Понятие и классификация мифов; их связь с религией, ритуалами и практикой жизни

       Хрущев и впрямь не обладал  религиозным чугьем. Он был человеком сугубо земным, с конкретным складом мышления. Поэтому религиозная составляющая коммунистической идеологии от него ускользнула. Среди идеологических просчетов Хрущева публицист С.Кара-Мурза называет «приземление идеалов». При Хрущеве произошла «замена далекого образа справедливой и братской жизни в изобильной общине прагматическими критериями потребления, к тому же необоснованными («Догнать Америку по мясу и молоку»). Утопия была уничтожена ее недопустимым приближением («нынешнее поколение будет жить при коммунизме») и опошлением («коммунизм означает «бесплатный проезд в городском транспорте»)».

       Если мы сравним хрущевские  лозунги с величественной риторикой  Сталина, говорившего о «царстве  труда» на земле (без уточнения,  когда оно наступит), то разница  бросается в глаза. Хрущев уловил, что люди устали от борьбы  с «врагами», от «трудовых подвигов»,  войн и хотят нормальной жизни.  Но при этом он сам находился  в плену старых мифов, не  понимая, в чем их сила. Сталин  создавал мифы, а Хрущев был  всего лишь их «потребителем». Поэтому он и «опошлил» советскую  мифологию, пообещав коммунизм через 20 лет.

       Обещания Хрущева породили огромные  ожидания, которые стали питательной  средой для советского мифа  и позволили ему пережить низвержение  старого божества. Приземлив коммунистический  об­раз земного рая, Хрущев  создал идеологические предпосылки  для формирования в СССР «потребительского  общества». Но советская экономика  не была настроена на удовлетворение  растущих потребностей людей.  Поэтому 70—80-е годы прошли  под знаком «дефицита», т.е. неудовлетворенных  потребностей. И когда в годы  «гласности» на политической  арене появились силы, которые  обещали в СССР западное изобилие  при условии перехода страны  к рынку и демократии, то эти  обещания легли на удобренную почву. Инфляция ожиданий стала инфляцией мифа. Последствия известны.

       В начале правления Брежнева  советский миф пытались как-то  спасти. «Миф еще не оправился  после разгрома «культа», но в  нем было слишком много жизненных  сил — он внутренне перестраивался, приспосабливался к изменившейся  ситуации. Тяжелейший удар стал  для него импульсом к развитию. Стала прорисовываться принципиально  новая концепция — чехи ее  назвали «социализм с человеческим  лицом», — подразумевавшая степень  политической и экономической  свободы, немыслимую не только  при Сталине, но и при Хрущеве.  Миф на удивление легко и  динамично вбирал в себя эти  новые представления. Людей охватывала  вера, что именно во имя такого  коммунизма была совершена революция,  именно этим путем завещал нам идти Ленин».

       Это была своего рода коммунистическая  Реформация, попытка очищения «истинной  веры» от «искажений». Сталин  был обвинен в отступничестве  от «заповедей Ленина». А вероотступник  заслуживает самой суровой кары, и сама память о нем должна  быть уничтожена. Пикантность ситуации  заключалась в том, что Сталина  противопоставляли мифологическому  Ленину, которого сам Сталин и  создал. Таким образом, мифологический  Ленин пережил своего создателя.  Что же касается самого Сталина,  то миф о нем был заменен  антимифом («гений» превратился в необразованного выскочку, «добрый царь» — в кровожадного деспота, «великий полководец» — в человека, руководившего военными операциями по глобусу, и т.д.). Благодаря этому пошатнувшаяся было вера в коммунизм обрела новую силу, но после «пражской весны» эйфория закончилась и начался «застой».

       Урон, нанесенный коммунистической  религии разоблачением «культа  личности», идеологи от КПСС  пытались компенсировать еще  большим обожествлением Ленина. Легитимность власти самого Брежнева  обеспечивалась сложившейся коммунистической  традицией. Наместником Бога-Ленина  Брежнев уже не признавался.  Веры в вождя, который приведет  народ к коммунизму, у людей  уже не было. Правда, власть требовала  лишь соблюдения религиозно-коммунистических  ритуалов и лояльности. Как это  ни парадоксально, но именно  в годы «застоя» произошло  постепенное освобождение от  советской мифологии. Магическое  мышление все больше уступало  место рациональному. 

2.   Миф о культе личности.

     Еще одним мифом последнего столетия является миф о культе личности Сталина.

     В сознании большинства российских граждан  представления об И.В. Сталине составляют развитый и хорошо освоенный миф, образы которого до настоящего периода  позволяют этому большинству  оценивать и объяснять окружающую социальную реальность, политику и  экономику. Этот миф начал формироваться ещё в первой трети ХХ века и не был разрушен, а получил дополнительные образы и оценки после проведения ХХ съезда КПСС. Этот миф является значимым и в сознании современных российских граждан и элиты нашей страны.

     Уже к середине тридцатых годов XX века усилиями отечественных и даже зарубежных писателей и других деятелей культуры при направляющей роли Всесоюзной коммунистической партии (большевиков), сокращённо, ВКП (б), был сформирован миф об Иосифе Сталине, образами которого в общественном сознании были представления о нём, как об «Отце народов», «Учителе», «Гении всех времён»[2], величайшем руководителе великого Советского Союза.

     Существовало  много разнородных факторов, определивших формирование комплексов общественного  сознания, соответствующих мифу об И.В. Сталине, а также их превращение  в устойчивые, привычные и естественные схемы мышления, оценивания и объяснения окружающей действительности. Система  этих факторов пока не описана системно, это задача будущих исследований. Но некоторые такие значимые факторы  оказалось возможным выявить  по результатам анализа данных современных  социологических исследований, воспоминаний современников И.В. Сталина, произведений художественной литературы, пьес для  театра, кино- и телефильмов на соответствующие темы.

     В процессе анализа этих данных приходилось  учитывать, что и свидетельства  очевидцев, и содержание документов никогда не могут объективно отражать исторические события и факты, потому что восприятие и особенно описание социальной реальности индивидами всегда структурируется их социальными  идентичностями, социальными позициями и социальными статусами. В современном обществе существенное влияние на свидетельства очевидцев и содержание документов оказывают также средства массовой информации, которые формулируют проблемы и определяют представления о социальных явлениях, навязывая своим аудиториям определённое видение социального мира. Такое воздействие средств массовой информации на сознание индивидов было заметно уже в 20-е-30-е годы ХХ века, а в настоящий период существенно усилилось в результате массового использования телевизионных и иных современных информационных технологий.

     Успешное  распространение и рост устойчивости мифа об И.В. Сталине в общественном сознании в период его правления  Советским Союзом во многом определялись целенаправленным разрушением в  советском обществе религиозных  представлений и верований, начатого ещё в период революций 1917 года. Культ  личности во многом был порождён агрессией  разума большинства социума, потому что отказ от веры происходил только рационально, бессознательное после  разрушения веры сохраняло свои позиции  в психике индивидов. Разрушение веры нарушило равновесие разума и  бессознательного в социуме, позволило  бессознательному проявить нередко разрушительные асоциальные инстинкты поведения индивидов. Их разрушительность и асоциальность определялись тем, что бессознательное не регулировалось и не могло в силу своей природы регулироваться нормами культуры, морали, нравственности и другими общепринятыми социальными институтами. В результате в общественном сознании место религиозной веры, норм традиционной морали и нравственности стали занимать культы руководителей государства, сначала В.И. Ленина, потом сравнительно недолго Л.Д. Троцкого, а затем – И.В. Сталина. Кстати, разрушенная большевиками русская православная церковь после обращения к ней И.В. Сталина в 1944 году поддержала советскую власть, стала с ней активно сотрудничать. Русская православная церковь фактически провозгласила божественность власти И.В. Сталина, что способствовало в нашей стране замене культа разума культом его личности.

     После смерти Иосифа Сталина 5 марта 1953 года началось изменение отношения у  руководства страны к его личности и к периоду его правления  Советским Союзом. Уже с мая 1953 года прекратилось издание произведений Сталина, в 1954 году были отменены Сталинские премии за укрепление мира и дружбы между народами и в области  литературы, искусства и науки, которые  позже стали государственными. В 1955 году уже были публикации о необходимости  преодоления ошибок «периода культа личности» и важности «коллективного, ленинского руководства» страной.

     Однако  в партии публичных обсуждений культа личности не было. Пленумы ЦК КПСС, проведённые  в 1954-55 годах, не принимали никаких  резолюций по поводу культа личности и не рассматривали тезисов доклада  Хрущёва на предстоящем съезде КПСС. А в Тезисах ЦК КПСС, посвященных 38-летию Октябрьской революции, опубликованных в советской прессе перед 7 ноября 1955 года, утверждалось, что партия и  страна готовятся «достойно встретить  ХХ съезд партии, следуя по пути, указанному Лениным и Сталиным».

     для разрушения сталинских мифов в своём  докладе на ХХ съезде КПСС Н.С. Хрущев создал собственные, новые, о чём  свидетельствует представление  им в некоторых случаях просто явно ложной информации, логически и эмоционально подтверждающей эти новые мифы. К сожалению, некоторые из этих мифов сохраняются в сознании российских граждан и элиты до сих пор. А сам период после XX съезда КПСС усилиями многих видных советских литераторов и публицистов был сформирован в особый миф, названием которому послужило заглавие романа Ильи Эренбурга «Оттепель», написанного в 1953-1955 годах, но опубликованного в 1956 году. Образ оттепели, наступившей после затяжной и мрачной идеологической и политической зимы сталинского режима, стал с тех пор привычным в советской, а потом и в постсоветской литературе.

     Н.С. Хрущёв ложно утверждал, в частности, что в период 1935-1937-1938 годов «сложилась практика массовых репрессий по государственной  линии» против «врагов народа». Но практика таких репрессий началась много  раньше, ещё при ленинском руководстве  страной, в период Гражданской войны  и в двадцатые годы, а продолжалась до самой смерти И.В. Сталина.

     В описании принятия Сталиным решений  по руководству военными операциями в 1942 году в районе Харькова Хрущёв утверждал, что «Сталин операции планировал по глобусу». Это была явная  ложь, и присутствовавшие в зале заседаний высшие военачальники  хорошо это знали. Хрущёв пытался  доказать, что вся ответственность  за катастрофу Красной Армии в 1942 году под Харьковом, под которым  были окружены и уничтожены крупные  группировки численностью в сотни  тысяч человек, лежит исключительно  на Сталине. Факты и сохранившиеся  архивы показывают, что ответственным  за эту катастрофу был и сам  Хрущёв, и командующий Юго-Западным фронтом Семен Тимошенко, и член Военного совета этого же фронта Иван Баграмян. Вполне возможно, что Хрущёв пытался снять таким образом с себя ответственность и за личное участие в репрессиях, в частности, на Украине перед войной, в которой он с января 1938 года руководил республиканской компартией, и за поражения советской армии в первый период войны, к которым он был причастен.

     Для того, чтобы новые, формируемые им мифы выглядели максимально достоверно, Н.С. Хрущёв в своём докладе совмещал достоверные исторические факты, в  частности, в том, что касалось искалеченных человеческих судеб, совмещал с умалчиванием о многих других фактах и с необъективными оценками деятельности как И.В. Сталина, так и руководителей государства, в частности, членов Политбюро ЦК ВКП(б), которые якобы не могли ничего противопоставить сталинским решениям, в том числе, и о репрессиях, иначе сами были бы физически уничтожены. Этот вывод подтверждается и тем, что в докладе неоднократно утверждалось, что все партийные руководители постоянно находились под угрозой стать жертвами репрессий. Так объяснялась их невозможность эти репрессии остановить – каждый мог после такой попытки быть репрессирован.

     Сформированный  Н.С. Хрущёвым миф о культе личности И.В. Сталина, искажал действительность, скорее скрывал от советских граждан  реальные мотивы действий руководителей  страны как в период сталинского  правления страной, так и после  его смерти. Согласившись с оценками сталинского периода, высказанными Хрущёвым в его докладе, делегаты XX съезда КПСС вряд ли могли предвидеть все последствия своего выбора. Они, в частности, подтвердили категорический запрет репрессий руководящих работников, что на практике превратилось в избавление до окончания советского периода партийных и государственных руководителей не только от методов физического воздействия на них и от репрессий, но и от судебных преследований, от любой ответственности за свои действия и принимаемые ими решения вообще. С тех пор высокопоставленные государственные и партийные деятели стали неподсудными и фактически вне власти закона.

     Образы  мифа о событиях сталинского периода  развития СССР, представленного в  докладе Н.С. Хрущёва, подменили понимание  причин формирования сталинского политического  режима и эффективности методов  государственного управления того периода. Поэтому в практике политической деятельности и государственного управления даже современной России можно обнаружить некоторые особенности, сходные  с практиками периода культа личности Сталина.  
 

3.   Мифы виртуальной реальности.

     Информационное  общество оказывается наиболее приспособленным  для мифологизации политической жизни, поскольку одной из главных функций мифологического видения мира является снятие и сглаживание противоречий, замена фундаментальных противоположностей на другие менее резкие и более приемлемые для сознания.