Взаимоотношение КНР и государств Центральной Азии

      Китайские эксперты указывают, что Китай, придерживается шести основных установок при  сотрудничестве с государствами  Центральной Азии:

      - исходить из принципов равноправия и учета взаимных интересов, вести дела в соответствии с экономическими закономерностями; взаимная доступность, выгода и создание благоприятных условий должны быть положены в основу экспортно-импортных операций; торговые сделки надлежит осуществлять в установленном порядке;

      - следует всячески разнообразить формы сотрудничества. Бартерную торговлю необходимо постепенно переводить на расчеты в наличной валюте и совершенствовать систему банковских расчетов. Китай одобрительно относится к развитию экономического сотрудничества пяти стран Центральной Азии с его провинциями и городами;

      - исходя из реальной обстановки, умело использовать местные сырьевые  источники и преимущества местных  материалов, их конкурентоспособность,  выявлять потребности рынка, степень надежности партнера, возможности крупных предприятий;

      - совершенствовать транспортные  коммуникации, прокладывать новые  “шелковые пути”, общими усилиями  использовать на благо народов  различных стран существующие  транспортные коммуникации, связывающие Европейский и Азиатский материки;

      - рассматривать незначительную ныне  экономическую помощь Китая центрально-азиатским  странам как проявление дружеских  чувств;

      - всемерно развивать приграничное  сотрудничество с каждой из  стран Центральной Азии и тем самым способствовать общему развитию.

      Некоторые китайские исследователи более  откровенно и развёрнуто пишут о  китайской стратегии в этом регионе. Например, в статье сотрудника Шанхайского  института международных исследований Ван Вэйчжоу говорится о том, что для Китая распад СССР и образование независимых Казахстана, Узбекистана, Киргизстана, Таджикистана, Туркменистана и Азербайджана является весьма благотворным, так как, во-первых, в результате этого существенно сократилось непосредственное территориально-пограничное соприкосновение Китая с Россией, а на 3700-километровой границе КНР с тремя новыми среднеазиатскими государствами образовался своего рода буфер, отделяющий КНР от России. Тем самым, подчеркивает Ван Вэйчжоу, уменьшается давление России и опосредствованно через нее влияние Запада на Китай. Во-вторых, возникающее противостояние России и среднеазиатских стран "выгодно Пекину, т.к. появляется возможность использовать противоречия между ними для развития отношений Китая с обеими сторонами". Такая ситуация выгодна Китаю, поскольку он в результате оказывается в лучших условиях безопасности и получает "хорошие условия для проникновения на рынки Средней и Западной Азии" и для ускорения реформ в Западном Китае (прежде всего в Синьцзяне).

      Китайцами тщательно отслеживается положение в тех государствах, которые примыкают к территории КНР. Это Казахстан, Узбекистан, Киргизстан, Таджикистан и Туркменистан.

      Исследователи отмечают, что в Средней Азии (исключая Таджикистан, раздираемый внутренними  конфликтами) процесс становления независимости избежал болезненных политических потрясений. Позитивным фактором в КНР считают введение в ряде стран президентского правления, что облегчает реализацию политических решений.

      Одновременно  фиксируются и негативные для  Китая факторы, связанные с независимостью этих стран, особенно подъем национализма в Средней Азии. Так, в Пекине с беспокойством было воспринято создание в 1992. г. "Всемирного казахского центра", председателем которого стал Н. Назарбаев и который ставит целью объединение всех казахов во всемирном масштабе. Подобные устремления для Китая, имеющего значительную казахскую прослойку в Синьцзяне и Внутренней Монголии (около 1 млн. человек), звучат в определенном смысле провокационно. В негативном свете интерпретируется в Китае и возникновение в Казахстане "Уйгурского международного союза", что воспринимается как определенная реанимация проблемы "Восточного Туркестана".

      К числу негативных факторов, с точки  зрения китайского правительства, относится  усиление сепаратистских настроений в Синьцзян-Уйгурском автономном округе, Тибете, поэтому оно считает весьма важным "бдительность" властей в отношении подрывной деятельности антиправительственных сил. Шанхайские исследователи из института современных международных отношений Хэ Сицюань и Чэнь Миньшень указывают, что "все пять среднеазиатских государств взяли демократию и секуляризм в качестве принципов национального строительства и приняли особые меры против сил, представляющих угрозу их государственной и социальной стабильности". Отмечается, в частности, что во всех пяти странах религиозным партиям отказано в участии в политической жизни, фундаменталистские же организации вообще запрещены, а их лидеры были вынуждены уйти в подполье или оказались в эмиграции.

      Пекин добился от Казахстана гарантий о невмешательстве во внутренние дела КНР в части, касающейся возможной поддержки сепаратизма. Большую роль в позитивном развитии двусторонних отношений сыграло недвусмысленное заявление Н.Назарбаева в ходе его визита в октябре 1993г. о неприятии Казахстаном сепаратизма и исламского фундаментализма, а также о принципиальной позиции Казахстана в отношении принадлежности Китаю острова Тайвань. Это было воспринято в Пекине как подлинная заинтересованность в развитии сотрудничества. В 1994 году вновь обострившаяся внутриполитическая ситуация в Синьцзяне, вынесла в повестку дня отношений Китая с государствами Центральной Азии еще одну сложную проблему - проблему этнического сепаратизма. Для Пекина, справедливо усмотревшего в этой тенденции зримую угрозу национальной безопасности, было крайне важно получить надежные гарантии со стороны Центрально-азиатских государств, в первую очередь Казахстана, о невмешательстве во внутренние дела КНР В 1994 году в Синьцзяне обострилась внутриполитическая ситуация, которая была связана с активизацией деятельности “Фронта освобождения Восточного Туркестана”, что повлекло за собой казахстанско-китайскую встречу в верхах. Она состоялась в сентябре 1995 года. Стороны заявили полное совпадение позиций в отношении Тайваня, национального сепаратизма. Н. Назарбаев заявил, что в Казахстане придают очень большое значение добрососедским взаимоотношениям с Китаем. Столь же настороженно отнеслись в Китае к проявлениям амбиций Узбекистана стать центром "Среднеазиатского сообщества", что также ассоциируется там с идеей "Восточного Туркестана" и с носителями пантюркизма, бежавшими из Синьцзяна и обосновавшимися в Турции. Пантюркизм, как подчеркивает Ван Вэйчжоу, стоит в одном ряду по своей вредоносности с исламским фундаментализмом и крайним национализмом. В связи с этим в КНР с одобрением восприняли заявление Нурсултана Назарбаева, сделанное им в Стамбуле в 1993 году на Совещании глав государств Центральной Азии. В нем говорилось о неприемлемости создания “тюркского союза”, а также других союзов, имеющих под собой религиозную или этническую основу.

      Китай не может не беспокоить активизация  стран Запада, НАТО в республиках  бывшего СССР, примыкающих к Китаю. Пекин заинтересован в создании около своих северо-западных границ (Синьцзяна) буферной зоны, заслона на пути продвижения НАТО к Китаю, на пути распространения исламского экстремизма.

      Ещё в 1996 году “Жэньмин жибао” писала об оживлении  интереса на Западе к теме расширения НАТО на Восток, о том, что США  предприняли попытку дотянуться до стран СНГ, решил отменить эмбарго на военные поставки в Грузию, Казахстан, Киргизию, Молдавию, Туркменистана, Узбекистан.

      Весной 2000 года “Би-би-си” в связи с  визитами в Казахстан, Узбекистан, Казахстан  госсекретаря США М. Олбрайт, директора  ЦРУ Тенета, руководителя ФБР США Фри открыто говорила о целях США в Среднеазиатском регионе: “нефть, желание не допустить восстановления “имперских амбиций” России в Средней Азии, обеспечение “геостратегических интересов США”. Пекин проявляет серьёзное беспокойство по поводу этого смещения военно-стратегического давления НАТО в направлении границ Китая.

2.3.  Сотрудничество Китая  и Кыргызстана

Китайская Народная Республика является во многом уникальным и необычным внешнеполитическим партнером Кыргызской Республики. Это единственное государство дальнего зарубежья, с которым Кыргызстан имеет физическую границу. Одновременно, это та страна мира, отношения с которой охватывают огромный по времени период исторического прошлого кыргызского народа.

     Точкой  их отсчета стал конец третьего столетия до н.э. Китайские исторические хроники повествуют, что государство кыргызов как самостоятельное этнотерриториальное образование возникло в конце 1 тыс. до н.э. Первое упоминание государственного образования «владение Гэгунь (кыргызы)» относится к 209-201 году до н.э. Несмотря на полулегендарный характер данных сведений, они позволяют судить о том, что истоки дипломатических отношений кыргызского народа с внешним окружением уходят корнями в седую древность.

     Международные и межгосударственные связи, зародившиеся в этот период времени, послужили основой длительного исторического процесса формирования кыргызского народа и государства¹.

     Древние кыргызы обитали на землях, расположенных  к северу от восточного Тянь-Шаня, севернее хребта Боро-Хоро и западнее пустыни Дзосотын-Элисун. На протяжении длительного периода времени кыргызы неоднократно становились объектом экспансии и попадали в зависимость от могущественных государств хунну, сяньбийцев, жужаней².

     Около трех десятилетий с момента возникновения Первого Тюркского каганата в середине VI века, кыргызы находились в вассальной зависимости от его правителей. В 581 году им удалось обрести независимость, после чего они сразу же стали проявлять внешнеполитическую активность. Уже в 583 году древние кыргызы вынашивали планы активного вмешательства в события в Центральной Азии. Это вызывалось не экспансионистскими устремлениями, а естественным желанием обезопасить себя от великой кочевой империи, стремительно расширявшей свое господство в регионе³.

     В качестве одного из факторов, призванного  способствовать этому, рассматривалось  установление прямых дипломатических  отношений с китайской империей Тан.

     В Тан Шу (История династии Тан) указано, что новый импульс дипломатические  отношения между кыргызами и Китаем получили в эпоху раннего средневековья. Так, в 648 году в Китай было направлено кыргызское посольство⁴. Позднее, в 650-683гг. было открыто два посольства⁵.

      В последующем, история взаимоотношений Кыргызстана с Китаем в эпоху нового и новейшего времени подразделяется на два крупных периода, на каждый из которых приходится в среднем около ста лет. Это вторая половина 18-го – первая половина 19-го веков (первый период) и со второй половины 19-го века до 1991 года (второй период).

     Как отмечают исследователи, если первый период характеризуется относительно самостоятельной внешней политикой кыргызов по отношению к Китаю, то для второго этапа типично полное отсутствие самостоятельности во внутренней и внешней политике⁶. Взаимоотношения Кыргызстана и КНР Во второй период развивались в русле приоритетов внешней политики Советского Союза с характерными для нее этапами союзничества и конфронтации.

     Равноправное  сотрудничество между Кыргызской Республикой  и КНР на основе самостоятельно вырабатываемых внешнеполитических приоритетов началось в 1991 году. В настоящее время наши государства активно развивают двусторонние отношения в политической, торгово-экономической, культурно-гуманитарной и иных сферах.

     Правительство Китайской Народной Республики 27 декабря 1991 года признало независимость Кыргызстана, а 5 января 1992 года между двумя государствами были установлены дипломатические отношения⁷.

      Китай одним из первых, в мае 1992 года, официально открыл свое посольство в Бишкеке. Во время визита министра иностранных дел Кыргызстана в Китай 31 августа 1993 года в Пекине состоялось открытие посольства Кыргызстана, приуроченное ко второй годовщине независимости нашего государства.

     Оправданность взаимозаинтересованного развития дипломатических отношений между  Кыргызстаном и Китаем обусловлена рядом факторов.

     Как отмечено выше, Китайская Народная Республика и Кыргызстан являются государствами-соседями, имеющими протяженную совместную границу  в 1071,8 км. Исторически и географически  территория Кыргызстана и западной части КНР (СУАР) входят в единый политико-культурный регион, представленный родственными народами, имеющими сходную веру и родственные языки. Эта близость делает естественным развитие политических и торгово-экономических отношений. Еще более важным представляется то, что в изменившейся конфигурации мира и новых условиях сотрудничества государств этот регион остался не только местом пересечения границ исламской, христианской и конфуцианской религий, культурным, коммуникационным и транспортным мостом между Востоком и Западом. Он также является регионом, где усилились и активно проявляются новые вызовы современности, имеющие трансграничный характер: религиозный экстремизм, этнический сепаратизм и международный терроризм, организованная преступность и наркотрафик.

     Необходимость взаимодействия Китая и Кыргызстана по целому ряду направлений, включая обеспечение региональной безопасности и стабильности, отвечает реалиям современного этапа международных отношений.

     Подобный  подход и особая роль в этом Китая  как партнера Кыргызской Республики лежат в основе внешней политики нашего молодого суверенного государства. Это обстоятельство неоднократно подчеркивалось главой Кыргызстана А. Акаевым в ходе его официальных выступлений⁸.

     Оба государства, существенно различаясь по территории, численности населения, экономическому и военному потенциалам настроены на создание взаимовыгодного формата двусторонних отношений. В совместном кыргызско - китайском Коммюнике от 16 мая 1992 года отмечено, что Кыргызстан и Китай рассматривают друг друга как дружественные государства и намерены развивать взаимоотношения на основе универсальных принципов межгосударственных отношений. Там же отмечено, что стороны будут решать все вопросы между двумя государствами в форме мирных переговоров, в духе добрососедства и дружбы, отказываясь от применения силы⁹.

     Сотрудничество  в сфере безопасности между двумя  государствами эффективно развивается  на двустороннем и многостороннем уровнях  – в рамках Организации Объединенных Наций, Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии, Шанхайской Организации Сотрудничества.