Риторика как наука

Какую роль играет формализация в научном познании вообще и в логике в особенности?

1. Формализация дает возможность анализировать, уточнять, определять и эксплицировать (разъяснять) понятия. Интуитивные понятия хотя и кажутся более ясными и очевидными с точки зрения здравого смысла, оказываются не подходящими для научного познания в силу их неопределенности, неоднозначности и неточности. Так, например, понятия непрерывности функции, геометрической фигуры в математике, одновременности событий в физике, наследственности в биологии и многие другие существенно отличаются от тех представлений, которые они имеют в обыденном сознании. Кроме того, некоторые исходные понятия обозначаются в науке теми же словами, которые употребляются в разговорном языке для выражения совершенно других вещей и процессов. Такие основополагающие понятия физики, как сила, работа и энергия, отображают вполне определенные и точно указанные процессы: например, сила рассматривается в физике как причина изменения скорости движущегося тела, а работа – как произведение силы на путь. В разговорной речи им придается более широкий, но неопределенный смысл, вследствие чего физическое понятие, например работы, неприменимо к характеристике умственной деятельности. Но даже в науке смысл и значение вводимых понятий со временем изменяется, уточняется и обобщается.

2. Формализация приобретает особую роль при анализе доказательств. Представление доказательства в виде последовательности формул, получаемых из исходных с помощью точно указанных правил преобразования, придает ему необходимую строгость и точность. При таком подходе исключаются ссылки на интуицию, очевидность или наглядность чертежа, так что при соответствующей программе доказательство можно передать вычислительной машине. О том, какое значение имеет строгость доказательства, свидетельствует история попыток доказательства аксиомы о параллельных в геометрии, когда вместо такого доказательства сама аксиома заменялась эквивалентным утверждением. Именно неудача подобных попыток заставила Н.И. Лобачевского признать невозможным такое доказательство.

3. Формализация, основанная на построении искусственных логических языков, служит теоретическим фундаментом для процессов алгоритмизации и программирования вычислительных устройств, а тем самым и компьютеризации не только научно-технического, но и другого знания.

Следовательно, формализация предполагает содержательный логический анализ тех  способов рассуждения, посредством  которых получаются одни утверждения  из других, но сами утверждения, представляющие по своей структуре суждения, в  свою очередь состоят из понятий. Поэтому мы начнем изучение логики с анализа понятий.

Аргументация, будучи частью общего процесса убеждения, опирается не столько на немногие готовые способы логических умозаключений, сколько на реальные формы и особенности  осуществления этого процесса в  различных ситуациях. Устоявшиеся, традиционные способы умозаключений  не только не охватывают большого разнообразия способов аргументации, но и значительно  огрубляют и упрощают те формы, которые  служат предметом их непосредственного  изучения. В самом деле, начиная  с Аристотеля в любом умозаключении обычно выделяют три суждения – большую и меньшую посылки и заключение, если речь идет о силлогизме. Однако такой подход оказывается явно недостаточным, когда анализируется аргументация в ходе диалога или спора, например, в ходе судебного разбирательства или научной дискуссии. Поэтому в юриспруденции используется множество суждений разнообразного характера, которые дают возможность лучше представить реальный процесс аргументации в ходе судебного спора между обвинением и защитой.

В связи с этим многие теоретики  аргументации предлагают использовать для ее анализа не простую модель, а более сложную, в частности  юридическую. Конечно, общая аргументация не должна повторять юридическую  или иную конкретную модель, а обязана  абстрагироваться от всех частных и  несущественных особенностей этого  процесса.

Главное достоинство создаваемой  модели состоит в том, что она  призвана более адекватно отражать реальный процесс: как он происходит в различных случаях когда приходится выдвигать те или иные утверждения и гипотезы, обосновывать их, подтверждать фактами и свидетельствами, отвечать на возражения оппонентов. С такой общей точки зрения становится ясным, что теория аргументации должна иметь более сложную структуру, чем, например, силлогизм или дедуктивное умозаключение вообще. Но за счет этого теория получает возможность точнее и глубже отражать реальные процессы, начиная от простых случаев, когда основанием для заключения служит то или иное законоположение, правило и норма, и кончая сложнейшими формами аргументации. При таком подходе становится ясным, что знакомые нам дедуктивные и правдоподобные рассуждения являются специальными формами логической аргументации. Для лучшего понимания процесса аргументации и анализа его структуры удобнее всего обратиться к графическому представлению, с помощью которого можно выявить отношение и связь между составными элементами процесса аргументации.

Важнейшие методы аргументации

Переходя  к обсуждению методов аргументации, мы должны сосредоточить внимание прежде всего на развитии правил, принципов и законов, которые служат основанием для получения заключения из имеющихся данных. В первом разделе этой главы мы подробно обсуждали вопрос о различии между данными и основанием аргументации. Анализу и оценке данных посвящена следующая глава, здесь же мы рассмотрим важнейшие методы аргументации с точки зрения структуры их оснований. Проще говоря, наша задача будет состоять в том, чтобы проследить, как в ходе коммуникации между людьми, в процессе диалогов, споров, дискуссий формировались те правила, принципы, законы, которые составляют ядро основания аргументации.

Начать нам придется с Древней  Греции, так как именно там возникла наиболее убедительная форма аргументации, опирающаяся на доказательные рассуждения. Такие рассуждения основываются на дедуктивных умозаключениях, в  качестве которых у Аристотеля выступают  простейшие, чаще всего встречающиеся силлогистические выводы. Способы построения силлогизмов, ошибки, которые при этом встречаются, он обсуждает в сочинении, озаглавленном "Аналитики" (первая и вторая книга). Способы применения силлогизмов рассматриваются в "Риторике", которая отличается от "Аналитики" своим прикладным характером, так как она должна "находить возможные способы убеждения относительно каждого данного предмета". Хотя наилучшей силой убеждения обладают силлогистические доказательства, но в устной речи Аристотель рекомендует использовать более гибкие и ослабленные их варианты. Полные или развернутые силлогизмы загромождают речь и затрудняют общение, поэтому вместо них можно применять энтимемы (сокращенные силлогизмы), когда та или иная их посылка легко подразумевается и при необходимости может быть легко восстановлена.

Точно так  же вместо индуктивного обобщения (или  наведения) достаточно привести один типичный пример, чтобы убедить слушателей в справедливости обобщения.

В "Риторике" Аристотель анализирует именно эти  две основные формы аргументации в публичной речи, справедливо  указывая, что "все ораторы излагают свои доводы или приводя примеры, или строя энтимемы и помимо этого  не пользуются никакими способами доказательства". Энтимемы играют у него решающую роль, ибо для убеждения, по его мнению, требуется какое-нибудь доказательство, примерами же следует пользоваться как свидетельствами.

Отсюда становится ясным, что важнейшим  методом античной аргументации в  процессе публичной речи, спора, диалога  является использование энтимем, которые могут быть по своему характеру универсальными (общими) и частными. Первые относятся ко всем рассматриваемым случаям, и поэтому в них, указывает Аристотель, мы пользуемся общими выражениями (или топами). Вторые содержат в своем составе суждения, относящиеся к отдельным видам явлений и конкретных событий. Можно предположить, что именно правила силлогизма в неявной форме служат в качестве основания для оправдания аргументации в форме энтимемы. Небезынтересно также отметить, что Аристотель четко различает, с одной стороны, приемы убеждения, которые "не нами изобретены", и относит к ним свидетельства, письменные договоры и даже показания, данные под пыткой, а с другой – те, которые "могут быть созданы с помощью метода и наших собственных средств". Таким образом, с современной точки зрения, он ясно различает объективные данные, которые подтверждают конкретное заключение, и основания, опирающиеся на методы рассуждений, которые создаются исследователями для того, чтобы оправдать и обосновать переход от имеющихся данных к соответствующему заключению. Очевидно, что в публичной речи ни общие правила умозаключений, ни частные суждения, относящиеся к конкретной области (например, к судебному спору), явно не формулируются, ибо считаются понятными и общеизвестными для данной аудитории.

Структура аргументации в форме  энтимемы выглядит весьма просто: она  начинается с имеющихся данных, подтверждающих выдвигаемое мнение, предположение  или гипотезу, и кончается заключением, хотя и в данном случае неявно присутствует основание, разрешающее или оправдывающее  переход от данных к заключению. В силлогизме, как и в энтимеме, основанием для перехода от общего к частному служит именно общая посылка, ибо она, как мы видели, опирается  на аксиому, согласно которой общее  знание распространяется на все частные  случаи. Так, в примере, приводимом Аристотелем, "Питтак щедр, ибо честолюбив" основанием для такого заключения является пропущенная в речи общая посылка "все честолюбивые щедры

Другой широко распространенный метод  аргументации, известный еще с  древности, представляет собой индуктивное обобщение. В простейших случаях индукции посредством перечисления всех частных случаев, в обобщении, по сути дела, суммируется то знание, которое относится к каждому конкретному случаю. Поэтому такую индукцию называют полной, а ее заключение имеет достоверный характер. Благодаря своей простоте этот прием также используется в публичной речи. Важно только, чтобы типичный пример, приводимый для аргументации, не был произвольным, а само обобщение исчерпывало все случаи, подтверждающие его. Однако в большинстве случаев, особенно в научной аргументации, исследовать все случаи индуктивного обобщения невозможно либо принципиально, либо практически. Тем не менее обобщения, основанные на изучении немногих случаев, т.е. неполные, постоянно встречаются и в науке, и в практике. Конечно, их заключения являются только вероятными, что заставляет особо тщательно анализировать, с одной стороны, те данные, которые подтверждают заключение, а с другой – те способы, которые используются для обоснования перехода от данных к заключению. В результате усложняется и сама структура аргументации путем обобщения. Это обстоятельство необходимо учитывать и в графической структуре, указывая:

1) данные, которые с той или иной степенью  подтверждают или делают вероятным  заключение;

2) основание,  разрешающее вероятностное умозаключение  от точно фиксированных данных, ибо степень вероятности меняется  с изменением количества и  качества данных;

3) квалификатор   (К), поскольку заключение обобщения, полученного в результате исследования определенного числа подтверждающих случаев, переносится на весь их класс, ясно, что оно нуждается в соответствующей квалификации, т.е. в указании, в какой мере оно вероятно.

В качестве основания для перехода от имеющихся данных к заключению обычно используются такие логические принципы, как индукция, аналогия и  статистика. Каждый из этих методов, как  мы уже знаем, имеет свои особенности, но в то же время их объединяет то общее, что все они являются правдоподобными рассуждениями, заключения которых вероятны лишь в той или иной степени.

Насколько важен  при индуктивном рассуждении  учет оснований для перехода от имеющихся  данных к заключению, можно показать с помощью анализа знакомых нам  индуктивных методов Бэкона–Милля. Создавая свои методы, Бэкон критиковал индукцию путем перечисления случаев, справедливо указывая, что она  просто-напросто увеличивает число  таких случаев, а не разбирает  их по существу. Поэтому такая индукция в лучшем случае может привести к  догадке, а не к открытию новой  истины. Дж. С. Милль, систематизировавший  и уточнивший методы Бэкона, обращал  внимание на то, что подлинная, научная  индукция должна не накапливать количество подтверждающих случаев, а отбирать их, обращая внимание не столько  на сходство, сколько на различие между  ними. Соответственно этому он и  анализировал различные индуктивные  методы. "Ненаучные исследователи, – писал он, – склонны слишком  много полагаться на число случаев, не анализируя самих случаев, не приглядываясь  к ним, их природе, чтобы обнаружить, какие обстоятельства выделяются случаями, или не выделяются... Эти люди не соображают, что если к прежним случаям  прибавляются новые того же самого рода, т.е. отличающиеся лишь в обстоятельствах, признанных несущественными, то к достоверности  заключения не прибавляется ничего".

Мы можем сказать поэтому, что  все индуктивные умозаключения  служат в качестве основы аргументации, позволяя делать переход от фактов к выводам, но эти основания различаются  по тем методам, которые при этом используются для обоснования перехода. Вспомним, что говорилось о методах  сходства, различия и сопутствующих  изменений в гл.5. Если у нас  возникает догадка, что причиной возникновения данного следствия (или действия) служит некоторое  другое явление, то мы должны рассмотреть  все случаи, где это явление (или  признак) встречается, и, следовательно, то, что является общим для всех случаев, будет причиной появления  другого явления. Так, анализируя причину возникновения радуги после дождя, образования водяной пыли у водопадов, а тем более прохождения света через прозрачную стеклянную призму, мы можем убедиться, что во всех этих случаях наблюдается общее явление – прохождение солнечного света через прозрачную среду, следствием чего и служит образование радуги или разложение белого света на составляющие его цвета. Основанием для такого логического заключения служит индуктивный метод сходства, который, однако, не раскрывает конкретного механизма физической дисперсии света.

Данный метод аргументации сводится к пассивному наблюдению и выявлению  сходства в различных случаях. Значительно большими преимуществами обладает метод единственного различия, который дает возможность активно вмешиваться в процессы и экспериментировать с ними. Так, мы можем легко установить, что причиной прекращения горения тела является отсутствие доступа воздуха, а точнее, кислорода, который поддерживает процесс горения. Здесь достаточно рассмотреть всего два случая: в одном воздух (кислород) поступает к горящему телу, в другом – нет.