Деньги: противоречия и непоследовательность денежно-кредитной политики современной России

Деньги: противоречия и непоследовательность денежно-кредитной политики современной  России

С. К. Семенов.

Банк России в  определенные периоды проводит, по нашему мнению, не совсем последовательную и противоречивую политику. Это в  первую очередь — разнонаправленное  одновременное изменение нормативов инструментов денежно-кредитной политики, что приводит к неадекватному (разнонаправленному) действию инструментов, например ставки рефинансирования и резервных требований. Банковская система России имеет  неиспользуемые («резервные») ресурсы  — в фондах обязательных резервов (ФОР) кредитной системы, депонируемых в Банке России, которые при  уменьшении резервных норм могут  быть использованы для расширения активных операций, в частности, для оживления  инвестиций, причем практически без  инфляционного эффекта, как отчисления в основном от обеспеченных реальным движением товаров и услуг  денежных средств, поступивших на расчетные  счета и во вклады (выручка, заработная плата и т. п.). В некоторых развитых странах, например Канаде, Швейцарии  ФОРы вообще не создаются, в других — по ним выплачивается процентный доход, или нормативы обязательных резервов не превышают нескольких процентов. Поэтому представляется, что нормы  резервирования должны быть существенно, но постепенно снижены, а освободившиеся средства использованы для расширения активных операций банков. Сокращение нормативов обязательных резервов может  и не вызвать номинального снижения объема ФОРов, если в этот период будет  произведена дополнительная эмиссия  денег и фонды пополнятся отчислениями от этих, чаще необеспеченных, средств, уже привлеченных банками.

До 1998 г. нормы резервирования в России были слабо дифференцированы, с разбивкой лишь на три группы: до 30 дней — 14 %, 31 — 90 дней — 11 %, от 91 дня  — 8 %. Следовательно, норматив долгосрочных привлеченных средств отсутствовал, что было бы оправдано в первые годы реформ, в период сильной инфляции, когда названных средств в  пассивах банков практически не было, да и аккумулировать их было достаточно рискованно из-за резких колебаний  учетной ставки (ставки рефинансирования) ЦБ РФ. Представляется целесообразным введение нормы резервирования по долгосрочным привлеченным средствам по пониженной ставке, или даже освобождение банков от отчислений от данных средств в  ФОРы. Это, в крайнем случае, можно  делать не в полном объеме привлеченных долгосрочных пассивов, а в пределах этих средств — в сумме долгосрочных активов; или даже в объеме последних  без обеспечения долгосрочными  привлеченными средствами (т. е. за счет краткосрочных привлеченных ресурсов), что, правда, очень дискуссионно и  противоречит теории банковской ликвидности. Названные меры могли бы создать  для банков определенные экономические  и, главное, нефискальные стимулы для  оживления инвестиционной деятельности. Однако монетарные власти на 1 февраля 1998 года, напротив, ввели единый норматив резервирования, уничтожив и те небольшие  стимулы для формирования «длинных»  пассивов банков как основы для инвестиций. Тем более, что увеличение ставки рефинансирования с 02.02.1998 с 28 до 42 % и  так уже резко снизило инвестиционную активность банков.

Нормативы обязательных резервов по рублевым ресурсам были снижены  на 1 мая 1997 года на 2 %, в зависимости  от сроков до 14 — 11 — 8 % и увеличены  с 5 до 6 % по средствам в иностранной  валюте, в продолжение курса на выравнивание норм резервирования по счетам в национальной и иностранной  валютах, что является составной частью, безусловно, прогрессивной политики дедолларизации. Только почему бы рублевому нормативу не снижаться к валютному без изменения последнего? Очередное повышение нормы резервирования по иностранной валюте до 9 % (в первые годы реформ ФОРы по иностранным валютным средствам не формировались) было произведено в ноябре 1997 г. при увеличении ставки рефинансирования с 21 до 28 % как защитная реакция на кризис на мировых финансовых рынках.

Ставка рефинансирования снижалась также с 28.04.1997 с 42 до 36 % практически одновременно с данным уменьшением нормативов обязательных резервов по рублевым привлеченным средствам  с 1 мая 1997 г. Это и естественно  — инструменты денежно-кредитного регулирования действовали в  одном направлении — в сторону  оживления экономического роста. В  тот момент названные инструменты  денежно-кредитной политики взаимодополняли  друг друга — увеличивалась доступность  кредитных ресурсов в национальной валюте за счет снижения рублевых норм резервирования и уменьшения ставки рефинансирования. Дальнейшее снижение учетной ставки с 16.06.1997 до 24 % и с 06.10.1997 до 21 % не сопровождалось увеличением  предложения денежных ресурсов, так  как не были произведены ни уменьшение нормативов обязательных резервов, ни дополнительная («сверхплановая») эмиссия  денег. Дефицит кредитных ресурсов в первую очередь объясняется  достаточно высоким уровнем кредитной  ставки, а не нежеланием коммерческих банков снижать процентную ставку по кредитам (ставка по депозитам, напротив, изменялась почти одновременно с  официальной). Уменьшение ставки рефинансирования ЦБ РФ должно быть подкреплено увеличением  предложения денег, например, за счет уменьшения норм резервирования, т. е. снижение нормативов (и соответственно объемов ФОРов) могло бы осуществляться одновременно с уменьшением учетной  ставки, как это имело место  в мае 1997 г.. В этом случае, на наш  взгляд, быстрое снижение ставки рефинансирования не вызвало бы негативной реакции  коммерческих банков и их ассоциаций, в частности Ассоциации российских банков.

Напротив, снижение учетной ставки с 16 июня 1997 года при  неизменных нормах резервирования сопровождалось... фактическим увеличением объемов  средств в ФОРах и, при отсутствии дополнительной крупномасштабной эмиссии  денег, сокращением кредитных ресурсов банков второго уровня. В данной ситуации имеются противоречия в  денежно-кредитной политике: снижение учетной ставки стимулирует активные операции, а увеличение объемов ФОРов  — сокращает кредитные ресурсы  для активных операций. Таким образом, были проведены разнонаправленные, взаимопогашаемые мероприятия, а хозяйствующие  субъекты были введены в заблуждение  радикальным снижением учетной  ставки и неадекватным уменьшением (или даже колебаниями) ставок по банковским кредитам.

Увеличение объемов  средств в ФОРах произошло  в связи с изменением методики расчета отчислений средств в  обязательные резервы в сторону  увеличения за счет остатков наличных денег в операционной кассе банка.

В зарубежных странах, где еще формируются ФОРы, из расчетной  суммы последних величина кассовых остатков просто вычитается в полном объеме. В России до середины 1997 г. кассовые остатки также вычитались, но в  пределах лимита остатка операционной кассы банка.

Лимит остатка операционной кассы банка и контроль над  его соблюдением являлся одним  из прямых методов организации наличного  денежного обращения, который использовался  для ограничения эмиссии наличных денег и сдерживания перелива средств из безналичной в наличную сферу денежного обращения, так  же, как лимитирование остатков касс нефинансовых агентов, кассовые проверки и др. Этот норматив устанавливался, как правило, в зависимости от оборота операционной кассы. В первые годы реформ коммерческие банки стремились получить как можно больший кассовый лимит, так как при высокой  инфляции многие хозяйствующие субъекты предпочитали работать с наличными, и банк, имеющий в кассе необходимый  запас наличных денег, порой выигрывал  в конкурентной борьбе за обслуживание такого клиента; банк получал также  выгоды при формировании ФОРов. Однако учреждения ЦБ РФ достаточно принципиально  подходили к установлению названных  лимитов и часто отклоняли  просьбы коммерческих банков об их очередном повышении.

Выявление перелимита остатка кассы хозяйствующих  субъектов сопровождалось применением  к ним и их руководителям жестких  штрафных санкций, и на предприятиях порой недоумевали, что штрафные санкции на перелимит операционных касс банков не распространяются. Это  верно де-юре, а фактически совсем наоборот. Перелимит остатка кассы  хозяйствующего субъекта должен был  выявляться в ходе кассовой проверки, что банки из-за незаинтересованности и боязни ухода клиента стараются  делать как можно реже; о выявленном перелимите необходимо сообщать в налоговый  орган, что иногда не делается; да и  последний не всегда может взыскать штраф (отсутствие средств у хозяйствующего субъекта, а порой и его исчезновение).

При перелимите операционной кассы банка сверхлимитная сумма  не вычиталась из объема средств, подлежащих резервированию, что сокращало кредитные  ресурсы банка, его работающие активы, доходы и в конечном счете прибыль. Это и было своеобразным «штрафом»  или «налогом» (причем регулярно  взимаемым), как и отчисления в  ФОР в целом.

Положением ЦБ РФ от 25.03.1997 № 56 «О порядке ведения  кассовых операций в кредитных организациях на территории Российской Федерации  », вступившим в действие с 1 июня 1997 г., лимит кассового остатка —  верхняя предельно допустимая сумма  — был заменен на минимально допустимый остаток денег в операционной кассе банка, необходимый для  работы в начале операционного дня. Новый инструмент, казалось бы, утратил  административно-командные черты  лимита как регулятора налично-денежного  обращения, что можно было бы только приветствовать.

Однако телеграммой  ЦБ РФ от 06.06.1997 № 49-97 были внесены изменения  в порядок расчета отчислений в ФОРы (Положение Банка России от 30.03.1996 № 37 «Об обязательных резервах кредитных организаций, депонируемых в Центральном банке Российской Федерации»): наличные деньги в кассе  должны вычитаться из расчетной суммы... только в пределах минимально допустимого  остатка денег в операционной кассе. А так как в связи  с падением темпов инфляции и значения наличных в денежном обороте коммерческим банкам по их запросам были утверждены учреждениями ЦБ РФ в начале июня 1997 г. минимально допустимые остатки денег  в операционной кассе, как правило, на порядок меньше, чем действовавший  лимит, то суммы отчислений в ФОРы возросли — максимально — на разность между лимитом и минимально допустимым остатком денег в операционной кассе, что даже для небольшого банка  означало дополнительное отчисление в  ФОР сотен миллионов «старых» рублей. Так, в результате названных  изменений в методике расчета  ФОРа сумма отчислений некоторым астраханским филиалам столичного банка, при приблизительно стабильной сумме привлеченных средств, возросла приблизительно на 18 %.

Небольшое гипотетическое повышение нормативов обязательных резервов в этот период на 1 — 2 % при  тенденции к снижению ставки рефинансирования (с 06.10.1997 на 3 %, до 21 %) как альтернатива описанного монетарного мероприятия, вероятно, вызвало бы негативную реакцию  в банковском сообществе, а изменение  методики расчета отчислений в ФОР  было воспринято спокойно. Минимально допустимый остаток денег в операционной кассе устанавливается индивидуально, и размеры потерь в виде упущенной  выгоды от изъятия из оборота средств, отчисляемых в ФОРы, также индивидуальны  и были оценены, банками по-разному.

Корректировка минимально допустимого остатка денег в  операционной кассе банка — уникальный регулятор, сочетающий одновременно административно-командные  черты (собственно установление и поддержание  минимально допустимого остатка) и  экономические — ограничение  эмиссии наличных денег и перелива наличных средств в безналичные  через необходимость отчислений денег в ФОР сверх суммы  минимально допустимого остатка, что  раньше, но с административнокомандных позиций выполнял лимит остатка  операционной кассы банка. Таким  образом, сумма минимально допустимого  остатка представляет единственно  оптимальную величину денег в  кассе, ограниченную административно-командно снизу минимально допустимой суммой, а сверху — экономически — увеличением  отчислений в ФОР, что поддерживать (управлять кассовыми остатками) для банка, особенно крупного, далеко не просто. Следовательно, минимально допустимый остаток денег в операционной кассе «принес» банкам такое же «налоговое»  бремя, как и лимит только по повышенной «ставке» в связи с абсолютным увеличением отчислений в ФОРы и  уменьшением ресурсов для активных операций, а также, вероятно, усложнением  управления остатками операционный кассы.

В настоящее время  действует Положение Центрального банка РФ от 23.03.2004 № 255-П «Об обязательных резервах кредитных организаций», согласно которому сумма обязательных резервов уменьшается на величину остатков наличных денег, однако вычитаемая сумма не должна превышать 25 % суммы обязательных резервов по обязательствам в рублях, рассчитанных до ее уменьшения на указанную величину. Таким образом, продолжает действовать  ограничение уменьшения средств  резервирования за счет наличности в  кассах банков.

На 1 февраля 1998 г. (с  увеличением ставки рефинансирования до 42 %) вместо дифференцированных по срокам рублевых норм резервирования 14 — 11 — 8 % был введен единый норматив — 11 %, т. е. средний от предшествующих, а  норма по иностранной валюте повышена с 9 до 11 %. Осуществилось обещанное  ЦБ РФ выравнивание рублевых и иностранных  валютных нормативов, но на очень высоком  уровне за счет в основном повышения  иностранной валютной нормы. Существенно  возрастают иностранные валютные отчисления, что, вероятно, вызвало в целом  по банкам России определенное сокращение суммарного предложения денежных средств. В отдельных банках изменение  сумм денег в ФОРах произошло  по-разному, в зависимости от структуры  привлеченных средств, наличия и  величины иностранной валютной составляющей. В то же время в тот период без  изменения на уровне 9,5 % осталась «персональная» норма резервирования для средств  физических лиц в Сберегательном банке РФ как одна из основных его  привилегий, ликвидировать которую  — также обещание Банка России.

Полная отмена использования  дифференцированных норм резервирования вместо предлагаемого выше расширения дифференцирования с льготными  нормами для «длинных» привлеченных средств как возможных инвестиционных ресурсов, оказала, думается, негативное влияние на инвестиционный процесс.

С 17 февраля 1998 г. началось с двухнедельным интервалом трехпроцентное снижение учетной ставки ЦБ РФ (с 42 до 39 %), затем с 02.03.1998 — до 36 % и скачкообразным шести процентным падением — с 16 марта 1998 г. — 30 %. С 19.05.1998 ставка рефинансирования была повышена на 20 % — до 50 %, с 27 мая  уже в 3 раза — до 150 %, с 5 июня уменьшена  до 60 %, с 29 июня вновь повышена до 80 %, с 24 июля возвращена к 60 %, что следует, на наш взгляд, считать реакцией монетарных властей на приближающийся валютнофинансовый кризис. И все  это при неизменных резервных  требованиях, которые были уменьшены  только в самом начале кризиса  — с 24 августа 1998 г. — на 1 % — до 10 % по привлеченным средствам как  в рублях, так и в иностранной  валюте; по рублевым депозитам физических лиц в Сберегательном банке РФ — на 2,5 % — до 7 %, а с 1 сентября — уже до 5 %. Последняя норма  была распространена на рублевые и  иностранные валютные средства всех банков на 1 декабря 1998 г. для безынфляционного увеличения ликвидности банковской системы в самый разгар кризиса. Таким образом, данные инструменты  денежно-кредитной политики были задействованы  в тот период поочередно. Были также  наконец-то уравнены резервные нормы  Сберегательного банка РФ и других коммерческих банков.