Деньги как объект гражданского правоотношения

Принудительное  средство исполнения обязательств: это  следует понимать в том смысле, что должник (в самом крайнем  случае) присуждается к уплате денег  как вещей, указанных данным правопорядком  и обладающих правовым свойством  принудить кредитора под угрозой  невыгодных для него последствий  принять такое денежное исполнение.

Возможно последнее  средство: во многих случаях деньги составляют ближайший или же первоначальный предмет обязательства; в других же случаях это последнее средство может быть применено по наступлении невозможности исполнения обязательства в натуре, связанной с виной должника.

Последнее средство: объясняя этот элемент своей формулы, Хартманн ссылается на Монтескье, который, рассматривая природу денег, приводил следующий пример. В период гражданских войн Цезарь разрешил должникам, находившимся в бедственном положении, рассчитываться со своими кредиторами недвижимым и движимым имуществом по той стоимости, которую это имущество имело до войны. В таких случаях, полагал Монтескье, передаваемое во исполнение обязательства имущество является не представителем денег, а в такой же степени деньгами (monnaie), как и серебро (l'argent). Но Хартманн решительно полемизировал с такой точкой зрения, отмечая, что многие подобные известные случаи представляют собой не исполнение обязательства, а навязывание кредитору (datio in solutium) иного (и зачастую ненужного ему) имущества вместо надлежащего исполнения. Возвращаясь к началу свой формулы, Хартманн еще раз подчеркивал, что именно деньги и являются той материей, которая обладает правовым свойством быть, возможно, последним принудительным средством исполнения обязательств. Завершая этот краткий анализ точек зрения проф. Лунца и проф. Хартманна, следовало бы отметить весьма существенный, на наш взгляд, момент: то понимание денег, которое Л.А. Лунц считал общим для экономической науки и для права, по своей сути мало чем отличается от общего понимания денег Хартманном, поскольку универсальными представителями меновых стоимостей выступают вполне материальные предметы, вещи (металл, монеты, бумажные деньги). Однако специальное понимание денег у Хартманна существенно отличается от общего; последним принудительным средством исполнения обязательства выступает особая материя, которая включает в себя материальные вещи (наличные деньги), но не сводится к ним. Это обстоятельство представляется нам весьма важным.

Принадлежащий Л.Г. Ефимовой краткий исторический очерк происхождения и эволюции денег позволяет поддержать один из основных выводов этого автора, согласно которому нельзя говорить о  правовой природе денег вообще; можно  обсуждать лишь правовую природу  и соответствующий ей правовой режим  конкретного вида имущественных  благ, который выполняет функции  денег. Действительно, в современной  практике функции денег выполняют  материальные объекты (монеты и банкноты) и безналичные денежные средства, имеющие принципиально различные  модусы существования и проявляющие  лишь функциональное сходство.

Невозможно игнорировать объективные факты истории, демонстрирующие, что первые металлические монеты появились в VII веке д.н.э. в Лидийском  царстве и в Китае, что в VIII веке нашей эры в Китае уже  обращались и бумажные деньги, что  в XVI - XVIII веках действовала система  биметаллизма, что в XIX веке возобладал золотой стандарт, постепенно «демонтированный»  в XX веке в связи с отменой золотых паритетов валют и широким распространением бумажных платежных средств. Поэтому Л.Г. Ефимова, безусловно, права, когда она последовательно предпринимает анализ правовой природы наличных денег, и лишь затем - безналичных денег. Такая логика научного исследования вытекает из фактов экономической истории и объективно отражает действительную тенденцию в эволюции денег и соответственно эволюцию понятия денег. Однако экономическая тенденция, это еще не экономический закон. Для науки представляет интерес подчас не только закономерное развитие событий, но и отступления от этих закономерностей. Имеются, к примеру, достаточные доказательства того, что и в древних цивилизациях, еще до появления металлических монет, возникали платежные системы как своеобразные прототипы современных безналичных расчетов. Так, характеризуя материальную культуру Древнего Египта, Г. Вейс писал, что после удачных войн с народами Ближней Азии в египетские сокровищницы стекались огромные богатства. Египтяне уже умели «ранжировать» их с точки зрения меновой ценности. «В надписях-перечнях той эпохи на первом месте стоят «серебро, золото, медь, олово, драгоценные камни, слоновая кость, черное дерево» и т.д., затем драгоценная утварь прекрасной работы, богатые сосуды, роскошно убранные колесницы и оружие». В литературе отмечается, что в Древнем Египте издавна существовала чисто условная, теоретическая единица, именуемая «шетит». Египтяне хорошо знали, какое количество золота, серебра или меди соответствовало одному шетит. Таким образом, товар не обменивался на деньги. Но тот, кто хотел продать дом и договаривался о его стоимости в шетит, получал зерна или скота на эту сумму. Если продавец и покупатель обменивались животными или изделиями неодинаковой стоимости, разницу измеряли в шетит и, чтобы ее уравновесить, подыскивали подходящий товар, который одна сторона могла предложить, а другая соглашалась принять. На другой пример «безналичного» косвенного товарообмена из истории Египта, заимствованный из работ Б. Литаера, ссылается А.С. Генкин: «Хранилище пищевых продуктов лежало в основе египетской валютной системы. Каждый фермер, который вносил свой вклад в коллективное хранилище, получал черепок, на котором указывалось количество и дата вложения. Затем он мог его использовать, чтобы получить другие товары». Если не «придираться» к частностям, то, видимо, речь идет о явлениях весьма близких, если не совпадающих. Для того, чтобы иметь право на долю в этом коллективном богатстве, необходимо было выразить эту долю в какой-то условной единице, «вмещающей» в себя определенное количество весовых частей определенного металла. Неважно, что представляла собой эта единица: слово «шетит» или керамический черепок. Существенно, что и в первом, и во втором случае имеется некая материальная субстанция, отражающая познанную человеком практическую и экономическую закономерность в соотношении меновых стоимостей. Напомним, все это имело место до появления в обороте первой металлической монеты. Слово, черепок, запись в книге, отчеканенный на монете или отпечатанный на купюре номинал денежной единицы, электронная запись в банковском счете - все это, на наш взгляд явления если не одного, то близкого порядка.

В силу объективной  связанности экономики и права  тенденции современного юридического понимания денег должны были бы как-то согласовываться с преобладающим  пониманием денег в экономической  теории. А основополагающий принцип  современной экономической теории денег заключается в том, что  все, что выступает в качестве денег, и есть деньги. «Действительно, большинство «активов» (так называют имеющие рыночный спрос ценности, которые при определенных обстоятельствах  и условиях могут быть отчуждены  их собственниками) являются потенциальными деньгами. Вот эта способность любого реального актива выступить в роли средства платежа (пусть и «незаконного»), а тем самым и в роли своеобразных денег получила в экономической теории название «ликвидность)… Ликвидность - реальное свойство активов в рыночной экономике: платежным средством потенциально может выступить любой актив, на который на рынке имеется платежеспособный спрос. Дело только в затратах, связанных с обменом данного актива на приобретаемое благо. «Степень ликвидности» при таком понимании и означает сравнительную величину затрат обмена данного актива на обмен другого актива (в экономической теории такие обменные затраты называются транзакционными издержками).

Хотя деньги как объект гражданских прав непосредственно  и закреплены в ст.128 ГК РФ, научное  исследование данного правового  явления не только не перестает быть актуальным, но и, более того, приобретает  все большую значимость. Теоретические  выводы по нему имеют прямой выход  на нормотворческую и правоприменительную  практику. Деньги как экономико-правовое понятие всегда было в центре научных  дискуссий, затрагивающих вопросы  финансовых механизмов становления  и развития товарного производства. На передний план обычно выдвигались  такие проблемы денег как товарная особенность, наличные и безналичные  деньги. При закреплении в праве  важно знать, в чем особенность  денег, их общность и различие с материальными  вещами, ценными бумагами, информацией, обращающимися в обществе. Гражданский  законодатель деньги отнес к разновидности  вещей, не уточняя при этом, что  он подразумевает под деньгами как  вещами: деньги наличные или безналичные, либо то и другое вместе?

Деньги становятся таковыми с содержательной стороны  качеством всеобщего товара, не имеющего «телесной оболочки», то есть лишь как  стоимость товара. «Как стоимость, товар  есть деньги». Ее основой является абстрактный  труд; конкретный труд создает потребительную стоимость товара. Деньги, чтобы  стать всеобщим товаром «сбрасывают» конкретные предметные признаки и могут  всегда быть обменены на любой реальный товар, находящийся в гражданском  обороте. Наличие у субъекта денег  означает осуществление им социальной функции присвоения абстрактного труда. На этой экономической основе складываются отношения экономической власти. В общей форме данное положение  К.Маркс выразил так: «…свою общественную власть, как и свою связь с обществом, индивид носит в своем кармане». 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2.2 Деньги как продукт  товарных отношений

Деньги есть продукт товарных отношений, но полноценным  конкретным товаром они не становятся. Обычный товар имеет две характеристики: потребительную стоимость и стоимость  или, как еще ее называют, меновую  стоимость. Деньги в экономическом  смысле - это меновая стоимость  товара. Она имеет лишь количественную характеристику, не позволяющую производительно  или индивидуально потреблять их. Деньги - знак, символ, который определяет, сколько потенциально может их владелец приобрести, присвоить конкретных благ как товаров. Владелец денег имеет  право собственности на их материальный носитель (банкнота, монета) и право  собственности на указанный знак, символ, содержащий определенное количество учетных единиц абстрактного труда. И раз деньги приравниваются к  другим товарам и выступают всеобщим их определителем, можно говорить о  деньгах как товаре. Но не всякий товар можно называть в гражданско-правовом смысле вещью. Не признаются, например, вещами транспортные и др. товарные услуги, не ведущие к овеществленному  результату. Нет овеществленного  товарного результата и применительно  к сущностной и содержательной стороне  денег.

В связи с  усложнением хозяйственной жизни  денежные процессы приобрели главным  образом безналичную форму, что  послужило дополнительным толчком  к исследованию не только этой производной  формы, но и исходной их сущности.

Главным здесь  стало то, являются ли документы  безналичных счетов и расчетов деньгами в их собственном смысле. И что, собственно, представляют из себя тогда деньги?

Безналичные расчеты, записи на банковских счетах, как отмечает Я. А. Кронрод, - особые знаки действительных денег, выходя за пределы которых  приобретают форму наличных денег. Как видно, автор признает две  разновидности денег, хотя форму  безналичных денег трактует весьма широко. То есть деньгами признаются практически  все расчетные документы. По мнению В.Ф.Кузьмина в безналичных расчетах «особые деньги» не создаются. В силу государственной монополии и единства кассы безналичные расчеты лишь учитывают и фиксируют переход в собственность организаций определенных денежных сумм. А функции безналичных расчетов выполняют сами деньги.

Деньги, по мнению К. Нама, при передаче банку обезличиваются и подпадают под классическое понимание займа. Счет клиента - чисто лицевой счет, бухгалтерское явление. И поскольку банковским счетом опосредуются отношения займа, собственником средств является банк, а у клиента возникают обязательственные требования.

Л.Г. Ефимова  отношения между банком и владельцем счета рассматривает как обязательственно-правовые, основанные на элементах договоров  займа и поручения, поэтому для  нее вопрос об обороте безналичных  денег отпадает сам собою. Учитывая то обстоятельство, что ныне подавляющий  объем всех расчетов в экономическом  обороте производится безналичным  порядком, нельзя не задуматься над  тем, правильно ли мы оцениваем природу  безналичных расчетов. И если идти по такому пути, можно прийти, как  отмечает Л.Г. Ефимова, к неожиданному выводу: мы являемся обществом без  денег. К сказанному следует добавить: если в обществе 10% рынка товаров  обеспечивается деньгами (наличными), а безналичные деньги не признаются таковыми, значит, мы имеет не товарное уже производство или же не можем  переосмыслить денежные процессы с  учетом сегодняшних их реалий. Вот  почему в последнее время ученые все больше склоняются к мнению, что безналичные расчетные и  иные операции есть именно денежные операции.  
 
 
 
 

3. Законодательное  регулирование обращения  денег

Законов, вполне совершенных, нет, не было и не будет  никогда (например Закон О денежном обращении). Поэтому «священным правом» и даже обязанностью каждого правоведа является поиск и обнаружение ошибок и несогласованностей в законах для последующего их обсуждения и устранения. Это право абсолютно, никто не может упрекать другого в выборе «не того предмета» для анализа или «не тех методов» исследования. Все цивилисты работают в одной предметной области и пользуются примерно одними и теми же методами изучения материала. Но зачастую приходят при этом к разным, иногда даже к прямо противоположным выводам. Явление это настолько привычно, что стало нормой, совпадение же мнений рассматривается скорее как редкое и приятное исключение. Концептуальные противоречия вряд ли имеют своим источником непосредственно эмпирический материал, почти всегда они вытекают из априорных догматических установок. Для юристов такой первичной догмой является правовая норма, взятая в ее исходном текстуальном выражении. Если взгляды В.А. Белова и других авторов, отстаивающих исключительно вещное понимание денег на основе прямого толкования положений ст. 128 ГК РФ, определяются этим и только этим толкованием, то и все следующие отсюда выводы не могут быть иными. Тогда безналичное перечисление не является платежом (следовательно, неверна ст. 140 ГК РФ); тогда возникающие отношения между плательщиком, банками и получателем объясняются как новация, делегация и возложение обязанности, тогда безналичная уплата (ст. 307 ГК РФ) рассматривается не как способ исполнения, а как способ прекращения денежного обязательства. Инструментарий гражданского права и в самом деле позволяет построить такую цепочку формальных конструкций, но юридическая форма, хотя и имеет самостоятельную ценность, обретает подлинную значимость лишь тогда, когда с ее помощью достигается требуемый экономический результат. В данном же случае такой результат представляется недостижимым. Поэтому предлагаемое В.А. Беловым решение проблемы, кстати, технически довольно красивое, есть скорее изысканный юридизм, нежели решение подлинно правовое. Кроме того, нельзя не отметить, что в системе действующего гражданского законодательства просто отсутствует иной контекст для термина «деньги», чем предлагаемый в ст. 128 ГК РФ. Формулировка фраз типа «расчеты наличными деньгами или в безналичном порядке» (например, ст. 861 ГК РФ) свойственны языку закона лишь при описании сугубо специальных моделей имущественных отношений и никак, на наш взгляд, не подтверждают того, что законодатель рассматривает наличные и безналичные деньги в качестве разных объектов гражданских прав, придавая функцию законного платежного средства лишь одному из них.