Общение как коммуникация

       Во- первых, общение нельзя рассматривать  как отправление информации какой- то передающей системой или как прием  ее другой системой потому, что в  отличие от простого «движения информации»  между двумя устройствами здесь  мы имеем дело с отношением двух индивидов, каждый из которых является активным субъектом: взаимное информирование их предполагает налаживание совместной деятельности. Это значит, что каждый участник коммуникативного процесса предполагает активность также и в своем  партнере, он не может рассматривать  его как некий объект. Другой участник предстает тоже как субъект, и  отсюда следует, что, направляя ему  информацию, на него необходимо ориентироваться, то есть анализировать его мотивы, цели, установки (кроме, разумеется, анализа  и своих собственных целей, мотивов, установок). Но в этом случае нужно  предполагать, что в ответ на посланную  информацию будет получена новая  информация, исходящая от другого  партнера. Поэтому в коммуникативном  процессе и происходит  не простое  «движение информации». Но как минимум  активный обмен ею. Главная «прибавка» в специфически человеческом обмене информацией заключается в том, что здесь особую роль играет для  каждого участника общения значимость информации. Эту значимость информация приобретает потому, что люди не просто «обмениваются» значениями, но и стремятся при этом выработать общий смысл. Это возможно лишь при  условии, что информация не просто принята, но и понята, осмыслена. Поэтому в  каждом коммуникативном процессе реально  даны в единстве деятельность, общение  и познание.

       Во- вторых, характер обмена информацией  между людьми, а не между, предположим, кибернетическими устройствами определяется тем, что посредством системы  знаков партнеры могут повлиять друг на друга. Иными словами, обмен такой  информацией  обязательно предполагает воздействие на поведение партнера, то есть знак изменяет состояние участников коммуникационного процесса. Коммуникационное влияние, которое здесь возникает, есть не что иное, как психологическое воздействие одного коммуниканта на другого с целью изменения его поведения. Эффективность коммуникации измеряется именно тем, насколько удалось это воздействие. Это означает (в определенном смысле) изменение самого типа отношений, который сложился между участниками коммуникации. Ничего похожего не происходит в «чисто» информационных процессах.

       В- третьих, коммуникативное влияние  как результат обмена информацией  возможно лишь тогда, когда человек, направляющий информацию (коммуникатор), и человек принимающий ее (реципиент), обладают единой или сходной системой кодификации и декодификации. На обыденном языке это правило  выражается в словах: «все должны говорить на одном языке». Это особенно важно  потому, что коммуникатор и реципиент  в коммуникативном процессе постоянно  меняются местами. Всякий обмен информацией  между ними возможен лишь при условии, что знаки, и, главное, закрепленные за ними значения известны всем участникам коммуникативного процесса. Только принятие единой системы значений обеспечивает возможность партнеров понимать друг друга.

       Еще Л.С. Выготский отмечал, что «мысль никогда не равна прямому значению слов».⁵ Поэтому у общающихся должны быть идентичны- в случае звуковой речи- не только лексическая и синтаксическая системы, но и одинаковое понимание ситуации общения. А это возможно лишь в случае включения коммуникации в некоторую общую систему деятельности.

       В- четвертых в условиях человеческой коммуникации могут возникать совершенно специфические коммуникативные  барьеры. Эти барьеры не связаны  с уязвимыми местами в каком- либо канале коммуникации или с погрешностями  кодирования и декодирования. Они  носят социальный или психологический  характер. С одной стороны, такие  барьеры могут возникать из- за того, что отсутствует единое понимание  ситуации общения, вызванное не просто различным «языком» на котором говорят участники коммуникативного процесса, но различиями более глубокого плана, существующими между партнерами. Это могут быть социальные, политические, религиозные, профессиональные различия, которые не только порождают разную интерпретацию тех же самых понятий, употребляемых в процессе коммуникации, но и вообще различное мироощущение, мировоззрение, миропонимание. Такого рода барьеры порождены объективными социальными причинами, принадлежностью партнеров по коммуникации к различным социальным группам, и при их проявлении особенно отчетливо выступает включенность коммуникации в более широкую систему общественных отношений. Коммуникация в этом случае демонстрирует ту свою характеристику, что она есть лишь сторона общения. Естественно, что процесс коммуникации осуществляется и при наличии этих барьеров, даже военные противники ведут переговоры. Но вся ситуация коммуникативного акта значительно усложняется благодаря их наличию.

       С другой стороны, барьеры при коммуникации могут носить и более «чисто»  выраженный психологический характер: они могут возникнуть или вследствие индивидуальных психологических особенностей общающихся (например, чрезмерная застенчивость  одного из них, скрытность другого, присутствие  у кого- то черты, получившей название «некоммуникабельность»), или в силу сложившихся между общающимися  особого рода психологических отношений: неприязни по отношению друг к  другу, недоверия и т.п. В этом случае особенно четко выступает  та связь, которая существует между  общением и отношением, отсутствующая, естественно, в кибернетических  системах.

       Необходимо  добавить, что сама по себе информация, исходящая от коммуникатора, может  быть двух типов: побудительная и  констатирующая.

       Побудительная информация выражается в приказе, совете, просьбе. Она рассчитана на то, чтобы стимулировать какое- то действие. Стимуляция в свою очередь может быть различной. Прежде всего это может быть активизация, то есть побуждение к действию в заданном направлении. Далее, это может быть интердикция, то есть тоже побуждение, но побуждение, не допускающее, наоборот, определенных действий, запрет нежелательных видов деятельности. Наконец, это может быть дестабилизация- рассогласование или нарушение некоторых автономных форм поведения или деятельности.

       Констатирующая  информация выступает в форме  сообщения, она имеет место в  различных образовательных системах, она не предполагает непосредственного  изменения поведения, хотя в конечном счете и в этом случае общее  правило человеческой коммуникации действует. Сам характер сообщения  может быть различным: мера объективности  может варьироваться от нарочито «безразличного» тона изложения  до включения в сам текст сообщения  явных элементов убеждения. Вариант  сообщения задается коммуникатором, то есть тем лицом, от которого исходит  информация.

       Передача  любой информации возможна лишь посредством  знаков, точнее, знаковых систем. Существуют несколько знаковых систем, которые  используются в коммуникативном  процессе, соответственно им можно  построить классификацию коммуникативных  процессов. При грубом делении различают  вербальную коммуникацию (в качестве знаковой системы используется речь) и невербальную коммуникацию (используются различные неречевые знаковые системы).⁶

       Вербальная  коммуникация, как уже было сказано, использует в качестве знаковой системы  человеческую речь, естественный звуковой язык, то есть систему фонетических знаков, включающую два принципа: лексический и синтаксический. Речь является самым универсальным средством коммуникации, поскольку при передаче информации при помощью речи менее всего теряется смысл сообщения. Правда, этому должна соответствовать высокая степень общности понимания ситуации всеми участниками коммуникативного процесса, о которой речь шла выше.

       При помощи речи осуществляется кодирование  и декодирование информации: коммуникатор в процессе говорения кодирует, а  реципиент в процессе слушания декодирует эту информацию. Для коммуникатора  смысл информации предшествует процессу кодирования (высказыванию), так как  он сначала имеет определенный замысел, а затем воплощает его в  систему знаков. Для «слушающего» смысл принимаемого сообщения раскрывается одновременно с декодированием. В  этом последнем случае отчетливо  проявляется значение ситуации совместной деятельности: ее осознание включено в сам процесс декодирования, раскрытие смысла сообщения немыслимо  вне этой ситуации.

       Точность  понимания слушающим смысла высказывания может стать очевидной для  коммуникатора лишь тогда, когда  произойдет смена «коммуникативных ролей» (условный термин, обозначающий «говорящего» и «слушающего»), то есть когда реципиент превратится  в коммуникатора и своим высказыванием  даст знать о том, как он раскрыл  смысл принятой информации. Диалог, или диалогическая речь, как специфический  вид «разговора» представляет собой  последовательную смену коммуникативных  ролей, в ходе которой выявляется смысл речевого сообщения, то есть и  происходит то явление, которое было обозначено как «обогащение, развитие информации».

       Однако, коммуникативный процесс оказывается  неполным, если мы отвлекаемся от невербальных его средств.

       Первым  среди них нужно назвать оптико- кинетическую систему знаков, что  включает в себя жесты, мимику, пантомимику. Эта общая моторика различных частей тела отображает эмоциональные реакции человека, поэтому включение оптико- кинетической системы знаков в ситуацию коммуникации придает общению нюансы. Эти нюансы оказываются неоднозначными при употреблении одних и тех же жестов, например в различных национальных культурах. Значимость оптико- кинетической системы знаков в коммуникации настолько велика, что в настоящее время выделилась особая область исследований- кинетика, которая специально имеет дело с этими проблемами.

       Паралингвистическая и экстралингвистическая системы  знаков представляют собой также  «добавки» к вербальной коммуникации. Паралингвистическая система- это  система вокализации, то есть качество голоса, его диапазон тональность. Экстралингвистическая  система- включение в речь пауз, других вкраплений, например, покашливания, плача, смеха наконец, сам темп речи.

       Пространство  и время организации коммуникативного процесса выступают также особой знаковой системой, несут смысловую  нагрузку как компоненты коммуникативных  ситуаций. Так, например, размещение партнеров  лицом друг к другу способствует возникновению контакта, символизирует  внимание к говорящему, в то время  как окрик в спину также  может иметь определенное значение отрицательного порядка. Экспериментально доказано преимущество некоторых пространственных форм организации общения как  двух партнеров по коммуникативному процессу, так и в массовых аудиториях.

       В целом все системы невербальной коммуникации, несомненно, играют большую  вспомогательную (а иногда самостоятельную) роль в коммуникативном процессе. Вместе с вербальной системой коммуникации эти системы обеспечивают обмен  информацией, который необходим  людям для организации совместной деятельности.

3.2. Интерактивная сторона  общения

       Интерактивная сторона общения- это условный термин, обозначающий характеристику тех компонентов  общения, которые связаны со взаимодействием  людей, с непосредственной организацией их совместной деятельности.

       Важность  интерактивной  стороны общения  привела к тому, что в истории  социальной психологии сложилось специальное  направление, которое рассматривает  взаимодействие исходным пунктом всякого социально-психологического анализа. Это направление связано с именем Г. Мида, который дал направлению и имя—«символический интеракционизм». Концепцию Мида иногда называют «социальным бихевиоризмом», и это значительно запутывает дело. Мид действительно употреблял термин «бихевиоризм» для характеристики своей позиции, но у него термин приобретал совершенно особое значение. Для Мида бихевиоризм лишь синоним такого метода анализа сознания и самосознания, который не имеет ничего общего с интроспекцией и построен целиком на фиксировании наблюдаемого и контролируемого поведения. В остальном же весь арсенал бихевиористской аргументации у Мида отсутствует. Выясняя социальную природу человеческого «Я», Мид вслед за Джемсом пришел к выводу, что в становлении этого «Я» решающую роль играет общение. Мид использовал также идею Ч. Кули о так называемом «зеркальном Я», где личность понимается как сумма психических реакций человека на мнения окружающих. Однако у Мида вопрос решается значительно сложнее. Становление «Я» происходит действительно в ситуациях общения, но не потому, что люди есть простые реакции на мнения других, а потому, что эти ситуации есть вместе с тем ситуации совместной деятельности. В них формируется личность, в них она осознает себя, не просто смотрясь в других, но действуя совместно с ними. Для Мида ситуация общения раскрывается как ситуация прежде всего взаимодействия. Моделью таких ситуаций является игра, которая у Мида выступает в двух формах: play и game. В игре человек выбирает для себя так называемого «значимого другого» и ориентируется на то, как он воспринимается этим «значимым другим». В соответствии с этим у человека формируется и представление о себе самом, о своем «Я». Вслед за У. Джемсом Мид разделяет это «Я» на два начала (здесь за неимением адекватных русских терминов мы сохраняем их английское наименование): «I» и «me». «I»—это импульсивная, творческая сторона «Я», непосредственный ответ на требования ситуации; «me»—это рефлексия «I», своего рода норма, контролирующая деятельность «I» от имени социального взаимодействия, это усвоение личностью отношений, которые складываются в ситуации взаимодействия и которые требуют сообразовываться с ними. Постоянная рефлексия «I» при помощи «те» необходима для зрелой личности, ибо именно она способствует адекватному восприятию личностью себя самой и своих собственных действий. (Внешне эти идеи Мида имеют некоторое сходство со схемой Фрейда относительно взаимоотношений «ид» и «эго». Но содержание, которое придавал Фрейд этому отношению, сводилось к сексуальному контролю, у Мида же при посредстве этого отношения контролируется вся система взаимодействий личности с другими.)