Расово-антропологическая школа

Из двух факторов индивидуальных различий: среды и наследственности – решающую роль Гальтон отводил последней. “Я вполне признаю важное значение воспитания и различных общественных влияний на развитие деятельных сил ума, так же как я признаю действие упражнения на развитие мышц руки кузнеца, – но никак не более”, – писал он. Решительно отрицая природное равенство между людьми, он вместе с тем отвергал положительное влияние на способности аристократического происхождения.

Исходя из наследственного  характера талантливости, Гальтон отстаивал необходимость поднимать ее общий уровень и обеспечивать хорошую наследственность для будущих поколений. “Я заключаю, что каждое поколение имеет громадное влияние на природные дарования последующих поколений, и утверждаю, что мы обязаны перед человечеством исследовать пределы этого влияния и пользоваться им так, чтобы, соблюдая благоразумие в отношении к самим себе, направлять его к большей пользе будущих обитателей земли”, – писал он. Именно этими мотивами руководствовался Гальтон, создавая евгенику, призванную на основе научных исследований изыскивать и пропагандировать пути улучшения человеческого потомства.

По инициативе и материальной поддержке Гальтона в 1904 г. при Лондонском университете была создана Национальная евгеническая лаборатория, а в 1907 г. в Лондоне возникло “Общество евгенического воспитания”, членами которого были, в частности, Б. Шоу и Г. Уэллс. В дальнейшем в различных странах, в том числе и в СССР, возникли евгенические общества. Однако евгеническое движение было вскоре дискредитировано проникновением в него расистов и попытками использовать евгенику для антигуманных целей. В СССР евгеника была запрещена в связи с развернувшимся в стране преследованием генетики как несовместимой с “подлинно научным” мировоззрением.

Нельзя, однако, думать, что  взгляды самого Гальтона не оказали определенного влияния на дальнейшую печальную судьбу евгеники. Принимая европейскую модель талантливости и гениальности за единственную и универсальную, он считал различные расы неравноценными в отношении одаренности, что было проявлением европоцентризма и культурной ограниченности его мировоззрения. Многие социальные или комплексные биосоцио-психологические проблемы Гальтон трактовал как чисто биологические.

Подчеркивая роль биологической  наследственности, он фактически игнорировал  роль “социальной наследственности”, традиций, социальных институтов и  отношений. В частности, Гальтон игнорировал тот факт, что социальная иерархия далеко не всегда выражает естественную иерархию способностей; напротив, она нередко препятствует этому выражению.

Последователем Гальтона был английский философ-позитивист, биолог К. Пирсон (1857–1936), который в 1906 г. возглавил основанную Гальтоном евгеническую лабораторию в Лондоне. Пирсон и его ученики развивали биометрические методы исследования Гальтона и соединяли его концепции с антропологическими концепциями Ляпужа и Аммона.

Концепции расово-антропологической  школы нашли отражение в трудах итальянской криминологической  школы, особенно в исследованиях  известного криминолога и психиатра  Чезаре Ломброзо (1836–1909), обосновывавшего биологически-наследственную обусловленность преступности и взгляд на преступника как на психически ненормального человека. Политические революции он истолковывал как психоантропологическое явление, рассматривая их как выражение устремлений гениальных и психически ненормальных людей [13].

 

 

 

 

 

 

 

 

4. Заключение

 

Расово-антропологическая  школа в социальной науке складывалась с середины XIX в. Среди ее представителей были философы, историки, биологи, антропологи. С различными вариациями эта школа подчеркивала неравноценность человеческих рас и антропологических типов, выражающуюся в неравноценности соответствующих психических, социальных и культурных черт. Представители этой школы обосновывали пагубность смешений рас и антропологических групп. Вместе с тем в концепциях Гобино тезис о неравноценности различных рас сочетался с утверждением о равноценности различных цивилизаций и культурным релятивизмом. Это было новым явлением в социальной мысли того времени, в которой господствовали идея прогресса и представление о превосходстве европейской культуры.

Исследования антропологов – представителей школы – были чрезвычайно примитивными с точки  зрения современных антропологических  методик. При этом они вдохновлялись бурно расцветавшими в то время мифами об “арийцах”, “тевтонцах”, “германцах” и т. п. Антропометрические признаки, которым они придавали такое важное значение, в частности головной указатель, в действительности не находятся в тесной связи с социальным статусом и распределены среди самых разных социальных групп. Хотя расовые и антропологические различия существуют реально, специфические особенности различных обществ и культур зависят прежде всего не от них, а от сочетания разнообразных и изменчивых факторов: природных, исторических, социальных и культурных. Данные различных социальных наук убедительно демонстрируют тот факт, что одни и те же расы и антропологические типы обнаруживают самые разнообразные качества в зависимости от социальных и культурных ситуаций. Тезис о пагубности расовых смешений также не находит подтверждения научными данными.

Основные идеологические функции расово-антропологических  теорий состояли и состоят в обосновании  необходимости привилегий (уже имеющихся  или тех, к которым стремятся) определенных социальных групп и  слоев, в переключении социальных напряжений и конфликтов на этнические и расовые, а также в обосновании экспансионистской  внешней политики.

Декларации о необходимости  развития общества посредством “культивирования”  рас неизбежно оборачивались  призывами обеспечить наиболее благоприятные  условия, т. е. привилегии для “высшей” расы. Эта раса может быть представлена “высшими” классами и слоями; наследственной аристократией, людьми “пролетарского происхождения” (например, в 20-е годы в СССР выходцы из дворян и буржуазии лишались прав только по причине своего происхождения, становясь “лишенцами”) и т. п. Это классовый расизм. “Высшая” раса может представляться каким-либо “избранным” народом или этнической группой (например, в идеологии национал-социализма). Это этнический расизм.

Не случайно представители  расово-антропологической школы  были, как правило, противниками демократии, ненавидели либеральные ценности. Декларируемое  стремление поставить антропологические  факторы на службу обществу и культуре, как правило, скрывало в себе противоположное  стремление: поставить общество и  культуру на службу определенной “расе” или группе, выделяемой по признаку происхождения (классового, сословного или этнического). Поскольку реальные факты не подтверждали расистских постулатов, понятие расы (а также класса, сословия, этноса, определяемых по признаку биологического происхождения) неизбежно приобретало символический или мистический смысл.

На протяжении последних  десятилетий влияние концепций  расово-антропологической школы  не присутствует в более или менее  значительных социологических теориях. Оно, однако, присутствует в идеологиях и идеологических программах различных  тоталитарных режимов и тоталитаристских политических движений.

Представители расово-антропологической  школы обратили внимание исследователей на значение взаимодействия биологически наследуемых постоянных антропологических  признаков, с одной стороны, и  социальных и психических черт с другой. Но истолкование этого взаимодействия, как правило, сопровождалось такой мифотворческой нагрузкой, что научная ценность этих концепций становилась минимальной, нулевой или отрицательной. Поэтому для истории социологии расово-антропологическая школа – это не столько источник серьезных идей, сколько интересный и поучительный объект изучения, позволяющий лучше понять механизмы рационализации расовых, этнических и классовых предрассудков. Несомненно, важное значение в современном обществе имеют исследование и практический учет влияния биологической наследственности на здоровье населения, комплекс проблем, изучаемых евгеникой и медицинской генетикой. Но эта проблематика находится главным образом за пределами социальной науки. Что касается междисциплинарных исследований, находящихся на стыке социологии, антропологии, этнологии, генетики и т. д. , то их перспективность несомненна.

 

Литература

 

1. Аристотель. Политика // Аристотель. Соч.: В 4 т. М., 1983. Т. 4.

2. Чебоксаров H. Н. Расы // БСЭ. 3-е изд., М., 1975. Т. 21.

3. Чемберлен X. С. Арийское миросозерцание. М., 1913.

4. Вольтман Л. Политическая антропология. СПб., 1905.

5. Вольтман Л. Теория Дарвина и социализм. СПб., 1900.

6. Гальтон Ф. Наследственность таланта, ее законы и последствия. СПб., 1875.

7.Википедия-свободная энциклопедия.

8.журнал «Соцес»