Социальный институт и сущность права

Социальный  институт и сущность права.

Социальный институт права относится к регулятивной сфере общественной жизни. Главное  его назначение — это регуляция  и контроль поведения индивидов, заключение этого поведения в  определенные рамки. Формы, приемлемые для общества в целом.

При всей очевидности  функций права его СУЩНОСТЬ продолжает оставаться предметом дискуссий. Сейчас обсуждаются два подхода к  пониманию этой сущности: традиционный, или «запретительный» и либеральный, опирающийся на идею «естественных», неотчуждаемых прав и свобод личности.

ТРАДИЦИОННЫЙ ПОДХОД фактически отождествляет право  с законом. Оно представляется системой общеобязательных норм (правил) поведения  людей, устанавливаемых и поддерживаемых государством. В принципе это «нормальная», так сказать, житейская трактовка  права, когда оно воспринимается как некий свод запретов и карательных  санкций за их нарушение. Суть такого понимания права можно выразить принципом: «Запрещено все то, что  не разрешено».

Однако если продумать  эту небезосновательную и до XVIII в. практически общепринятую позицию  до ее логического конца, то любое  общество предстанет сборищем потенциальных  преступников, которых лишь строгость  и неотвратимость наказания удерживают от неблаговидных поступков. Здесь  на первый план выходит репрессивная функция права. Его нормы и  принципы видятся этакими красными флажками, которыми «обложили» людей  для их же собственного блага. Внутри этого кольца флажков человеку гарантируются  относительная свобода и безопасность, выход же за его пределы угрожает лишением того и другого.

Совсем иной подход к пониманию сущности права выражает концепция, условно названная ЛИБЕРАЛЬНОЙ, которая возникла во 2-ой половине XVIII в. в рамках просветительской философии  и связана с именами Иммануила Канта, Шарля Монтескье (1689-1755), Жана Жака Руссо (1712-1778), Чезаре Беккариа (1738-1794) и др. Она исходит из убеждения, что в праве первичны не запреты и репрессии, не ограничения поведения человека, а, наоборот, — его права и свободы.

Термину «право» было возвращено его подлинное содержание, отражающее социальную природу права: прежде всего именно право человека на жизнь, собственность, безопасность, свободу совести, слова, перемещения и пр. Иными словами, основой права, его «первоначалом», «первоэлементом» признаются «естественные» права и свободы человека, которые должны соблюдаться категорически, независимо от любых, пусть даже самых целесообразных требований момента. Никакой государственный запрет и вообще никакое требование к индивиду не должны покушаться на его неотъемлемые права и свободы.

Историческую подоплеку  такого категорического требования понять нетрудно: буржуазно-просветительская мысль отчаянно боролась с усиливавшимся  деспотизмом феодально-абсолютистских государств, в которых право по сути дела являлось возведенной в  закон волей правителя, государя. Естественно, что в этих условиях процветали произвол и деспотизм. Если их что и сдерживало, так это  чисто физические границы производительных способностей подданных и пределы  мощи репрессивного государственного аппарата.

Допросветительская правовая мысль также пыталась найти какие-то ограничения тенденции сползания государств к деспотизму. Однако особых успехов не достигла. Самым распространенным средством борьбы с этим социальным злом был призыв к разуму правителя, монарха, которому, дескать, много выгоднее заботиться о своих подданных, как доброму отцу о своих многочисленных детях. Ведь тогда и самому государю будет обеспечена спокойная и доходная жизнь.

Мыслители XVIII в. решительно отбрасывают эти наивно-патерналистские  взгляды, но задача остается прежней: найти  нормативные ограничения деспотической  власти государства, его огромной принудительной силы. Стремительно развивающийся капитализм утверждает новые формы поведения  людей и соответственно иной тип  личности.

От человека в возрастающих масштабах требуют и, значит, культивируют такие качества, как инициативность, предприимчивость, самостоятельность, ответственность прежде всего за себя, а не за род или общину. Соответственно возникает и необходимость гарантий, защиты достигнутого в жизни путем индивидуальных усилий от произвола со стороны государства. Именно этот социальный запрос и стал базой просветительской философии права от Локка до Канта, сформулировавшей концепцию естественных прав и свобод человека. Таким образом, был подведен теоретический фундамент под идею о необходимости принудительного ограничения самой государственной власти.

Высшим принципом  новой философии права выступает  ПРИЗНАНИЕ НЕЗАВИСИМОСТИ КАЖДОГО  ИНДИВИДА, его полной самостоятельности  и не менее полной ответственности  за свою судьбу. Государство не имеет  право решать, что для индивида хорошо, а что плохо. Он как-нибудь сам в этом разберется. государство не мешает индивиду действовать на свой собственный страх и риск, но и не несет ответственности за успех или неуспех его действий. «Запретительный» дух старого понимания права меняется на «разрешительный»: РАЗРЕШЕНО ВСЕ, ЧТО НЕ ЗАПРЕЩЕНО.

Логично предположить, что в принципе обе концепции  имеют свою «правоту», в известном  смысле они «взаимодополнительны». Однако в современных условиях бесспорно превалирует либерально-просветительская трактовка сущности права, оказавшаяся необычайно плодотворной. Именно в этой философской традиции появилось понятие правового государства; именно в ней удалось четко выделить основные правообразующие принципы, т. е. показать, чем, собственно, право отличается от бесправия.

Социальный институт права обязан, очевидно, своим происхождением процессам разделения труда и  развития товарного производства. Ведь именно они одновременно ставят самостоятельных  индивидов в положение всеобщей взаимной зависимости друг от друга. Причем, взаимозависимость эта носит  совершенно анонимный по существу характер. Производителю товара все равно, кто его купит, а потребителю не менее безразлично, кто его произвел. Однако преобладание неперсонифицированных отношений порождает проблему гарантий соблюдения интересов отдельного человека: индивид должен быть уверен, что предоставляя другим нечто, имеющее в обществе ценность, он сможет получить взамен соответствующий эквивалент.

Вот тут-то и появляется тонкая, неосязаемая материя права  как особой социальной реальности. Общество как бы гарантирует индивиду удовлетворение его собственных  интересов, обеспечиваемых аналогичными усилиями других индивидов. Общество, таким образом, пытается составить  очень сложный «баланс» интересов  отдельных лиц, который может  быть сведен только в том случае, если все они будут действовать  по одним и тем же правилам.

Правила эти действуют  не только в сфере производства. Ведь создаваемая общественным разделением  труда взаимозависимость индивидов  проявляется во всех сферах их жизнедеятельности. Учителя и ученики, правители  и подданные, офицеры и рядовые, артисты и зрители, женихи и невесты  — все строят свои взаимоотношения  на основе взаимной нужды друг в  друге. А согласованность их усилий на уровне общества как раз и достигается  благодаря наличию некоторых  общих правил или даже стереотипов  поведения, в которых явно или  неявно учитываются интересы каждого  индивида и общества в целом.

Подчеркнем еще  раз, что СУЩНОСТЬ, СУБСТАНЦИЮ ПРАВА  СОСТАВЛЯЮТ НЕ САМИ ЭТИ ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ (нормы, законы, кодексы). А ТО, ЧТО  ОНИ ПРИЗВАНЫ РЕГУЛИРОВАТЬ: взаимные притязания индивидов, их ожидания и  требования адекватного общественного  ответа на свои действия и усилия. Таким  образом, ПРАВО ВЫСТУПАЕТ КАК  СОВОКУПНОСТЬ ПРАВОВЫХ ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ, в которых выражена взаимозависимость  индивидов. Юридические же нормы, законы есть лишь внешнее выражение права, его историческая форма.

Закон и право отличаются друг от друга также, как, скажем, цена и стоимость товара. Владелец товара в принципе волен назначать ему любую цену, но он прекрасно понимает, что товар будет успешно реализован только в том случае, если цена не будет слишком сильно отклоняться от его реальной стоимости.

Почти та же ситуация и с юридическими законами. В принципе высший законодательный орган власти может принять любой закон, даже самый драконовский. Но подобное всесилие законодателей — лишь видимость. Если принятый закон слишком далеко ушел от объективно сложившейся в  обществе правовой ситуации (баланса  взаимный представлений и получений), то он просто не будет работать, т. е. не будет исполняться.

Знаменитый французский  философ эпохи Возрождения Мишель Монтень (1533-1592) рассказывал, что знаменитого  древнегреческого законодателя Солона как-то спросили, наилучшие ли законы он установил для афинян. «Да, —  сказал тот в ответ, — наилучшие  из тех, каким они согласились  бы подчиняться». Как однако не хватает подобной мудрости многим нашим нынешним законотворцам — свидетельством тому масса неработающих или отменяемых чуть ли не сразу после принятия указов, постановлений, законов и т. д.

1. Таким образом,  одной из существенных ОСОБЕННОСТЕЙ  ПРАВА ЯВЛЯЕТСЯ ОБЪЕКТИВНЫЙ, ЕСТЕСТВЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР его развития. Отсюда однако вовсе не следует, что составители законов лишь послушно регистрируют стихийно складывающиеся правоотношения. Роль законотворчества в организации правовой жизни достаточно велика. Речь идет лишь о том, что у субъективной воли законодателей есть свои объективные границы.

2. Другой важной  особенностью исторического развития  права нужно признать его КЛАССОВЫЙ  ХАРАКТЕР. В обществе, расколотом  на классовые противоположности,  осуществляющем свое развитие  именно через взаимодействие  этих противоположностей, просто  не может быть иначе.

В марксистском понимании  классовость права была объявлена  его сущностью. Согласно известному афоризму К. Маркса и Ф. Энгельса, право  есть воля господствующего класса, возведенная в закон. В этом утверждении, бесспорно, есть истина, но не вся. В  правовой системе классово организованного  общества интересы господствующего  класса безусловно преобладают, но это вовсе не означает, что интересы остальных в ней исчезающе малы.

3. В качестве еще  одной важной особенности функционирования  сферы права необходимо отметить  ее ТЕСНЕЙШУЮ СВЯЗЬ С ПОЛИТИЧЕСКИМ  УСТРОЙСТВОМ ОБЩЕСТВА И ЕГО  СЕРДЦЕВИНОЙ — ГОСУДАРСТВОМ. Именно  оно дает материальную силу  праву, выступает гарантом, контролером  и охранителем правопорядка.

Правообразующие принципы: равенство, свобода, справедливость.

Может показаться, что  в этих словах выражены лишь некие  правовые лозунги, что они могут  быть зафиксированы в каких-нибудь декларациях-конституциях, а вот  на деле, в реальной жизни их осуществление  оказывается призрачным. Такой взгляд является довольно распространенным в  массовом сознании.

Однако в этом случае схватывается лишь внешняя, поверхностная  сторона дела. Суть же, скрытая за этой внешней видимостью, заключается  в том, что равенство, свобода  и справедливость не вводятся законодательно, не являются результатом сознательной процедуры принятия и исполнения «хороших» законов, в которые  они вписаны «во первых строках». Напротив, и равенство, и свобода, и справедливость укоренены, вписаны в саму социальную реальность и обладают чисто ОБЪЕКТИВНОЙ значимостью.

Они-то и составляют сердцевину, СУТЬ ПРАВА, которая и  требует соответственно субъективно-волевого оформления в виде законов, указов и  прочих нормативных актов. Не принудительная сила закона создает равенство, свободу  и т. п., а, наоборот, объективный принцип  равенства лишь проявляется (или  не проявляется) в том иди ином законе. Прежде чем быть зафиксированным  субъективно (в законе), свобода и  равенство должны присутствовать в  социальной реальности ОБЪЕКТИВНО, как  социальное качество самой действительности, а не просто как благие пожелания  законодателей.

Вспомним еще раз  нашу аналогию с товаром. Правовой принцип  равенства означает всего лишь применение равной меры к заведомо неравным (в  политическом, имущественном, семейном и прочих отношениях) индивидам. Как  производителю товаров нет разницы, что производить, была бы прибыль, так  и государству во многом безразлично, что за субъект перед ним —  лишь бы не нарушал существующих норм поведения и тем самым поддерживал  общий правовой порядок. При этом принцип абстрактно всеобщего равенства  тесно связан с двумя другими  правообразующими принципами: свободой и справедливостью.

По мысли Гегеля, «система права есть царство реализованной  свободы». Однако свобода каждого  отдельного человека кончается там, где начинается свобода другого. Следовательно, и здесь неизбежно  применение принципа равенства: свобода  должна быть равной для всех или  ее не будет совсем. Право поэтому  выступает МЕРОЙ СВОБОДЫ ИНДИВИДОВ, оно указывает ее рамки, пределы, выход за которые нарушает свободу  другого, а, значит, подрывает правопорядок.

Осуществление же правовых принципов равенства и свободы  равно по смыслу третьему правовому  началу — СПРАВЕДЛИВОСТИ. Правовая справедливость и есть в конечном счете соблюдение общего баланса, эквивалентности взаимных предоставлений и получений, которыми связаны друг с другом субъекты права.