Влияние Юнга на социологию

Исламский полумесяц выражает идею непознаваемого (круглого) Бога (Аллаха).Как за серпом Луны скрывается круглый месяц, так  и Аллах серповидной полоской света (учением пророков и главного из них – Мухаммеда) приоткрывает, но не открывает тайну Аллаха. Аллах кругл, с какой стороны на него не посмотреть, он – одинаков, един, один. Основной вопрос ислама – это утверждение непознаваемости и единства Бога (2).

Иудейская звезда (звезда Давида) состоит из двух треугольников, обращенных друг в друга. Треугольники символизируют Бога и дьявола, противостоящие друг другу и уравновешивающие один другого. Основной вопрос иудаизма – это вопрос взаимоотношений национальной общин, вопрос равновесия Бога и дьявола.¹⁸

Таким образом, можно сделать  следующие выводы:

1. В последнее время растет интерес к вопросам человеческого поведения и поискам смысла человеческого существования. Руководители изучают, как работать с подчиненными, родители посещают курсы по воспитанию детей, супруги учатся общаться друг с другом и "грамотно ссориться", преподаватели изучают, как помочь справиться с эмоциональным волнением и чувством растерянности своим студентам и учащимся других учебных заведений.
2. Наряду с интересом к материальному благосостоянию и к бизнесу многие люди стремятся помочь себе и понять, что значит быть человеком. Стремятся разобраться в своем поведении, развить веру в себя, свои силы. Осознать неосознанные стороны личности, сосредоточиться, прежде всего, на том, что происходит с ними в настоящее время.
3. Когда психологи обращаются к изучению личности, что, пожалуй, первое, с чем они сталкиваются, это многообразие свойств и их проявлений в ее поведении. Интересы и мотивы, склонности и способности, характер и темперамент, идеалы, ценностные ориентации, волевые, эмоциональные и интеллектуальные особенности, соотношение сознательного и несознательного (подсознательного) и многое другое  вот далеко неполный перечень характеристик, с которыми приходится иметь дело, если мы пытаемся нарисовать психологический портрет личности.
4. Аналитическая психология Юнга помогает нам лучше понять поведение личности во взаимоотношении с окружающими т.е. социальную сторону его поведения. Это вызывает особый интерес социологов и несомненно приносит пользу в практической деятельности руководителя  воспитателя трудового коллектива.

Раздел 3.

Рассматривать социологические взгляды Юнга не только уместно, но и удобно. Социологию можно определить как фундаментальное исследование групповой психологии. Эта сфера, однако, тесно связаны с психологией личности. Более того — с точки зрения тех, кто считает так называемое «групповое мышление» особым отделом психики индивидуума, явления групповой психологии можно понять лишь в терминах индивидуального развития. Фрейд, например, считал, что групповая психология старше индивидуальной: из первобытной группы или стада вышел первый индивидуум, первобытный отец; переход от стадной жизни к семейной и относительное упорядочивание сексуального соперничества через посредство семьи дали сильнейший толчок развитию психологии личности.            И далее групповые механизмы продолжали демонстрировать свое примитивное происхождение и содержание, которые удобно изучать не только на примере организации групп дикарей и цивилизованных людей, но и на примере стадий развития, который проходит каждый ребенок на пути от младенчества до периода отрыва от семьи, который начинается во время полового созревания.

Те, кто отрицают эти гипотезы и утверждают, что социологические явления — это вещи особого порядка и основаны на особых групповых инстинктах, все же оказываются вынуждены признать, что между социологией и психологией личности имеется необычайно тесная связь. Дело в том, что хотя делом социологии в значительной степени является упорядочение групповых отношений, в общественной системе именно отношение «индивидуальной экспансии» к «групповому порядку» порождает наиболее острые социальные чувства. Одного этого было бы достаточно, чтобы считать социологические системы формой прикладной групповой социологии, принципы которой, однако преломляются через призму индивидуальных предрассудков и пристрастий или, в редчайших случаях, объективного исследования.. Чем больше социолог политически ангажирован, тем больше его зависимость от эмоциональных предрассудков и, соответственно, тем больше его взгляды напоминают взгляды человека с улицы. Это в значительной степени объясняет, почему средний социолог является плохим политиком.¹⁹ 

Прогресс социологии неимоверно ускорился бы, если бы и социологи-теоретики, и социологи-прикладники сопровождали свои теоретические идеи сообщением о своей политической ориентации и взглядах. Все изложенное выше позволяет сделать вывод: лучший способ определить истинную ценность групповой психологии Юнга — это соотнести ее с теми социологическими и политическими убеждениями и прогнозами, которые он имел неосмотрительность обнародовать. Однако чтобы понять социологические взгляды Юнга, необходимо вставить здесь краткое замечание о тех параллелях, которые Юнг находит между открытым им процессом индивидуации и средневековой герметической философией, или алхимией, а также различными формами йоги. Алхимия, по-видимому, привлекла Юнга сходством образов, снов и видений, якобы появляющихся в Коллективном Бессознательном с одной стороны, и системой алхимических символов с другой. На его взгляд, средневековые химические эксперименты были по природе своей символичны; то были «психические процессы, выраженные на псевдохимическом языке». Пытаясь объяснить природу материи, алхимик «проецировал бессознательное во тьму материи, дабы осветить ее». Медитация алхимика аналогична «внутреннему диалогу», который является для человека единственным способом о чем-то договориться с юнговским Коллективным Бессознательным. Аналогичным образом алхимические философы предвосхищали открытие «проблемы противоположностей в том виде, как ее понимает аналитическая психология». Ища философский камень, который преобразовывал бы низшие элементы в золото, они проецировали на материю «тайну психической трансформации», которая ведет к открытию трансцендентной Самости и в то же время вытекает из нее. Божественный демон, богочеловек, одухотворенность, которые воплощаются (проецируются) в материю, «означают бессознательную компоненту личности, которая, по-видимому, обладает более высокой формой сознания, а также превосходством над обычными людьми». На первый взгляд все это имеет к социологии весьма отдаленное отношение. Если Юнгу угодно считать алхимию «робким шагом к самой современной психологии» и находить в ее спонтанных, синкретических проекциях подтверждение универсальной ценности своего учения, то это означает, что Юнг своими руками роет этому учению могилу. Очевидно, если юнговское учение может быть выведено из умственных построений и систем алхимика, алхимические построения и системы равным образом можно найти в юнговском учении; об этом свидетельствует, например, высказывание Юнга: «постижение значения четверичности... означает проникновение во «внутреннюю область»... первый шаг, необходимую остановку на дороге индивидуального развития». Логическая несообразность у Юнга возникла из-за того, что, отвергнув фрейдовскую систему бессознательного, Юнг лишил себя концепции бессознательных защитных механизмов, чья функция — не только обуздывать примитивные инстинктивные силы, но и скрывать деятельность бессознательного. Коллективное Бессознательное, предложенное Юнгом вместо фрейдовского бессознательного, не содержит в себе защитных механизмов. Его проявления всегда следует считать «позитивным». Юнговский архетип всегда является позитивным, неизмененным выражением унаследованного коллективного устремления. Бессознательный символ и у Фрейда допускает незначительное проявление бессознательных сил; однако он также функционирует как эффективная маскировка бессознательного содержания и защита от него. Даже если допустить, что алхимия является примитивной формой психологии бессознательного, нет оснований предполагать, что психологическая система, которую она предвосхищает, истинна; напротив, будет правильнее предположить, что она скрывает функционирование бессознательного больше, нежели объясняет. Попытка Юнга связать свою психологическую систему с более ранними алхимическими формами мысли была роковой ошибкой; она с неизбежностью делает юнговское учение уязвимым для критики, из которой вытекает, что оно гораздо больше скрывает истинную природу психики, нежели объясняет ее. Как мы уже убедились, даже это — чересчур благосклонная оценка этого учения. Однако вернемся к социологии; наиболее важной из аналогий между психологическим учением Юнга и системой алхимической философии является идея искупления. По мнению Юнга, «тайна», за которой охотились алхимики и с помощью которой низший металл может быть трансмутирован в благородный, символизирует необходимость трансформировать личность «путем смешивания и формирования благородных и низших составляющих, недифференцированных и подчиненных функций, сознательного и бессознательного», — т. е., фактически путем юнговских процессов индивидуации и трансформации. Здесь Юнг начинает выдвигать концепцию (алхимической) социологии. Современная проекция алхимической проблемы противоположностей, согласно Юнгу, представлена парой «коллектив и индивидуум» или «общество и личность». «Наращивание коллективной жизни и не имеющее в прошлом прецедента собирание людей в массы, столь характерное для нашего времени, были как будто необходимы для того, чтобы заставить индивидуума осознать тот факт, что он задыхается в сетях организованной толпы». Но, ближе всего к социологии с профессиональной точки зрения является аналитическая психология.²⁰

 Юнг,  основоположник аналитической психологии, резко разошелся со своим учителем Фрейдом в оценке сексуального инстинкта — либидо — с точки зрения его роли в человеческой жизни, но остался верен фрейдистской традиции, отводя решающее значение в поведении людей бессознательной регуляции, разделяя ее, однако, на «личную» и «коллективную». Личное бессознательное содержит забытые впечатления, вытесненые тягостные мысли, подпороговые апперцепции и еще не созревший для рационального осмысления «материал». Коллективное бессознательное, как учит Юнг, занимает самые нижние, глубинные пласты человеческой психики и никогда не станет осознаваемым. Формой проявления и существования «коллективного бессознательного» — именно этим учением в первую очередь Юнг интересен для социологии — служат архетипы — по определению самого автора: «первобытные образы».  
Сформировавшиеся на заре человеческой истории (культуры) и сохраняющиеся из поколения в поколение архетипы обнаруживают себя в мифах и символах (символике сновидений). Так, из мировой мифологии сохраняются архетипы Младенца, Девы, Матери, Возрождения, Духа и Трикстера. Последний, в частности, получивший воплощение в мифологии древних греков, китайцев, японцев, американских индейцев, многих семитских народов, означает коллективное представление о самом коллективномсубъек-  
* Erikson Е. Н. Chidhood and Societi. N. Y. 1950. P. 60. те. Трикстер — творец и одновременно разрушитель, дающий и отвергающий, обманщик и жертва обмана. У него нет сознательных желаний. Его поведение всегда диктуется импульсами, над которыми сам он не властен. Он не знает ни добра, ни зла, хотя и несет ответственность и за то, и за другое. Для него не существует ни моральных, ни социальных ценностей; он руководствуется лишь собственными страстями и аппетитами, и, несмотря на это, только благодаря его деяниям все ценности и обретают свое настоящее значение. У Трикстера, как у каждого архетипа, нет одного-единого образа: он — то «ворон», то «кролик», то «койот», то «паук». Смех, юмор, ирония пронизывают все его поступки.  
Для социологии учение Юнга об архетипах имеет значение по целому ряду пунктов. Так, архетипы заключают в себе социальный (исторически самый ранний) опыт. Далее, архетипы формируются и действуют в соответствии с данной культурой, данным сообществом. Наконец, архетипы выполняют функцию формирования личности, представляя совершенно необходимый момент ее бытия. Юнг создает свою оригинальную концепцию личности, полагая, что в структуру последней входят следующие компоненты. «Эго» («Я») — тождественное осознанию личности самой себя. «Персона» (лат.: «актерская маска») — бессознательное представление личности о своем месте в обществе, своих социальных ролях («мать», «отец», «сын» и т.д.). «Тень» — бессознательное представление личности о самой себе. На то, что такой компонент в действительности присутствует в личностной структуре, указывают, по мнению Юнга, многочисленные и чрезвычайно распространенные проговорки и выражения типа: «я не знаю, что со мною происходит», «я был вне себя» и т.п. «Тень» часто проецируется на других людей (в современной психологии этот феномен описывается как процесс личностной идентификации. Действительно, индивид сопоставляет себя с другими индивидами, что является необходимым моментом общения и познания окружающих людей). «Анима» ~ «душа», «женское начало», имеющееся у каждого индивида, независимо от пола. У мужчин «анима» воплощает скрытый, не поддающийся точному описанию (элюзивный) образ «женщины». В детстве «анима» проецируется сыном на мать. Многие жизненные коллизии происходят часто именно потому, что реальные существа — жена, подруга не совпадают с «анима» у мужчин. «Анимус» — «мужское», «волевое начало», тоже имеющееся у каждого человека, независимо от пола. Точно так же как и «анима», «анимус» проявляется двояко: позитивно, утвердительно и негативно, деструктивно. У женщин позитивный «анимус» — «принц», «рыцарь», негативный — «насильник», «убийца» (Синяя Борода, убивающий своих жен).  
Бели «анима» или «анимус» выражают амбивалентность (двойственность) личности — в любом мужчине есть нечто от женщины, в женщине всегда заключено хотя бы в самой незначительной степени что-то мужское, то «Самость» — личность в ее целостности, как в определенном, так и в неопределенном бытии, не поддающемся строгому научному определению (в связи, с чем производится лишь условное символическое ее обозначение). И поскольку все эти личностные компоненты имеют архетипическую природу, вся рассмотренная концепция обычно называется архетипической. 

Итак:

1. В историю науки Юнг вошел еще как автор оригинальной психологической классификации типов личности, положившей уже в наши дниначало целой научной дисциплины — соццоники, или учения о социально-психологических типах личности. 
2. Ученый разделил всех людей с точки зрения их психологической ориентации «вне» или «внутрь» соответственно на «экстравертов» и «интровертов»*. С учетом того, что по характеру реакции различаются типы «мыслительный», «чувственный», «сенсорный» и «интуитивный», типизация индивидов еще более дифференцируется. Как показала практика, юнговский подход имеет важное значение для профессиональной ориентации личности.

Заключение

     Десятилетия после смерти Юнга его фигура продолжает оказывать влияния на умы и  сердца огромного числа людей  по всему миру, называющих себя психологами  юнгианской ориентации. Возрождения, и бесспорно влияние его идей на все гуманитарные науки, на сам дух современного постмодернистского мышления. Психология Юнга - это его личная психология, история его поисков, заблуждений и открытий. Ее дух глубоко индивидуален и чужд любой попытке превращения в фетиш или образец для подражания. Его многотомное наследие содержит очень большой корпус идей, непростых для понимания и не предназначенных для какого-либо утилитарного использования.

Работы  Юнга фрустрируют наше рационально-логическое мышление, погружают его в пучину хаоса, путаницы бесконечно сложных построений, во вселенную разбегающихся значений. Они непрерывно феминизируют наше сознание, делая его более гибким, полным, многогранным, и помогают выйти за пределы самого себя. Их сила в духе свободы, позволяющем избавиться от догм и буквалистского толкования, сохранять критическую сбалансированную позицию, из которой возможно углублять и одновременно релятивизировать все, с чем соприкасаешься. Это плаванье в ночной темноте психики, в тени Бога, без компаса и руля, полагаясь на чутье, на запах отраженных звезд и отголоски генетической памяти. Юнгианская психология - единственная психология, которая, по существу, ничего не утверждает, а только «вопрошает», поддерживая активный интерес к жизни, которая не гарантирует никаких спасительных соломинок тому, кто согласен идти по лезвию бритвы без страха и надежды.

За прошедшие  после его смерти годы создано  несколько учебных институтов аналитической  психологии в разных странах мира, основаны журналы и написано огромное количество книг. Изучение психологии Юнга давно стало обязательным для всех, кто получает образование в психологии или психотерапии. Но самое важное, что выросло уже третье поколение его последователей - юнгианских аналитиков, которые продолжают успешно помогать людям, интегрируя его идеи на практике и творчески их развивая. Они объединены в Международную ассоциацию аналитической психологии, а также в многочисленные локальные клубы, общества и национальные ассоциации. Периодически проводятся конгрессы и конференции. Кроме того, заметно взаимообогащающее влияние аналитической психологии и других течений в психоанализе, так что есть много примеров синтеза юнгианских идей с теориями таких известных психоаналитиков как Мелани Клейн, Винникотт, Когут. Так что можно с полной уверенностью говорить о процессе постепенного стирания границ между психотерапевтическими школами и об одном едином поле идей в глубинной психологии. В некоторых странах юнганский анализ получил государственное признание и включен в систему медицинского страхования.