Позитивистский нормативизм Г. Кельзена, концепции Л. Дюги, М. Ориу, Е. Эрлиха

Основная работа Г. Кельзена (1881—1973 гг.), австрийского философа права, называется «Чистая теория права» (1934 г.). Под этим названием строилась  такая теория позитивного (т.е. существующего, действующего) права, которая, в обеспечение  своей «чистоты», отказывается заранее от познания всех элементов, которые оказываются чуждыми позитивному праву. Кельзен считал, что специфическая и специальная наука права (юриспруденция) должна различаться и обособляться от философии, с одной стороны, и от социологии (познания социальной реальности), с другой стороны. 

Предмет изучения теории права («общей теории права») составляют законодательные нормы, их элементы, их взаимоотношения, правопорядок как  целое, его структура, отношения  между различными правопорядками. Цель теории — снабдить юриста (правоведа и практика), прежде всего судью, законодателя и преподавателя пониманием и описанием позитивного права его страны. Наука должна описывать свой объект таким, какой он есть, а не предписывать, каким он должен быть с точки зрения ценностных соображений. Последнее есть предмет политики, который имеет дело с искусством государственного управления, с деятельностью, направленной на ценности, а не на объект науки, направленный к познанию реальности. 

Чистая теория права рассматривает свой предмет как некую копию трансцендентальной идеи; она проводит в то же время ясное разграничение между эмпирическим правом и трансцендентальной справедливостью путем исключения последней из своего специального научного рассмотрения. Она видит в праве не проявление сверхчеловеческой власти, а специфическую социальную технику, основанную на человеческом опыте. «То, что не может быть обнаружено в содержании позитивных юридических норм, не может войти и в правовое понятие», — утверждал Кельзен. 

Согласно теории Кельзена, универсальным логическим предположением (и оправданием) значимости позитивного права, «его обязательности и действенности», является так называемая «основная норма». Эта норма призвана вводить все официальные действия должностных лиц в контекст правопорядка. 

В трактовке  соотношения права и власти, права  и государства позитивистская традиция проступает наиболее отчетливо, особенно в выводе о том, что право, согласно чистой теории права, есть «специфический порядок или организация власти». Государство выступает в двух измерениях — как господство и как право. 

Представляя теорию права обособленной от моральной  философии, Кельзен мало чем отличается от аналогичной установки Дж. Остина, с той лишь разницей, что он несколько  обновил терминологическое оправдание правоведения как науки эмпирической и «социально-технической». Если у Остина мораль и право разделены непроницаемым барьером, то у Кельзена речь идет скорее о степени обособления права от морали, а юриспруденции от политики. Тем не менее, Кельзен признавал тот факт, что право в его реальности (как регулятор поведения) характеризуется таким свойством, как результативность и действенность, и что по-другому все это называется властью права (закона). И хотя право и власть не одно и то же, само по себе право не может существовать без власти, а потому право и трактуется чистой теорией права как «специфический порядок власти или организация власти». 

Свою позицию  в отношении доктрины естественного  права Г. Кельзен высказал в статье «Доктрина естественного права  перед трибуналом науки» (1949 г.). Г. Кельзен  характеризует естественное право как доктрину, предлагающую определенное решение извечной проблемы справедливости. Она пытается ответить на вопрос, что правильно и что неправильно во взаимоотношениях людей. При этом исходит из того, что можно различить, что естественно, а что неестественно в поведении человека. Кельзен считал, что здесь происходит смешение различий между научно-общепризнанными законами природы и правилами этики и юриспруденции. Оценка «естественности» в поведении человека основывается на субъективной оценке: она означает лишь то, что оно (поведение) соответствует тем нормам, которые базируются на позиции определенного мыслителя. При этом позиции, скажем, Гоббса отличаются от позиций Локка или Руссо. 

Позитивистский  вариант кельзеновского правоведения получает дополнительное объяснение в традиционной для позитивизма трактовке соотношения науки и политики. Кельзен исходит из того, что независимость науки от политики общеизвестна. Под этим подразумевается, что поиск истины не должен быть подвержен влиянию политических интересов, которые преследуют цель установления или удержания какого-либо общественного строя или института. Политика есть искусство управления, функция воли, которая проявляется в виде активности, основанной на определенной системе ценностей. Наука же — это функция познания, ее целью является не управление, а объяснение. Научные суждения могут быть либо истинными, либо фальшивыми, они не должны основываться на ценностных суждениях, субъективных по своему характеру.