Судебный процесс по Судебнику 1497 г

Задание: Судебный процесс по Судебнику 1497 г. Объяснить соотношения состязательных и инквизиционных форм, показать усложнение процессуальных форм и видов доказательств. 

_____________________________________________________________ 

     В первом общероссийском («великокняжеском») Судебнике 1497 г. нашли применение нормы Русской Правды, уставных грамотах, Псковской судной грамоты¹, нормы обычного права, судебной практики и литовского законодательства. При этом необходимо отметить, что около ³/₅ всего состава Судебника (40 статей) не имеют какой либо связи с дошедшими до настоящего времени памятниками. Они либо извлечены из несохранившихся законодательных актов Ивана III, либо принадлежат самому составителю Судебника и представляют таким образом новые нормы, неизвестные ранее.² И если Русская Правда являлась сводом обычных норм и судебных прецедентов и своеобразным пособием для поиска нравственной и юридической истины («правды»), то Судебник стал прежде всего «инструкцией» для организации судебного процесса («суда»), поскольку главная задачей составителя кодекса (Судебника – авт.) состояла в централизации суда в едином государстве ³.

     Целью закона стало устрашение, причем, устрашение наказанием как самого преступника, так и других людей, - оно явилось основой появления новой системы наказаний, по которой, помимо смертной и «торговой» казни, в практике встречались даже ослепление и отрезание языка.⁴

     В Московском государстве того времени существовало три основные судебные системы: государственная, церковная и вотчинная. Государственный суд в центре осуществляли великий князь, боярская дума, путные бояре. На местах правосудие вершили наместники и волостели, которые могли судить с боярским судом или без него. В первом случае наместники и волостели имели право выносить окончательные решения по важнейшим делам, во втором – должны были представлять свой приговор на утверждение Боярской Думы.

     Судебные  функции осуществляли и приказы; суд не был отделен от администрации, по-прежнему судебные функции выполняли  органы управления.

     В XV веке центральный и местный суды стали судами разных инстанций. Центральные судебные органы рассматривали жалобы на приговоры местных судов или их доклады⁵, при этом высшей апелляционной инстанцией по делам, решенным нижестоящими судами и требующими «пересуда», являлся великокняжеский суд.

     Боярская  дума в качестве суда первой инстанции  судила своих собственных членов, должностных лиц приказов и местных судей, разбирала споры о местничестве и иски служилых людей, не пользовавшихся привилегией великокняжеского суда. В соответствии со статьей 1 Судебника Боярская дума была высшей инстанцией по отношению к местному суду, и она также была, наряду с великим князем, апелляционной инстанцией⁶ на основании статьи 64 Судебника о пересуде.

     Также к осуществлению судебных функций привлекались и представители местного населения – «лучшие люди». Судебник в ст. 38 четко установил, что наместники и волостели не вправе вершить суд без представителей дворянства и верхушки тяглого населения.

     Церковный и вотчинный суд не претерпели в данный период принципиальных изменений⁷, однако вотчинная юстиция постепенно теряла свое значение, за ней остались лишь малозначительные дела.⁸

     Заслуживает внимания также изменение Судебником режима подсудности (ст. 59). Отражая политику централизации судебной власти и ограничения пределов компетенции круга людей, подсудных церковному суду, Судебник изымает из церковного суда дела, совершенные лицами разной подсудности. К ведению церковных судов относились преимущественно дела по различным искам – разбор брачных и семенных дел, отношения между родителями и детьми, дела о наследстве. Наиболее важные уголовные дела - душегубство и разбой с поличным, хотя бы и совершенные лицами, подсудными церковному суду, подлежали рассмотрению исключительно государственными органами.⁹

     Преформация общественно-политической жизни Руси в то время (усиление власти великого князя, увеличение влияния дворянства, ограничение прав кормленщиков, появление понятий судебных инстанций), безусловно, нашли свое отражение в регламентации сфер уголовно-правовых и имущественных отношений¹⁰ и эволюции самого понятия - «преступление». Если по Русской Правде считались преступными только такие деяния, которые наносили непосредственный ущерб конкретному человеку – его личности или имуществу, то теперь под преступлением стали пониматься также всякие действия, которые так или иначе угрожали государству или господствующему классу в целом и поэтому запрещались законом. Соответственно, вместо «обиды» преступление именуется «лихим делом»¹¹, впервые появляется понятие «ябедничества» (ложного доноса, злостной клеветы, имевшей своей целью обвинить невиновного¹².

     Формирование  нового витка в динамике гражданско-уголовного регулирования в XV веке нашло отражение и в методах ведения судебного процесса.

     Судебник 1497 года содержит много черт, сходных с судопроизводством, установленным еще во времена Русской Правды и носящим состязательный характер¹³ (в некоторых источниках применяется формулировка «обвинительно-состязательный»¹⁴). Данную форму процесса применяли для ведения гражданских и нетяжких уголовных дел.

     В основу данной формы процесса положен принцип состязательности сторон, согласно которому «разбирательство дела происходит в форме спора сторон перед судом; каждая сторона отстаивает свои требования и утверждения и оспаривает требования и утверждения другой стороны. Благодаря состязательности суд, исследуя все обстоятельства дела, имеет возможность прежде чем вынести приговор выслушать все доводы как в подтверждение обвинения, так и в его опровержение, учесть все обстоятельства…»¹⁵

     В сравнении с предыдущими юридическими актами состязательный процесс по Судебнику видоизменился: сторонами в процессе могли быть все – от малолетних до холопов включительно, что ранее было невозможно – «…давати всемь жалобником управа в всемь, которым пригоже» (из ст. 3 Судебника 1497 г.)¹⁶, причем законом вводилась новая форма - представительство в суде через своего наймита - «…или детина мал, или кто стар, или немощен, или чем увечен…, ино наймита наняти волно» (из ст. 52 Судебника 1497 г.)¹⁷.

     В состязательном процессе применялся довольно широкий набор процессуальных документов: дело начиналось по жалобе истца (ищеи, жалобника, челобитчика – терминология Судебника 1497 г.), вызов в суд осуществлялся посредством «челобитной» (которая определяла границы спорного права), «приставной» или «срочной» грамот. Процессуальные формы по Судебнику предусматривали использование специализированного административного аппарата – неделщика (по терминологии Судебника 1497 г.), обеспечивающего вызов в суд сторон, арест и пытку обвиняемых, передачу в суд дел о воровстве, организацию судебного поединка и исполнение решения суда.

     Стороны обязаны были явиться в суд  в срок, указанный в срочной  грамоте, однако, в Судебнике появляется новая процессуальная форма - возможность перенести дату рассмотрения дела – т.е. «отписать» (ст. 26 Судебника), хотя и при четко определенных законом финансовых издержках. Также необходимо отметить, что неявка ответчика в суд к назначенному сроку влекла за собой признание его виновным без разбора дела и выдачу истцу на восьмой день после назначенного срока суда так называемой «бессудной грамоты» (ст.27 Судебника). Неявка истца, в свою очередь, влекла за собой прекращение дела.

     При состязательном процессе суд приступал к исследованию представленных сторонами процесса доказательств, наиболее распространенными из которых являлись свидетельские показания, и была возможность использования такого доказательства, как присяга (при отсутствии свидетелей того или иного оспариваемого действия) – «а не будет у него свидетелей, ино ему правда дати» (ст. 47 Судебника). Важно отметить, что Судебник отдает приоритет свидетельским показаниям, в частности, при доказательстве правомерности владения и распоряжения вещью (ст. 46-47 Судебника), нежели присяге, принесение которой по ст. 47 Псковской Судной грамоты была достаточно для доказательства. По-новому Судебник регламентирует и сам порядок свидетельских показаний: в отличие от Русской Правды в статьях 48-52 свидетели не разделяются на «послухов» и «видоков». Аналогично ст. 20 Псковской Судной грамоты, послух в XV веке является свидетелем факта, очевидцем – «А послухом не видев не послушествовати» (ст. 67 Судебника). Необходимым условием свидетельства была личная непричастность к делу и совершеннолетие.¹⁸

     Важным  доказательством в судебном процессе могли стать также и письменные доказательства - документы.    

     В области гражданского права особенно важными были земельные споры. В XV веке еще не все земли подверглись документальной регистрации. Отсутствие документов, расчистка пустошей и новых земель порождали ожесточенные споры сторон, упорно приписывающих себе оспариваемые участки. Сохранилось довольно много свидетельств и таких тяжбах. Именно для пресечения земельных споров и стимулировании хозяйственной активности в Судебнике установлена шестилетняя исковая давность для земель великого князя и трехлетняя – для остальных земель. Однако при рассмотрении земельных тяжб доказательств часто не хватало, а свидетели давали противоречивые показания. Поэтому Судебник разрешает проведение судебного поединка (т.н. «поля»), участие в котором подробно регламентируется.¹⁹

     Вместе  с тем Судебник свидетельствует  о возникновении новой формы  судебного процесса. Усиление классовых  противоречий в Московском княжестве в XV веке приводит к тому, что при обвинении в наиболее серьезных преступлениях применяется следственная, или инквизиционная, форма процесса, которая тогда носила название сыска или розыска. Появление этой следственной (инквизиционной) формы процесса прямо связано с общим усилением карательной политики господствующего класса.

     Следственная, или инквизиционная, форма процесса (розыск), в отличие от состязательной формы, не предполагала обязательного участия сторон в суде и наличия жалобы для возбуждения дела. При этой форме процесса расследование того или иного дела и привлечение к ответственности виновного или подозреваемого могла начинаться по инициативе самого суда, который в таком случае являлся истцом от имени государства.

     Дела  о душегубстве, разбое, татьбе с поличным со стороны «лихого», т.е. неблагонадежного, человека, или любое «лихое дело», направленное на подрыв власти государства или основ феодального строя, подлежали расследованию суда розыскным порядком. Причем «лихим человеком» мог быть признан любой, хотя бы и не совершавший никакого конкретного деяния, но сочувствовавший требованиям народа, поддерживающий их и в силу этого являющийся лицом опасным для господствующего класса²⁰, и виновность оговоренного подтверждалась не представлением доказательств, а крестным целованием (присягой) оговаривающих (ст. 12-13 Судебника).

     Порядок расследования таких дел отличался  от состязательного процесса. Если в состязательном процессе инициатива самого судебного разбирательства находилась в основном у сторон, от которых зависело представление суду тех или иных доказательств, возможны были замена сторон наймитами, отказ от иска и примирение сторон, то в следственном процессе вся инициатива находилась в руках суда, принимавшего все необходимые, по его мнению, меры к расследованию дела. Исключалась возможность замены ответчика наймитом или прекращение дела.

     Явка  ответчика в суд зависела уже  не от соглашения сторон, а от государства, которое осуществляло доставку обвиняемого к суду через особые «зазывные» или «погонной» грамоты, в которых содержалось предписание властям задержать обвиняемого и доставить его в суд.²¹

     При инквизиционном процессе судоговорение, состязание сторон заменялось допросом обвиняемого со стороны судьи.

     В розыске сам суд изыскивал  доказательства, допрашивал и пытал обвиняемого, устраивал очную ставку. Особую роль играли такие доказательства как задержание с поличным или собственное признание, для получения которого применялась пытка. Последняя имела целью получить также и указание на соучастника и была одним из основных способов выяснения обстоятельств дела²² при производстве дела розыском. Пытать «татя» поручалось недельщикам (ст. 34).

     Для отыскания «лихих» людей и  сочувствующих им назначались повальные обыски. Они использовались также с целью определить репутацию подсудимого, которая давалась не всеми жившими с ним или знавшими его людьми, а лишь, «добрыми», т.е. вполне благонадежными.

     «Повальный обыск» или «сыск», т.е. массированный допрос местного населения с целью выявить очевидцев преступления и провести процедуру «облихования», производился специальными должностными лицами в отсутствие обвиняемого.