Социология форм

Таким образом, общечеловеческое воление, способность хотеть (Wollen), понимаемая нами как естественная и изначальная, исполняется в способности мочь (Konnen) и существенно обусловлена  взаимодействием с ней. Весь дух, даже дух самого простого человека, выражается в способности мочь и в соответствии с этим – в волении: его образ мыслей, душу, совесть формирует не только то, что он изучал, но также унаследованный им от ушедших, но продолжающих оказывать на него влияние предков и предшественников. Вот почему волю в таком понимании Тённис называет сущностной волей (Wesenswille) человека и противопоставляет ее другому типу воли – избирательной воле (Kurwille): в ней преобладающую, или даже руководящую роль играет мышление. Избирательная воля – это рациональная воля, а рациональную волю следует строго отличать от воли разумной: последняя, по мнению Тённиса, прекрасно уживается с подсознательными мотивами, глубинные основания которых лежат в сущностной воле; рациональная воля исключает таковые как элементы, препятствующие ей, и стремится быть ясно осознанной настолько, насколько это возможно.

2. Социология форм

Теннис не случайно дал своей  главной работе (в первом ее издании) подзаголовок «Теорема философии культуры». Выработанные в ней понятия «общность» и «общество» стали первым шагом в направлении разработки формальной, в некотором смысле «геометризированной» концепции социологии, которую сам Теннис именовал чистой социологией (впоследствии в работах историков социальной мысли она стала рассматриваться как формальная социология, а сам Теннис считался основоположником соответствующей «школы»).

Как Гоббс и Спиноза были убеждены в безграничных возможностях познания mode geometrico, так и Теннис полагал, что  формальная, незамутненная интересами и склонностями индивидов, а также корыстью и целями групп и классов дедукция различных форм социальной жизни позволит достичь универсального и общезначимого социального познания. Поэтому-то и появилось в его работе слово «теорема» как утверждение прав понятийного, конструктивного мышления в противовес набирающим силу тенденциям эмпиризма и иррационализма. Первостепенным требованием метода рационалистической методологии было требование объективизации социальных явлений в смысле обеспечения логически строгого исследования, достижения общезначимого познания. Орудиями объективации были абстрагирование, идеализация, конструирование идеальных типов. Полученные типы не абсолютизировались, им не приписывалась действительность, наоборот, сами эти типы — понятийные «мерки» — прикладывались к живой действительности социальной жизни, открывая возможности ее собственно социологического изучения. Последнее особенно важно, ибо, подчеркивая невозможность отождествления конструированных понятий и эмпирической действительности, Теннис стремился поставить социологию на научные рельсы, порывал с многовековой традицией произвольной философско-исторической спекуляции.

Ясно, что такой подход был направлен  против исторической школы и субъективного  эмпиризма философии жизни. Ясно также, что реабилитация рационализма такого рода должна была повести к реабилитации просвещенческой идеи естественного права и, следовательно, к игнорированию истории, развития.

Теннису, однако, удалось избегнуть  этой опасности. Дело в том, что начальная  идеализация, на которой основывал свою социологию Теннис, включала в себя не один (как, например, у Гоббса, или Локка, или у других мыслителей Просвещения), а два абстрактных понятия. В основе социологического мышления Тенниса лежит принцип понятийной антиномии: как любое конкретное проявление социальной воли представляет собой одновременно явление воли и явление разума, так и любое социальное образование одновременно содержит в себе черты и общины и общества.

 Община и общество становились,  таким образом, основным критерием классификации социальных форм. Вообще же Теннис стремился к выработке развернутой и упорядоченной системы таких критериев. Так, общественные сущности или формы социальной жизни подразделялись на три типа:

1. социальные отношения(Verhaltnisse);
2. совокупности (Samtschaften);
3. корпорации (Kцrperschaften), или соединения (Verbande) (союзы (Bunde), объединения (Vereine), товарищества (Genossenschaften)).

Классификация Тённиса основана на том различии, что сущность третьего рода всегда мыслится по подобию человеческой личности, способной сформировать единую определенную волю, которая в качестве воли обязывает и принуждает подчиненные ей личности (естественные или искусственные) совершать поступки в соответствии с таковой волей независимо от их направленности вовне или вовнутрь. В форме социального отношения само отношение мыслится иначе, даже если оно выделяется особым именем. К его сущности принадлежит (во всяком случае) то, что его субъекты или носители – члены отношения – осознают это отношение, так как они его положительно хотят и тем самым утверждают его существование.

Социальное отношение – самая  общая и простая социальная сущность, или форма. Но у него и самые  глубокие корни, т.к. оно основывается отчасти на первоначальных, естественных, действительных обстоятельствах жизни как причинах взаимной связи, взаимной зависимости и взаимной привязанности между людьми, отчасти – на глубинных, наиболее общих, необходимейших человеческих потребностях. Каждое такого рода отношение, даже между двумя людьми, влечет за собой познание и признание социального отношения как такового, знание того, что отсюда обычно должны последовать определенные взаимные действия – действия, ожидаемые и требуемые каждым от другого и ожидаемые и требуемые от самого себя по отношению к другому. Данные природой отношения по сути своей также взаимны, реализуются во взаимной деятельности – естественное отношение, подобно договорному, порождает взаимодействие или делает его необходимым, призывает к нему или требует его.

Совокупность социальных отношений между более чем двумя участниками представляет собой «социальный круг». Социальный круг есть ступень перехода от отношения к группе. Группа образуется, когда объединение индивидов сознательно рассматривается ими как необходимое для достижения какой-то цели. Далее: какая-либо социальная форма именуется корпорацией или объединением в том случае, если она обладает внутренней организацией, т. е. определенные индивиды выполняют в ней определенные функции, причем их акты являются актами корпорации.

Деление на отношения, группы и объединения  «перекрещиваются» с классификацией человеческих отношений по критерию «господство — товарищество». Лишь затем полученные в результате классификации  типы членятся по наиболее общему критерию на «общинные» и «общественные». Но и те, и другие бывают, в свою очередь, разными в зависимости от того, является ли их предпосылкой фактическое (более или менее совершенное) равенство или существенное неравенство между волением и способностью мочь, властью и авторитетом

Простейшую форму товарищеского типа представляет собой пара, совместно живущая в братских, приятельских, дружеских отношениях, которые легче всего складываются, если людей сближают возраст, пол, деятельность, образ мыслей, устремления и особенно если их объединяет общая идея. Тип господства Теннис объясняет на примере отношения отца к ребенку, которое всегда является охранительным отношением – и чем ребенок слабее, тем в большей мере, поскольку он больше нуждается в защите. Осуществлять защиту, по его мнению, можно лишь на регулярной основе, когда защищаемый следует указаниям и даже приказам своего защитника.

Точно так же сложный характер имеет  теннисовская классификация социальных норм, которые делятся на:

1. нормы социального порядка;
2. правовые нормы;
3. нормы морали.

Первое — совокупность норм самого общего порядка, основанных первично на общем согласии или конвенции. Нормы  порядка определяются нормативной  силой фактов. Право, по Теннису, создается  из обычаев или путем формального  законодательства. Мораль устанавливается религией или общественным мнением. Все указанные нормативные нормы, в свою очередь, делятся на «общинные» и «общественные». Различия всех типов норм носят «идеально-типический» или аналитический характер. В реальности они не встречаются в чистом виде. Нормативные системы всех без исключения социальных форм оказываются составленными из совокупности норм, порядка, права и морали.

Все эти детальные и разветвленные  типологические построения носили бы абсолютно внеисторический и  абстрактный характер, если бы не постоянно проводимое деление на общинные и общественные проявления буквально каждой из выделяемых форм. Применение этого принципа к анализу конкретных социальных явлений давало возможность уловить и концептуально отразить явления исторического развития. В этом состояло прикладное значение описанных классификаций вообще и понятий общины и общества в частности.

Все множество и разнообразие социальных фактов можно свести к их основанию  – это, прежде всего формы, упорядочивающие  отношения между людьми, это фиксация социальных отношений, установленных разными способами и для различных целей, а социальные отношения, как мы уже неоднократно упоминали, - это права и обязанности, ориентированные взаимно. То, какую форму принимает сама фиксация этих прав и обязанностей, зависит от условий существования людей.

В общине все отношения прочны и  долговременны, поэтому права и  обязанности соотносятся не с  отдельным конкретным субъектом, а  образуют в социальном пространстве общины как бы сгустки, называемые обычно "статусами". Человек проходит за свою жизнь через значительное число статусов, занимая их последовательно в соответствии со своим возрастом, полом, жизненным опытом, способностями. Люди приходят и уходят, а система статусов остается, незначительно меняясь (или, если уж описывать совершенно идеальный случай, - не изменяясь вовсе). Находясь в одном статусе, человек подчиняется людям, находящимся в сопредельных с ним статусах; когда он занимает другой статус, подчиняются уже ему.

Напротив, в обществе главная форма упорядочения социальных отношений - договор (или контракт). "Из каждого статуса, так же, как и из каждого договора, следуют права и обязанности для индивидуального Я или лица". Но они очень своеобразно соотнесены друг с другом. "Статус не имеет индивида в качестве своей предпосылки... Договор, поскольку он создан индивидуумами и будучи продуктом их мышления, находится вне их, должен пониматься только через индивидуума". Договор упорядочивает только ту часть сферы воли, которая является общей для вступивших в отношения субъектов. "Эта область, вырванная из-под абсолютной власти субъекта А, находится еще под частичной властью субъекта А, но уже и под частичной властью субъекта Б". На какой-то момент создается объединенная воля, "которая необходима каждому из них на время совершения двустороннего акта, чтобы он мог быть завершен". Договариваются между собой только вступающие в отношения субъекты, и именно они определяют форму того социального феномена, который возникает в результате их соглашения.

Отсюда - различные основания этих социальных форм, утверждающие их в сознании носителей данной культуры. Для члена общины система статусов представляет собою социальный мир, который мало чем отличается (а может быть, и вовсе никак не отличается) от реальной действительности с ее непреложными объективными закономерностями, для члена общества - это условность, зависящая только от воли договаривающихся и держащаяся исключительно на осознании их общих интересов.

Таким вот образом, Теннис решает главную  проблему своего социологического творчества, поставленную самим ходом идейного развития XIX столетия: проблему синтеза положительных сторон просветительской и романтической тенденций. В его социологии (чистой плюс прикладной) оказались равным образом отраженными статика и динамика общественной жизни, механическое и органическое строение общественных «тел», а также рациональный и исторический подходы к исследованию общества.

В социологии Тенниса был сделан шаг от характерных для предшествующего  периода социально-философских  спекуляций к выработке объективной, научной социологии, чуждой предвзятых ценностных позиций, политических установок, чуждой свойственной философии истории морализаторской тенденции. Разумеется, «научность» социологии Тенниса ориентировалась на вполне определенный, а именно позитивистский образ науки. К достоинствам своей социологической концепции Теннис относил, во-первых, объективность, во-вторых, свойственную ей натуралистическую тенденцию, в-третьих, ее независимость от ценностных предпосылок и практической социальной деятельности.

2.1 Социология и политика

В XVIII столетии структура европейских  и в первую очередь западноевропейских обществ начала изменяться. Торговля и движение товаров расширялись. Государственно-политической реакцией на усиление “дальних” связей стал монархический абсолютизм, выработавший административные меры для организации больших общественных групп. Мало-помалу сходило на нет классическое превосходство таких организационных принципов, как семья и клан. Реальное общественное развитие, приведшее к преобладанию “дальних” отношений в европейских обществах, проходило в двух направлениях: хозяйственном (первичном) и политическом (вторичном). В хозяйственном направлении оно привело к научно-техническим революциям Нового времени, в политическом - вызвало либерализацию и демократизацию абсолютных монархий. В мир пришел “Социальный вопрос”, смягчением которого было занято следующее столетие.

Путь к современному индустриальному  обществу стал путем к общественной формации, в которой преобладали “дальние” отношения. Для него оказался верным итоговый диагноз Фердинанда Тенниса, согласно которому мы живем под гипнозом исторической “тенденции перехода от сообщества к обществу”. С этих пор существует современный человек индустриального общества с исторической неизбежностью в рамках постулата “общественного” общества. Конечно, при этом не отмирают и “близкие” межчеловеческие связи. Решающим, однако, оказывается то, что они теряют свою доминирующую роль. Уменьшение значения семьи, происходящее с этих пор в западной цивилизации, дает тому разительный пример. Современные “дальние” области, идеально-типически описанные теннисовским понятием “общества”, суть области экономики и научно-технической цивилизации. При этом переустройстве общества миллионы людей были вырваны из своих сельских малых групповых связей с их столетними традициями и обычаями общежития, попали в систему новых зависимостей, в которых решающими оказались в первую очередь “дальние” экономические отношения. Иными словами, хозяйственная судьба такого человека с тех пор, как сам он превратился в объект рыночного процесса, стала в большей мере зависеть от движения цен, в своей анонимности регулирующего рынок, нежели от труда его собственных рук.