 12-13.. Однако нормы института соучастия, закрепленные в них, снова породили дискуссию о признаках данного правового явления. Широко обсуждались и другие проблемы: возможность неосторожного соучастия в преступлении; возможность соучастия в неосторожном преступлении. По мнению М.И. Ковалева, подготовившего фундаментальный труд по этим проблемам, концепция соучастия, принятая Основами, была принципиально правильной. Остальные концепции вели или к расширению, или к сужению объема соучастия. Он утверждал, что для соучастия характерен только умысел Ковалев М.И. Указ. соч. С. 111..

В дискуссии  о неосторожном соучастии мнения ученых разделились. Одни считали возможным  неосторожное соучастие, например, М.Д. Шаргородский, С.А. Домахин, А.Н. Трайнин. Так, последний полагал, что отрицание сочетания соучастия и неосторожности приведет к освобождению от уголовной ответственности за соучастие целого ряда лиц Трайнин А.Н. Некоторые вопросы учения о соучастии // Социалистическая законность. 1957. №2. С.28.. Другие же полагали, что каждый из участников преступления, совершенного в результате неосторожного действия нескольких лиц, должен нести индивидуальную ответственность, а о соучастии здесь речи быть не может. Такой же точки зрения придерживались М.И. Ковалев, А.А. Пионтковский и др. Они исходили из того, что ответственность за соучастие возможна лишь при умысле.

В 1960 году М.И. Ковалев предложил определить соучастие как умышленные, совместные действия вменяемых и действующих по собственной воле лиц, представляющие собой совершение одного и того же умышленного преступления, с разделением или без разделения ролей между участниками. Ученый последовательно отстаивал акцессорную природу соучастия, за что по идеологическим причинам подвергался резкой критике. Поэтому вовсе не случайно в 1999 году он вновь издал монографию «Соучастие в преступлении», которая представляет собой воспроизведение докторской диссертации, защищенной ранее. Работа интересна именно как памятник развития науки уголовного права и как свидетельство правоты автора по проблемам акцессорной природы соучастия. Судебная практика в этот период шла по такому же пути.

Теоретический анализ Основ показывает, что в  этот период его авторы, не ссылаясь напрямую на источники, что было вызвано политическими причинами, исследовали и учли опыт законодательной регламентации соучастия в российском уголовном праве и ряде современных государств. Наблюдается тенденция более полной формализации признаков соучастия. А это, несомненно, способствовало стабилизации судебной практики. Документ оказал заметное влияние на развитие норм института соучастия. Впервые в уголовном праве России появился институт соучастия с детализацией его характеристик в ряде норм, и это было достижением уголовно-правовой науки. В 1960 году на базе Основ в РСФСР был принят Уголовный кодекс. Он воспроизвел нормы Основ, регламентирующие этот институт. Однако, несмотря на то, что Основы, а затем и УК РСФСР 1960 г. впервые дали развернутое определение соучастия, перечислили лиц, подлежащих ответственности за соучастие, все же нерешенными оставались многие вопросы, которые в последующем широко обсуждались в литературе Галиакбаров Р.Р. Групповое преступление. Постоянные и переменные признаки. - Свердловск, 1973; Красиков Ю.А. Лекция 10. Соучастие в преступлении / Под ред. проф. А.Н. Игнатова. - М., 1996. С.5; и др.. Например, не был решен вопрос о четких признаках соучастия, о его видах и формах. А между тем организованные формы совершения преступления группами после принятия Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. стали все чаще проявлять себя в реальной жизни. Но вопросы о групповых посягательствах, организованных преступных группах, преступных сообществах не регламентировались уголовным законодательством и практически не анализировались в теории. Можно утверждать, что уголовный закон и теория вовремя не отреагировали на серьезные изменения, происходящие в преступности. Существовавшие в то время концепции широкого привлечения общественности к борьбе с преступностью объективно позволили «проглядеть» зачатки бурного в последующем роста групповых форм совершения преступлений, которые уже через десять лет после принятия Основ составили пятую часть умышленных посягательств.

Одновременно  в рассматриваемый период велись глубокие теоретические исследования проблем соучастия, был принят ряд нормативных актов, регулирующих новые формы опасного поведения людей. Если в первые годы советской власти в теории по данной проблеме наблюдался застой, то начиная с 1960 года усилилось внимание специалистов к теории соучастия. Отчасти интерес к соучастию вызывался наметившейся тенденцией роста преступности в различных ее групповых проявлениях. В этой связи необходимо отметить труды Ф.Г. Бурчака, Р.Р. Галиакбарова, П.Ф. Тельнова Бурчак Ф.Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. - Киев: Наукова думка, 1969; Галиакбаров Р.Р. Указ. соч.; Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. - М., 1974., а также проработку этих вопросов в ряде кандидатских диссертаций, научных статей и учебной литературе. Ученые осмысливали проблему соучастия с учетом изменяющейся преступности. В этот период появились новые идеи, вошедшие в науку. Детально разработаны проблемы группового преступления, многосубъектных преступлений без признаков соучастия, квалификации и разграничения групповых преступлений Епифанова Е.В. Теоретические разработки соучастия в преступлении в России в 40-60-е гг. ХХ века // Журнал российского права. 2003. №12. С. 41..