Государственная принадлежность юридических лиц

. Государственная  принадлежность юридических лиц 

    В международном частном праве  в отношении юридических лиц  применяется понятие личного  закона или личного статута юридического лица (lex societatis). На основе этого закона можно установить, является ли то или  иное образование юридическим лицом, какова его правоспособность и дееспособность, как определяется ответственность  по обязательствам юридического лица и т.д.

    Закон какой страны будет рассматриваться в качестве личного закона, определяется так называемой национальностью юридического лица. Термин "национальность", как и многие термины в области международного частного права, применяется к юридическим лицам условно, в ином смысле, чем он применяется к гражданам. Речь идет об установлении принадлежности юридического лица к определенному государству. В международной практике наряду с определением личного закона юридического лица государственную принадлежность юридического лица ("национальность") необходимо установить для того, чтобы знать, какое государство может оказывать ему дипломатическую защиту. Напомним в этой связи, что посольства и консульства Российской Федерации должны принимать меры по защите прав и интересов российских юридических лиц за рубежом. Защита в государстве пребывания прав и интересов российских юридических лиц с учетом законодательства государства пребывания входит в состав основных задач и функций посольств РФ.

    Кроме того, без определения "национальности" юридического лица нельзя будет установить, на какие юридические лица распространяется национальный режим (или режим наибольшего  благоприятствования), предусмотренный  двусторонними договорами о правовой помощи (например, по договорам РФ с  Латвией и Эстонией), соглашениями о торгово-экономическом сотрудничестве, о поощрении и взаимной защите капиталовложений, действующими для  России в отношении большого числа  государств.

    Вопрос  о критериях определения "национальности" юридических лиц решается по-разному  в различных государствах.

    Критерий  инкорпорации. В праве Великобритании, США и других государств англо-американской системы права, в Скандинавских  странах господствующим критерием  для определения "национальности" юридического лица является место его  учреждения, т.е. закон того государства, где юридическое лицо создано  и где утвержден его устав. Английские авторы называют такой закон  законом инкорпорации. При этом если юридическое лицо учреждено в  Великобритании и там зарегистрирован  его устав, то считается, что это  юридическое лицо английского права.

    Критерий  местонахождения. В континентальных  государствах Западной Европы применяются  другие принципы определения "национальности" юридического лица. Господствующая тенденция  сводится к тому, что в качестве критерия для установления "национальности" юридического лица применяют закон  места его нахождения. Под местом нахождения юридического лица понимается то место, где находится его центр  управления (совет директоров, правление  и т.д.). Такой принцип принят, в частности, во Франции, ФРГ, Австрии, Швейцарии, Польше, Литве, Латвии, Эстонии, Испании. Так, в Латвии (где продолжает действовать Гражданский закон 1937 г.) правоспособность и дееспособность юридического лица определяются законом места нахождения его органа управления.

    В Литве, согласно Гражданскому кодексу (в ред. от 17 мая 1994 г.), гражданская правоспособность иностранного юридического лица устанавливается в соответствии с законами государства, на территории которого фактически имеется местонахождение юридического лица (его правление, дирекция и т.д.).

    Регламент ЕС 2157/2001 отдает предпочтение критерию местонахождения. Под местонахождением понимается местонахождение главного органа управления.

    Под европейскими акционерными обществами или обществами с ограниченной ответственностью понимаются общества, созданные согласно праву государства ЕС, главный  орган которого находится в ЕС. Местонахождение европейской компании может быть перенесено в другую страну ЕС (ст. 8). В то же время для судебной практики ряда европейских стран характерен осторожный подход к применению критерия места нахождения юридического лица, поскольку имели место многочисленные случаи создания фиктивного административного центра, в частности в офшорных зонах, с целью избежания налогообложения и по другим основаниям, в функции которого входит лишь регистрация деловой переписки, а не деятельность по руководству компанией. Приведем пример из судебной практики ФРГ.

    В 1991 г. на острове Мэн было создано общество с ограниченной ответственностью (в форме company limited by shares). Оно занималось таким распространенным видом предоставления туристических услуг, как "таймшер" ("отдых, разделенный по времени"), получивший в конце XX в. широкое распространение. Компания предоставляла своим клиентам право на проживание на основе аренды в течение ими определенных календарных недель в течение года в поселке курортных домиков (бунгало) на острове Гран-Канария (Испания). Компания не только зарегистрирована в торговом реестре острова Мэн, но имеет там свое бюро. Управление компаний, согласно уставу, осуществлялось тремя директорами.

    Компания  предъявила в суде Германии иск к  ответчику, который сначала (в 1992 г.) заключил договор с компанией об аренде двух бунгало на определенный срок, а затем (в январе 1993 г.) письменно уведомил ее о расторжении договора и одновременно аннулировал поручение о переводе компании соответствующих сумм. В подписанном покупателем формуляре договора содержалось следующее условие: "Приобретатель не имеет права отозвать договор о приобретении права проживания", а в приложенных к формуляру условиях разъяснялось, что продавец имеет свое место нахождения на острове Мэн (Великобритания) и что приобретатель признает, что к отношениям сторон по покупке права на проживание подлежит применению права острова Мэн.

    Первоначально решением суда г. Эссен от 10 марта 1994 г. в иске было отказано со ссылкой, в частности, на то, что процессуальная правоспособность стороны вопреки утверждению истца не может определяться правом острова Мэн. Установлено, что на этом острове имеется только почтовый адрес истца (там находится лишь почтовый ящик фирмы для переписки).

    По  мнению суда, для определения гражданской  и процессуальной правоспособности решающим может служить место, где фактически осуществляется управление делами компании. Вопрос о том, обладает ли истец правоспособностью, определяется правом страны по местонахождению его фактического правления. То, что истец на острове Мэн выполняет свои налоговые обязательства, оформляет сертификаты на право проживания и регистрирует их, является недостаточным доказательством для признания острова Мэн местом фактического управления. Гораздо более существенным является установление того, где осуществляется деятельность по управлению делами, где принимаются решения и где они реализуются соответствующими представителями.

    Истец, по мнению суда, не доказал, что именно на острове Мэн осуществляется деятельность по управлению компанией. Таким образом, суд исходил из применения права  той страны, где фактически находилось правление компании.

    Такие фирмы, как приведенная в примере, имеющие в какой-то стране только почтовый ящик, получили в литературе образное наименование компаний почтового ящика (Briefkastenfirmen).

    Критерий  места деятельности. В литературе по международному частному праву был  выдвинут и еще один критерий определения "национальности" юридического лица - место деятельности (центр эксплуатации). Этот критерий получил применение в  практике развивающихся стран. Под  местом деятельности понимается обычно основное место производственной деятельности (правление может находиться в  одной стране, а разработка недр, например, осуществляться в другой). Так, в Законе о компаниях 1956 г. Индии применительно к иностранным компаниям особо оговаривается, что компания, учрежденная в соответствии с законами иностранного государства, может зарегистрироваться в Индии как "иностранная компания, имеющая местом осуществления бизнеса Индию".

    Определение "национальности" юридических  лиц на основе сочетания различных  критериев характерно для ряда государств. Так, согласно Гражданскому кодексу  Египта 1948 г., правовой статус иностранных юридических лиц подчиняется закону государства, на территории которого находится местопребывание основного и действенного органа управления юридического лица. Однако если это лицо осуществляет свою основную деятельность в Египте, применимым является египетский закон.

    В Италии Закон о реформе итальянской  системы международного частного права  1995 г. исходит из применения в рассматриваемом случае права страны, на территории которой был завершен процесс учреждения юридических лиц, т.е. из принципа инкорпорации. "Однако в случае, когда орган управления таких правовых образований находится в Италии или когда их основная деятельность осуществляется на территории Италии, применению подлежит итальянское право" (ст. 25 Закона 1995 г.). Согласно Закону о международном частном праве Эстонии 2002 г. к юридическому лицу применяется право государства, согласно которому оно было учреждено. Если руководство юридическим лицом фактически осуществляется в Эстонии или основная его деятельность осуществляется в Эстонии, то к такому юридическому лицу применяется эстонское право (ст. 14).

    В ряде случаев в законодательстве и судебной практике упомянутые критерии установления "национальности" юридического лица вообще отбрасываются со ссылкой  на то, что эти критерии исходят  из формальной точки зрения, а подлинную  принадлежность капитала по таким формальным признакам определить нельзя.

    "Теория  контроля". Когда нужно установить, кому в действительности принадлежит  юридическое лицо, кто его контролирует, используется "теория контроля". Эта теория была первоначально сформулирована еще во время Первой мировой войны и применялась в судебной практике в борьбе с нарушением законодательства о "враждебных иностранцах".

    Этот  вопрос впервые возник в английской судебной практике в известном деле Даймлера (1916). В Англии была учреждена  акционерная компания по продаже  шин. Ее капитал состоял из 25 тыс. акций, из них только одна принадлежала англичанину, а остальные находились в руках германских собственников. Компания была зарегистрирована по английским законам. С точки зрения английского  права компания - английское юридическое  лицо. Однако суд признал, что в  данном случае надо установить, кто  контролирует юридическое лицо, и  соответственно с этим решил вопрос о его фактической принадлежности.

    В отличие от критериев формального  характера, которые сохраняют определенную стабильность, состав капитала непостоянен, он меняется; поэтому установление государственной принадлежности на основе критерия контроля не остается неизменным. При перераспределении  уставного капитала между акционерами  из различных государств национальность юридического лица будет постоянно  меняться. Кроме того, в ряде случаев  установить состав капитала (например, в анонимных компаниях в отношении  акций на предъявителя) вообще нельзя, а от этого зависит определение "национальности" в случае применения "теории контроля".

    В дальнейшем критерий контроля был воспринят  законодательством ряда государств, предусматривающем, что под "враждебным юридическим лицом" понимается юридическое  лицо, контролируемое лицами враждебной национальности. Критерий контроля применялся после Второй мировой войны во всех случаях, когда особенно важно было установить действительную принадлежность юридического лица. Как и другие правовые категории, этот критерий используется различными государствами в зависимости от целей их экономической политики.

    Принцип контроля применяется не только в  случаях вооруженных конфликтов, но и при применении экономических  санкций, вводимых Советом безопасности ООН.

    Для обеспечения дипломатической защиты инвестиций отечественных компаний и граждан в создаваемых ими  в других странах юридических  лицах (прежде всего в так называемых развивающихся странах) принцип  контроля стал применяться в двусторонних договорах США и некоторых  других государств (в частности, стран  Юго-Восточной Азии) о поощрении  и защите капиталовложений. Однако европейские государства, и прежде всего ФРГ, не используют этот принцип в своих двусторонних договорах подобного рода. Так, в договоре СССР и ФРГ о содействии осуществлению и взаимной защите инвестиций 1989 г. (действует для РФ) было установлено, что термин "инвестор" означает юридическое лицо с местом пребывания в соответствующей сфере действия настоящего договора (т.е. на территории соответствующего государства), правомочное осуществлять капиталовложения.

    В практике Международного суда ООН первоначально  эта теория отвергалась (в решении  по делу Barcelona Traction, 1970 г.), однако затем в деле ELSI (решение 1989 г.) в определенных пределах она была применена, однако в этом случае иск США к Италии основывался на договоре между этими государствами о дружбе, торговле и мореплавании 1948 г., в котором говорилось о контроле в отношении юридических лиц.