Актуальность веберовских идей в России

целерациональное, 

ценностно-рациональное, 

аффективное, 

традиционное. 

Обратимся к  самому Веберу: «Социальное действие, подобно любому другому поведению, может быть: 

целерациональным, если в основе его лежит ожидание определенного поведения предметов внешнего мира и других людей и использование этого ожидания в качестве «условий» или «средств» для достижения своей рационально поставленной и продуманной цели; 

2) ценностно-рациональным, основанным на вере в безусловную – эстетическую, религиозную или любую другую – самодовлеющую ценность определенного поведения как такового, независимо от того, к чему оно приведет; 

3) аффективным,  прежде всего эмоциональным, то  есть обусловленным аффектами  или эмоциональным состоянием  индивида; 

4) традиционным, то есть основанным на длительной  привычке». 

Из этой классификации  следует, что может быть социальное действие, в котором смысл действия и смысл действующего совпадают, в нем присутствует рельефно выраженная цель и адекватные ей осмысленные  средства. Такое действие было обозначено социологом понятием целерациональное действие. В нем оба вышеназванных момента совпадают: понять смысл действия – значит понять действующего и наоборот. 

Примером целерациональных действий может быть поведение людей, сознательно делающих политическую карьеру, принимающих собственные решения. В таком поведении есть смысл действий, который понятен для окружающих, побуждая последних к принятию адекватных самостоятельных актов, также имеющих смысл и цель. К целерациональным действиям может быть отнесено поведение студента, желающего получить образование, соответственно направленное на успешное усвоение изучаемых предметов. 

Если же, например, сильный и мужественный человек  после того, как его ударили  по одной щеке, подставил другую, то здесь речь идет о ценностно-рациональном действии, которое может быть понято лишь с учетом представлений этого человека о ценностях определенных религиозных догм. Ценностно-рациональное действие основано на вере в определенные безусловные ценности, заповеди, представления о добре и долге. Их абсолютизация приводит к тому, что в подобных действиях неизбежно появляется определенный компонент иррациональности. Так, если для людей ценность собственной жизни ничто в сравнении с верой в безусловную правоту вождя, курса партии, ради выполнения «безошибочных предначертаний» которых они готовы к лишениям и даже самопожертвованиям, то они как раз совершают ценностно-рациональные действия.  

Аффективные действия можно довольно часто наблюдать  в игровых видах спорта – те или иные непроизвольные, эмоциональные  реакции игроков. Они, как правило, определены эмоциональным состоянием действующего – страстью, любовью, ненавистью и т.д. Естественно, что они выходят за пределы сознательной, осмысленной деятельности индивида. 

К традиционным действиям относятся повседневные поведенческие акты, совершаемые  просто по привычке. Люди ведут себя почти автоматически, потому что  они всегда это делали. Как правило, они не осознают, почему так поступают, ибо просто привержены привычным нравам и обычаям. В таких действиях почти нет целеполагания, нет и размышлений о выборе средств их осуществления. 

В российской истории  люди практически не задумывались, почему необходимо служить «царю-батюшке», по какому такому праву осуществляется передача государственной власти по наследству, почему у них нет личных прав и свобод. Они поступали традиционным образом, потому что их предки всегда так это делали, будучи приверженнвми определенным нравам и обычаям. В обновленном виде традиционые действия были сохранены в советских жизненных укладах, таких как коммуны и «социалистические коллективы». Все эти типы социума утверждали стадно-традициооное подражательство и подавляли индивидуальность. Главная латентная, неосознаваемая функция традиционных действий состояла в том, чтобы каждый человек уничтожил свое индивидуальное мышление и, соответственно, принял бездумные алгоритмы жизни. Распад советского строя заставил людей отказываться от неосмысленно-подражательного поведения, от жизни по принципам «как все», «не хуже, чем другие». 

В этой классификации  степень осознанности наращивается от аффективных и традиционных действий к ценностно-рациональным и целерациональным. Строго говоря, лишь целерациональные и ценностно-рациональные действия относятся к социальным действиям, ибо имеют дело с субъективно подразумеваемым смыслом. В связи с этим нужно подчеркнуть, что социология, по Веберу, является «понимающей», поскольку имеет дело именно с осмысленными действиями людей. «Специфически важным для понимающей социологии, - писал он, - является прежде всего поведение, которое, во-первых, по субективно предполагаемому действующим лицом смыслу соотнесено с поведением других людей, во-вторых, определено также этим его осмысленным соотнесением и, в-третьих, может быть, исходя из этого (субъективно) предполагаемого смысла, понятно объяснено». 

Особое внимание Вебер уделяет проблеме понимания  социального действия, выделяя несколько  типов понимания. К первому типу он относит понимание через прямое наблюдение. Примером тому может служить  наблюдение на телеэкране безмерной  радости, благополучия того или иного  современного российского политика, его соответствующие жесты, что  резко контрастирует с имиджем  политика даже 80-х годов – всегда серьезного, озабоченного, сумрачного. Зритель может понять, скорее, прочувтсвовать положительное эмоциональное состояние практическо любого человека от политики. Сам образ олицетворяет оптимизм, правоту, бескорыстность, устремленность в будущее. Но так ли это на самом деле? По Веберу, прямое наблюдение еще недостаточно, чтобы понять суть социального действия. 

Второй тип  интерпритации социального действия – объяснительное понимание. Оно предполагает выяснение мотивов конкретного социального действия. В нашем примере требуется понять, что побудило счастливого, жизнеутверждающего политического деятеля оказаться героем телепередачи – пришел ли он праздновать победу на выборах, добиться поддержки принятия желанных решений или же, как говорится, делает хорошую мину при плохой игре. Чтобы осуществился этот тип понимания, необходимо, как считает Вебер, поставить себя на место индивида, чье поведение мы пытаемся объяснить, и тем самым выяснить мотивы, стоящие за его действиями. 

Третий тип  – причинное объяснение. Оно предполагает выяснение того, что инициировало сами мотивы, которые привели к  соответствующим социальным действиям. Здесь социолог настаивает на необходимости  обнаружить связи между целой  серией действий или событий. Это, разумеется, предполагает проведение серьезных  социологических исследований. Подобного  рода исследования провел сам Вебер, стремясь, в частности, выявить связи  между религиозными принципами и  поведением индивидов, особенно их экономической  и политической деятельностью. 
 

1.3. Концепция  идеального типа 

Концепция идеальных  типов также является важнейшей  составляющей теории социального действия. Вебер трактовал идеальный тип  как «интерес эпохи, выраженный в  виде теоретической конструкции». Это  некая идеальная модель того, что  наиболее полезно человеку, что объективно отвечает его интересам в современной  ему эпохе. В этом отношении в  качестве идеальных типов могут  выступать моральные, политичские, религиозные и другие ценности и вытекающие их них установки поведения и деятельности людей, правила и нормы их поведения, а также традиции социального общения. 

Идеальные типы Вебера характеризуют как бы сущность оптимальных общественных состояний  – состояний власти, межличностного общения, индивидуального и группового сознания и т.д. В силу этого они  выступают как своеобразные критерии, исходя из которых необходимо вносить изменения в духовную, политическую и материальную жизнь людей. 

Иными словами, по Веберу, чтобы уяснить действительные причинные связи, имеющие место  при создании социальной реальности, и дать возможно более полное и комплексное толкование социальным действиям, необходимо прежде всего сконструировать недействительное – извлекаемые из эмпирической реальности заостренные, выделенные элементы, которые представляются типическими для социолога в его стремлении найти общие правила событий. Они должны выражать то, что наиболее характерно, типично для общественных явлений или социальных действий своего времени. «Лишь с помощью чистого («идеального») типа возможна социологическая казуистика… Чем отчетливее и однозначнее конструированы идеальные типы, чем дальше они, следовательно, от реальности, тем плодотворнее их роль в разработке терминологии и классификации, а также их эвристическое значение», - заключает Вебер. 

Так, например, можно  сконструировать идеально-типическую модель студента или государственного служащего, семьи или даже самого государства. Но модель идеального типа не есть цель познания, а своеобразное методическое средство, позволяющее  анализировать социальные реалии. Как  же пользоваться этим средством? 

Понятно, что  в реальной жизни, строго говоря, не может быть идеального студента или  чиновника, семьи или любого другого  социального института. Различные  причины приводят к тому, что общественное явление всегда будет иметь отклонение от идеального типа. Здесь-то и открываются  возможности для сравнивания  реального социума с его идеальным  типом. Согласно Веберу, идеальный тип  позволяет: 

во-первых, сконструировать  явление или социальное действие, как если бы они имели место  в идеальных условиях; 

во-вторых, рассмотреть  это явление или социальное действие независимо от локальных условий (предполагается, что если будут выполнены идеальные  условия, то действие будет совершаться  именно таким образом); 

в-третьих, есть возможность сравнивать, насколько  явление или действие по своим  количесвтенно-качественным параметрам походит на идеальный тип. По отклонению от идеального типа исследователь может установить характерные тенденции протекания событий. 

Мыслительное  образование нереального, идеально-типичского события позволяет понять, как действительно протекало то или иное историчское событие. При этом Вебер обосновывает весьма оригинальный взгляд: по его мнению, история и социология – два направления научного интереса, а не две разные дисциплины. Так, чтобы выявить историческую причинность необходимо перво-наперво выстроить идеально-типическую конструкцию исторического события, а затем следует сопоставить нереальный, мысленный ход событий с их реальным развитием. Тем самым исследователь перестает быть простым статистом исторических фактов и обретает возможность понять, насколько сильным было влияние обстоятельств, какова роль воздействия случайности или конкретной личности на данный момент истории. 

Учение Вебера об идеальных типах не потеряло своей  актуальности. Оно служит для его  последователей своеобразной методологической установкой социального познания и  решения практических проблем, связанных, в частности, с упорядоченностью и организованностью элементов  духовной, материальной и политической жизни. 
 

2.Теория рациональности  М. Вебера 
 

2.1. Анализ общества  по характеру действий его  членов 

Стрежнем веберовской «понимающей» социологии является идея анализа социальных реалий вообще и социальных действий в особенности через призму степени их рациональности. По мнению социолога, эмпирически сравнивая количество целерациональных действий с другими действиями, содержащими определенный компонент нерациональности, и выявляя, какой тип действия является доминирующим, можно судить об уровне исторического развития общества вообще. Вебер исходит из того, что характер общества, демократичность или авторитарность его институтов, их функциональность есть производное от особенностей социальных действий индивидов, их рациональной или иррациональной составляющей. Именно такой теоретико-методологический подход использует Вебер для сравнительного анализа культур Древнего мира и современных западноевропейских обществ. 

Отправной постулат социолога состоял в том, что  структура социальной реальности конструируется, в конечном счете, социальными действиями индивидов, и для социологии объект познания – «истолковать, понять социальное действие и тем самым казуально  объяснить его процесс и воздействие». Изучая социальные действия людей, живших в различных пространственных и  временных координатах и принадлежавших, соответственно, к различным культурам, Вебер обосновал идею определения  уровня исторического развития обществ  по степени их рациональной организации. 

Если люди, как  руководители, так и руководимые, в своем большинстве совершают  действия целенаправленные, осмысленные  и предсказуемые, то общественные и  политические структуры будут отличаться высокой степенью своей организации  и рациональности. И наоборот: если в поведении людей преобладают эмоционально окрашенные действия со значительными компонентами иррациональности, основанные на религиозных мотивах, традициях или базирующиеся на партикуляристских отношениях – симпатиях и антипатиях, чувствах личной преданности вождям, старейшинам, политическим лидерам, лояльности к «своим» при негативном отношении к «чужакам-иноверцам», то такое общество просто не может иметь современные рационально функционирующие институты. 

В некоторых  странах и культурах ценностно-рациональные действия могут быть доминирующими  и их рациональный компонент, соответственно, распространяется на все сферы жизни, включая политическую. Пример тому – политика «пролетарского интернационализма», направленная на то, чтобы сделать  революционные ценности отдельной  социально-политической группы ценностями и нормами государств, этносов  и других культур.