Российская олигархия

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Тема:

«Российская олигархия: общее и особенное»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2012 год.

Введение:

 

"Олигархи" и "олигархия" - понятия (или псевдопонятия?), которые войдут в историю становления новой России. То, что за ними стояла и стоит определенная реальность сомнений не вызывает. Сомнения вызывает научная состоятельность подобного определения реально существующего в России явления. Но в то же время тратить силы на поиски точного определения понятия "олигархия" непродуктивно. Марксистская наука олигархическую фазу в развитии капитализма не выделяла, а лишь рассматривала этот феномен, скорее, как надстроечное, нежели базисное порождение раннего, незрелого капитализма. Что же касается "буржуазной науки", то олигархия отнюдь не была ее приоритетным интересом. Не будем забывать и то, что годы противостояния двух мировых систем многие понятия просто подгонялись под интересы идеологической и политической борьбы.

 

И, тем не менее, среди советских и западных ученых существовало в чем-то сходное представление об олигархии. (Не исключая и разночтений: советские идеологи основную причину появления олигархии видели в частной собственности, западные авторы - в авторитарном характере режима.) И это не удивительно, поскольку понятие появилось еще и Древней Греции: oligarcia власть немногих. Большой энциклопедический словарь, изданный еще в советские времена, определяет олигархию как "режим, при котором политическая власть принадлежит узкой группе наиболее богатых лиц". Тут же делается ссылка на понятие "финансовая олигархия". Однако трактовка последнего понятия ("немногочисленная группа крупнейших и наиболее богатых монополистов, олицетворяющих господство финансового капитала") вообще уводит в сторону от понимания понятия "олигархия". В переиздании словаря 1997 года слона "наиболее богатых" опущены, а в скобках добавлено: "богачей, военных и т.д.". Это, по-моему, ближе к раскрытию сути явления. Примерно такое же определение дает Толковый Оксфордский словарь: власть, находящаяся в руках узкой группы лиц.

 

Забегая вперед, скажу: понятие "олигархия" не раз затрагивалось  в ходе обсуждений с зарубежными  обществоведами, в которых мне  довелось участвовать в последнее  время. Все они сходились во мнении, что четких определений нет и  что известные миру, так сказать, классические варианты олигархических режимов в Азии и Латинской  Америке отличались большим разнообразием. Что же касается России, то данное явление  еще находится в процессе своего развития. Дискуссии вокруг неги сильно политизированы, причем не только стараниями российских, но и западных политиков. Поэтому феномен нуждается в  дальнейшем изучении и осмыслении.

Глава 1

 

- большее или меньшее  влияние на политику страны  нелегитимных органов власти; - способность  олигархических группировок к  трансформации и адаптации к  новым политическим и экономическим  условиям;

   - расцвет коррупции;

- наличие в правящем  клане противоречивых тенденций  и интересов, выливающихся нередко  в острые противоречия вплоть  до открытых столкновений; - особая  роль в правящем клане узкого  круга лиц. связанных между собой тесными узами, в первую очередь экономическими интересами;

 

- проявление семейственности  - "соправителями" чаще всего  выступают жены, дочери, другие ближайшие  родственники;

 

 

Финансовый коллапс августа 1998-го: конец российской олигархии  или мощный стимул для ее трансформации?;

- большее или меньшее  влияние на политику страны  нелегитимных органов власти; - способность  олигархических группировок к  трансформации и адаптации к  новым политическим и экономическим условиям;

 

Российская олигархия  как уникальное по своей уродливости  явление Уникальность российской олигархии.

Глава 2

 

Олигархические режимы могут  существовать, как в открыто авторитарных формах, гак и при формально демократических конституциях. Например, режим Мобуту был откровенно диктаторским. Режим Сухарто в Индонезии - жестко авторитарным, или режимом, так называемой направляемой демократии. Расцвет же олигархии на Филиппинах пришелся на период, когда в стране функционировала вполне демократическая конституция, скопированная с американской (что не удивительно, поскольку испанское господство в этой стране в 1904 году уступило место американскому, которое длилось вплоть до 1946 года), существовал двухпалатный парламент, всенародным голосованием избирались президенты и т. д. Однако едва ли не во всех случаях олигархический клан опирается на поддержку армии, полиции и службы безопасности, он держит под своим контролем прессу. Именно при опоре на армию избиравшийся президентом Филиппин в 1965 и 1969 годах Ф. Маркос в 1972 году ввел в стране чрезвычайное положение, распустил парламент и политические партии, установив откровенно авторитарный режим. Выдвинув программу построения "нового общества" и действительно начав ряд серьезных политико-административных и социально-экономических реформ, направленных на модернизацию страны. Маркос нанес удар по институту частных армий, по старому олигархическому клану, выросшему в основном в лоне докапиталистических общественных отношений, но в то же время фактически создал новый олигархический клан по преимуществу на буржуазной социально-экономической основе. Виднейшую роль при этом играла его жена И. Маркос. Пример наворованных миллиардов долларов четой Маркос стал своего рода знаковым в истории коррупционных режимов Азии. По некоторым подсчетам, семейство Маркос наворовало у государства от 4 до 12 млрд долл.

 

При президенте К. Акино, которую у нас многие представляли как борца за свободу и народные интересы, все или почти все вернулось на круги своя, ибо она сама была теснейшим образом связана с кланами. Точнее, при смене власти на Филиппинах одни кланы потеснили другие, олигархия же как была, так и осталась. Некоторые специалисты по Филиппинам утверждают, что самую здоровую, если так можно сказать, для страны политику проводил следующий президент - генерал Ф. Рамос. Может быть, потому, что он как раз меньше всего был связан с кланами. Возможно, именно это сыграло свою роль и том, что Филиппины сравнительно легко перенесли так называемый азиатский финансовый кризис. Но и он не смог справиться с олигархией. Что сможет сделать сменивший его в 1998 году бывший артист Д. Эстрада, покажет будущее.

 

Но самое удивительное, что неистребимая даже в ходе сравнительно быстрой модернизации страны филиппинская олигархия, черпающая силы в глубоко  укоренившихся семейно-родственных  и плановых отношениях, в традициях  и привычках, не только не агрессивна. Она вполне уживается с либерально-демократическими порядками. Как утверждают специалисты, на Филиппинах больше реальной демократии, чем в нынешней России. Думается, такое может происходить только в странах Востока с сильными пережитками традиционной этики и морали. "Живи сам и давай жить другим" - этот широко распространенный в США принцип как будто был перенесен на филиппинскую почву и там преобразован на свой лад. В результате еще недавно ругаемое на все лады семейство Маркоса отнюдь не чувствует себя изгоем в своей стране.

 

Но есть и прямо противоположный  пример: ограбление Заира кланом генерала Мобуту довело дело до кровопролитной гражданской войны. О богатствах Мобуту. который при непосредственной опоре на армейскую верхушку правил Заиром более 30 лет, слагались легенды. Впрочем, грабеж Заира кланом Мобуту по масштабам ни в какое сравнение не идет с разворовыванием Индонезии семейством генерала Сухарто, тоже правившего более 30 лет, правда, в стране с неизмеримо большим по численности населением и неизмеримо более богатой по возможностям.

 

Слово "семья" в Индонезии  произносилось, так же часто, как  ныне в России. Кроме жены богатейшими  людьми страны стали сыновья и  дочери, многочисленные родственники президента Сухарто. По некоторым данным, в руках "снятого семейства" оказалось активов и собственности  на 40 млрд. долл. Результат оказался примерно тем же, что и в Заире: страна рухнула при первом же серьезном испытании. Хотя, правда и то, что испытание мировым финансовым кризисом для Индонезии, по уровню развития резко уступавшей своим соседям, в том числе Филиппинам, оказалось не просто тяжелым, а тяжелейшим.

 

Финансовый коллапс августа 1998-го: конец российской олигархии  или мощный стимул для ее трансформации?

 

Очевидно, никому не надо объяснять, что демократия, под флагом борьбы за которую в годы горбачевской перестройки выросло мощное демократическое движение в России, и олигархия - вещи трудно совместимые. Почему в конце XX века у нас появился этот феномен прошлых веков, феномен незрелого и болезненно развивающегося капитализма, как и сам "дикий капитализм", - вопрос, требующий специального рассмотрения. Здесь же нас интересует только олигархия. Впервые о ней в России заговорили вскоре после того, как президент Б. Ельцин, силовым путем решив в свою пользу проблему двоевластия, фактически создал в стране режим личной власти.

 

К слову сказать, безбрежные властные полномочия Ельцина как  президента по принятой в декабре 1993 года Конституции не то что не вызвали  беспокойства в демократических  кругах. Этот факт поначалу скорее расценивался как победа демократических сил. Демократическая общественность находилась под сильным впечатлением противоборства власти президента и Верховного Совета РСФСР, противоборства, приведшего в  конечном итоге к двоевластию  и грозившего новой большой гражданской  войной. При этом исполнительная власть во главе с Ельциным была знаковой фигурой демократических реформ, в то Время как законодательная  власть (поначалу в лице Верховного Совета, а потом и Государственной  Думы) ассоциировались с сопротивлением этим реформам. Большинству демократов тогда представлялось, что чем  больше будет власти у приверженного  демократическим реформам президента, тем успешнее пойдут эти реформы, тем скорее станут необратимыми перемены и в РОССИИ.

 

Боязнь реставрации коммунистических порядков у политически неопытных  российских демократов не оставляла  места для исторических аналогий по поводу развращающей роли власти вообще и в особенности власти необъятной, без реальных сдержек и противовесов. Демократическая интеллигенция начала осознавать негативные стороны сверх власти президента только после начала вступления федеральных поиск в Чечню в декабре 1994 года. Но все та же боязнь реставрации реального социализма, помноженная на усилия государственного аппарата, огромные денежные средства и новые избирательные технологии (которые, по мнению видных психологов, способны давать повышение рейтинга до 15%), побудила не только большую часть демократической интеллигенции, но и миллионы представителей широких слоев населения голосовать на президентских выборах 1996 года не за "хорошего коммуниста" Г. Зюганова, а за "плохого демократа" Ельцина. Первые упоминания о российской олигархии, скорее, были журналистской метафорой или приемом политической борьбы, нежели констатацией факта или актом провидения. Олигархами называли кого угодно - и видного нувориша, и президентского охранника А. Коржакова, и руководителя крупной государственной компании. Конечно, можно сказать - и некоторые аналитики действительно это говорят, - что предпосылки олигархии закладывались уже в последние годы горбачевской перестройки. В попытках заставить социалистическую экономику обслуживать реальные потребности людей стали приниматься законы, позволявшие создавать разного рода кооперативы при государственных предприятиях, обналичивать безналичные деньги и т. д. Это позволило нечестным управленцам и разного рода жуликам перекачивать средства из государственного сектора в ставшую расти как на дрожжах теневую экономику. Последняя же служит фундаментом олигархии. Ведь теневая экономика - благодатная почва для развития коррупционных и криминальных связей, для их тесного переплетения, а в конечном итоге и выхода полукриминального и криминального бизнеса на государственных чиновников самого высокого уровня. В последние годы перестройки начали возникать и первые коммерческие банки, руководителями которых часто становились комсомольские работники, накопившие опыт предпринимательской деятельности в ходе работы в так называемых комсомольских стройотрядах, и т. д.

 

Сторонники этой точки  зрения считают, что корни олигархии  следует искать еще в советском  периоде российской истории, в частности  указывая на многих нынешних банкиров, называемых или называвшихся олигархами, которые как раз в тот период сколотили первоначальный капитал. Это и М. Ходорковский, и Б. Березовский, и многие другие. Когда начались "шоковая терапия" по Е. Гайдару  и приватизация по А. Чубайсу, нувориши уже были готовы не только к тому, чтобы умело воспользоваться  начавшимися революционными изменениями  в отношениях собственности. Они  уже были способны к тому, чтобы  направлять эти реформы в собственных  интересах. Причастность непосредственно  к реформированию страны одних нуворишей, связи других с "младореформаторами", а третьих - с Кремлем позволили  всем буквально за несколько лет  пройти такой путь к богатству  и политическому влиянию, какой в других странах нувориши проходили за десятки, а то и сотни лет.

 

Можно сказать и другое, причем с не меньшей степенью убедительности. Олигархию в России породили невиданное по масштабам перераспределение финансовых ресурсов в пользу все тех же нуворишей в ходе "шоковой терапии" и бума строительства финансовых пирамид и столь же невиданный молниеносный передел гигантской общественной собственности. Западные аналитики подсчитали, что именно в этот период в бывшем советском обществе произошло колоссальное социальное расслоение, появились пояса запредельной нищеты, охватывающие десятки миллионов людей.

 

Но как бы то ни было, первые весомые признаки возникновения  в России олигархии дали о себе знать лишь в марте 1996 года. Именно тогда появилось так называемое "Заявление тринадцати" - обращение  тринадцати самых влиятельных банкиров и руководителей финансово-промышленных групп. В нем в несколько туманной и сбивчивой форме псе ветви власти и все влиятельные политические силы к сотрудничеству и даже возможному переносу президентских выборов ради сохранения общественной стабильности. В обществе подобное заявление было встречено с непониманием, а среди политической элиты - весьма критически. Причем его критиковали как коммунисты, так и либерал-демократы. Но подобная реакция объяснялась тем, что лишь немногие активно вовлеченные в политику люди знали то, что знали капитаны российского бизнеса, а именно: Ельцин, имея в начале года рейтинг в 3—4% и считая себя неконкурентоспособным в ходе предстоящих президентских выборов, готовился их отменить. В то же время только узкому кругу политиков и политологов было известно, что на ежегодном совещании лидеров мирового бизнеса и влиятельных политиков в швейцарском городе Давосе в феврале 1996 года российские капитаны бизнеса, до того враждовавшие между собой, решили объединить свои усилия ради победы Ельцина на предстоящих выборах. Это, очевидно, стало и первым серьезным свидетельством формирования в России олигархии, и мощным стимулом самого процесса. Знаменитый лозунг специалистов избирательных технологий, работавших на Кремль, "Голосуй - или проиграешь! " как нельзя лучше передавал настроения верхушки "новых русских": для них проигрыш Ельцина означал бы собственный проигрыш. Ибо практически любой новый человек и кресле президента потребовал бы пересмотра по крайней мере наиболее скандальных случаев откровенно жульнической приватизации, когда, например, государственная собственность, оцениваемая в миллиарды долларов, приобреталась за несколько миллионов. Тем более что в то время наиболее вероятным "новым человеком" представлялся коммунист Зюганов.