Мифы о женщинах

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
   Миф — это  древнее народное сказание о легендарных  героях, богах, о происхождении явлений природы; в переносном смысле — вымысел, выдумка. Миф представляет собой идею сакрального, изложенную в форме повествования, воплощающую коллективный опыт и выражающую коллективную совесть. Антропология XIX в. старалась раскрыть происхождение мифов, рассматривая их как ненаучные объяснения социальных институтов и практик. Согласно Б. Малиновскому, мифы обеспечивали легитимацию существующего общественного устройства. На современные концепции мифа глубокое влияние оказал К. Леви-Стросс, рассмотревший мифы с точки зрения структурной лингвистики как систему знаков. Функция мифа является когнитивной, т. е. заключается в объяснении фундаментальных категорий человеческого разума. Эти категории складываются в виде серий противоречащих друг другу бинарных оппозиций — природы и общества, мужчины и женщины. В современном 

индустриальном  обществе Р. Барт рассматривает мифы как систему коммуникации, состоящую не только из письменных дискурсов, но и из продуктов кино, спорта, рекламы, телевидения. В этом случае основная задача анализа мифа — выявить то, что выступает в качестве "ложно очевидного" мира массовой коммуникации¹.

   Мифы  содержат в себе не только выдумку, но и часть правды. Их воздействие на подсознание людей объясняется также тем, что они удовлетворяют психологическую потребность видеть вещи в определенном свете, даже если это видение совершенно не соответствует действительности. Для того чтобы выйти за пределы мифологического мышления, нужно говорить не о мужчинах и женщинах вообще, а иметь в виду конкретного мужчину и конкретную женщину. В этом параграфе приводятся отдельные фрагменты из истории мифов о женщине, что поможет понять их влияние на формирование современных представлений о предназначении женщины и мужчины в обществе, представить механизм конструирования маскулинных и фемининных черт.

   Вернемся  к истокам цивилизации, когда  первые мужчины и женщины осваивали столь таинственную для них землю. Первобытные люди вели кочевой образ жизни и зависели от возможности добывать пищу. Вместе с истреблением или сокращением источников питания они мигрировали в другие места. У кочевников-скотоводов не было частной собственности и социального неравенства, в том числе и по половому признаку. Они могли выжить лишь сообща. Женщина гармонично жила с мужчиной, потому, что у них были одни ценности и созидательные цели. По мере того как уменьшалось количество крупных животных, на которых охотились первобытные люди, все большее значение для выживания племен приобретало собирательство, а затем примитивное земледелие и скотоводство. Появились первые достаточно долговременные поселения, и ведение домашнего хозяйства наряду с собирательством и обра-

боткой  земли стало обязанностью женщин как менее мобильных членов общины (в связи с рождением детей и уходом за ними). Земледелие и собирательство съедобных растений, которые стали более стабильными источниками пропитания, чем охота, а также почитание материнства привели к тому, что женщины были более уважаемыми членами общины. Это нашло свое отражение в первобытной мифологии — первым изображением божества, которое создал человек, были фигурки богини-матери, которые относятся к периоду 9-7 тысячелетия до н. э.¹

   Пожилая, опытная, мудрая Женщина, умело ведущая хозяйство, имеющая много детей и внуков, стала служить символом благополучия и процветания рода. Отсюда — и обожествление Женщины-Прародительницы.

   Богиня  была представлена в трех своих ипостасях  — Девственница, Мать и Старуха. Эти три фазы жизни Женщины соотносятся с тремя фазами Луны. Девственница, или молодая Луна — свободная и молодая, не принадлежащая ни одному мужчине. Мать, или полная Луна — матрона, кормящая Мать и Жена, воплощенная эротика, находящаяся в расцвете жизненных сил. Старуха, или убывающая Луна — старая мудрая Женщина, хранительница тайны смерти, к которой неизбежно приходит все живое. Хотя каждая из них обладает своим набором качеств, тем не менее их невозможно окончательно отделить друг от друга, и явные качества одной могут в неявном виде наличествовать у двух других.

   Таким образом, не в производственных отношениях и хозяйстве и не в особенностях первобытного брака следует усматривать корень матриархата. Возрастание роли женщины в доисторическом обществе было, несомненно, связано с расцветом культа Богини-Матери. Эту связь на примере доисторической Греции с удивительным проникновением в дух верований проследил Вячеслав Иванов: "Эпоха наибольшей чуткости к подсознательному... была эпохой владычества Матерей... Всякое исследование истории Женских Божеств, под каким бы именем ни таилась 

Многоимянная... наводит нас на следы первоначального  Феми-номотеизма, Женского единобожия. Все Женские Божественные Лики есть разновидности единой Богини, а эта Богиня — Женское начало мира, один Пол, возведенный в абсолют"¹.

   Почитание Высшего Начала как Женского предполагало изначальную божественность не просто мира как структуры, но и мира как материи, субстанции. Вся реальность осознавалась как ткань метаморфоз, где нет смерти, но есть превращения, динамические траектории изобильной, бьющей через край жизни. Мужчина был окутан в Женщину, которая выступала и вне, и внутри него, которая служила ему и вдохновляла его. Мужское начало было не противоположно Женскому и не подчинено ему. Оно как рыба в воде пребывало, сохраняя свою концентрированность в вездесущей стихии Женщины-Мысли, Женщины-Мудрости. Именно поэтому утрата матриархата была катастрофой для мира традиции.

   Ситуация  изменения социального статуса  женщины при переходе от матриархата к патриархату отражается в мифологии, где женские божества постепенно теснятся и в завершение полностью вытесняются мужскими божествами. Историк И. Бахофен блестяще доказал в своей работе "Материнское право" ("Mutterrecht"), что патриархатной цивилизации, основанной на главенстве мужчины, предшествовала цивилизация Женщин. В какой-то момент мужчина смог осуществить революцию против "материнского права", и с тех пор социальная психология самых различных народов и цивилизаций основывается на владычестве мужчин. Женщине отведена социально вспомогательная роль, она вытеснена из публичной сферы и привязана к пространству дома, семьи, хозяйства.

   В Европе этот процесс завершается  вместе с созданием Библии. В Книге Бытия можно встретить два разных представления о сотворении человека. В более раннем варианте мужчина и женщина создаются Богом одновременно из одного материала — глины. Во втором, более позднем и ставшем со временем более

известном варианте Бог сначала создает  Адама, а затем из его ребра — Еву.

   Э. Фромм писал по этому поводу следующее: "Библейский миф о сотворении начинается там, где кончается вавилонский (шумерский). Чудесным образом не женщина рождает мужчину, а мужчина рождает женщину"¹. Миф о Еве в поэтической форме свидетельствует о реальном историческом событии, он знаменует конец матриархата в Европе.

   Патриархатное христианство рассекло некогда единое тело Великой Богини на фрагменты. Оно акцентировало каждую из частей, положительно оценив девство, расценив как допустимое материнство, презрительно терпя эротику, если она оправдана деторождением ("неоправданная" эротика отныне именуется ,блудом), и вынеся полностью за пределы божества смерть как фрагмент абсолютно "антибожественный"².

   Таким образом, прежде гармоничная модель мира оказалась разрушенной, части ее, естественно перетекавшие друтв друга, — противопоставлены, поляризованы и находятся в состоянии взаимного отрицания. На смену имманентной миру и человеку Богини-Праматери пришел трансцендентный Отец, который отныне будет обитать на небесах, т. е. в области первой (девственной) ипостаси Богини. А человек, прежде бывший соработником божественной силы, отныне станет рабом божьим.

   В современной научной литературе отсчет русской культуры ведется от Крещения Руси, однако это не совсем верно. Древнейшая история славян не совсем ясна, в ней много спорного, но к 1 тысячелетию н. э. появляется название "Русь", под которым понимаются славянские племена Восточной Европы.

   Язычество древних славян тесно связано  с широким почитанием материнских культов. Выделяют три основных этапа в развитии язычества.

   На  первом этапе древние славяне  поклонялись упырям и берегиням. Берегини — женские персонажи в славянской ми- 

фологии, оберегающие посевы и берег водного  пространства. Иногда слово "берегиня" означает землю, это древняя богиня земли. Упыри — мужской образ, это исчадие ада, вампиры, сосущие кровь. Упыри и берегини, видимо, архаические названия двух противоположных начал — злого и доброго, мужского и женского.

   На  втором этапе поклонялись Роду и роженицам. Род—божество, которое связано с водой, небом и молнией. Он отвечает за все три мира: верхний — небесный, средний — мир человека и природы, и нижний. Роженицы — древние мифические силы плодородия и самой жизни, которые покровительствовали женским работам и отвечали за плодовитость скота и богатый урожай, а также распоряжались судьбой человека. Следует отметить, что на данном этапе противопоставление мужского, как отрицательного, и женского, как положительного, отсутствует, они оба важны.

   На  третьем этапе славяне молились Перуну — богу войны, грозы, грома. Можно отметить еще, что русы-язычники клялись Ярилом, Белесом, Хорсом. Эта группа божеств связана с плодородием. Из женских имен данного периода до нас дошла Мокошь — богиня счастья, Лада — богиня брака и Леля, которая олицетворяла весеннюю зелень, расцвет и обновление природы. Все социально значимые роли отданы мужским божествам, женские отвечают за домашний очаг, их воздействие на социальное пространство сужено до предела¹.

   В целом российские культурные традиции оценки и восприятия фемининного и маскулинного в значительной степени схожи с западными оценками — особенно это касается христианской системы норм и моральных ценностей. Так же, как и в католицизме, в православии женское начало онтологически вторично и подчинено мужскому началу. Церковь выражала по этому поводу категоричное мнение: Ева сделана из ребра Адама, после Адама и должна повиноваться ему. Даже десять заповедей Ветхого завета предназначены для мужчин, а женщина в них

упоминается наравне с вещью, скотом. "Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни поля его, ни вола его, ни осла его, ни раба..."

   Многие  мифы были подвергнуты научному анализу, главным образом с психоаналитических позиций. Особое место в списке мифов занимает миф о женщине-ведьме.

   Известный этнолог В. Малиновски пишет: "Ведьма — и при этом не надо забывать, что здесь постоянно идет речь о реальной женщине, а не о неземном, или духовном, существе, — занимается своими ночными бесчинствами, так сказать, в виде собственного двойника: она летает при этом по воздуху или возникает в виде падающей звезды. По желанию она может превращаться в светлячка, ночную птицу или летучую мышь, она способна слышать и чувствовать запах на необычном расстоянии, она пожирает человеческое мясо и даже мертвечину. Вызванная ведьмой болезнь почти всегда неизлечима и заканчивается, как правило, зловеще быстро наступающей смертью. Она возникает в связи с выпотрашиванием жертвы, внутренности которой на этом месте пожираются ведьмами"¹.

   Отражение мифологического гротескного отношения  к женщине содержится в различных высказываниях, метафорах. Вот, например, две итальянские метафоры, возникшие, по-видимому, в раннем Средневековье: "Облик женщины — дьявольское зеркало", "Женское сердце хорошо только снаружи, внутри оно испорчено, как гнилое яблоко".

   Следует вместе с тем обратить внимание на то, что в реальной жизни женщина в Средневековье целиком зависела от мужа, была вынуждена полностью подчиняться его прихотям и требованиям. В более поздних условиях такая ситуация закрепилась в разных законах и предписаниях лицемерно-моралистического характера.

   В России широкую известность в  этом отношении получил написанный в начале XVI в. "Домострой" — свод житейских правил и наставлений. Создавалось положение, когда законы взаимоотношений между полами диктовались мужчинами, а за- 

тем женщин обвиняли в нарушении этих законов, принимаемых за "единственно правильные и справедливые, соответствующие высоким принципам морали, заботящиеся о благе всего человечества".

   Пожалуй, наиболее ярким выражением двойной  морали, выступающей на фоне распространяемых слухов о женской неверности, было изобретение так называемого "пояса целомудрия".