Гражданское общество и правовое государство

     Вместе  с тем весьма спорным представляется утверждение о том, что в более поздний период, включая современный этап развития человеческой цивилизации, вопрос о соотношении общества и государства по существу был решён, а теория гражданского общества, получив широкое распространение, ускоренными темпами реализуется на практике. Разумеется, речь идёт прежде всего о «практике» высокоразвитых в промышленном отношении стран, где «гражданское общество можно найти как в сфере экономики, так и политики, как в сфере отношений семьи и государства, так и в отношениях индивидуума с государством, а также в системе негосударственных институтов, которые не только организуют, но и учат граждан активному участию в политической жизни».

     Спорность данного утверждения вызывается в первую очередь тем, что ни в отечественной, ни в зарубежной литературе до сих пор нет полной ясности относительно самого понятия гражданского общества, нередко воспринимаемого в виде философской или социологической абстракции. А поскольку гражданское общество является одной из сторон в отношениях «общество – государство», то вполне естественно, что нечёткость в определении понятия гражданского общества самым непосредственным образом трансформируется в нечёткий характер его отношений с государством.

     Так было прежде, на ранних стадиях развития капитализма, в период формирования первых представлений о гражданском обществе, так остается и сейчас.

     Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться, в частности, к рассуждениям Р. Иеринга, который писал в конце XIX в. в  работе «Цель в праве» о том, что «государство есть общество, как держава регулированной и дисциплинированной принудительной власти»¹³, а понятие общества «отчасти совпадает с понятием о государстве».¹⁴ «Но именно лишь отчасти, – оговаривался автор, – и именно настолько, насколько цель общества нуждается для своего осуществления во внешнем принуждении».¹⁵ Торговля и промысел, земледелие, «фабрикация и промышленность, искусство и науки, домашний быт и право, – пояснял ученый, – в существенных чертах организуются сами собою. Государство лишь кое-где заявляет свои права, насколько это представляется необходимым для обеспечения от нарушений порядка, установленного целями торговли, промышленности, и т.д.»¹⁶

     Но несмотря на оговорки и пояснения известного учёного, в его рассуждениях допускается (хотя и «отчасти») смешение государства с обществом и, наоборот, просматривается нечёткость в представлении и понимании общества, а, следовательно – и его отношений с государством.

     Несколько позднее Р. Иеринга, в начале XX века, аналогичные мысли, допускающие частичное смешение государства с обществом и вносящие элемент неопределённости в их отношения, высказывал Н.М. Коркунов, рассматривавший государство как «общественный союз, представляющий собою самостоятельное, признанное принудительное властвование над свободными людьми».¹⁷

     В работах современных исследователей, занимающихся проблемами гражданского общества, также имеет место нечёткое представление о предмете своего познания, которое сопровождается следующими предсказаниями: «процесс институционализации сферы частных интересов никогда не может быть завершён, поскольку новые интересы порождают новые социальные идентичности», поэтому «вопрос о завершённости создания гражданского общества, о его зрелости, развитости всегда будет носить спорный характер».¹⁸

     Естественно, что во всех этих и иных, им подобных, случаях нечёткое представление о гражданском обществе самым непосредственным образом сказывается на неопределённости представления о его отношениях с государством. Ситуация усугубляется, помимо всего прочего, тем, что само понятие гражданского общества никогда не оставалось стабильным, а постоянно изменялось и в определенной мере совершенствовалось вместе с самим обществом и государством.

     Соответственно, по мере эволюции данных феноменов  изменялись и совершенствовались не только формы, но и характер, а также предмет и содержание их взаимоотношений.

     На  каждом этапе развития человеческой цивилизации были свои представления  как о государстве и гражданском  обществе, складывавшиеся на основе существовавших в тот период государственно-правовых и общественных явлений, так и своё видение их границ и взаимосвязей.

     На  всем протяжении истории существования  человечества, отмечают американские исследователи в работе «Идея современного государства», «никогда не было чётко фиксированных граней между тем, что называется государством и тем, что именуется гражданским обществом. Эти грани постоянно изменялись, поскольку изменялись социально обусловленные и исторически, а не естественным путем, устанавливаемые сферы публичных и частных отношений, лежащих, соответственно, в основе государства и гражданского общества». В тех случаях, констатируют авторы, когда государство стремилось расширить своё влияние на гражданское общество, «одним из путей такого рода его экспансии был пересмотр границ между частной и публичной сферами в пользу последней, и изменение понятия «частный» таким образом, чтобы позволить государству на законных основаниях вмешиваться в те отношения между людьми и создаваемыми ими институтами, которые раньше были для него недоступными».

     Наиболее  ярко эволюция взглядов на государство  и гражданское общество, а вместе с тем и на их взаимоотношения  прослеживается в странах Западной Европы, особенно в Великобритании. Как следует из многочисленных источников, в XVIII в. и большей части XIX в. в этой стране существовало созданное на основе либеральных идей так называемое «классическое либеральное государство» и соотносящееся с ним гражданское общество. Для Великобритании это был период «аграрного и раннеиндустриального капитализма» и вместе с тем – период ускоренного превращения страны в ведущую «коммерческую и мануфактурную державу».

     Отношения, возникающие между государством, с одной стороны, и тем, что  назвали позднее сформировавшимся гражданским обществом, а также индивидом – с другой, строились на основе так называемого «социального контракта».

     Согласно  этому «контракту» индивид и гражданское общество действовали исключительно в сфере частных интересов и отношений собственности, а государство – только в публичной сфере. Заключая этот «контракт», государство брало на себя обязательства защищать права и свободы индивида, которые «объявлялись естественными» и которые имели, по мнению западных экспертов, «весьма специфический характер». Это были, в частности, такие права и свободы, как право и свобода без каких бы то ни было ограничений «покупать и продавать труд», владеть и распоряжаться частной собственностью, «быть полностью свободным при условии ненарушения прав других лиц», обладать правом на невмешательство государства в частную жизнь, «рассматривать свой дом как неприступную крепость».

     В соответствии с английской моделью  «классического либерального государства» в отношениях с отдельным индивидом и гражданским обществом государство должно было быть, с одной стороны, очень сильным и способным «защитить жизни людей и собственность, обеспечить свободу заключения и выполнения социальных контрактов, а также защитить страну от нападения извне», а с другой – быть весьма слабым, «малым» (had also to be small) и «незначительным институтом» в смысле невмешательства его в сферу частных интересов, отношений собственности и личную жизнь. В особенности это касалось сферы английской экономики и совершаемых в её пределах сделок, содержание, объем и характер которых должен был определяться не государством, а «свободной игрой рыночных сил».

     При всей своей привлекательности «для собственников и носителей частных интересов» английская модель «классического либерального государства», также как и аналогичное «либерально-капиталистическое государство» в других странах, по мнению западных исследователей, имело один, но весьма значительный недостаток, заключавшийся в том, что оно «конечно же, не было демократическим». Это выражалось, в частности, в том, что «большинство подданных не имело права голоса», профсоюзы всячески притеснялись и третировались, женщинам запрещалось участвовать в выборах и распоряжаться собственностью.

     Данный, равно как и другие недостатки английского «классического либерального государства», отражавшиеся соответствующим образом на его отношениях с национальным гражданским обществом, вызывали серьёзное недовольство со стороны «большинства рядовых членов общества и трудовых классов», требовавших предоставления им наряду с «рыночным» правами и свободами также «политических и социальных прав».

     В результате проведённых в стране во второй половине XIX в. реформ «классическое либеральное государство» «значительно модифицировалось» в направлении расширения своей социальной базы и усиления «демократического содержания» (democratic content). Это была попытка «модернизировать» не только государство, которое, в конечном счёте, превратилось из «классического либерального» в «либерально-демократическое государство» с сохранением «фундаментальных основ либерального государства», но и существенно изменить само общество, повернув его с позиций крайнего индивидуализма в сторону «эффективного» коллективизма.

     Естественно, такой поворот в государственно-правовой и общественной жизни Великобритании не мог не отразиться на отношениях «нового» («современного») либерально-демократического государства, выступавшего в виде «государства всеобщего благоденствия», а с 80-х гг. XX столетия – «неолиберального государства» с одной стороны, и нового, модернизированного гражданского общества – с другой. Эти отношения стали более терпимыми и взаимно заинтересованными по своему характеру, поскольку усилилась взаимная зависимость общества от государства, и наоборот; более разнообразными по форме и содержанию; более широкими по объему, охватывая собой не только сферу экономики, но и другие сферы государственной и общественной жизни.

     Наряду  с Великобританией аналогичные  изменения по мере развития человеческой цивилизации претерпевали государство  и гражданское общество в их взаимоотношениях и в других индустриально развитых странах.

Глава 4. Значимость гражданского общества

и правового государства 

     Задача  достигнуть такого состояния общества, когда личные и особенные интересы будут только творческими и бесконфликтными, конечно, является коренной, и именно в её решении заключено зерно. Однако это решение лежит в будущем развитии общественного сознания, общественного устройства и общества в целом. В отношении личных интересов и свободе личности здесь и сейчас нам нужно ставить более узкую задачу: необходимо, чтобы была обеспечена свобода для реализации творческих начал личности и ограничена возможность конфликтного удовлетворения личного и группового интересов в ущерб интересов других людей и общества.

     Даже  по этому узкому вопросу, решение  зависит не только от политического устройства общества, но и от развития и состояния общественного сознания, то есть общества в целом. Но всё же нам должны быть видны уже выработанные в историческом процессе политические общественные механизмы, способствующие решению, которые, по-видимому, послужат ещё в ближайший исторически обозримый период времени. В самых общих контурах эти механизмы базируются на следующем:

• государство как субъект власти в обществе обособлено от общества;
• объективно существует гражданское общество;
• гражданское общество стремится сдерживать и влиять на государство;
• выработано право, которое носит общечеловеческий (общественный в широком смысле) характер; его нормы, принципы и ценности формируются как государством, так и гражданским обществом; оно признано и обеспечивается мерами как государства, так и гражданского общества.

      Существование этих четырёх больших политических условий ещё не определяет, что развитие общества должно было или должно будет пойти по тому направлению, но всего лишь позволяет общественному потенциалу осуществиться и в условиях противостояния гражданского общества и государства, поднять личность и её интересы на должную высоту.

      В гражданском обществе сильны либеральные  ценности и, влияя на государство, гражданское  общество отстаивает, в том числе  и их, т.к. это стало уже общественным интересом. Политически значимое влияние на государство сводится, в основном, к предотвращению неограниченного расширения государственной власти и к приданию государственной власти и государству положительных черт и функций. Гражданское общество отстаивает базу для своего полноценного существования и влияния на государство. Оно борется за независимость от государства своих институтов, стремится сохранить свободу предпринимательской деятельности, обеспечить независимость от государства средств массовой информации. Гражданское общество отстаивает право народа участвовать в деятельности государства, политической деятельности, право граждан избирать и быть избранными, право граждан на митинги и демонстрации и тому подобное, и значит, гражданское общество стремится укрепить демократию.

      Обособленность  государства от общества предопределяет произвол власти, т.е. власть исходит  из субъективной воли государства. Обеспечение  личной (субъективной) свободы только для государства никак не достаточно. При отсутствии влияния гражданского общества на государство, власть со временем всё более отдаляется от общества, начинает путать личные государственные интересы с общественными и игнорирует общество.