Творческая активность как фактор школьной дезадаптации

     Максимова С.В.

     Творческая  активность как фактор школьной дезадаптации.

     2002 г., Москва, ИПДОиСВ  РАО. 

     К изучению творчества как процесса можно отнести исследования процесса решения творческих задач (К. Дункер, М. Вертгеймер, Гилфорд, П. Торренс). М. Вертгеймер изучал отличие творческого мышления от стереотипного: “мышление направляется желанием, стремлением дойти до истины, обнаружить структурное ядро, докопаться до истоков ситуации; перейти от неопределенного, неясного отношения к ясному, прозрачному видению основного противоречия ситуации; довести себя до такого состояния, когда проблема захватывает целиком” (37). Он пришел к выводу, что главное в продуктивном мышлении - не столько операционально-технические процедуры, направленные на решение уже сформулированной задачи, сколько сама формулировка задачи, постановка проблемы. П. Торренс изучал способность к творчеству через характеристики процесса, по ходу которого ребенок становится чувствительным к  проблемам, дефициту или пробелам в знаниях, к смешению разноплановой информации, к дисгармонии окружающей среды, определяет эти проблемы, ищет их решение, выдвигает предположения и гипотезы о возможных решениях, проверяет и перепроверяет эти гипотезы, модифицирует их, снова проверяет и окончательно обосновывает результаты.

      В рамках процессуального подхода к творчеству велись исследования мышления, рассматриваемого как творческий процесс в отличие от других психических процессов (Брушлинский А.В., Тихомиров О.К., Пушкин В.Н., Юдин Э.Г., Матюшкин А.М., Гальперин П.Я.). В исследованиях П.Я. Гальперина было обнаружено, что при решении задачи действия испытуемых были хаотичны, скачкообразны, иногда основывались на "общем впечатлении" о задаче, некоторые из условий забывались. Когда исследователи решили формировать навыки систематического анализа задачи, "внезапные "озарения" стали возникать реже. В результате исследователи пришли к выводу, что механизм творческого начала (процесса возникновения идей) раскрыть нельзя:  "ведь задача является творческой не сама по себе, а лишь по отношению к возможностям испытуемого, и наличие ключа к любой задаче сделало бы любую задачу нетворческой”(42). В.Н. Пушкин показал, что решение творческой задачи состоит в обнаружении скрытых свойств предметов, поэтому в основе познания лежит “поиск тех общих закономерностей, из которых путем чистой дедукции можно получить картину мира. К этим законам ведет не логический путь, а только основанная на проникновении в суть опыта интуиция”(153). Большинство исследователей пришли к выводу, что для процесса решения творческой задачи главным является не столько нахождение решения, сколько самостоятельная формулировка проблемы, задачи, самостоятельное целеполагание (М. Ветгеймер, В.Н. Пушкин, А.М. Матюшкин, Мотков, В.Е. Клочко и др.) 

       Другие исследователи рассматривали творчество как инновационно-рефлексивный процесс (Пономарев Я.А., Семенов И.Н., Степанов С.Ю., Алексеев Н.Г.). В исследованиях Семенова И.Н. и Степанова С.Ю. показано, что одним из необходимых условий продуктивности мыслительной деятельности является появление личностно-ориентированной рефлексии.   Личностная рефлексия связана с осмыслением себя  субъектом не только как деятеля или решателя задач, но и как целостной личности, реализующей и развивающей при этом свою индивидуальность, при этом “степень развернутости видов рефлексии и ,соответственно, качества решения творческих задач обусловлены характером личной вовлеченности субъекта как целостного "Я" в мыслительный процесс”(169). “Направленность на осмысление и осознание оснований потенциального или уже свершившегося движения, на поиск ошибочных допущений и на их преодоление характеризует продуктивную личностную позицию. Ей присуще такое отношение личности к своей деятельности, которое предполагает готовность испытуемого усомниться в очевидном предметном содержании и его устремленность к  более полному проникновению в  существо открывающейся перед ним проблемной ситуации”(179). Н.Г. Алексеев отмечает, что личностный уровень движения мысли является энергетическим источником, стимулятором “процесса мышления в целом, в нем каждая конкретная цель находит свое обоснование и место в целостной жизнедеятельности”(5).

        Процессуальным аспектом изучения творчества является также выделение стадий творческого процесса (Я.А. Пономарев, Н.Н. Луковишников, А.Я. Большунов и др.).  А.Я. Большунов выделил следующие стадии:  1) прямые попытки решения; 2) возникновение аффекта; 3) развитие решения основной задачи на предметных условиях, предоставляемых побочной деятельностью; 4) возобновление решения основной задачи. Произвольное возобновление решения основной задачи происходит, когда испытуемый в побочной деятельности "нащупал" принцип решения. (27). Я.А. Пономарев предложил структурно-уровневый подход, в котором структурные уровни понимаются как трансформированные в процессе онтогенеза человека этапы развития этого механизма  и одновременно как функциональные ступени решения творческих задач. Он выделяет 4 стадии творческого процесса: 1) логический анализ, 2) интуитивное решение  3) вербализация интуитивного решения 4) формализации интуитивного  решения. Обобщая различные варианты стадиальности творческого процесса, можно сказать, что в творческом процессе присутствуют 3 этапа: 1) подготовки (необязателен при спонтанно возникающем творческом процессе); 2) “озарение”, инсайт, возникновение идеи, замысла, цели 3) реализация.  

     К процессуальному подходу к творчеству можно также отнести  психофизиологические трактовки творчества, описывающие нейро-физиологические механизмы творческого процесса (Соколов Е.Н., Колесов Л.В., Ротенберг В.С., Коссов Б.Б., Симонов П.В., Кругликов Р.И.). В.С. Ротенберг представляет творчество как  разновидность поисковой активности, под которой понимается “активность, направленная на изменение ситуации или изменение самого субъекта, его отношения к ситуации, при отсутствии определенного прогноза желательных результатов такой активности (т.е. при прагматической неопределенности в понимании П.В. Симонова)” (165). По его мнению, в основе высоких творческих способностей лежит большая сенсорная открытость, большая чувствительность ко всем, даже минимальным раздражителям, поступающим извне. Б.Б. Коссов считает основным для творческого процесса фактор относительной различимости и способности выделять ключевые, "замаскированные" признаки проблемной ситуации (чувствительностью к проблеме). Е.Н. Соколов и Л.В. Колесов трактуют творчество как  “постоянное преобразование внутреннего мира, и постоянное осознание возникающего в нем нового содержания” (78). С их точки зрения, нейрофизиологической основой творчества является функционирование детекторов новизны, способных улавливать изменения не только во внешнем, но и во внутреннем мире. Исходя из этого способность человека к творчеству определяется  объемом и разнообразием накопленной во внутреннем мире информации;  динамичностью внутреннего мира, которая проявляется  его постоянными преобразованиями; способностью к трансформации интегральных образов под влиянием новой информации;  хорошо развитыми и функционирующими детекторами новизны;  положительным эмоциональным тоном при выявлении нового во внутреннем мире;  способностью выразить новое в творческой форме;  интересом к собственным творческим возможностями и стремлением реализовать себя в творчестве приобретшие характер особой потребности;  потребностью в самореализации как еще одного (высшего) уровня потребности в новой информации … Для понимания новизны в содержании внутреннего мира ключевым понятием является трансформация интегральных образов (ассоциативных комплексов) - это субъективные слепки ситуаций” (78). Р.И. Кругликов считает, что "даже наиболее упроченные "задолбленные" формы мозговой активности неизбежно включают в себя элементы творчества”. Поэтому творческая деятельность отличается от нетворческой количеством творческих элементов. По его теории, энграммы (следы в мозге) организованы в систему (образ мира), при этом  новая энграмма не просто добавляется к ранее сформированным, а встраивается в систему предшествующих энграмм и реорганизует эту систему. "Главное содержание работы функционального органа творчества”,  - пишет он, “- объединение заведомо разнородных (при обычной рутинной оценке) энграмм путем выявления их общности. При этом, чем разнообразнее энграммы,  тем глубже и фундаментальнее объединяющая их основа. Для обычного, рутинного ориентированного на высоковероятностные события и связи мышления многие предметы и явления остаются самостоятельными сущностями, далекими друг от друга и не связанные. Творческое же мышление обнаруживает глубокую общность этих разнородных объектов” (85).

     Исследователи  направления, изучающего творчество как  процесс, пришли к необходимости  изучения “взаимосвязи процессуального (динамического) и личностного (мотивационного) аспекта мышления” (А.В. Брушлинский, М.И. Воловикова), “личностного уровня организации мышления” (С.Ю. Степанов, И.Н. Семенов), личностного уровня целеполагания (В.Н. Пушкин), "личностной (мотивационной) стороны познавательной деятельности" (С.Л. Рубинштейн, А.В. Брушлинский), "ценностно-личностного (субъективного) уровня регуляции деятельности (В.Н. Пушкин), "личностного уровня мыслительной деятельности (И.Н. Семенов, В.К. Зарецкий) и др. Вопрос о влиянии личности на творческих процесс сводится к вопросу о личностной детерминации творчества. Например, обозначаются следующие детерминанты творческого процесса:  “потребность в снятии напряжения, возникающего в ситуации неопределенности и дефицита информации” (П. Торренс), “потребность в новизне” (Е.Н. Соколов, Г. Хорн, П.В. Симонов), “проблемная ситуация, требующая от субъекта “открытия” нового знания или способа действия, обеспечивающего решение поставленной задачи”, “продуктивная личностная позиция” (А.М. Матюшкин), “потребность в непротиворечивости” (В.Е. Клочко), “потребность в умственной работе, страсть к познанию” (Н.С.  Лейтес), “потребность в поиске” (В.С. Ротенберг), “проблемность, принципиальная незавершенность личности” (С.И. Мотков), “установка на творческую деятельность” (Григорян К.К., Никифорова О.И.), “жажда созидания” (Эфендина Р.Г.). А.В. Брушлинский и М.И. Воловикова различают 2 вида мотивации мышления: специфически познавательную (стремление узнать что-то новое)  и неспецифическую (нужно решить задачу).  “Специфически познавательная мотивация возникает и формируется по мере выявления человеком проблемности решаемой им задачи, в том числе противоречия как особого вида проблемности” (31). По мнению С.Л. Рубинштейна, мотивы включения в деятельность могут быть любыми, но  когда включение произошло, в ней неизбежно начинает действовать мотивы познавательные. С.И. Мотков рассматривает творческий процесс как процесс целеполагания. “Процесс целеполагания в широком смысле - это процесс формирования в ходе деятельности специфических детерминант (задач, подзадач, мотивов, целей и т.п.), которые определяют направленность последующей деятельности в целом или ее отдельных звеньев” (113). Инстанция, формирующая целеполагающие мотивы, была названа “оперативной личностью”. Исследование показало, что "у испытуемых в процессе решения серии малознакомых, но легких заданий подсознательно формируется самооценка, т.е. значимое представление о своих возможностях решения этих заданий по критериям степени затрачиваемых усилий и времени  на задание. Эта самооценка лежит в основе скрытой целенаправленности к данному типу заданий, которая проявляется во вполне конкретных притязаниях в соответствии с результатом самооценки. Эти образующиеся в ходе умственной деятельности обобщенные представления о возможностях самого себя и составляют "оперативную личность"”(113). В.Н. Пушкин показал, что процесс целеполагания  является результатом взаимодействия двух блоков, или уровней. Один блок он охарактеризовал как блок целостно-личностный (субъектный), другой  блок, функцией которого является внутреннее информационное моделирование ситуации деятельности, был назван гностическим блоком. “Процесс целеобразования оказывается функцией психологической саморегуляции - функцией субъектного и гностического уровней. На субъектном уровне определяется общая потребность, возникающая у человека в данной ситуации. На уровне гностическом происходит отображение ситуации и определение той конкретной цели, достигнув которой субъект может удовлетворить свою потребность” (153).

     Однако, вопрос о том, в чем заключается  специфика личностных детерминант  творчества по сравнению с физиологическими или социальными остается в этих исследованиях не изученным.

     Таким образом,  в первом случае (попытка  исследователей раскрыть природу творчества через описание личности творца) уникальность каждого творца не давала возможности установить общие закономерности,  выявить личностное образование, детерминирующее творчество и описать его генез; во втором случае (изучение продуктов творчества) - абстрагирование от личности творящего привело к размыванию критерия творчества; в последнем случае  - не удалось выделить детерминанты творческого процесса. В результате, психология творчества  оказалась в состоянии кризиса (Д.Б. Богоявленская, А.П. Огурцов), выражающегося  в том, что она “упустила специфику своего объекта, оказалась неспособной ассимилировать, проанализировать и обобщить опыт практики” (А.А. Пузырей), экспериментальные исследования творческих процессов отличаются “фрагментарным и отрывочным характером”, “эмпирической многоаспектностью”, (Я.А. Пономарев), “самодовлеющим характером эмпиризма” (М.Г. Ярошевский), личность (“пристрастность”) творца была “вынесена за скобки” (Д.Б. Богоявленская).