Развитие экспериментальной психологии в России

Сеченов выдвинул оригинальный взгляд на работу мышцы, отвечающей на толчки из внешней среды. Мышца, по Сеченову, это не только рабочая  машина, выполняющая команды мозга. Задолго до Сеченова было открыто, что  мышцы обладают чувствительностью. Но не только в том смысле, что  мы ощущаем в них боль или усталость. Мышца – такова важнейшая мысль  Сеченова – служит также органом  познания. В ней имеются нервные (сенсорные, чувствительные) окончания, которые сигнализируют о том, в каких внешних пространственно-временных  условиях совершается действие. Более  того, дальнейшие исследования привели  Сеченова к гипотезе, согласно которой  именно работающая мышца производит операции анализа, синтеза, сравнения  объектов и способна, как это доказывалось еще Гельмгольцем, производить бессознательные  умозаключения (иначе говоря мыслить).

Из этого явствует, что лишь по видимости рефлекторная работа завершается сокращением  мышцы. Познавательные эффекты ее работы передаются "обратно" в центры головного мозга и на этом основании  изменяется картина (образ) воспринимаемой среды. Поэтому в механизме поведения, реализуемом по типу рефлекса, в  отличие от рефлекторной дуги, действует  рефлекторное кольцо. Не прерывно происходит кольцевое управление поведением организма  в среде. Оно образует тот фундамент, на котором складывается другой, более  высокий уровень отношений организма  со средой. Последний отличается тем, что поведение становится психически регулируемым. Если раньше главным началом служило, как сказано, "согласование движения с чувствованием – сигналом", то теперь возникает новый уровень ориентации организма в окружающем мире. Происходит переход от поведенческого уровня к психическому. На базе рефлекторно организованного поведения возникают психические процессы.

Сигнал преобразуется  в образ восприятия предмета, т.е. в психический образ. Но тогда  и действие становится уже другим. Оно – не простая реакция на сигнал (как это было на поведенческом  уровне). Оно сообразуется с "картиной" среды, которую осваивает организм. Из движения оно превращается в психическое  действие. До-психическое поведение становится психически регулируемым. Соответственно изменяется и характер умственной работы. Если раньше она являлась бессознательной (когда, например, работа мышечной системы глаза позволяла определять расстояние между предметами, их величину и т.д. чисто "автоматически", без вмешательства сознания), то теперь, как было аргументированно показано Сеченовым в трактате "Элементы мысли" (первое издание опубликовано в 1878 году), из элементарных операций мысли преобразуются в самые сложные.

Но здесь мы уже перешли из области науки  о поведении в другую область, оперирующую другими категориями, – в область психологии. Напомним, что это было в тот период, когда  назрело время отделения психологии от философии. И Сеченов, опираясь на разработанное им учение о поведении, предлагает свой проект создания новой, объективной психологии.

Он пишет трактат "Кому и как разрабатывать психологию?" (187-3). Сеченов взялся за него, поскольку  решил ответить на обвинения, выдвинутые против рефлекторной теории К.Д.Кавелиным в книге "Задачи психологии". По существу же это был ответ не только Кавелину, но всем, кто считал Сеченова отрицателем психологии, апологетом версии, что психика сводится к рефлексам, изучаемым на лягушке. Он доказал, что не отрицает психологию, которую назвал "родной сестрой физиологии".

Он убежден, что  ее передовые тенденции, уже возникшие  в этой науке в трудах таких  ученых, как Гельмгольц, Дондерс и др., и обещающие ей прогресс в будущем, бесспорно свидетельствуют в пользу объективного метода в противовес субъективному (интроспективному), который был тогда господствующим во вновь возникающих лабораториях. Это был первый в истории план построения психологии как объективной науки, которая не может ограничиваться тем, что "нашептывает обманчивый голос самосознания". И дальнейший ход развития психологического познания доказал правоту Сеченова.

Рассмотрев преобразования, внесенные Сеченовьем в различные звенья рефлекторной схемы, мы не коснулись одного из важнейших, а именно, относящегося к центральному звену этой схемы – головному мозгу. Работая в Париже, в лаборатории Клада Бернара, Сеченов открыл так называемое центральное торможение. С этим открытием были связаны крупные преобразования и в физиологии, и в учении о поведении, и в психологии. До Сеченова, объясняя деятельность высших нервных центров, физиологи оперировали одним понятием – понятием о возбуждении. Открытие Сеченова показало, что раздражением центров можно не только вызывать ответные действия организма (рефлексы), но и задерживать их. Это открытие ярко показывает, как порой тесно связаны научные решения с социальными задачами, за которые берется ученый.

Напомним, что  после великой реформы 1861 года русское  общество сотрясали острейшие идейные  столкновения. Центром споров стал антропологический принцип (именно этим термином Чернышевский обозначил  свою знаменитую статью в журнале "Современник"). Иначе говоря – принцип, позволяющий  объяснить природу человека как  целостного телесно-духовного существа. Дискуссии о душе и теле приобрели  остроту, какой русские интеллектуалы  прежде не знали. Но вопрос осмысливался не только как чисто научный. Речь шла о таком поведении организма, которое не только приспосабливается  к среде, но и обладает внутренней силой сопротивления непосредственно  действующим раздражителям, способностью не идти у них на поводу, а противостоять  им и следовать собственной внутренней программе. Открытие торможения доказывало, что организм обладает такой способностью.

Объектом  экспериментов Сеченова были высшие нервные  центры лягушки. Но ставя  эти эксперименты, он имел в виду человека и его поведение. Об этом говорит, в  частности, и его  попытка изучить  торможение не только на животном, но и  на самом себе. Конечно, он не рисковал здоровьем  других. В качестве подопытного он избрал самого себя, поставив на себе мучительный  и небезопасный эксперимент.

Открытие центрального торможения использовалось Сеченовым  не только для объяснения того, как  формируется волевая личность. Когда  рефлекс обрывается, не перейдя в  движение, то это, по Сеченову, вовсе  не означает, что первые две трети  рефлекса оказались зряшними. Не получив внешнего выражения, завершающая часть рефлекса (а она, как отмечалось, несет в качестве движения познавательную нагрузку) "уходит вовнутрь", превращается в мысль, хотя и незримую, но продолжающую служить организатором поведения. Этот процесс преобразования внешнего во внутреннее получил имя интериоризации.

Понятие об интериоризации оказалось весьма продуктивным и было использовано в дальнейшем многими психологами, в том числе Жане и Фрейдом.

Сеченовым была создана научная  школа – сперва как небольшой коллектив, который под руководством лидера, в прямом общении с ним, разрабатывал конкретную научную программу. Такая школа у него была в течение нескольких лет, когда совместно с группой учеников он экспериментально доказал, вопреки критикам, что существует феномен центрального торможения. Программа была исчерпана. Убедительные доказательства гипотезы получены. Его вчерашние сотрудники занялись другими темами.

Около Сеченова не было больше исследовательского коллектива. Но под научной школой следует  понимать не только подобное малое  объединение, которое распадается, когда решена научная задача и  вчерашние ученики берутся за другие вопросы, сулящие им укрепление своего авторитета в научном мире, где железно действует "запрет на повтор". Ибо наука – не только "научение" (о чем говорит сам корень этого слова), но и – непременно – производство нового знания.

В разработке науки  о поведении и объективной  психологии Сеченов пошел дальше своим путем, в одиночку. Но семя им было брошено. И из этого идейного семени выросла особая школа. Чтобы  отличить ее от малого научного коллектива, назовем ее школой – исследовательским  направлением. Это направление превратилось на почве русской науки в могучее разветвленное древо, со множеством линий развития в различных направлениях физиологии, психологии, медицины, педагогики, других ветвей знания. Самой величественной и знаменитой из этих линий развития стало учение И.П.Павлова о высшей нервной деятельности (поведении).

И.П.Павлов –  создатель учения об условно-рефлекторнай деятельности

Если Сеченов  разрабатывал свое учение в одиночку, то Иван Петрович Павлов (1849-1936) создал огромный коллектив, к которому примыкали  ученые из многих стран. По существу им была создана интернациональная, международная  школа, равной которой мировая наука  не знает. Он был великим командармом  армии исследователей, энергией которой  учение о поведении составило  мощный раздел современного научного знания.

С именем Павлова  ассоциируется, прежде всего, понятие  об условном рефлексе. Термин "рефлекс" был паролем научного объяснения поведения у Сеченова. И мы видели, каким помолодевшим вышло это  древнее понятие из сеченовских рук. Павлов пошел вперед. Впитав сеченовскую идею нераздельности организма и среды и сигнальной регуляции отношений между ними, Павлов изобрел множество экспериментальных моделей, на которых изучалось, каким образом организм приобретает новые формы поведения, перестраивает сложившиеся.

Живое существо действует в неразлучной с  ним среде, представляющей огромное количество раздражителей, на которые  оно ориентируется и с которыми должно совладать.

Не все раздражители из этого потока становятся для организма  сигналами. Есть раздражители, которые безусловно вызывают ответную реакцию (типа реакции зрачка на свет, отдергивания руки от горячего предмета и т.п.). Раздражители этих рефлексов принято называть безусловными. Но имеется и другая категория раздражителей. Организм не остается безразличным к ним только в том случае, если их действие становится биологически значимым, т.е. способным принести ему пользу или вред – не своим воздействием на живое тело, а сигнальной функцией. Эти раздражители указывают на условия, которых следует избегать или к которым нужно стремиться путем соответствующих действий (рефлексов). Эти рефлексы получили название условных.

Для порождения условного рефлекса нужен не только раздражитель, воспринимаемый органами чувств (в виде звука, запаха и т. д.), но и подкрепление правильности реакции на него. Именно тогда раздражитель трансформируется в сигнал. Сигнал и подкрепление, достигаемое действием  организма, образуют основу поведения. Сигнал указывает на "картину  среды", в которой оказался организм. Подкрепление позволяет организму  выжить в этой среде (спастись от опасности  или добыть нужную пищу).

Сочетание сигнала с подкреплением  позволяет организму  набираться опыта. Выработка  условных рефлексов  – основа обучения, приобретения опыта. Зная набор условий, от которых зависит  создание условного  рефлекса, можно предписать программу поведения. Павлов доказал это  на множестве экспериментов.

Свою теорию, обобщающую эти эксперименты, Павлов доложил впервые на Международном  медицинском конгрессе в Мадриде  в 1903 году. Он назвал ее на первых порах "экспериментальной психологией  и психопатологией на животных". Однако сперва от слова "психология" отказался, даже ввел в своей лаборатории штраф за его употребление. В большинстве умов оно соединялось со словом "душа", а "душа" как объяснительный принцип, настаивал Павлов, натуралисту не нужна.

Силу своей  теории Павлов видел в том, что, вслед  за Сеченовым, он мыслил о поведении  строго детерминистски и объективно.

Из этого вовсе  не следовало, что Павлов, подобно  американским бихевиористам, считал, что нужно вообще разделаться с сознанием и изгнать его, как фикцию, из науки. В этом случае он оказался бы на позициях примитивного дуализма и редукционизма (в чем, кстати, его не раз обвиняли). Это не соответствовало ни его исходному замыслу, ни его поискам путей сближения с психологией. Это видно, в частности, если обратиться к представлению Павлова о сигнальных системах как регуляторах поведения.

Воспринимаемые  органами чувств сигналы вызывают в  организме не только нервные, физиологические  процессы. Полезное и вредное выступает  в виде психических образов (первым сигналам, согласно Павлову, соответствуют  ощущения и восприятия). Поэтому  сигнальная функция придает рефлексу двойственный характер. Он, подчеркивал  Павлов, является столько же физиологическим, сколь и психическим явлением.

Павлов  ставил свои эксперименты над животными, сначала  собаками, затем –  обезьянами. Главная же его надежда, как заявил ученый в первом же своем сообщении об условных рефлексах, заключалась в том, чтобы наука пролила свет на "муки сознания". Это заставило Павлова заняться нервно-психическими больными. Переход от изучения животных к исследованию организма человека привел его к выводу, что следует разграничивать два разряда сигналов, управляющих поведением. Если поведение животных регулируется первой сигнальной системой (эквивалентами которой являются чувственные образы), то у людей в процессе общения формируется вторая сигнальная система, в которой в качестве сигналов выступают элементы речевой деятельности (слова, из которых она строится). Именно благодаря им в результате анализа и синтеза чувственных образов возникают обобщенные умственные образы (понятия).

Если сигнал ведет к успеху (или, говоря языком Павлова, подкрепляется, то есть удовлетворяет  потребность организма), то между  ним и реакцией на него организма  устанавливается связь. Она прокладывается в том главном центре, который  соединяет воспринимающие органы (рецепторы) с исполнительными (эффекторными) органами – мышцами, железами. Этот центр – кора больших полушарий головного мозга. Связи при повторении становятся все более прочными, хотя и остаются временными. Если в дальнейшем они не подтверждаются полезным для организма результатом (не подкрепляются), то прежние условные рефлексы задерживаются, тормозятся. Организм постоянно учится различать сигналы, отграничивать полезные и вредные от бесполезных. Этот процесс называется дифференцировкой.