НИЖЕГОРОДСКИЙ ИНСТИТУТ МЕНЕДЖМЕНТА
И БИЗНЕСА
ПРОГРАММИРОВАННОЕ ЗАДАНИЕ
По дисциплине: « ПОЛИТИЧЕСКАЯ
ПСИХОЛОГИЯ »
Выполнила:
студентка 6 курса
факультет ГФ, поток 34у
Коровникова Марина
Анатольевна
Проверил:
р. п. Пильна
2012 г
Содержание:
1. Психология
в политике от объяснения к
воздействию
Л. Я. Гозман стр. 3
2. Тотальное
сознание и ребенок: семейное
воспитание
В. Е. Каган стр. 8
3. Социальная
компетентность как цель психотерапии:
проблемы образа я в ситуации социального
перелома
Ю. Мель стр. 12
4. Влияние
сталинских репрессий конца 30-х
годов
на жизнь семей в трех поколениях
К. Бейкер, Ю. Б. Гиппеенрейтер стр.
15
5. Список
литературы стр. 19
ПСИХОЛОГИЯ В ПОЛИТИКЕ
ОТ ОБЪЯСНЕНИЯ К ВОЗДЕЙСТВИЮ
Л.Я.ГОЗМАН 1. Поясните, как психология
«понимает» политику. Возможность практического использования
социальной психологии в политике определяется
двумя факторами, прежде всего тем, насколько
вообще психология релевантна политике.
Социально-психологические методы и модели
отнюдь не универсальны; они адекватны
только по отношению к тем явлениям и процессам,
в которых психологические закономерности
являются ведущими или, по крайней мере,
достаточно значимыми. Таким образом,
психологию следует использовать в политике
в том и только в том случае, если действия
основных участников политического процесса
могут быть объяснены психологическими
феноменами — установками, типом социализации,
восприятием себя и друг друга и т. д., или,
точнее, если политика в принципе не может
быть объяснена без привлечения этих феноменов.
Вторым фактором является наличие в арсенале
социально-психологических методов, таких,
которые могут быть применены для решения
политических проблем.
2. Переведите на обычный язык
фразу: «… реальные субъекты политического
процесса в значительной степени персонифицированы». На политической арене сотрудничают
и конкурируют не просто представители
безличных общественных групп, а живые
люди. Их идеи, таланты, амбиции и ограничения
оказывают прямое воздействие на политический
процесс. Например, конфликт между президентом
России и Верховным Советом носил объективный
характер и вполне мог быть описан на традиционном
для политической науки языке. Однако
конкретный сценарий развития событий,
от знаменитого Указа Президента, распускавшего
Парламент, до трагических событий 3—4
октября 1993 г., вряд ли может быть понят
без апелляции к личностным особенностям
тех, кто персонифицировал реформаторские
и консервативные силы страны, — Б.Н. Ельцина,
Р.И. Хасбулатова, А.В. Руцкого, а также
без анализа социально-психологической
ситуации, сложившейся в Кремле и в Белом
Доме.
3. Почему Л.Я.Гозман считает,
что психологическая детерминация политического
процесса более очевидна для тоталитарных
режимов и менее – для демократических? Психологическая
детерминация политического процесса
явным образом проявляется в условиях
диктатур или военных режимов, где личностные
особенности лидера не опосредуются ни
законами, ни длительным процессом согласования
интересов, а напрямую проявляются как
во внутренней политике, так и, в особенности,
на международной арене. Но это верно и
для демократических государств, где и
законы, и конкретная политическая ситуация
оставляют лидерам достаточно степеней
свободы для выбора психологически наиболее
близкого им решения и метода его реализации,
а гражданам — для выбора способа реагирования
на эти решения и непосредственного или
опосредованного воздействия на лидеров. 4. Приведите примеры психологического
влияния на внешнюю и внутреннюю политику
(по статье Л.Я.Гозмана). В политологической
литературе содержится достаточно доказательств
того принципиального влияния, которое
оказывают на внешнюю политику параметры
социального восприятия. Например, «терпимость»
западных держав к Гитлеру накануне второй
мировой войны частично объясняется тем,
что Н. Чемберлен и Э. Даладье атрибутировали
Германии не столько агрессивные устремления,
сколько желание преодолеть последствия
Версальского договора. Собственно, это
и была официальная версия германского
МИДа. Различные формы искажения образа
оппонента или партнера сыграли свою роль
и во время войны во Вьетнаме, и в ходе
переговоров по разоружению, да и в любой
другой ситуации, когда государства не
просто сосуществовали, а взаимодействовали
друг с другом. Но и внутренняя политика
отнюдь не свободна от влияния психологических
явлений. Например, после войны в Заливе
рейтинг Дж. Буша достигал 85%, а накануне
выборов, менее чем через два года, он не
превышал 30%. Вряд ли за этот период Дж.
Буш стал в три раза «хуже». 5. Какие проблемы видит Л.Я.Гозман
в деятельности практического политического
психолога? Во-первых, работа психолога
в политике никак не может быть массовой.
Только политики высокого ранга могут
позволить себе роскошь иметь «собственных»
психологов или организовать в структуре
своего аппарата психологическую службу. Во-вторых, стандартные методы диагностики
и воздействия разрабатываются в расчете
на достаточно комфортные условия. Предполагается,
что психолог должен иметь возможность
провести нужные замеры, обработать и
обсудить результаты и т.д. В-третьих, психолог может
успешно функционировать в структурах
власти или в политических организациях
только тогда, когда он является не просто
работающим по контракту профессионалом,
а союзником, членом команды, разделяющим
принципы и цели той политики, реализации
которой он призван содействовать. Это
одновременно и необходимое условие доверия
к психологу, без которого никакая работа
вообще невозможна. В-четвертых, внедрению
психологии препятствует крайне негативное
отношение к этой работе со стороны общественности,
которая видит в психологах либо шарлатанов,
либо, в лучшем случае, манипуляторов.
Кроме того, часть граждан склонна считать
наличие психологов в аппарате власти
показателем профнепригодности самого
лидера — психологические проблемы, в
отличие от экономических, экологических
и прочих задач, где использование консультантов-профессионалов
не возбраняется, он должен решать самостоятельно.
6. Что не может и не должен делать психолог,
работающий в политических структурах
или в системе власти? В случае, когда личностные
и коммуникативные проблемы политика
достаточно очевидны, психологу не следует
предлагать свою помощь в их разрешении
— это предложение не только будет отвергнуто,
но и заставит сомневаться в возможности
дальнейшего сотрудничества. Особенно
неадекватны любые попытки психологической
интерпретации поведения заказчика —
политика осуществляется в настоящем,
идея поиска корней и внутренних, скрытых
пружин собственного поведения бесконечно
далека от практического политика. 7. Какие направления деятельности
политического психолога Л.Я.Гозман считает
наиболее перспективными? Участие в разработке
и принятии решений. Задача психолога,
участвующего в выработке и принятии решений,
двояка. Он должен, во-первых, корректировать
рассматривающиеся проекты с точки зрения
их психологической грамотности - следить
за тем, чтобы в них не было заложено нереалистических
ожиданий. Второй, не менее важной задачей
психолога, является психологизация самого
процесса принятия решений. Анализ динамики общественного
мнения и поиск путей воздействия на, установки
и настроение граждан. Первая часть этой
задачи требует тесного взаимодействия
с социологами. При этом желательно
не ограничиваться анализом данных опросов
общественного мнения, а проводить серии
интервью, направленные на выяснение мотивации
ответов и психологических механизмов,
обеспечивающих то или иное предпочтение.
В случае дефицита времени —можно ограничиться
телефонными опросами, которые, при известных
навыках интервьюеров, могут дать очень
ценные результаты. Следует, кроме того,
помнить, что политики обычно и сами достаточно
тонко чувствуют настроения людей (или
думают, что чувствуют), поэтому их запрос
к профессионалам часто касается не того,
что происходит в общественном мнении
сегодня, а того, чего можно ожидать завтра. Оптимизация образа власти или политической
структуры. Положительный образ лидера,
проводимой им политики и окружающих его
людей — необходимое условие успеха политики,
особенно политики реформ. Кроме того,
при наличии системы регулярных выборов
это еще и условие сохранения позиции
и для самого лидера, и для его команды.
Роль психологов сводится не к тому, чтобы
«сделать» из данного политика человека,
который понравится избирателям. Во-первых,
это невозможно, переделывать человека
бессмысленно, во-вторых, как уже говорилось,
у действующих политиков нет ни времени,
ни сил на «работу над собой». Психологи
работают с тем «материалом», который
есть. Они должны давать политику обратную
связь относительно динамики его образа,
а также образа его окружения, атрибутируемых
ему мотивах, его положительных и отрицательных
чертах, как они видятся людям и подаются
в средствах массовой информации. Создание психологических
портретов оппонентов и политических
партнеров. Эта несколько экзотическая
работа необходима тогда, когда осуществляется
подготовка к контакту с малознакомым
партнером, будь то союзник или противник.
Чаще всего речь может идти о зарубежных
лидерах, хотя в некоторых случаях такая
работа может быть целесообразна и внутри
страны. В зависимости от степени серьезности
проблемы и срочности задания это может
быть и очень серьезное исследование,
с привлечением самого разнообразного
материала, а может быть и краткий, весьма
поверхностный очерк. Цель портрета —
помочь лидеру подготовиться к встрече,
представить себе, каких реакций следует
ожидать, какие приемы могут быть эффективны
в общении с данным человеком. Такого рода
работа проводится во многих странах,
но никто не знает, пользуются ли ее результатами
те, для кого она предназначена. 8. Что нового для себя вы обнаружили
в данной статье? Политика - это искусство,
где лишь интуиция и опыт позволяют эффективно
использовать огромный массив знаний
и весьма ограниченный набор стандартных
приемов. Не надо претендовать на чудотворство
и считать, что лишь ты обладаешь сокровенным
знанием, которому все остальные должны
неукоснительно следовать.
ТОТАЛИТАРНОЕ СОЗНАНИЕ
И РЕБЕНОК: СЕМЕЙНОЕ ВОСПИТАНИЕ В. Е. КАГАН 1. В чем суть проблемы «тоталитарное
сознание и ребенок»? Чтобы искать
секрет метафорической фигуры Черного
человека в той сфере, в которой мы можем
оказаться реальными и эффективными помощниками,
т. е. в самом ребенке и его непосредственном
окружении без обращения к политическим
категориям и глобальным социальным процессам. 2. Почему В.Е.Каган, анализируя
тоталитарное сознание, обращается к семье? Обратиться
к семье и семейному воспитанию побуждает
и то, что на протяжении многих десятилетий
они были особыми объектами тоталитарной
политики и пропаганды. По количеству
программ семейного воспитания мы определенно
заслуживаем места в книге рекордов Гиннеса.
Их создание определялось стремлением
к достижению тоталитарного единообразия,
направлявшимся сугубо вербальной, выдающей
желаемое за действительное предпосылкой:
«В условиях социалистического общества
интересы родителей как воспитателей
своих детей совпадают с интересами государства». 3. Как семья во времена тоталитарного
режима адаптируется к социальному контролю? На
протяжении более 70 лет атаки на семью
велись постоянно и по всем фронтам. Воинствующие
антитрадиционализм и атеизм разрушали
ритуально-обрядовую сторону брака, вводившую
семью в референтную социальную группу,
сформированную на основе исторической
и духовной общности верований, традиций,
нравственных ценностей. Место брачного
обряда заняла регистрация безразличным
служащим от лица безличного государства
«актов гражданского состояния», равно
включающих в себя брак и смерть. Этнокультурные
брачные и семейные традиции так или иначе
преследовались и вытеснялись унифицированными
требованиями. Идеологическая селекция
половой и сексуальной культуры превращала
ее в кафкианского монстра, уродующего
культуру брака, подрывающего физическое
и психическое здоровье семьи и ребенка.
Идея коллективного воспитания, идущая
еще из утопий и всегда встречавшая в России
поддержку и справа и слева, воплощалась
в монополии государства на воспитание,
реализуемой тем более энергично, что
позволяла привлечь массу женщин в качестве
дешевой рабочей силы. Первые детские
колонии, призванные справиться с волной
порожденного победой тоталитаризма беспризорничества,
вырабатывали новые принципы коллективной
педагогики, которые тут же становились
предметом политических спекуляций и
распространялись на воспитание в целом,
в том числе и семейное. Школа из помощника
семьи превращалась в очаг воспитательной
инквизиции. Искушение славой тысяч реальных
и мифических Павликов Морозовых готовило
массовое сознание к добровольному отказу
от родственных и семейных уз во имя ценностей
тоталитарного государства.
В ходе адаптации семьи к тоталитарным
контролю и программированию формировались
тенденции: а) превращения ее в мир «внутренней
эмиграции», б) фактического или психологического
отрицания семьи как продолжения тоталитарного
прессинга на личность, в) формирования
«фантомной семьи», в которой тенденции
первого и второго типов находятся
в состоянии перманентного конфликта,
компенсируемого психозащитными формами
и стилями супружеского и родительского
поведения.
4. Какова цель тоталитарной системы
и что такое «тоталитарное Я»? Главная
цель тоталитарной системы — не просто
трансформация личности, обеспечивающая
ее подчинение системе, а также трансформация,
в ходе которой человек «открывает» в
себе общепсихологическое или индивидуально-личностное
«тоталитарное Я», с которыми и идентифицирует
свое целостное актуальное Я. «Тоталитарное
Я» - это эгоцентричность познаватель¬ных
процессов, предпочтительная ат¬рибуция
успехов и склонность при¬держиваться
уже выработанных позна¬вательных стратегий. 5. В чем состоит влияние тоталитарного
сознания на семейное воспитание и что
есть результат данного влияния? Самое
общее влияние на семейное воспитание
заключается во внутренне конфликтной
противоречивости самого тоталитарного
сознания и личности родителей, как его
— в той или иной, но всегда присутствующей
мере — носителей. Каждое из противоречий
(между заниженной самооценкой и гиперкомпенсаторным
ее завышением, приватным и социальным
Я, эгоцентричностью мышления и сверхдоверием
к коллективному разуму, избирательной
атрибуцией успехов и заниженным самоуважением
и т. д. и т. п.) возводится в степень конфликта,
существующего между декларативными и
реальными значениями, когнитивными и
эмоциональными аспектами Я. Результатом этого каскада
конфликтных противоречий становятся
размытость и конфликтность аутоидентификации
взрослого как активного воспитателя
и как идентификационного образца для
ребенка. Отсюда — размывание либо компенсаторная
или гиперкомпенсаторная психозащитная
деформация идентификационных процессов
у ребенка, препятствующие формированию
зрелой рефлексии, формирующие невротическую
идентичность, способствующие фрагментарности
идентификации.
6. Каковы основные черты тоталитарной
системы воспитания по В.Е.Кагану? Наиболее
выпуклая и яркая черта тоталитарного
семейного воспитания - противостояние
взрослых детям, вызывающее ответное противостояние
детей взрослым.
7. Каковы последствия низкого самоуважения
воспитателя? Заниженные самооценка
и самоуважение взрослых переводят родительское
поведение из сферы самореализации в сферу
самоутверждения. Партнерство с ребенком
как личностью вытесняется потребностью
в главенстве над ним, сообщающем взрослому
дополнительное чувство собственной значимости
и самоуважения. Послушание при этом рассматривается
как одна из главных добродетелей ребенка.
8. Каковы свойства тоталитарного
сознания? Свойственная тоталитарному сознанию
недостаточная рефлексия, неумение отдавать
себе отчет в собственных чувствах и зрелым
образом выражать их приводит к выбору,
на первый взгляд, самого короткого и надежного,
но в действительности самого длинного
и тупикового пути воспитания — вербального. Комплекс
свойств тоталитарного сознания определяет
и содержание вербального воспитания.
Львиную долю в нем занимают «нельзя»,
«не надо», «плохо» и т. д. Вместе со всем
уже сказанным это приводит к тому, что
оценка поступка подменяется оценкой
ребенка: «ты плохой». 9. Что нового для себя вы обнаружили
в данной статье? Атмосфера тоталитарного
сознания и порождаемого им насилия создает
тот контекст семейного воспитания, в
котором даже отдельные ненасильственные
действия воспринимаются ребенком как
насилие, вызывая неожиданные для взрослых
эффекты, вновь стимулирующие тактику
насилия. Тоталитарное сознание взрослых
стимулирует гипертрофию существующих
в структуре личности предпосылок «тоталитарного
Я», дополняя внешние препятствия к личностному
росту внутренними.
СОЦИАЛЬНАЯ КОМПЕТЕНТНОСТЬ
КАК ЦЕЛЬ ПСИХОТЕРАПИИ: ПРОБЛЕМЫ ОБРАЗА
Я В СИТУАЦИИ СОЦИАЛЬНОГО ПЕРЕЛОМА
Ю. МЕЛЬ 1. Какими причинами объясняет
Ю.Мель интересы психологов к проблемам
социально-экономических трансформаций
общества? Воссоединение Германии
повлекло за собой появление у жителей
новых федеральных земель (бывшей ГДР)
особых психологических проблем. Экстраординарные
жизненные нагрузки на «самочувствие»
восточногерманского населения с начала
драматических перемен, начавшихся шесть
лет назад, можно определить как «коллективные
ненормативные жизненные события», которые
вызывают кризис ориентации в жизни и
предъявляют к социальной компетентности
людей прежде не встречавшиеся требования
[15]. В социологических исследованиях для
обозначения переходной после воссоединения
Германии ситуации используется понятие
трансформации [14]. Как и в других посткоммунистических
странах, в Восточной Германии сложность
ситуации состоит в том, что одновременно
начался путь от диктатуры к демократии,
от социализма к капитализму, от организованного
общества — к обществу риска, что взаимно
усиливает трудности во всех направлениях
социальных перемен. Однако исключительной
для бывшей ГДР оказалась воля ее граждан
на основе договора о присоединении полностью
перенять систему институтов ФРГ.
2. Что послужило причиной крушения самопонимания
жителей Восточной Германии? Самопонимание
жителей Восточной Германии в большой
степени поколебалось не только в результате
одномоментного шока («В один прекрасный
день, когда мы встали, мебель стояла на
своих местах. Но квартира находилась
уже в другой стране»), но также в результате
неожиданно заявленного после воссоединения
положения вещей, которое непосредственно
и лично ощущалось в виде политических,
экономических, социальных, психологических
и моральных изменений. Стремительная
ликвидация прежних организованных структур,
введение иной системы управления и права,
включая присущий ей бюрократический
язык, системы страхования, тарифов и налогов,
пенсий, здравоохранения, образования,
науки и воспитания, оказались для населения
бывшей ГДР причиной постоянных сверхъусилий
по психологической адаптации (своего
рода «врастанию в федеральную государственность»).
3. Почему женщины оказались в центре внимания
исследователей? Охарактеризуйте данную
группу женщин. Предметом особого внимания
социологов стало женское население Восточной
Германии, поскольку именно женщины оказывались
наиболее часто клиентами психологической
и психотерапевтической служб. Результаты социологического
опроса позволяют подразделить женщин
на две различные группы: - первая (55, 6%) полна надежд в отношении
обеспеченности работой, профессионального
роста и переквалификации, дохода, уровня
жизни, образования детей и внуков и т.
д. ; - вторая группа (30%) высказывает отсутствие
надежд в тех же проблемах. Это женщины
с низким личным и семейным доходом, не
занятых профессионально (безработные,
пенсионерки и женщины предпенсионного
возраста), одинокие.
4. Почему, согласно Веберу, в постиндустриальном
обществе человек вынужден ставить себя
в центр собственных жизненных планов? Освобождение
индивида от социальных, классовых связей,
согласно Максу Веберу, порождает тенденцию
к индивидуализированным формам существования,
которые вынуждают человека, чтобы выжить
материально, ставить себя в центр собственных
жизненных планов.
5. Дайте краткую характеристику исследованиям,
проведенным немецкими психологами после
падения Берлинской стены. В целом
показатели, полученные на выборке восточных
немцев,- в сравнении с западными немцами
- не обнаруживают различий. Различия касаются
отдельных показателей, в частности, меньшей
«автономности» восточных немцев и большей
«способности любить». Очень выраженными
оказались различия в контроле за поведением:
восточные немцы обнаруживают большую
потребность контроля (стремление к порядку,
соблюдение принципов, более высокую ориентацию
на нормы поведения, большую надежность
в отношениях, более выраженную ориентацию
на будущее и здравый смысл), а также меньшую
импульсивность (меньшую жажду новых впечатлений
и радость импровизации). Согласно анализу
случаев психологической и психотерапевтической
службы, 40% диагнозов относятся к нарушениям
социальной компетентности. Во всех случаях
клиенты указывают на непосредственную
связь между их жалобами и психическими
нагрузками, обусловленными социальным
переломом.
6. Что нового для себя вы обнаружили
в данной статье? Новой для меня явилась
концепция Р. Ульриха и Р. Ульрих, сформулировавших
семь характеристик социально-компетентного
человека. Эта концепция может служить
ориентиром при проведении психотерапевтических
бесед, в ролевом тренинге уверенности
в себе и апробации образа действия в реальных
условиях с учетом индивидуальных проблем
и целей психотерапии. К тому же формулируемые
в соответствии с характером требований
типы ситуаций, например, «отстоять свое
право», «завязать отношения», «завоевать
симпатии» и др. позволяют определить
цели психотерапии, отвечающие уязвимым
аспектам поведения клиента.
ВЛИЯНИЕ СТАЛИНСКИХ РЕПРЕССИЙ
КОНЦА 30-Х ГОДОВ НА ЖИЗНЬ СЕМЕЙ
В ТРЕХ ПОКОЛЕНИЯХ К. БЕЙКЕР, Ю. Б. ГИППЕНРЕЙТЕР 1. Что явилось предметом и объектом
исследования Бейкер К., Гиппенрейтер
Ю.Б.? Предметом исследования стала “память”
семьи о репрессии конца 30-х г. Фактически
непосредственным объектом исследования
явилась жизнь третьего поколения с точки
зрения возможного влияния на нее репрессии,
случившейся в истории семьи.
2. Какие проблемы решали Бейкер К., Гиппенрейтер
Ю.Б. до начала проведения исследования? Через
анализ обстоятельств жизни и прямых ответов
респондентов предполагалось выяснить
следующие дополнительные вопросы: какие
психологические факторы и типы взаимоотношений
помогали выжить трем поколениям семьи?
Какие ценности и жизненные установки
оказались для них в этом смысле полезными
и бесполезными? Какие ресурсы семьи передавались
от дедов родителям и затем внукам? Какую
возможную эмоциональную (психологическую)
цену платили поколения за физическое
выживание?
3. В чем суть теоретических основ данного
исследования? Два понятия были использованы из системной
теории семьи Боуена (BSFT): 1) процесс трансляции
в поколениях и 2) отрыв. По словам М. Керра, теория предполагает,
что индивидуальные различия в функционировании
и самофункционирование в нескольких
поколениях семьи закономерно связаны.
Тревога, поведенческие и эмоциональные
структуры передаются от одного поколения
к другому через взаимоотношения между
дедами (бабушками), родителями и внуками.
Понятие отрыва в теории М. Боуена описывает
степень контакта и утраты его между членами
семьи. Отрыв и функционирование не находятся
в линейной причинно-следственной связи,
но между этими факторами существует сильная
корреляция. В. Сатир обращала особое внимание
на дисфункциональные структуры взаимоотношений,
которые, по ее мнению, неосознанно заимствуются
ребенком (преимущественно в возрасте
от 0 до 5 лет) от родителей и “записываются”
в его психике. Впоследствии они порождают
основные проблемы в его собственной семье.
4. Какова гипотеза исследования? Основная
гипотеза настоящего исследования состояла
в том, что семьи, которые отрывались физически
и эмоционально от своих репрессированных
членов и забывали о них, должны были обнаружить
менее успешное функционирование в поколении
внуков. Напротив, семьи, в которых поддерживалась
связь с репрессированными и память о
них, должны были оказаться более успешно
функционирующими в поколении внуков.
5. Как формировалась выборка исследования?
Каковы были ограничения при формировании
выборки? Респондентами были внуки жертв репрессий
конца 30-х гг. В исследовании не было контрольной
группы, главные сравнения делались внутри
выборки испытуемых на основе различий
реакций разных семей на репрессию. На выборку испытуемых было наложено
несколько ограничений.
Пол. Предполагалось включить в исследуемую
группу примерно равное количество мужчин
и женщин для возможного сравнения результатов
по параметру пола (26 женщин и 24 мужчины). Возраст. По этому параметру
отбирались испытуемые в возрасте от 35
до 45 лет, т. е. родившиеся между 1948 и 1958
гг. Выбранный диапазон означал средний
возраст, в котором люди с большой вероятностью
образуют собственные семьи и имеют детей.
Кроме того, указанный возраст был естественным
для внуков лиц, подвергшихся репрессиям
в конце 30-х гг. (т. е. примерно за 55 лет до
момента исследования) и в ту пору также
находившихся в среднем возрасте. Возрастной
состав наших испытуемых оказался следующим:
54% родились до 1953 г. (середина нашего диапазона
и одновременно год смерти Сталина) и 46
% — после.
Место жительства. Все испытуемые
были москвичами, что значительно облегчало
встречи и проведение интервью.
Образование. Было решено выбирать
лиц с высшим образованием. При этом главным
соображением была возможность получать
от испытуемых более полные и детальные
ответы об опыте семьи и собственных переживаниях.
Хотя фиксация указанного параметра ограничивала
возможность обобщения результатов исследования,
преимущества ее, на наш взгляд, превосходили
этот недостаток.
6. Какова, согласно исследованию, роль
бабушки в изучаемых семьях? Именно
бабушки - и те, которые вернулись из лагерей
и ссылок, и те, которые, потеряв в конце
30-х гг. мужей, продолжали спасать и воспитывать
своих детей в тяжелые годы войны, послевоенной
разрухи и возобновившихся репрессий.
А затем они встречались с рождающимися
внуками (респондентами) и передавали
им живую память о семье и ее испытаниях.
7. Каковы основные выводы данного исследования? 1) Обнаруженная
прямая связь между СФ и положительным
(по признанию самих испытуемых) влиянием
репрессии на их жизнь.
Это ресурсы нравственных и идеальных
ценностей, мужества и стойкости в критических
ситуациях, активного протеста против
социального зла. Со стороны же третьего
поколения это способность воспринять
именно такие послания от старших близких
и активное стремление к поддержанию духовной
связи с ними.
2) Отсутствие различий степени отрыва
внуков от репрессированных и нерепрессированных
линий семьи.
Память о пострадавших поддерживалась
в семьях, несмотря на все препятствия
и опасности, исходящие от государственной
системы. Традиции российских семей и
людей держаться вместе в периоды горя
и испытаний и хранить память о мучениках
оказались сильнее разрушающих тенденций
системы.
3) Особая роль женщин в хранении и передаче
памяти семьи.
Это, во-первых, достоверно меньшая степень
отрыва по линии матери по сравнению с
линией отца; во-вторых, более активное
участие дочерей репрессированных по
сравнению с их сыновьями в обществе “Мемориал”
(что выразилось и в отмеченном преобладании
испытуемых из семей с репрессией по материнской
линии); в-третьих, более частое упоминание
внуками бабушек и матерей как источников
и передатчиков традиций семьи: опыта
выживания, образцов характера, мужества,
заботы.
4) Степень лояльности семей и ее отдельных
членов по отношению к режиму, ответственному
за репрессии.
5) Более успешно функционирующими оказались
внуки, которые заняли позицию активного
протеста. В ряде случаев они присоединялись
к такой же позиции своих родителей, продолжая
ее, в других же - вступали в конфликт с
партийными установками родителей. В отчетах
этой последней группы испытуемых удавалось
обнаруживать замечательную тенденцию:
воссоединение с ценностями и идеалами
репрессированного первого поколения.
6) Наконец, последний факт, который свидетельствует
о здоровой тенденции третьего поколения
двигаться в направлении успешного функционирования,
- заметное сокращение числа бывших членов
КПСС и увеличение протестующих его представителей
по сравнению с поколением родителей 8. Что нового для себя вы обнаружили
в данной статье? Лично для себя я обнаружила
положительное влияние бабушек в воспитании
последующего поколения. Ослабление контактов
между первым и третьим поколениями затрудняет,
а иногда и даже прерывает передачу культурного,
психологического, нравственного опыта
семьи последующим поколениям. А такой
опыт, как показывает история семей, переживших
репрессию, порой оказывается для новых
поколений ничем не заменимым даром.
Список литературы:
1. Бейкер К., Гиппенрейтер Ю.Б. Влияние
сталинских репрессий конца 30-х годов
на жизнь семей в трех поколениях // Вопросы
психологии. 1992. №5
2. Гозман Л.Я. Психология в политике – от
объяснения к воздействию // Вопросы психологии.
1992. №1
3. Каган В.Е. Тоталитарное сознание и ребенок:
семейное воспитание // Вопросы психологии.
1992. №1
4. Мель Ю. Социальная компетентность как
цель психотерапии: проблемы образа Я
в ситуации социального перелома // Вопросы
психологии. 1995. №5