Принцип диспозитивности в гражданском процессуальном праве

По ГПК 1964 года пересмотр судебных постановлений в порядке надзора допускался по протестам указанных в его ст. 320 должностных лиц судов и прокуратуры, которые не были связаны наличием надзорных жалоб вообще, а также их доводами - в частности; решение суд надзорной инстанции принимал по протесту, а не по надзорной жалобе (ст. 329).

Надо отметить, что  в последние годы действия ГПК 1964 года, когда в законодательстве наметилась тенденция расширения принципа диспозитивности, в Верховном Суде РФ исходя из нового содержания этого принципа решения о принесении протестов на судебные постановления по гражданским делам принимались в подавляющем большинстве случаев только по жалобам лиц, участвующих в деле, или других лиц, права и законные интересы которых были нарушены судебными постановлениями.

Более того, основываясь  на принципе диспозитивности, Пленум Верховного Суда РФ Постановлением от 25 апреля 1995 г. N 6 исключил из Постановления Пленума от 26 июня 1974 г. N 3 «О рассмотрении судами Российской Федерации гражданских дел в порядке надзора» п. 2, в котором ранее разъяснялось, что жалоба в порядке надзора может быть подана как лицами, участвующими в деле, так и другими гражданами и организациями, считающими выводы суда неправильными, что проверка дела в порядке надзора может иметь место также по письмам депутатов, по материалам статей, корреспонденции, заметок в печати, обобщений судебной практики, представлениям судей и т.д.⁸

Тем не менее, необходимость  в принесении протестов в порядке  надзора с целью пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений - при отсутствии надзорных жалоб - в отдельных случаях возникала. Это становилось необходимым, когда выявлялись судебные постановления (в частности, по представлениям судей), по которым судами были допущены существенные нарушения норм материального или процессуального права, влекущие серьезные неблагоприятные последствия:

для разрешения другого  дела, для которого это судебное постановление имеет преюдициальное значение;

для неопределенного  круга лиц (например, по делам об оспаривании нормативных правовых актов);

для единства судебной практики и законности;

для иных публичных интересов  и т.п.

В таких случаях приносились  протесты, и незаконные судебные постановления  пересматривались, чем, полагаю, разумный баланс между принципами диспозитивности и законности не нарушался.

По новому ГПК это  стало невозможным. Представляется, однако, что такое регулирование  создает неоправданный перевес  в пользу принципа диспозитивности  и существенным образом ослабляет  действие принципа законности. Практика применения нового ГПК уже выявила случаи, свидетельствующие о том, что указанные новеллы производства в суде надзорной инстанции порождают серьезные проблемы (например, возник вопрос об исполнении решения суда, вынесенного незаконным составом, которое никто не обжаловал).

Некоторые возможности  решения указанных проблем создает  норма, включенная в ст. 389 ГПК, согласно которой Председатель Верховного Суда РФ или его заместитель имеют  право внести в Президиум Верховного Суда РФ мотивированное представление о пересмотре судебных постановлений в порядке надзора в целях обеспечения единства судебной практики и законности.

Как видно из содержания этой нормы, она не связывает указанных  в ней лиц наличием или отсутствием  по делу надзорных жалоб и предоставляет этим лицам право вносить представления о пересмотре судебных постановлений в порядке надзора в Президиум Верховного Суда РФ - без жалоб и минуя нижестоящие надзорные инстанции.

Однако представляется, что возможности применения ст. 389 ГПК весьма ограничены (к моменту написания настоящей статьи она еще ни разу не применялась). Во всяком случае, Верховному Суду РФ предстоит еще выработать практику ее применения и дать толкование формулировки «обеспечение единства судебной практики и законности».

Немалое значение имеет выбор вида гражданского судопроизводства, в котором должно рассматриваться и разрешаться то или иное дело (в порядке искового производства, производства по делам, возникающим из публичных правоотношений, особого производства).

ГПК РФ ограничивает истца (заявителя) в праве выбрать по своему усмотрению вид гражданского судопроизводства, в котором следует рассматривать его дело, т.е. сужает в данных отношениях действие принципа диспозитивности.

Такое регулирование  представляется вполне оправданным, так как не допускает возможности злоупотребления со стороны лиц, обращающихся в суды, своими правами путем выбора наиболее благоприятного для них (например, с точки зрения подсудности) и ущемляющего права других лиц, участвующих в деле, вида судопроизводства.

Например, если дело в  связи с наличием спора подлежит рассмотрению и разрешению в порядке  искового производства в суде по месту  жительства или нахождения ответчика, то лицо, обратившееся в суд, не вправе подать заявление по месту своего жительства или нахождения в порядке производства по делам, возникающим из публичных правоотношений (ч. 2 ст. 254 ГПК), или особого производства (ст. 266 ГПК).

В таких случаях судья  должен оставить заявление без движения и разъяснить заявителю необходимость  оформления искового заявления с  соблюдением требований ст. ст. 131 и 132 ГПК, а если при этом нарушаются правила подсудности дела - отказать в принятии заявления. Если наличие спора выяснится после принятия заявления к производству суда, то суд должен вынести определение об оставлении заявления без рассмотрения, в котором следует разъяснить заявителю и другим заинтересованным лицам их право разрешить спор в порядке искового производства.⁹ Действие принципа диспозитивности, так же как и принципа состязательности, имеет особенности в производстве по делам, возникающим из публичных правоотношений

Так, в силу ч. 3 ст. 252 ГПК  отказ лица, обратившегося в суд  с заявлением об оспаривании нормативного правового акта, от своего требования не влечет за собой прекращения производства по делу; признание требования органом государственной власти, органом местного самоуправления или должностным лицом, принявшими оспариваемый нормативный правовой акт, для суда необязательно.

Относительно значения признания требования по таким делам  не может быть вариантов: суд, исходя из того, что оспариваемый нормативный  правовой акт имеет публичное  правовое значение и распространяется на лиц, не участвующих в деле, обязан разрешить вопрос о соответствии этого акта нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу, по существу, независимо от позиции органа, его издавшего.

Что же касается отказа заявителя  от требования по таким делам, то однозначного подхода к нему быть не может.

С учетом особенностей каждого  конкретного дела суд не лишен  возможности прекратить по нему производство. Например, нет никакой необходимости  продолжать разбирательство дела, если нормативный правовой акт признан утратившим силу, в связи, с чем заявитель отказывается от своего требования.

2.2. Характеристика добросовестного пользования процессуальными правами и процессуальной недобросовестности

В настоящее время  по действующему российскому законодательству основной задачей судопроизводства в сфере гражданской юрисдикции является правильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан, организаций, прав и интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, других лиц, являющихся субъектами гражданских или иных правоотношений, сферы предпринимательской и иной экономической деятельности (ст. 2 ГПК).

Шамшурин Л. В своей  работе  «О диспозитивности и злоупотреблении процессуальными правами в состязательном процессе в сфере гражданской юрисдикции: вопросы теории и практики» ставит вопрос о возможности  достижение верного знания и вынесение справедливого решения в условиях диспозитивности и состязательности процесса, когда основным движущим началом судопроизводства является инициатива участвующих в деле лиц. Дела возбуждаются, переходят из одной стадии процесса в другую и прекращаются под влиянием исключительно инициативы лиц, которые вправе выбирать как активный, так и пассивный способ защиты своих интересов¹⁰.

Высказывается также  другое мнение, что нелепой ошибкой многих исследователей принципа состязательности является указание на то, что должно якобы наличествовать «фактическое состязание» сторон в деле сбора доказательств и отстаивания своей позиции. Согласно доктрине науки арбитражного процесса сам факт «вступления в состязание» следует воспринимать даже не как обязанность, а как не подлежащую обсуждению данность, своего рода изначальную целесообразность.

Шамшурин Л.  указывает, что в основу судебного решения должна быть положена истина, справедливо утверждается, что истина может родиться только в споре, если стороны участвуют в нем без принуждения. Ведь каждое из лиц, участвующих в деле, прежде всего должно иметь право выбора - вступать ему в состязание или не вступать. И только потом, добровольно вступив в состязание, вести речь о том, каким образом вести себя в этом состязании.

Процессуальная «оферта  на состязание» исходит от истца. Для него участие в судебном состязании является обязательным. Что же касается ответчика, то для него втягивание в состязание может быть невыгодным. Кроме того, реагирование ответчика на иск может подсказать истцу направление, в котором пойдет дальнейшее развитие его процессуальной мысли¹¹.

Действительно, обладатель субъективного права в силу принципа диспозитивности может свободно распоряжаться принадлежащим ему  правом, как до судебного процесса, так и во время процесса, и процессуальными  средствами, которые ведут к достижению его цели.

Обычно обращение к  судебной защите происходит тогда, когда  обладатель нарушенного или оспариваемого  субъективного права исчерпал возможности  для их реализации или защиты.

Желая добиться в суде положительного для себя результата, истец (заявитель) должен соблюдать установленные правила судебной процедуры. В случае неисполнения императивных правил процесса для него наступают негативные последствия в виде возвращения искового заявления, отказа в удовлетворения иска, прекращения производства по делу и т.д. Для ответчика же неиспользование процессуальных средств борьбы, уклонение от участия в состязании может обернуться проигрышем дела.

Если обратится к  истории, то В.А. Рязановский в начале прошлого столетия отмечал, что, прибегая к судебной защите, заинтересованное лицо должно считаться с организацией процесса, созданной государством не только в его личных интересах, а прежде всего в интересах целого, в интересах всего государства. А интересы целого требуют, чтобы процесс служил охране правопорядка, целям раскрытия материальной истины¹².

Процессуальное законодательство наделяет стороны процессуальными  правами в целях защиты их прав и законных интересов и в то же время возлагает на них процессуальные обязанности, в частности, обязывая лиц, участвующих в деле, добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами (ст. 35 ГПК, ст. 41 АПК). Эта обязанность определяет пределы любого субъективного процессуального права. Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, как гласит ч. 3 ст. 17 Конституции Российской Федерации. Иными словами, гражданские права одного субъекта права кончаются там, где начинаются права другого субъекта.

В настоящее время  общего понятия добросовестного пользования процессуальными правами в российском процессуальном законодательстве нет, недостаточно исследован этот вопрос и в научной литературе. Тем более интересен иностранный опыт подхода к раскрытию этого понятия. Там в понятие добросовестного пользования правами включают четкость процессуального поведения субъектов гражданского процессуального правоотношения и лояльность их по отношению к остальным лицам, участвующим в деле¹³.

В судебной практике российских арбитражных и иных судов принято мириться с бытующим представлением о том, что процессуальной морали не существует, любое поведение в процессе допустимо, что нельзя признать отвечающим духу проводимой судебной реформы¹⁴.

То, что отсутствие процессуальной морали не отвечает духу проводимой судебной реформы, это совершенно верно. Однако вряд ли можно согласиться с утверждением о терпимом отношении к любому поведению в процессе. Да, суд при рассмотрении дела должен быть объективным и беспристрастным, оказывать содействие лицам, участвующим в деле, в реализации их прав, создавать условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения закона. И тем более трудно представить себе судью, который, руководя процессом, терпимо относился бы к любому поведению в процессе, а поведение лица, злоупотребляющего процессуальными правами и создающего серьезные помехи в осуществлении правосудия, не вызвало бы по меньшей мере чувство огорчения и досады, стремления направить рассмотрение дела в конструктивное русло, прибегая в том числе к возможным в данном случае процессуальным санкциям.

В литературе высказано  мнение, что злоупотребление процессуальными  правами является проявлением несовершенства процессуального законодательства, что объясняется тем, что праву изначально присущи ограниченность, неспособность учесть все многообразие жизненных ситуаций и закрепить их в законе. Большинство злоупотреблений процессуальными правами - это своего рода проявление «издержек» принципов процесса, их умышленно недобросовестное толкование заинтересованным субъектом, который стремится получить преимущество в состязании за счет применения недозволенных приемов. При этом используются сугубо процессуальные средства, т.е. «эксплуатируются» возможности, предоставляемые самим процессуальным регламентом. Наиболее рельефно это проявляется в действии принципов состязательности, диспозитивности, а также процессуального формализма¹⁵. Эта позиция не лишена оснований.

В силу принципа диспозитивности  лица, участвующие в деле, для эффективной защиты своей позиции вправе определять самостоятельно свое процессуальное поведение, маневрировать предоставленными им правовыми возможностями. Но при этом состязание сторон должно быть честным, исключающим недозволенные приемы в целях получения преимуществ и проходить в рамках процессуального законодательства. Ответчик вправе избрать пассивный способ защиты, но тогда он может проиграть дело.