Богатство и бедность в современной России

    В современной России финансовый капитал освободился от своего подчиненного положения по отношению к производственному только в связи со специальной политической задачей, поставленной “великими комбинаторами” нашего времени – в связи с задачей обесценения национального промышленного достояния и скупки его за бесценок. Таким образом, финансовый капитал стал из обслуживающего доминирующим, а производственные предприятия, находящиеся под его контролем, – лишь юридическими лицами, прикрывающими механизмы образования рентного богатства.

    Нельзя  считать терпимой ситуацию, когда  бухгалтер возвышается над организатором  производства и инженером, когда  производственный процесс создается  и существует лишь с позволения калькулятора. Это, бесспорно, одна из самых неэффективных  моделей хозяйства, в которой система обслуживания производства подавляет его и превращается в паразитический организм, медленно убивающий экономику. Следовательно, здесь нравственная и рассудочная оценка финансового капитала как главного источника богатства совпадают – мы не можем принимать как должное доминирование финансистов над производственниками. Кассир не может считаться источником зарплаты.

    На  Руси отношение к скоробогачам всегда было подозрительным. Но также всегда вокруг внезапно разбогатевших на темных делишках нуворишей начинали крутиться люди с искательно-завистливыми повадками. Точно также и вокруг внезапных миллиардеров, получивших состояние в условиях мнимой всенародной приватизации, появился и обслуживающий их персонал, твердящий: мы не должны пересматривать итоги приватизации! Таким образом утверждается, что приватизация будто бы была, а источники возникших состояний никак не могут быть осуждены, с точки зрения уголовного или гражданского права. Это утверждение, помимо его явной зависимости от мнения самих внезапных богатеев, страдает еще одним очевидным пороком – попыткой закрепить неэффективность нынешней хозяйственной системы России, когда экономическая эффективность убивается внеэкономическим регулированием, ранее применяемым партноменклатурой, а теперь – олигархами.

    Российское  общество, чтобы иметь шанс построить  развивающуюся экономику, обязано  отказать в доверии пропагандистам олигархического капитала и, по меньшей  мере, с презрением относиться к  паразитическим формам богатства. Прежде всего потому, что паразитический капитал чурается черновой работы и связанного с ним риска.

    Производительное  предпринимательство всегда рисковано. Умение рисковать снижает вероятность  краха предпринимательской инициативы, но не ликвидирует ее полностью. Это  значит, что предпринимательский успех связан не только со знанием дела, но и с удачей, не обусловленной никакими знаниями и умениями – с судьбой или, или, если угодно, с Божьим Промыслом. Соответственно и богатство следует считать определенного рода заданием, зашифрованным в успехе. Кому много дается, с того много и спрашивается. Именно поэтому нравственные требования к предпринимателю выше, чем к обывателю.

    В то же время богатство – это  еще и соблазн, склоняющий предпринимателя  отказаться от труда и превратиться в паразита-рантье. Отсюда возникает риск нравственного падения и духовного заблуждения, чреватый распадом личности и позором в глазах окружающих. Соответственно, предпринимательство - рискованное дело еще и с этой точки зрения. Но наша оценка предпринимателя должна исходить из того, есть ли предпринимателю что терять в духовном смысле. Если он заведомо лишен совести, то ему нечем рисковать – он в духовном смысле оказывается паупером. И таких у нас немало – в особенности тех бизнесменов, что связаны с системой коррупции, организованной преступностью и интересами зарубежных корпораций, действующих против России. Этих бесстыдников надо отличать от честных предпринимателей. И если мы научимся это делать, то перестанем видеть в богатстве все зло мира.

    В неустойчивом, разлагающемся обществе бедность и богатство взаимообусловлены – богатство существует за счет бедности, бедность – за счет богатства. Устойчивость возникает не когда изживается богатство, а когда бедность замещается достатком. Но такая замена возможна только в том случае, если богатство осознается и принимается обществом исключительно как задание, только когда оно осуществляет социальную функцию наращивания благосостояния нации в целом.

    Олигархический капитал.

    Сегодня термин “олигарх” приобрел в нашем повседневном общении странную окраску – смесь почитания и нелюбви. Олигархами считают тех, кого называют так средства массовой информации и кто беззастенчиво выставил на показ свое богатство, бравируя причастностью к группе обладателей крупнейших в стране капиталов.

    Олигархами  все же правильно называть не просто обладателей крупнейших состояний, но тех, кто эти состояния превращает в инструмент достижения целей, не совпадающих  с целями нации. Олигарх враждебен  демократии как таковой, поскольку  демократия для него – лишняя обуза. Олигархия – это режим правления немногих не в интересах народа, а в интересах узкой группы.

    В России олигархический режим имеет  одну особенность – олигархами считаются  в основном те состоятельные лица, которые предпочитают быть на виду. В то же время у нас есть и скрытые олигархи – главным образом чиновники-коррупционеры, чурающиеся явных олигархов и даже поддакивающие критическим выпадам в их адрес. Они предпочитают звание “хозяйственников” или “управленцев”. Но по той роли, которую играют их состояния (присвоенные напрямик или по факту занимаемой должности) ту же роль, что и у явных олигархов – роль разрушителей национальной экономики ради выгод олигархических групп. Можно сказать, что эти самые “управленцы” и “хозяйственники”, не будучи предпринимателями, являются главными олигархами, поскольку сосредотачивают в своих руках власть – опору олигархического режима.

    Олигархи  сегодня воспринимаются как неизбежное зло, против которого нет никакой  управы. Судьба российской экономики  во многом зависит от того, насколько быстро это заблуждение будет преодолено и насколько интенсивным будет неприятие такого богатства, которое фактически было под видом бесхозности похищено, а не заработано. Ведь наши “олигархи” в большинстве своем получили львиную долю капитала вовсе не собственным трудом, не талантом в организации производства, а умением договариваться в высоких кабинетах, рассовывать взятки по карманам чиновников, закрывать глаза правоохранительным органам.

    Не  удивительно, что все наши “олигархи” – это сырьевики, те, кто получил от режима, сложившегося в начале 90-х годов прошлого века, эксклюзивные права на извлечение прибыли из ресурсного достояния страны и тех добывающих и перерабатывающих комплексов, которые создавались народом десятилетия. Таким образом “олигархи” были просто назначены владельцами огромных состояний, и, разумеется, обязаны за это расплачиваться с режимом – финансировать угодные ему СМИ, поддерживать его политические силы, обеспечивать безбедную жизнь своим благодетелям в системе власти.

    Процесс приватизации в России был фальсифицирован. Именно поэтому у нас столь  ничтожен слой малых и средних  бизнесменов (их удельный вес в нашей  экономике примерно втрое ниже, чем  в развитых странах Запада), а  монополизированная экономика немыслимо задирает цены товаров и услуг. Самозванные владельцы государствообразующих производственных комплексов относятся к присвоенному состоянию как к ворованному - стремятся к вывозу капитала в те страны, где их право на попавший в руки капитал останется незыблемым. За границу их усилиями перекочевали немыслимые богатства – на сотни миллиардов долларов (по разным оценкам только незаконный вывоз составил от 300 до 500 миллиардов долларов). Имея эти средства на своей территории, мы давно бы подняли хозяйство из разрухи и жили бы достойно, не переживая затяжной нищеты и бедности большинства населения.

    Мы  приходим к тому, что в современной  России самое принципиальное противостояние – не между богатыми и бедными, не между трудом и капиталом, а  между паразитической группировкой олигархов и нацией, включающей в себя национальных предпринимателей – прежде всего, малый и средний бизнес.

    Рента и труд.

    Будущее России связано с интенсивностью туда, прежде всего труда сложного – не землекопы сегодня определяют благосостояние нации и конкурентоспособность национальной экономики в мировых делах. Сложный труд соединяет организационные таланты предпринимателя, глубокое проникновение в детали производства инженера-практика, профессионализм и ответственность рабочего. В этом смысле конкурентоспособность определяется союзом высокоинтеллектуального труда и производственного капитала, союзом капитала и интеллекта.

    Рентные настроения, столь распространившиеся в России в связи с надеждами  на чудесное обогащение, опасны тем, что  парализуют экономику – бизнесменом становится не организатор производства, а финансист, манипулирующий мнимыми величинами, абстрактными сущностями. Рентные настроения угнетают любовь к труду, заставляя доверяться финансовым аферистам и организаторам разного рода лотерей и маркетинговых пирамид. Массы потенциально трудоспособного населения бросаются в несообразно распухающую сферу обслуживания роскоши и изощренных услуг, так же превращаясь в рантье или в их персонал. Инженеры и ученые идут торговать на лотках или вклиниваются в и без того растянутые посреднические цепочки. Олигархическая модель экономики предоставляет возможности выживания преимущественно в обслуживании ренты, посредничества, примитивной спекуляции.

    Надо  ли говорить, что рента угнетает труд, и делает предпринимательство зависимым от массы паразитических структур? Надо ли доказывать, что законодательство должно освободить от налогов трудовой капитал и возложить налоговое бремя преимущественно на рантье и роскошь? Казалось бы, здесь все очевидно. Но в дело вступают интересы чиновничества, которое воспринимает свою службу как способ получить часть олигархической ренты, выплачиваемой взятками. Развращенным госаппаратом создается страшная опасность для российского государства – превращение не только его граждан, но и его самого в рантье, живущего только на налоги. Чиновнику-тунеядцу это превращение (в значительной мере уже состоявшееся) было бы очень выгодным. Его личные усилия требовались бы лишь там, где правят бюрократические параграфы и можно собирать мзду с труда и трудового капитала. “Марать руки” о конкретные производственные проекты ему крайне нежелательно, поскольку его дурь сразу окажется очевидной.

    Так мы приходим к пониманию еще одного противоречия, которое создает социальный конфликт – противоречия между рентным и трудовым капиталом, между концепцией государства-рантье и государства-организатора национальной экономики, между обществом рантье и обществом тружеников.

    Предприниматель предпринимателю рознь.

    Звание  “предприниматель” у нас часто относится к лицам, которые ничего полезного не предпринимают. Это целый паразитический слой, ставший продолжением бюрократической машины и подавляющий развитие творческой инициативы граждан в экономической сфере деятельности.

    Предприниматель, организующий эффективный и высококвалифицированный труд осуществляет на деле и социальную справедливость, и национальные интересы. Предприниматель, распродающий производство или занятый финансовыми манипуляциями и подкупом должностных лиц, - безусловный враг национальной экономики, подрывающий жизнеспособность России в целом.

    Известно, что экономический рост в современном  мире осуществляется главным образом  за счет интеллекта, благодаря которому появляются и функционируют высокие  технологии. Соответственно, отличить национального предпринимателя от антинационального скоробогача мы можем и по такому признаку – первый сберегает материальные ресурсы и развивают самые передовые виды производств, второй предпочитает устаревшие технологии и низкоквалифицированные кадры. Первые развивают сложные виды труда и обеспечивают рабочими местами и высокой зарплатой наиболее талантливые и образованные слои общества, вторые довольствуются примитивными видами труда и варварской эксплуатацией недр и рабочей силы. Сырьевики-олигархи, хвастаясь достигнутым уровнем добычи нефти, забывают сообщить о том, что производительность труда в этом секторе экономики в сравнении с 1990 г. упала вчетверо.

    Трудовой  капитал достоин доброжелательного  отношения, рентному полезно было бы испытывать со стороны общества постоянную неприязнь, стимулирующую рантье переходить в разряд инвесторов производства и к управлению собственными капиталами в роли организаторов реальных экономических процессов.

    Современная Россия стоит перед выбором –  вернуться к отношениям труда и капитала времен Маркса и ожидать жестоких социальных конфликтов или же ликвидировать олигархический режим, создать законодательную базу для партнерства труда и капитала, создать преимущества трудового капитала и препятствия для разрастания рентных доходов. В значительной мере этот выбор может происходить и на  выборах, где избирателям крайне трудно будет найти такую партию, которая не оказалась бы под контролем олигархов. Чтобы поддержать трудовой капитал в противовес олигархическому, нам придется быть очень внимательными. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    Заключение.

    На  основании вышеизложенного можно  сделать вывод.

    Человек – это не денежный мешок. Хотя денежный мешок у человека может быть. В  зависимости от духовных свойств  человека этот мешок может его  обременять, а может быть инструментом служения обществу и нравственным традициям. Богатство может быть обузой душе, разлагая ее и наполняя ложными ценностями. Но богатство же может служить созданию и жизни материального (а иногда – и духовного) производства, а значит – служить труду.