Балтийский регион

 
Среди государств-лидеров Европейского Союза в построении «Европы без  границ», в которой основными  элементами были бы не национальные государства, а сеть перекрывающих друг друга  регионов сотрудничества, наибольшую заинтересованность проявляет Германия. Эта модель позволит ФРГ наиболее эффективно использовать свое федеральное  устройство. Федеральные земли ФРГ  в соответствии с германской конституцией пользуются значительной самостоятельностью и на региональном уровне даже проводят собственную внешнюю политику. Например, активным разработчиком и участником проектов балтийского регионализма стала федеральная земля Шлезвиг-Гольштейн. В июле 2000 г. В выступлении по случаю начала германского председательства в Совете государств Балтийского  моря, канцлер ФРГ Г. Шредер назвал Балтийский регион «лабораторией для  Европы», как бы подтверждая, что  Балтийский регион можно рассматривать  как своего рода полигон для опробования  германской модели трансграничных связей. 
Следует также иметь в виду, что «мягкое» проникновение ФРГ в различные европейские процессы посредством межрегионального сотрудничества нивелирует потенциальные опасения Европы, со времен мировых войн с недоверием относящейся к любой внешнеполитической активности Германии, резко усилившей свой потенциал после пересмотра послевоенных границ. 
Балтийское региональное сотрудничество при наличии некоторых особых отношений к нему ряда европейских государств, является частью общей европейской интеграции, а не следствием заинтересованности группы или одной из стран ЕС. Целью балтийского межрегионального сотрудничества является формирование в регионе функциональной сети экономических, культурных и политических контактов, возможно более насыщенных и крепких, чем межгосударственные связи, соединяющие пока еще существующие национальные государства Европейского Союза.

 
Для России, не являющейся членом ЕС, укрепление межрегиональных связей внутри Балтийского  региона в рамках ЕС может привести к изоляции страны на региональной арене и ее превращению во внешнюю  по отношению к Балтийскому региону  силу. Ответом на этот вызов можно  рассматривать предоставление большей  самостоятельности по ряду вопросов калининградской области.  

3. История.

Основы истории  народов и стран Балтийского  региона закладывалось более  тысячи лет назад, в далекую эпоху  раннего средневековья. (VII-XIIIвв.) Из большого числа малых и больших  племен, принадлежавших к разным языковым группам, формировались раннефеодальные  государства, в границах которых  затем складывались раннесредневековые народности. 
Период этот малоизвестен по летописям. Главным источником для его изучения остается археология и лингвистика. Недостаток материала не позволяет даже с полной гарантией проводить этническую идентификацию многих племен. Этническая карта региона складывалась медленно, значительно медленнее, чем в так называемых «контактных зонах», непосредственно граничащих с эллинистическим миром.

 
В Скандинавии со времени палеолита  шло формирование прагерманских  племен, на рубеже нашей эру уже  известных под их племенными названиями. Не менее длительным и древним  процесс сложения племен проходил у  финно-угров. Помимо финнов, эстонцев, карел островки древнего финно-угорского  мира встречаем в курземских ливах  и сету псковской области. Для  сохранения первых и вторых разработаны  специальные программы. Латвийская программа известна как «Ливский берег», В тесном взаимовлиянии проходила  жизнь племен балто-славянской языковой семьи. Степень близости по оценкам  ряда исследователей настолько велика, что в научный оборот был введен термин «балто-славянское единство». Эта  близость не позволяет историкам  с твердостью определять происхождение  ряда племен. Вопросов для исследователей. Для Латвии, например, это вопрос происхождения кривичей, которых  называют то славянами, подвергшимися  значительному влиянию со стороны  балтов, то славянизированными балтами, или вендов, которых называют западными  славянами или финно-уграми, подвергшимися  сильному влиянию балтов. Из последних  исследований в Латвии следует особо  отметить работы Б.Инфантьева и П. И  М.Тюриных.

 
Славяно-балтийским связям много внимания в своих исследованиях уделял Б.Ф.Инфантьев, заявлявший о том, что  балты и славяне были последним  целым от некогда единой индоевропейской  общности, пришедшей в Европу. И  позже, во время постепенной дифференциации происходила постоянная диффузия, обусловившая особую балто-славянскую близость. Отец и сын Павел и Михаил Тюрины много внимания уделяют происхождению  племени вендов или венедов, которых  они определяют как западных славян. Это первый комплекс вопросов, актуальных при изучении истории балтийского  региона.

 
Эпоха великого переселения народов  сменилась эпохой викингов. Повседневностью  были грозные набеги приморских боевых отрядов, среди которых особо  выделялись скандинавы, но были и славяне  и финно-угры. Но такой, повседневностью  было постоянно движение товаров  между балтийских средневековых  портов. Любая новинка, появившаяся  в одном из центров Балтийского  региона, быстро становилась общим  достоянием. В искусстве малых  форм подчас трудно, если вообще возможно установить локальные различия и  определить точное место изготовления целого ряда предметов, например бронзовых  или серебряных браслетов. (31 – 56) 
Различные влияния на регион извне: со стороны Средиземноморья, Византии, Каролингской империи, арабского халифата, Киевской Руси, Булгарии и Хазарии хотя и имели разную степень влияния на разные участки Балтийского региона , но все же по единой сети коммуникаций распространялись по всему региону, обеспечивая своеобразный сплав многих влияний, ставший специфической чертой балтийской культуры раннего средневековья.

 
Устойчивые экономические и культурные связи уже на заре средневековья  превратили Балтийское море из преграды, разделяющей страны и народы во «внутренне море», чему способствовали такие общебалтийские центры, как Рюген, Хедебю, Бирка, Ладога и ряд других. В Балтийском регионе  в это время наблюдаются процессы сходные с теми, что два тысячелетия назад происходили в эпоху становления европейской цивилизации на берегах Средиземного моря. Пиратские набеги викингов вполне могут быть уподоблены походам финикийцев и ранних греков. Местные племена совершали ту же эволюцию на пути от военной демократии к государственности, что и греки, и римляне на заре своей истории. Хотя в Балтийском регионе так и не сложилось такой высокой степени языковой, экономической, культурной, религиозной интеграции, как в Средиземноморье. Формирование Балтийского экономического и культурного региона не сопровождалось созданием унифицированной балтийской культуры, а тем более – единой балтийской народности. Тем не менее, включение в него практически всех народов, живущих на берегах Балтийского моря, ускоряло их социально-экономическое развитие. (123)

 
Взаимоотношения племен и народов  балтийского региона на этапе  формирования ранних феодальных государств – еще один комплекс вопросов для  изучения. археологических Распространение  каменей с руническими письменами, локализация археологических находок, пришедшим в Балтику из различных  регионов и выявление путей их «доставки», «Двинские камни» - это  только самые поверхностные вопросы, за которыми стоят: распространение  сельхоз культур и пород животных, способов обработки земли, сельскохозяйственного, ремесленного и торгового инвентаря, методов строительства. Наконец, взаимовлияние  в период социальной стратификации (например, происхождение латышского «баярс» от древнерусского «боярин» и латышского же «кениньш», «кунгс»  от скандинавского «конунг», когда  за идиомой стоит конкретное социальное наполнение).

 
Период зрелого средневековья. Эпоха  Ганзейской торговли. Ганзейская тематика пользуется в сегодняшней европейской  медиевистике особым интересом не только у профессиональных историков, но и  у самых широких кругов общественности. Это и различные туристические  маршруты, интересные зарубежным туристам стран балтийского региона. Связанные  с этими маршрутами различные  мероприятия, такие как «Ганзейские  дни», различного рода реконструкции, вплоть до восстановления средневековых  коггов и повторения маршрутов международными командами. Помимо мероприятий, рассчитанных на широкую аудиторию нельзя не отметить исследования, анализирующие взаимовлияния, такие как влияние традиции генуэзского  и венецианского городского самоуправления на новгородскую и псковскую республики, влияние романской архитектуры  на храмовую архитектуру русского северо-запада и т. д.

 
Следующая эпоха – время складывания  на побережье балтийского моря национальных государств, которые стремятся поддерживать друг с другом и друг против друга  «Балтийское равновесие», смысл  которого может быть сведен к тому, что как только влияние одной  из держав, выходящих на Балтику, начинает перевешивать влияние и возможности  остальных, происходит объединение  менее сильных против того, кто  доминирует на данный момент. Здесь  и Ливонская война, бывшая во многом войной стран Балтийского региона, здесь и Польско-Шведская, и Северная войны, и ряд других столкновений, решавшихся то на поле дипломатии, то на полях сражений.

 
Уже в конце XIX века наблюдается стремление ряда историков рассматривать историю  Балтийского региона этой эпохи (XVI-XVIII) не как историю отдельных  стран, выходящих к побережью  Балтийского моря, а именно как  историю единого региона. Г.В.Форстен. Борьба из-за господства на Балтийском море в XV и XVI столетиях, СПБ, 1884; Г.В.Форстен. Балтийский вопрос в XVI и XVII столетиях (1544–1648), т. 1–2, СПБ, 1893–1894.

 
Вот что, в частности, писал Г.В.Форстен  во введении к своей изданной в 1893 году книге: «Новое направление всей Европейской торговле дало открытие Нового Света: это событие нанесло  решительный удар Ганзе, падение  которой, в свою очередь, вызвало  подъем целого ряда новых государств, возвысившихся теперь на степень  Европейских держав. Дания, Россия, Швеция и Польша наперерыв одна перед  другою стремятся теперь присвоить  себе богатое наследие Ганзы и  ради этого начинают между собою  продолжительную борьбу; государь, вышедший победителем из нее, утвердил бы за собою господствующее положение  на всем севере. Борьба из-за господства на Балтийском море получает с этих пор значение и меркантильное, и  политическое. Самый Балтийский вопрос вследствие этого входит в новую  стадию своего развития, не ограничиваясь  уже торговым, коммерсиальным господством  и преобладанием на море, а становясь  все шире, захватывая и политику, и религию; на очереди стал вопрос о территориальном владении Балтийскими  берегами. Вся история северных государств, России, Польши, Швеции и Дании, как  государств европейских, совпадает  с историей Балтийского вопроса  в новой стадии его развития; внешняя  политика всех этих государств, это  их балтийская политика... событие может  быть правильно оценено только в  том случае, если иметь в виду его общеевропейское значение, а  не смотреть на него как на событие  чисто местное».

 
Балтийский вопрос в XVI и XVII столетиях (1544 – 1648): Борьба из-за Ливонии. Т. 1 / Форстен  Г.В. – С.-Пб.: Тип. В.С. Балашева и Ко, 1893. – 733 c.

 
Войны этого периода и последующих XIX-XX веков вовсе не способствовали укреплению балтийского единства, но в преломлении современного видения  военная история Балтийского  региона может рассматриваться  как один из факторов укрепления осознания  балтийского единства.

 
В первую очередь необходимо обратить внимание на многочисленные иностранные  военные некрополи, находящиеся  на территории стран региона. Культивирование  уважительного отношения к военным  захоронениям и памятникам воюющих  сторон разных сторон и разных эпох – необходимое направление, в  рамках которого делается большая работа, которая, тем не менее, не может быть признана даже минимально достаточной. Ярким примером позитивного опыта  такой работы, служащей ослаблению идеологической конфронтации, может  служить совместное издание Литовской  Республики, Российской Федерации, Федеративной Республики Германии, посвящённое 60-летию  окончания 2-й Мировой войны - напечатанный в 2006 году в Вильнюсе на литовском, русском  и немецком языках «Альбом воинских захоронений второй мировой войны  в Литве».

 
В этой связи необходимо упомянуть  военно-историческую реконструкцию, ставшую  в сегодняшнем мире широкомасштабным явлением. В Риге самым масштабным мероприятием стал Международный военно-исторический фестиваль «Доле 2007», проходивший  в Риге и на острове Доле 15 и 16 сентября 2007 года. В этом фестивале  принимали участие клубы военно-исторической реконструкции из Латвии, Литвы, Эстонии, России, Белоруссии и Швеции. В Восточной  Прибалтике такие фестивали носят  пока еще разовый характер, однако в странах западной части региона приуроченные к определенным местам и датам такого рода мероприятия проводятся системно, вносятся во все справочные туристические издания и служат как пробуждению интереса к истории, так и туристической активности.

 
В рамках актуального, в современной  Европе, экотуризма лежит востребованный в Западной Европе туризм по военным  объектам, начиная от мест боев и  заканчивая крепостями, которые являются примером фортификаций своей эпохи. В Латвии, помимо уже «раскрученных» историками и туристическими маршрутами средневековых замков, существует три  крупных фортификационных объекта  разных периодов XIX века – Усть-Двинская (Даугавгривская) (заложена ранее, но современное  состояние сохраняет очертания  строительных работ XIX столетия), Динабургская (Даугавпилсская) и Либавская крепости. Причем крепость в Даугавпилсе является наиболее масштабной из сохранившихся  в Европе. Исследование истории создания этих объектов и их участия в войнах, составление маршрутов по ним  – вот общее направление работ, которые еще предстоит сделать. Пока же используются лишь малые возможности  этого наследия – создание туристического центра на базе гауптвахты Либавского военного городка.