Понятие и сущность уголовного права

Ко второй группе относятся отношения, связанные с удержанием лица от преступного посягательства посредством угрозы наказания, содержащийся в уголовно-правовых нормах. Уголовный запрет налагает на граждан обязанность воздержаться от преступления. В данном случае речь идет не об уголовно-правовом регулировании общественных отношений, а о правовом воздействии на поведение людей[22].

Третья группа общественных отношений, входящих в предмет уголовного права, возникает при реализации гражданами права на причинение вреда при защите от общественно опасных посягательств при необходимой обороне, а также при крайней необходимости и других обстоятельствах, исключающих преступность деяния. Эти отношения можно именовать регулятивными уголовно-правовыми отношениями (в отличие от охранительных), так как они складываются на основе регулятивных (управомочивающих) норм и регламентирует поведение лица, являющееся одновременно и социально допустимым.

Вопрос о предмете уголовно-правового регулирования является дискуссионным. Ряд российских авторов высказали мнение о том, что уголовное право не имеет собственного предмета правового регулирования (А. А. Пионтковский, В. Г. Смирнов), а лишь охраняет те отношения (семейные, трудовые, гражданско-правовые и прочие), которые регулируются другими отраслями права. Например, в Семейном кодексе РФ (далее СК РФ) регламентирован порядок взыскания алиментов на содержание несовершеннолетних детей. Нормам, регулирующим алиментные отношения, соответствует норма, закрепленная в УК РФ, согласно которой злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей образует преступление, влекущее уголовную ответственность.

Другие авторы высказали иную точку зрения. Они полагают, что уголовное право регулирует такие общественные отношения, которые не составляют предмет регулирования ни одной из других отраслей права (Н. С. Таганцев, Н. Д. Дурманов, А. В. Наумов). В подтверждение этой точки зрения обычно приводят пример с регламентацией уголовной ответственности за посягательства на личность, государственные интересы и т. п. Запрет таких действий, как шпионаж, захват заложника, бандитизм, изнасилование является сугубо уголовно-правовым и не содержится в других отраслях права.

Как представляется, функции уголовного права нельзя сводить лишь к охране отношений, получивших регламентацию в других отраслях права. Уголовное право имеет собственный, достаточно специфичный предмет регулирования.

Таким образом, «предмет уголовного права как отрасли права - это общественные отношения, во-первых, направленные на защиту личности, общества и государства от преступных посягательств, во-вторых, связанные с освобождением от уголовной ответственности и наказания и, в-третьих, связанные с профилактической и стимулирующей функцией уголовного закона».

3. Концепции реформирования системы уголовного права России

В Институте государства и права Российской академии наук 20 января 2006 г. состоялась научно-практическая конференция, посвященная критическому анализу десятилетнего периода развития российского уголовного законодательства и УК РФ 1996 г. Ведущие представители российской науки уголовного права собрались вместе, ощущая особенно остро в современный период свою обязанность как ученых активно способствовать правильному законотворчеству и эффективному правоприменению, несмотря на известное сопротивление, на которое в отдельных ситуациях наталкивается научная общественность. В ходе конференции поднимались и дискутировались следующие вопросы и проблемные темы: методология разработки и совершенствования (изменения и дополнения) УК РФ, роль социологии уголовного права и криминологии в уголовно-правовой законотворческой деятельности, социально-правовая оценка изменений в УК РФ, внесенных Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации»[23], принципы УК РФ и их реализация в практике системы уголовной юстиции, проблемы разграничения неосторожной вины и невиновного причинения вреда, проблемы уголовной ответственности за совершение преступлений организованной группой или преступным сообществом (нужен ли федеральный закон о борьбе с организованной преступностью), уголовно-правовые пути повышения эффективности наказания, возможность возвращения к институту освобождения от уголовной ответственности в связи с передачей обвиняемого на поруки или на рассмотрение товарищеского суда, проблемы смертной казни, уголовно-правовые проблемы борьбы с преступлениями против личности, преступления в сфере экономической деятельности: пробельность и избыточность уголовного законодательства, достаточность уголовно-правовых мер борьбы с внутренним и международным терроризмом, оценка политизации преступлений, предусмотренных ст. 148, 149, 213, 214, 243, 244 УК РФ, и криминализации мотивов идеологической, политической и социальной ненависти в ст. 282 и 282.1 УК РФ, уголовно-правовые проблемы борьбы с коррупцией.

Участники конференции констатировали, что в числе ряда законодательных актов, направленных на борьбу с преступностью, Государственной Думой ФС РФ в истекшем десятилетии были приняты некоторые научно необоснованные, а иногда и ошибочные законодательные акты. В связи с этим была выработана рекомендация создать в профильном комитете Государственной Думы или Минюсте рабочую группу для проведения научной (в том числе криминологической) экспертизы по вопросам уголовного законодательства. В частности, было признано целесообразным учредить рабочую группу с участием специалистов по международному праву для доработки ст. 11, 12 и 13 УК РФ.

Со вступительным словом к участникам конференции обратился заведующий сектором уголовного права и криминологии ИГП РАН, директор Московского исследовательского центра по проблемам организованной преступности и коррупции, доктор юридических наук, профессор В.В. Лунеев[24]. Было уделено особое внимание проблеме влияния на содержание уголовного права факторов экономического, политического, социально-психологического, культурного и иного характера, а также состояния и динамики преступности, тем более что происходящая глобализация мира угрожает высокой криминогенностью. Кроме того, профессор В.В. Лунеев подчеркнул, что в современных условиях абсолютно необходима научно обоснованная декриминализация некоторых деяний, предусмотренных УК РФ, гуманизация ответственности за совершение преступлений небольшой и средней тяжести, а также упрощение судопроизводства по этим делам и проч. Однако нередко подобные предложения вносятся без должного теоретического обоснования, практической проработки и без соблюдения принципа системности, что нередко придает таким законам-реформам криминогенный и коррупциогенный характер. С учетом непростой политической ситуации, отсутствия серьезной социологической и криминологической экспертизы при разработке УК РФ его оценка не может быть однозначной. Но в то же время этот Кодекс, восприняв достижения ранее действовавшего уголовного закона, Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1991 г., во многом стал ориентиром для уголовного законодательства стран СНГ и Балтии.

С обзорным докладом выступила главный научный сотрудник сектора уголовного права и криминологии ИГП РАН, доктор юридических наук, профессор С.Г. Келина[25]. Она уделила внимание роли и важности уголовной политики, отсутствию национальной идеологии в стране, что влечет криминализацию общества, распространение экстремизма, расового насилия со стороны молодежи и наркотизации. На вопрос о том, пригоден ли действующий УК РФ для правоприменительной практики и ее современных потребностей, докладчик ответила в целом утвердительно. Этому свидетельством является тот факт, что за период с 1997 по 2005 гг. Верховным Судом РФ принято 55 постановлений, из которых лишь 16 касаются УК РФ. Далее профессор С.Г. Келина попыталась оценить основные недостатки и пробелы уголовного законодательства. Так, законодатель в процессе совершенствования УК РФ не всегда последовательно учитывает институт категоризации преступлений. Например, в Федеральном законе от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ стремление законодателя формализовать пределы применения условного осуждения является в целом оправданным, хотя способ внесения этого изменения представляется непоследовательным, так как при определении уголовно-правовых последствий содеянного, как правило, объем последних не связывается четко с категорией совершенного преступления. Граница в восемь лет, установленная для лишения свободы, которое может быть назначено условно, сейчас нередко приводит к неоправданному освобождению лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления. Логичнее было бы распространить возможность условного осуждения на лиц, совершивших любые категории преступлений, кроме особо тяжких, то есть максимально наказуемых лишением свободы на срок до десяти (а не восьми) лет. Далее докладчик поддержала намерение законодателя окончательно изъять из текста УК РФ такую форму множественности, как неоднократность преступлений, путем объединения ее с совокупностью преступлений, что более соответствует принципу справедливости. Была критически оценена проведенная Федеральным законом N 162-ФЗ реформа института рецидива, который был в прямом смысле изуродован и потерял свое прежнее значение с учетом опасного характера рецидивной преступности. В этой связи было высказано несогласие с уравнительным (недифференцированным) подходом при определении минимального срока наказания независимо от вида рецидива, что также противоречит принципам справедливости и индивидуализации наказания. Нельзя согласиться с нивелированием степени опасности разных видов рецидива при назначении наказания и установлением для всех них одинакового минимального предела от самого строгого предусмотренного в статье наказания (не менее одной трети). Чрезмерно либеральным представляется в контексте данных изменений исключение признака предшествующей судимости из числа квалифицирующих (особо квалифицирующих) признаков в статьях Особенной части УК РФ. В целом, участники конференции признали ошибочным установление единых правил назначения наказания за различные виды рецидива и даже саму возможность назначения наказания при любом виде рецидива ниже низшего предела, установленного в санкции. Такое смягчение уголовной ответственности в случаях рецидива не соответствует криминологической реальности.

Далее в своем обзорном докладе профессор С.Г. Келина обратилась к проблеме нормативной регламентации в УК РФ правовых последствий совершения преступлений - назначение наказания, применение иных мер уголовно-правового характера, освобождение от уголовной ответственности. Так, среди новых предусмотренных российским уголовным законом видов наказаний, не связанных с лишением свободы, пристальное внимание привлек арест, об исключении которого из перечня видов наказаний Правительством РФ внесен в Государственную Думу ФС РФ соответствующий законопроект, что представляется неправильным. В пояснительной записке приводится довод о том, что для 60-70 тыс. человек, которых будут подвергать этой мере наказания, необходимо построить 140 арестных домов для 500 человек каждый, что повлечет за собой огромные расходы - около 700 млрд рублей. В то же время докладчик напомнила, что еще в конце прошлого века краткосрочное лишение свободы менее одного года было признано на различных международных форумах неэффективным (такой общемировой вывод был сделан, в частности, на одном из конгрессов ООН) и поэтому было рекомендовано в качестве альтернативы применять арест до шести месяцев и не связанные с изоляцией от общества обязательные работы и ограничение свободы.

Применительно к пожизненному лишению свободы профессор С.Г. Келина также выразила свое неудовлетворение недавно внесенными изменениями в ст. 57 УК РФ. Была негативно оценена и наметившаяся в последнее время среди российских законодателей тенденция еще больше расширить основания применения этой меры наказания, в частности, к распространителям наркотиков, несмотря на то, что порядок исполнения такого наказания в нашей стране унизителен и заслуживает самой острой критики. Анализ судебной практики показывает, что лишение свободы, несмотря на некоторое сокращение, все-таки остается основной мерой наказания (32% всех приговоров), при этом по 24% приговоров эта мера применяется к лицам, совершившим преступления средней и небольшой тяжести. Наконец, был поднят наболевший вопрос о целесообразности исключения Федеральным законом N 162-ФЗ конфискации имущества из УК РФ, в связи с чем докладчик призвала законодателя восстановить ее в ближайшее время именно как вид уголовного наказания, которое должно предполагать безвозмездное изъятие в собственность государства орудий и средств совершения преступления; имущества, денег и иных ценностей, полученных в результате совершения преступления, а также любых доходов от этого имущества или соответствующей стоимости имущества и т.п. Участники конференции согласились с этим предложением, отметив, что исключение конфискации имущества как вида наказания и замена ее крупным штрафом отрицательно воспринимаются как практическими работниками, так и учеными.

Анализируя последствия реформирования Особенной части УК РФ за истекший десятилетний период, профессор С.Г. Келина отметила 18 новых уголовно-правовых норм, 5 статей с декриминализацией и 10 статей, описывающих преступления, связанные с причинением средней тяжести вреда здоровью по неосторожности, которые также подверглись законодательной коррекции. Криминализации подлежали деяния, содержащие совершенно новые для нашего общества социально опасные явления: невыплата заработной платы, прекращение подачи электроэнергии, рабство, организация группы по незаконному пересечению Государственной границы РФ, финансирование террористической деятельности. Хотя последние два состава преступления, по мнению докладчика, должны охватываться специальными нормами Общей, а не Особенной части УК РФ как разновидности соучастия в преступлении.

Директор Научно-исследовательского института проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ, доктор юридических наук, профессор А.Я. Сухарев начал свое выступление с негативной оценки российского УК 1996 г.[26]. По его мнению, различные сомнительные уголовно-правовые новеллы выдаются порой за достижения и научные прорывы, хотя на деле они не согласуются с криминологическими реалиями, среди которых бедность, детская беспризорность, коррупция, криминал в экономике и власти, теневая юстиция и проч. Выступавший призвал участников конференции наряду с нормативистским обсуждением «законодательных прописей» УК РФ учитывать и такие проблемы, как соблюдение в процессе научного комментирования правотворчества профессиональной порядочности, принципиальности, честности, объективности, которые нередко подводят российских законодателей в последнее время.

Председатель Российской криминологической ассоциации, заведующая отделом Научно-исследовательского института проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ, доктор юридических наук, профессор А.И. Долгова начала свое выступление с ремарки о заметном снижении общего уровня правовой культуры, в частности применительно к сфере уголовного права, отметив также, что университетский курс уголовного права превратился из обучения студентов классическим основам этой науки в простое комментирование действующего Уголовного кодекса[27]. В процессе правотворчества необходимо учитывать качественные изменения современной преступности, которая все более усложняется, становится высокоорганизованной и транснациональной, а также рассматривать уголовный закон в контексте принятых в недавнее время комплексных федеральных законов и международных актов. Основную часть своего выступления профессор А.И. Долгова посвятила выявлению несогласованностей между нормами Общей и Особенной части действующего УК РФ. Так, слово «заведомо», несколько раз используемое законодателем в нормах Особенной части, никак не отражено и не разъясняется в нормах Общей части УК РФ. Закрепленные в ст. 282-282.2 УК РФ понятия «организованная группа» и «экстремистское сообщество» не совпадают по своему значению и конструктивным признакам с понятием преступной организации, предусмотренным ч. 4 ст. 35 УК РФ. В противоположность мнению профессора С.Г. Келиной, было подвергнуто критике исключение Федеральным законом N 162-ФЗ понятия неоднократности преступлений из УК РФ. Отказ законодателя от этой формы множественности представляется преждевременным, не соответствует достижениям современной юридической науки, неосновательно разрушает систему множественности преступлений. Выступавшая также не согласилась с тезисом С.Г. Келиной о том, что организованная группа по незаконному пересечению Государственной границы РФ и финансирование террористической деятельности должны охватываться нормой Общей части УК РФ о соучастии в преступлении. Необходимо учитывать, что принципиально новым явлением современного мира является сложнейшее, системное, высокоорганизованное совершение преступлений, которое не охватывается традиционными институтами множественности или соучастия. Следовательно, в Особенной части УК РФ должны быть выделены такие самостоятельные составы преступлений, как, например, финансирование террористической деятельности, которое само по себе становится элементом такого большого и опаснейшего явления, как «суррогатная война», чьи организаторы и иные соучастники могут находиться в различных странах мира.