Общественное мнение ка институт гражданского общества

На 1995 г. В. Э. Шляпентох писал «В последние  пять лет были три ситуации, когда  усилия исследователей общественного  мнения потерпели поражения предсказать  результаты выборных компаний – в  Никарагуа в 1989 г., в Великобритании в 1992 г. и в России в 1993 г. Обсуждения, которые сопровождали эти три случая, поднимают общие проблемы, включая качество методологии, политическую ситуацию в течение выборной кампании и политическую нейтральность исследователей общественного мнения. 

П. Ривьюс, Джовелл и Мюллер в 1991, 1993 гг. обращались к анализу ситуаций в Никарагуа и Великобритании» (16 с.14 -15). 
 

Российская  катастрофа. 12 декабря 1993 года состоялись первые многопартийные выборы в России. Одновременно были осуществлены первые попытки русских исследователей выборных компаний продемонстрировать своё мастерство в предсказании результатов выборов. Эти результаты, которые радикально изменили политический ландшафт в стране так же посеяли сомнения в способностях российских исследователей выборных кампаний. 

Исследователи потерпели поражение не только в предсказании победителей, но даже в предсказании очерёдности, с которой партии пришли к финишу. Проще говоря, они не смогли оценить относительное влияние политических сил в стране. 

Среди партий, включённых в бюллетень, были: «Выбор России» во главе с Е. Гайдаром; избирательный блок «Яблоко» (кодовое название трёх политических деятелей – Г. Явлинского, Ю. Болдырева и В. Лукина); партия Российского согласия и единства во главе с 

С. Шахраем; Российское движение демократических реформ во главе с Г. Поповым. Эти четыре партии были проправительственными и поддерживали проводящие реформы. «Центрийскую» позицию занимали две партии: Демократическая партия Росси во главе с Н. Травкиным и «Женщины России» во главе с А. Федуловой. Оппозиционные партии были представлены КПРФ во главе с Г. Зюгановым, Аграрной партией во главе с М. Лапшиным и ЛДПР во главе с В. Жириновским. Четыре остальные относительно небольшие партии занимали различные промежуточные позиции. В России очень много организаций, занимающихся этими проблемами. Данные по избирательной кампании составили около 75 публикаций, на основе которых В. Э. Шляпентох проводил свой анализ. 
 

Организация исследования избирательных кампаний и общественного мнения. Так Всероссийский  центр исследования общественного мнения (ВЦИОМ) являлся лидером в опубликовании данных о ходе избирательной кампании (табл. 1). Публикации ВЦИОМ (33) составляют почти половину все статей, содержащих результаты исследований. Но, поскольку избирательная кампания продолжалась только один месяц, а закон запрещал публикацию исследований общественного мнения за 10 дней до выборов, исследовательские организации имели только три недели для оценки населения к партиям и их лидерам. 

Российские  исследователи также потерпели поражения в попытке предсказать число людей, которые примут участие в выборах. Согласно различным опросам предсказывалось, что примут участие 60-65% избирателей. Число же тех, кто голосовал 12 декабря, было официально признано чуть выше 50%, хотя эти данные рассматривались некоторыми экспертами (А. Собянин), как вызывающие подозрения. Он считал, что только 46% потенциальных избирателей приняли участие в выборах. 
 

Прогноз партийных предпочтений. Как правило, российские исследователи работали с выборкой всех включенных в списке избирателей. Однако, они имели тенденцию анализировать только предпочтения намеривающихся голосовать. В своих прогнозах основные центры исследования выборов единодушно отдавали предпочтения победе прореформистским партиям. Ожидалось, что партия Гайдара соберёт 30% голосов, блок Явлинского – 20%. Ожидалось, что коммунисты и агрария разделят между собой 6 – 8% и другими партиями. Либерально демократическая партия Жириновского была вовсе проигнорирована. 

Большинство других организаторов опросов были убеждены, как и ВЦИОМ в бесспорной победе проправительственных партий. Социологи «Московских новостей», влиятельного московского 21 ноября еженедельника спрогнозировали37% голосов Гайдару и 14% «Яблоку», в то время как коммунистам отводилось 10%. Жириновский не был, упомянут вовсе. 

Оптимистичный прогноз победы проправительственных сил большинством опросных организаций  никого не удивил в России. Это случилось, потому что ноябрьские данные были согласованны с информацией о  партиях поддержке их лидеров, содержащейся в течение предшествующего времени. 

Только  несколько исследователей, большинство  из которых более или менее  были враждебны режиму Ельцина, выразили недоверие прогнозируемой победе демократов. Однако их суждения были отвергнуты большинством средств массовой информации как примитивный пропагандистский трюк. 
 

Результаты  выборов. Если сравнить результаты выборов  с прогнозом исследователей, то главным  ошеломляющим событием стал успех ультранационалистической партии Жириновского, что не было прогнозировано. 12 декабря 1993 либеральные демократы получили 23,9% голосов и стали бесспорными победителями (табл.2). 

В течение  четырех десятилетий, когда эмпирические исследования были распространены в  России, российские социологи никогда  не были посрамлены, до декабря 1993г.. В течении месяца после выборов интеллектуалы в Москве были самым серьёзным образом вовлечены в обсуждение того, что случилось.. Многие из них выдвинули всевозможные теории, иногда взаимоисключающие друг друга в попытке обвинить тех, кто проводил опросы общественного мнения. 

Рассмотрения  возможного провала российских организаторов  опросов можно было осуществить  только на опубликованных данных, большинство  из которых в средствах массовой информации и реже через бюлютени, публикуемые опросными центрами. Но публикации опросов в течение выборной кампании содержат очень ограниченную информацию методологического и методического характера. 
 

Теории  причин ошибочного прогнозирования  результатов выборов российскими  социологами. Первая теория, выдвинутая К. Любарским, и поддержанная А. Собяниным и В. Суховольским, экспертами, работающими в администрации Ельцина, полагает, что если бы результаты выборов не были подтасованы провинциальными бюрократами в пользу оппонентов демократии, результаты были бы теми же, которые прогнозировали опросные центры. Доказательства в поддержку этой теории в первую очередь базировались на очень абстрактных математических выкладках, в то время как эмпирические доказательства, показывающие факты мошенничества, фактически отсутствуют. Согласно Собянину, искажение данных в пользу оппозиции имело место во всех регионах, за исключением Москвы и Санкт – Петербурга. Однако ни Собянин, ни другие, делающие свои выводы, не привели каких то убедительных аргументов своего мнения. 

Другая  теория, используемая многими организаторами опросов для объяснения своего фиаско, выдвигает гипотезу о внезапном  сдвиге в настроения избирателей. Теория основывается на том, что многие избиратели изменили свое мнение за 10 дней до выборов. К подобным объяснениям прибегало большинство социологов из Никарагуа и Великобритании, которые попали в аналогичную ситуацию. 

Например, Р. Ю Левада настаивал после выборов, что поддержка Жириновского составила 2% в конце октября, а к началу ноября – уже 9%.Наконец Жириновский «сделал рывок», результатом чего стала его победа на выборах. 

Сторонники  теории «качелей» (т.е. внезапного сдвига настроений людей), утверждают, что  несколько групп электората решили голосовать за Жириновского в последний  момент (16 с.15-22). 

Телевизионная теория имела под собой некоторые  основания. Однако вклад телевидения  преувеличивается теми, кто приписывает  ему основную роль в исходе выборов. Выдвигались такие предположения, что последние дни перед выборами 

В. В. Жириновский  получив эфирное время, смог убедить народные массы голосовать за свою партию. Но эта теория также была опровергнута т. к лидеры других партий, которые заняли вторые третьи позиции не так часто появлялись на экране. 

Скрытые избиратели. Значительное место в  провале организаторов опросов занимает их неспособность определиться со скрытыми избирателями. После проведения опросов его организаторы анализировали ответы только тех избирателей, кто выразил политические предпочтения. Они игнорировали все другие категории респондентов, включая тех, кто не собирался голосовать, и тех, кто не определился с политическими предпочтениями. Организаторы опросов так же игнорировали тех, кто отказался общаться с интервьюером. Таким образом, они анализировали только часть выборки, которая касалась потенциальных участников выборов. 

Искренность респондента. Другим значительным вкладом  в провал опросных центров была их неспособность преодолеть нежелание  значительного числа респондентов вести себя искренне с интервьюером. Миллер пришёл к аналогичному выводу, изучая подобную ситуацию в Никарагуа. 

Когда советские социологи начинали свои первые опросы в 60-х гг., они серьёзно беспокоились об искренности респондентов. Они допускали, что граждане, живущие  в полицейском государстве, не часто  предрасположены, говорить откровенно, особенно в тех случаях, когда сознавали, что вопрос несёт идеологическую нагрузку. 

С началом  гласности в 1985 г. доверие советских  социологов к своим респондентам начало расти. После официального распада  СССР российских социологов, кажется, почти совсем перестали заботить проблемы, касающиеся искренности респондентов. Но респонденты могли по-прежнему опасаться правящего режима и склонны демонстрировать солидарность с господствующими культурными нормами. Эти факторы, конечно, проявляются не только в России, но их влияние, рождённое авторитарным прошлым, могло составить существенную проблему для опросов периода выборной кампании 1993 г. 

Факторы стыда. Если некоторые респонденты  были неискренне из-за страха перед  официальной властью, то огромное количество людей не хотело показывать своего истинного отношения к Жириновскому или коммунистам из-за воздействия «социальной желательности» или «стыда». Много россиян, которые горячо ранее поддерживали демократов, теперь поддерживают оппозицию. Однако они стыдятся признать радикальные изменения своих взглядов. «Стыдливые» консерваторы не были склонны сообщать организаторам опросов свои истинные предпочтения. 

В случае с Россией отказ значительного  числа россиян правдиво отвечать на вопросы, является, может быть, главной причиной искажения при измерении отношений к современным политическим примерам, поэтому «фактор стыда» так же рассматривался как причина провала центров опросов общественного мнения. 

Выборка. Еще одной теорией провала была теория о выборке, т. к. опубликованные сообщения о проведённых опросах дают слабую уверенность, что процедура выборки получила то внимание, которое требуется. Как видно из таблицы три даже ведущие социологические центры не сообщают, как их выборка была сформирована. Нужно заметить, что большинство опросов проведено в больших городах (Москва, Санкт - Петербург). Объясняется это большей доступности респондентов. По сравнению с деревнями и малыми городами организаторы опросов облегчили себе задачу, проводя опросы в крупных городах. Трудность с транспортом, не говоря уж о криминальной обстановке делают труднодоступными некоторые районы. Б. Грушин отмечает эту проблемы, как главный фактор, снижающий качество российских опросов. 

Данные, касающиеся результатов выборов, показывают, что националисты и коммунисты имели успех в маленьких городах и сельской местности. В этих населённых пунктах проживает примерно две трети всех избирателей. Нужно отметить, что в Москве и Петербурге прогнозы опросов и действительные результаты не были такими ошибочными. 

В целом  же качество выборки в российских опросах вызывает серьёзное беспокойство. Слишком много опросов базируется на анализе мнения жителей больших  городов. А темп, требовавший быстрой  публикации опросов до выборов, ограничивал организаторов опросов в подготовке тщательных суждений, которые помогли бы скорректировать некоторые проблемы выборки. 
 

Организаторы  опросов и политическая борьба. С  самого начала эмпирических исследований социологи в Советском Союзе  были очень серьёзно политически ангажированы. Это верно и для настоящего времени. Б. Грушин (1993) обвинил своих коллег в открытом включении «в суетливую возню лоббистов, за поддержку различных лидеров и групп, которые отчаянно боролись за влияние и власть в обществе». Эта точка зрения была поддержана почти всеми участниками круглого стола» в Российской академии наук в феврале 1993 г. Среди союзников режима был ВЦИОМ, который открыто, объявил себя поддерживающим «Выбор России». Подобным же образом ВЦИОМ поддерживал Ельцина в его конфронтации с парламентом на кануне апрельского референдума, так же как и период сентябрьско-октябрьского кризиса. 

Конечно, социологи и организаторы опросов, которые придерживались консервативной точки зрения, злорадствовали по поводу поражения своих социальных коллег (чьим прогнозам они так же доверяли до выборов). А Дмитриев и Ж. Тощенко, известные как верные сторонники КПСС, использовали декабрьское фиаско, что бы обвинить либеральных организаторов опросов в многочисленных пороках и недостатках, таких, как: «дезинформация населения», «ангажированность опросов», «манипуляция результатами опросах в средствах массовой информации», «представление результатов местных опросов, как отражение общественного мнения» и «замена правды полуправдой». Отчасти можно согласиться с этими высказываниями. Хотя опять же всё зависит от того, с какой точки зрения подойти к этой проблеме.