Возникновение тоталитарного государства

• монопольный контроль производства и экономики, а также всех других сфер жизни, включая образование, средства массовой информации и т.д.;
• террористический полицейский контроль. В связи с этим создаются концентрационные лагеря и гетто, где применяются тяжелый труд, пытки, происходят массовые убийства ни в чем не повинных людей. (Так, в СССР была создана целая сеть лагерей – ГУЛАГ. До 1941 г. в нее входило 53 лагеря, 425 исправительно-трудовых колоний и 50 лагерей для несовершеннолетних). С помощью силовых и карательных органов государство контролирует жизнь и поведение населения.

 

               Во всем многообразии причин и условий появления тоталитарных политических режимов главную роль играет глубокая кризисная ситуация. В числе основных условий возникновения тоталитаризма многие исследователи называют вступление общества в индустриальную стадию развития, когда резко возрастают возможности СМИ, способствующих всеобщей идеологизации общества и установлению контроля над личностью. Индустриальная стадия развития способствовала появлению мировоззренческой предпосылки тоталитаризма, например, формированию коллективистского сознания, основанного на превосходстве коллективного над индивидуальным.

           Важную роль играли и политические условия, к которым относятся: появление новой массовой партии, резкое усиление роли государства, развитие разного рода тоталитарных движений. Тоталитарные режимы способны меняться, эволюционировать.

           Например, после смерти Сталина СССР изменился. Правление Н.С. Хрущева, Л.И. Брежнева – это так называемый посттоталитаризм – система, при которой тоталитаризм теряет часть своих элементов и как бы размывается, ослабляется. Итак, тоталитарный режим следует разделять на чисто тоталитарный и посттоталитарный.

          В зависимости от господствующей идеологии тоталитаризм обычно подразделяют на коммунизм, фашизм и национал- социализм.

Коммунизм (социализм) в большей степени, чем другие разновидности тоталитаризма, выражает основные черты этого строя, поскольку  предполагает абсолютную власть государства, полное устранение частной собственности и, следовательно, всякой автономии личности. Несмотря на преимущественно тоталитарные формы политической организации, социалистической системе присущи и гуманные политические цели. Так, например, в СССР резко повысился уровень образования народа, ему стали доступны достижения науки и культуры, была обеспечена социальная защищенность населения, развивалась экономика, космическая и военная промышленность и т.д., резко сократился уровень преступности. К тому же на протяжении десятилетий система почти не прибегала к массовым репрессиям.

             Фашизм – правоэкстремистское политическое движение, возникшее в обстановке революционных процессов, охвативших страны Западной Европы после Первой мировой войны и победы революции в России. Впервые он был установлен в Италии в 1922 г. Итальянский фашизм стремился к возрождению величия Римской империи, к установлению порядка, твердой государственной власти. Фашизм претендует на восстановление или очищение «народной души», обеспечение коллективной идентичности на культурной или этнической почве. К концу 1930-х годов фашистские режимы утвердились в Италии, Германии, Португалии, Испании и ряде стран Восточной и Центральной Европы. При всех своих национальных особенностях фашизм везде был одинаков: он выражал интересы наиболее реакционных кругов капиталистического общества, оказывавших фашистским движениям финансовую и политическую поддержку, стремящихся использовать их для подавления революционных выступлений трудящихся масс, сохранения существующего строя и осуществления своих имперских амбиций на международной арене.

             Третья разновидность тоталитаризма – национал-социализм. Как реальный политический и общественный строй он возник в Германии в 1933 г. Его цель – мировое господство арийской расы, а социальное предпочтение – германская нация. Если в коммунистических системах агрессивность направлена прежде всего против собственных граждан (классового врага), то в национал-социализме – против других народов.

Фридрихом и Бжезинским была высказана мысль о том, что с течением времени тоталитаризм будет эволюционировать в сторону большей рациональности, сохранив свои основополагающие конструкции для воспроизводства власти и общественных порядков. Иными словами, источник опасности для тоталитаризма они видели во вне системы. Жизнь в основном подтвердила эту мысль, хотя продемонстрировала и внутренние факторы дестабилизации этого порядка.

Как показала история, система власти, построенная на главенстве моноидеологии и соответствующей ей структуре политических институтов и норм, не способна гибко приспосабливаться к интенсивной динамике сложносоставных обществ, с выявлением гаммы их разнообразных интересов. Это — внутренне закрытая система, построенная на принципах гомеостаза, борющаяся с внутренним вакуумом, которая движется по законам самоизоляции. Поэтому в современном мире тоталитаризм не может обеспечить политические предпосылки ни развития рыночных отношений, ни органичного сочетания форм собственности, ни поддержку предпринимательства и экономической инициативы граждан. Это политически неконкурентная система власти.

В условиях современного мира ее внутренние источники разложения связаны прежде всего с распадом экономических и социальных основ самовыживания. Социальная база тоталитарных режимов узка и не связана с повышением общественного положения наиболее инициативных и перспективных слоев общества. Действуя только мобилизационными методами, тоталитаризм не способен черпать необходимые для общественного прогресса человеческие ресурсы. Складывающаяся в этих обществах крайняя напряженность статусного соперничества, ненадежность повседневного существования личности, отсутствие безопасности перед лицом репрессивного аппарата ослабляют поддержку данного режима. У последнего же, как правило, отсутствует способность к критической саморефлексии, способной дать шанс для поиска более оптимальных ответов на вызовы времени.

Страх и террор не могут вечно преследовать людей. Малейшее ослабление репрессий активизирует в обществе оппозиционные настроения, равнодушие к официальной идеологии, кризис лояльности. Вначале, сохраняя ритуальную преданность господствующей идеологии, но и не в силах сопротивляться голосу рассудка, люди начинают жить по двойным стандартам, двоемыслие становится признаком рефлексирующего человека. Оппозиционность воплощается в появлении диссидентов, чьи идеи постепенно распространяются и подрывают идеологический монополизм правящей партии2.

Но, видимо, главным источником разрушения и невозможности воспроизводства тоталитарных порядков является отсутствие ресурсов для поддержания информационного режима моноидеологического господства. И дело не только в социальных основаниях этого глобального для современного мира процесса, когда развитие личности и человечества неразрывно связано с конкуренцией мнений, постоянным переосмыслением индивидами программ, духовным поиском. Существуют и чисто технические предпосылки нежизнеспособности тоталитарных систем. К ним относятся, в частности, современные процессы обмена сообщениями, нарастание интенсивности и технической оснащенности информационных потоков, развитие коммуникативных контактов различных стран, развитие технической инфраструктуры, связанное с появлением массовых электронных СМИ, развитием сети Интернет. Коротко говоря, качественное изменение информационного рынка не может не вовлечь в новые порядки даже те страны, которые пытаются искусственно изолировать свое информационное пространство от проникновения «чуждых» идей. А разрушение системы единомыслия и есть основная предпосылка крушения тоталитаризма.

Таким образом, можно заключить, что тоталитарные политические системы характерны в основном для стран с пред- и раннеиндустриальными экономическими структурами, дающими возможность организовать монополизацию идейного пространства силовыми методами, но абсолютно не защищенных перед современными экономическими и особенно информационно-коммуникативными процессами. Поэтому тоталитаризм — это феномен только XX в., данный тип политических систем смог появиться лишь на узком пространстве, которое предоставила история некоторым странам3.

Тем не менее, и у тоталитаризма есть некоторые шансы на локальное возрождение. Ведь многие десятилетия террора сформировали у населения этих стран определенный тип культурных ориентации, который способен воспроизводить соответствующие нормы и стереотипы, независимо от сложившихся политических условий. Не удивительно, что на постсоветском пространстве сегодня нередко складываются своеобразные протототалитарные режимы, при которых не действуют оппозиционные СМИ, руководители оппозиции подвергаются репрессиям и даже физическому уничтожению, безраздельно властвует партриархальщина и откровенный страх перед властью. Поэтому окончательное уничтожение призрака тоталитаризма органически связано не только с наличием демократических институтов и вовлечением стран и народов в новые информационные отношения. Колоссальное значение имеют и понимание людьми ценностей демократии и самоуважение, осознание ими как гражданами своей чести и достоинства, рост их социальной ответственности и инициативы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

Везде, где есть основания  говорить о тоталитаризме, наблюдается  стремление одного властного центра, персонифицированного вождем, поставить  все или почти все стороны  жизни общества под свой контроль во имя достижения общей цели, окрашенной в мессиансткие тона. При этом все индивидуальное подчиняется всеобщему, подверстывается под него, "растворяется в нем". Это, кстати, относится и к самому господствующему классу, даже к господствующей когорте: ее представители тоже отождествляют себя – не всегда, впрочем, осознавая это – с общим тоталитарным телом, становясь олицетворением всеобщих стандартов и ценностей, рабами системы.

А поскольку реализация этой стратегии возможна только с помощью  единой официальной идеологии и  посредством применения насильственных методов, перерастающих при определенных обстоятельствах в массовый террор, то наличие такой идеологии и  примененные насилия (включая нетерпимость к инакомыслию) также выступают  в качестве сущностных признаков  тоталитаризма.

Вождь-идол и масса идолопоклонников – вот две опоры тоталитарного  государства, поддерживающие, обусловливающие  друг друга и просто не способные  друг без друга существовать.

Могут ли концепции тоталитаризма  помочь политологам и политикам, а также широкой общественности России в выработке курса на демократизацию? Наверное, могут. Но сегодня демократически настроенных россиян интересует в первую очередь вопрос о путях  выхода из тоталитаризма и опасности  повторного вползания в него. Не грозит ли нам тоталитарный рецидив? Не обречена ли Россия на возвращение в прошлое? Вопрос тем более не беспочвенный, что с политических трибун и журнально-газетных страниц снова зазвучал знакомый тезис: "Переход от тоталитаризма к демократии возможен только через авторитаризм".

Это означает, поясняют нам, что "первоначально необходимо осуществить  модернизацию в духовной сфере, затем  в экономике – произвести дифференциацию форм собственности, добиться формирования гражданского общества и лишь затем перейти к изменению политической системы..." При этом авторитаризм трактуется как режим, который "предполагает сосредоточение всей власти в одних руках, но допускает размежевание и даже поляризацию сил и интересов, при нем не исключаются отдельные элементы демократии, такие, как выборы, парламентская борьба". "Сильная рука" не допускает лишь открытой схватки различных сил, создает условия гармонизации интересов, демократических реформ.

В описываемом режиме трудно увидеть модель для практической реализации – по крайней мере в условиях современной России. Как властвующий Авторитет может "добиться" формирования в стране гражданского общества? Внедрить его с помощью указов? Но гражданское общество – продукт творческой самодеятельности свободных граждан на протяжении длительного времени. Оно создается в естественной среде, в процессе взаимодействия – свободного взаимодействия! –политических и социальных сил, а не путем авторитарного регулирования. Да и будет ли Авторитет заинтересован в том, чтобы добровольно отречься от престола?

Есть большие сомнения, что стоящие перед Россией  экономические, социальные и иные проблемы удалось бы решить в рамках авторитарного  поля. Больше того, вполне оправданны и  опасения, что авторитаризм стал бы не приближать нас к демократии, а отдалять от нее. Он опасен уже тем, что власть президента и группирующихся вокруг него элит не имеет действенного противовеса и блокирующего механизма в лице сильного парламента и независимого авторитетного суда. Ведь согласно предлагаемому нам варианту развития, эти институты явно могут приобрести чуть ли не декоративный характер. Президенту и его "королевской рати" просто некому противостоять. Их ошибки некому исправить. Их притязания некому умерить. Их амбиции некому унять. Ведь в условиях авторитаризма не существует реальной оппозиции. Пусть "лояльной", как называют ее на Западе, или "конструктивной", как предпочитают говорить у нас – но оппозиции. А это прямой путь к произволу. Неэффективность авторитаризма неизбежно обернулась бы его контрпродуктивностью, открыв дорогу для диктатуры – возможно, и тоталитарной. Не стоит забывать, что власть имеет тенденцию к самовозрастанию, а грань, отделяющая тоталитаризм от авторитаризма, тонка и легко проницаема. Логика эволюции любой, тем более авторитарной, власти такова, что, не встречая на своем пути преград в виде непреодолимого Закона, Оппозиции и т.п., Авторитет стремится сделать ее тотальной – беспредельной и всеобщей. Не стоит забывать и о "человеческом факторе". Пока живы люди, политическая социализация которых протекала в условиях тоталитаризма, и пока сохраняется политическая культура, служившая матрицей советского сознания и поведения на протяжении десятилетий, до тех пор Россия будет нести в себе социальные "гены" тоталитаризма и сохранять предрасположенность к его рецидивам. Стоит обратить внимание и еще на одно обстоятельство. В некоторых из бывших союзных республик предпринимаются активные попытки возрождения если и не тоталитарных, то, по крайней мере, полутоталитарных режимов. Так что есть кому впечатлять "силой примера" россиян, тоскующих по брежневским, а то и по сталинским временам. По-видимому, на пути к демократии России, как и другим странам бывшего Советского Союза, придется пройти ряд этапов. И все они будут носить смешанный характер, являя собой баланс отдельных элементов тоталитаризма, авторитаризма и демократии. Однако уже сегодня, отстаивая идею сильной государственной власти (с чрезмерным креном в сторону исполнительных структур), политики обязаны позаботиться о создании системы сдержек и противовесов, которые не дали бы стране скатиться в сторону авторитаризма. Должны они позаботиться и о развитии местного самоуправления, и о реальной защите прав и свобод граждан.