Понятие обязательств

При уступке банком прав по одному из кредитных договоров третьему лицу (кредитной организации), повлекшей переход прав по договору об ипотеке, банк и это лицо также могли определить очередность, в которой их права требования обеспечены ипотекой одного объекта. Поскольку цедент и цессионарий об этом не договорились, каждый из них является кредитором по самостоятельному кредитному договору и оба они выступают как сокредиторы-залогодержатели по одному договору об ипотеке и имеют право получить удовлетворение своих требований, обеспеченных ипотекой, из суммы, вырученной от реализации предмета ипотеки, в размерах, пропорциональных размерам этих требований (ст. 321 и п. 1 ст. 334 ГК РФ).

При этом их требования, обеспеченные ипотекой, удовлетворяются в порядке очередности, соответствующей срокам исполнения соответствующих обязательств (п. 5 ст. 46 Федерального закона об ипотеке). Соответственно в зависимости от сроков исполнения обязательства они, исходя из аналогии закона, рассматриваются как обеспеченные предшествующей или последующей ипотекой (ст. 46 Федерального закона об ипотеке).

Таким образом, неделимость образуется в силу свойств предмета удовлетворения и в силу указания закона. В литературе выделяют неделимость договорную, когда предмет исполнения в принципе делим по существу и закон не относит его к неделимым, но сами стороны своей волей обозначают его как неделимый . Однако по иному воззрению договорная неделимость предмета не может образовать неделимость обязательства. Применительно к вопросу о рассматриваемом основании солидарности следует принять во внимание лишь такой предмет обязательства, который в силу закона или по природе своей является неделимым. В тех случаях, когда сторонам угодно установить солидарность в обязательстве с делимым предметом, им нет необходимости устанавливать ее посредством искусственного придания делимому предмету имени неделимого; достаточно прямо указать на солидарность в обязательстве.

В связи с неделимостью предмета обязательства как основанием возникновения солидаритета следует особо отметить правоотношения, возникающие из синаллагматических обязательств. Из двусторонних договоров, как известно, возникают как минимум два обязательства, ибо каждая сторона является одновременно и кредитором и должником. В связи с этим правомерен вопрос: если обязательство одной коллективной стороны является солидарным в связи с неделимостью предмета, то означает ли это, что и корреспондирующее (встречное) требование этой стороны к другой стороне также является солидарным, хотя бы обязательство этой последней и не было неделимым? Например, два подрядчика обязаны построить дом совместно. Их обязательство в силу общего правила по российскому праву является солидарным. Обязанность заказчика заключается в уплате денег, и объект этого обязательства, следовательно, делим. Согласно п. 1 ст. 707 ГК РФ, если на стороне подрядчика выступают одновременно два лица или более, при неделимости предмета обязательства они признаются по отношению к заказчику солидарными должниками и соответственно солидарными кредиторами. Редакция этой нормы дает основания считать, что при солидарности обязанности, образовавшейся в связи с неделимостью предмета обязанности, корреспондирующее требование также является солидарным. Обращает на себя внимание императивность данного предписания, хотя, видимо, не имеется теоретических препятствий к тому, чтобы согласно условиям договора обязанность подрядчиков была солидарной, а требование - долевым, сообразно их вкладу в строительство. Однако в отсутствие такого соглашения, судя по цитированной нами норме, следует признать наличие в этом случае солидарности долга и солидарности требования.

Глава 3. Долевое исполнение обязательств: понятие и правовое регулирование

В соответствии со ст. 321 ГК РФ, если в обязательстве участвуют несколько кредиторов или несколько должников, то каждый из кредиторов имеет право требовать исполнения, а каждый из должников обязан исполнить обязательство в равной доле с другими постольку, поскольку из закона, иных правовых актов или условий обязательства не вытекает иное.

Регулирование исполнения долевых обязательств в иностранных правопорядках в основном совпадает с подходами российского права[38].

Равенство долей предполагается, если иное не вытекает из закона, иных правовых актов или условий обязательства. Однако эти условия могут быть не вполне ясными. Российское законодательство для этого случая никаких специальных правил не устанавливает, что влечет применение ст. 431 ГК РФ о правилах толкования договоров. В немецком праве можно усмотреть наличие соответствующей презумпции. Так, в § 420 Германского гражданского уложения (далее - BGB) сказано, что если несколько лиц обязаны предоставить исполнения по частям или несколько лиц могут требовать исполнения по частям, то при наличии сомнения каждый должник обязан исполнить обязательство, а каждый кредитор может требовать исполнения лишь в равной с другими доле.

Наличие в обязательстве нескольких субъектов предполагает постановку вопроса о соотношении их волеизъявления, в том числе в процессе исполнения такого обязательства. В.А. Белов относит долевые требования и долги к категории общих прав и обязанностей[39]. При этом общие права и обязанности характеризуются им следующим образом. Существование общих гражданских прав, т.е. прав, принадлежащих одновременно нескольким лицам, предопределяется возможностью юриспруденции отделить сферу отношений управомоченных лиц друг с другом от сферы их отношений с другими лицами. А именно: юриспруденция обособляет и противопоставляет другим лицам общую волю, а точнее - общее для всех управомоченных волеизъявление. При этом автор полагает, что все другие лица воспринимают не отдельные акты волеизъявления каждого из управомоченных лиц, а единый, выработанный ими по внутренним правилам акт волеизъявления. Представляется, что применительно к исполнению именно долевых обязательств это утверждение не вполне точно. Характер долевых обязательств как с активной, так и с пассивной стороны в том и заключается, что каждый из кредиторов управомочен истребовать исполнения лишь в "своей" доле, а каждый из должников обязан исполнить также лишь в "своей" части. Поэтому волеизъявление на предложение исполнения, равно как и волеизъявление на принятие исполнения, - суть индивидуальное, а не общее волеизъявление всех участников обязательства.

В литературе иногда отмечается, что процесс исполнения обязательств, вытекающих из долевых договоров, не имеет никаких особенностей в отличие от процесса исполнения обычных обязательств. В самом деле, некоторые долевые обязательства теоретически можно "разделить окончательно". Действительно, если представить долевое обязательство как несколько ординарных (единичных), т.е. не осложненных множественностью правоотношений обязательственного типа, то тогда эти несколько обязательств можно разъединить, не оставив между ними никакой тесной связи, о которой говорил Г.Ф. Шершеневич, общим образом характеризуя обязательства со множественностью лиц. Например, по договору беспроцентного займа должник обязан уплатить двум долевым кредиторам по 50% долга. Каждый из кредиторов может требовать только половину долга, и должник обязан уплатить каждому соответственно по половине. Долг как целое - лишь видимость. Можно его представить и как два самостоятельных долга, ибо никакой существенной связи они не имеют. Если бы должник получил заем у двух этих же кредиторов на тех же условиях, но по отдельным договорам, правовая квалификация его отношений по исполнению обязанности ровным счетом не изменилась бы. Поэтому, надо думать, в литературе обязательства с долевой множественностью характеризуют иногда как совокупность отдельных правоотношений. О видимости единого обязательства говорил и Д.И. Мейер, иллюстрируя это на следующем примере. Лица А, В, С вступают в договор с D, по которому обязываются доставить ему известное количество пшеницы; известное, определенное количество обязывается доставить А, известное - В и известное - С; но все они вместе заключают договор с D. Тем не менее здесь представляется совокупность обязательств, а не одно; здесь столько же договоров, сколько отдельных обязанных лиц, и только от совокупного заключения отдельных договоров дело принимает такой вид, как будто в данном случае одно обязательство[40]. Итак, вслед за В. Голевинским можно сказать, что единство совокупного обязательства больше кажущееся, нежели действительное, если оно не укреплено солидарностью участников или неделимостью предмета.

Вместе с тем позитивное право устанавливает соответствующее регулирование вопросов о долевых обязательствах, а практика ставит вопросы по некоторым аспектам исполнения долевых обязательств, поэтому мы не можем не подвергнуть исследованию исполнение долевых обязательств[41].

В арбитражной практике не наблюдается большого числа споров, связанных с долевыми обязательствами, однако некоторое их число все же имеется[42].

По общему правилу каждая соответствующая сторона вправе претендовать, а другая, следовательно, обязана лишь на получение или исполнение доли обязательства. Иными словами, никто из содолжников не отвечает за другого и никто из сокредиторов не вправе получить что-либо от должников сверх своей доли[43]. Исполнение соответствующей доли влечет прекращение обязательства в этой части. При этом по общему правилу указанные доли являются равными. Иное может вытекать из закона, иных правовых актов или условий обязательства.

Статья 321 ГК РФ содержит по существу два правила: о праве кредитора требовать исполнения от содолжника лишь в его доле (и корреспондирующей обязанности последнего) и о равенстве долей. Причем далее по тексту нормы устанавливается возможность изъятия законом, иными правовыми актами или условиями обязательства. Однако следует задаться вопросом: указанное изъятие касается обоих правил или только последнего, посвященного равенству долей? М.И. Брагинский указывает, что неравные доли у сокредиторов и содолжников - у одного большая, а у другого - меньшая, могут быть установлены законом и иными правовыми актами или условиями обязательства[44]. При этом ничего не говорится о том, может ли быть изъятие из правила, которое гласит: каждый из кредиторов вправе требовать исполнения, а каждый из должников обязан исполнить обязательство в части падающей на него доли. По мнению Г.Д. Отнюковой, диспозитивность относится к равенству долей. Она указывает, что доля признается равной, если иное, т.е. неравенство долей, не вытекает из условий обязательства[45].

На наш взгляд, изъятие может быть установлено как из первого, так и из последнего правила. В соответствующем случае это приведет к возникновению сложного (асимметричного) отношения солидарно-долевого типа, о котором будет сказано ниже.

Современный гражданский оборот иногда приводит к такому положению вещей, когда при наличии видимой множественности доля одного из участников вовсе равняется нулю. Это наблюдается, например, в подрядных отношениях, когда в них участвуют три субъекта: подрядчик, заказчик, инвестор. В силу того, что законодательство выдвигает определенные требования к заказчику, которые не все из них могут исполнить, достаточно распространена практика заключения соглашений о выполнении функций заказчика, при этом оплата работ производится полностью инвестором, а заказчик получает известное вознаграждения от инвестора за выполнение своих функций. По существу отношения между заказчиком и инвестором весьма близки к комиссионным отношениям. В таких случаях суды нередко хотя и ссылаются на наличие множественности в обязательстве, исходя из условий последнего, при рассмотрении споров о взыскании оплаты работ производят взыскание лишь с инвестора[46].

Весьма оригинально, на наш взгляд, понимал долевые обязательства Г.Ф. Шершеневич. Он указывал, что "каждый должник исполняет свою обязанность, каждый веритель осуществляет свое право. Однако неисполнение которым-либо из должников своего обязательства влечет для других обязанность совершить за него действие, так что если который-нибудь из должников не выполняет требуемого действия, то его место занимается другими должниками. Ответственность одних должников за других в случае неисполнительности и распределение между ними обязательства неисполнительных должников не уничтожают долевого характера всего обязательства. То, что не было исполнено одним из должников, не может быть взыскиваемо с любого из прочих, а только в той части, какая приходится на каждого из них по распределению"[47].

Такой подход представляет собой соединение признаков долевых и субсидиарных обязательств и образование особой разновидности множественности лиц на пассивной стороне обязательства. Причем замещение кредиторов в долевых обязательствах Г.Ф. Шершеневичем не допускалось. По существу мы наблюдаем здесь, наверное, долевые обязательства с пропорциональным субсидиарным ручательством, ибо в силу общего принципа диспозитивности в гражданском праве невозможно отвергнуть право субъектов гражданского оборота договориться об исполнении обязательства именно на таких условиях, которые описаны Г.Ф. Шершеневичем. В объяснениях к проекту Гражданского уложения справедливо указывалось, что такая вспомогательная ответственность может быть установлена по договору и в этом отношении нет оснований стеснять свободу сторон. Закону такие обязательства известны в части отношений между солидарными должниками в случае, когда один из них исполнил обязательство перед кредитором. В литературе указывается, что здесь принцип долевого исполнения по указанию закона или договора может быть применен в сочетании с принципом субсидиарной (вспомогательной) ответственности.

Нельзя не заметить, что данные обязательства в чем-то близки субсидиарному поручительству со множественностью лиц на пассивной стороне (на стороне поручителей) и с одновременным ограничением размера ответственности поручителя. Однако отличие от субсидиарного поручительства заключается в том, что поручитель, как правило, не признается субъектом, обязанным по основному обязательству (отличие составляет материальное поручительство, о солидарной разновидности которого будет сказано ниже). Однако и материальное поручительство не совпадает с данными обязательствами, поскольку последствия исполнения обязательства поручителем не совпадают по российскому гражданскому праву с последствиями исполнения субсидиарного обязательства (в первом случае наблюдается переход права в силу закона, во втором - возникновение регрессного обязательства). Это позволяет все же укрепиться во мнении о том, что рассмотренная разновидность долевых обязательств представляет собой самостоятельную группу обязательств с множественностью лиц, которую условно можно именовать как долевые обязательства с пропорциональным ручательством.

Старая судебная практика свидетельствует, что данная разновидность обязательств имеет свои корни в хорошо известном в быту понятии "круговая порука".

В.И. Синайский выделял своеобразие обязательств с круговой порукой, которая отличала такие обязательства от обычных солидарных обязательств. Он указывал, что, с одной стороны, это обязательство не пассивно-солидарное, ибо кредитор не вправе требовать всего долга от любого из должников. С другой стороны, это и не долевое обязательство, так как в случае неуплаты кем-либо из должников своей доли она раскладывается на всех остальных.