В речи имеют  значение три вещи –

                                                                        кто говорит, как  говорит, что говорит. 

                                                        И из этих трех вещей наименьшее

                                                                                                    значение имеет  третья.

Лорд  Морли

  Эффективность общения определяется не только степенью понимания слов собеседника, но и умением правильно оценить поведение участников общения, их мимику, жесты, движения, позу, направленность взгляда, то есть понять язык невербального (вербальный — «словесный, устный») общения. Этот язык позволяет говорящему полнее выразить свои чувства, показывает, насколько участники диалога владеют собой, как они в действительности относятся друг к другу.

  Встретишь, к примеру, надменный и насмешливый  взгляд, сразу осечешься, слово застрянет  в горле. А если на лице собеседника  еще и презрительная улыбочка, то уже никак не захочешь изливать душу, делиться сокровенным. Другое дело — взгляд сочувствующий, поощряющий, заинтересованный. Он внушает доверие, располагает к откровенному разговору. Ваш собеседник безнадежно махнул рукой, отвел взгляд в сторону, и вы понимаете без слов, что он не верит вам, считает создавшееся положение безнадежным. И как ни стараются отдельные люди контролировать свое поведение, следить за мимикой и жестами, удается это не всегда. Невербальное общение «выдает» собеседников, ставит порой под сомнение то, что было сказано, обнажает их истинное лицо. Поэтому надо учиться понимать этот язык.

      Постоянным прихожанином одной бременской церкви был старый мастер-ремесленник. Хотя он был почти глух, но тем не менее каждое воскресенье садился на первую скамью перед кафедрой. Пастор во время проповеди увлеченно жестикулировал руками, кистями рук, корпусом тела и говорил для этого слушателя особенно громко. В один прекрасный день проповедник воскликнул: «Но это поистине замечательно, что Вы так прилежно посещаете мои богослужения. Надеюсь, Вы поняли все, что я сказал?» «Господин пастор, — ответил старик, — с пониманием обстоит так, что я не понял ни слова, но мне очень нравится на Вас смотреть!» Эта история показывает, что если вы оратор, то у вас есть не только слушатели, но и зрители. Правда, лишь глухие, как бременский мастер-ремесленник, рады чрезмерной жестикуляции оратора. Все ораторские выразительные средства, основанные на телодвижениях, такие, как поза, жестикуляция рук и мимика, мы называем поведением при произнесении речи.

  Лучше всего, когда поза спокойная, а жесты  оратора свободны и упруги, а не небрежны и вызывающи.

      Естественное напряжение, в котором находится  оратор при произнесении речи, должно передаваться слушателям непосредственно, с помощью языка телодвижений.

      Спэрджен констатирует: «Многие  проповедники нагибаются вперед удобно и небрежно, как будто свешиваются с перил моста и болтают с каждым, кто внизу проплывает на лодке. Мы поднимаемся на кафедру не для собственного удовольствия, но чтобы совершать очень серьезную работу, и наше поведение должно соответствовать этому». Последнее высказывание справедливо для любого оратора. Не изображайте ветряную мельницу во время бури.

  Хороший оратор не является ни непоседой, ни соляным столбом. Когда слушатель видит перед собой метущуюся фигуру, у него возникнет ощущение настоящего головокружения. Оратор также не должен копировать часовых, неподвижно стоящих перед Букингемским дворцом.

Мимика

  Главным показателем чувств говорящего является выражение лица. В особой степени в разговоре участвуют глаза.

  В «Частной риторике» профессора русской  и латинской словесности Н. Кошанского (Санкт-Петербург, 1840) есть такие слова: «Нигде столько не отражаются чувства души, как в чертах лица и взорах, благороднейшей части нашего тела. Никакая наука не дает огня очам и живого румянца ланитам, если холодная душа дремлет в ораторе... Телодвижения оратора всегда бывают в тайном согласии с чувством души, с стремлением воли, с выражением голоса».

  Для каждого, участвующего в беседе, с  одной стороны, важно уметь «расшифровывать», «понимать» мимику собеседника. С другой стороны, необходимо знать, в какой степени он сам владеет мимикой, насколько она выразительна.

  Так, поднятые брови, широко раскрытые глаза, опущенные вниз кончики губ, приоткрытый рот свидетельствуют об удивлении; опущенные вниз брови, изогнутые на лбу морщины, прищуренные глаза, сомкнутые губы, сжатые зубы выражают гнев.

  Тот, кто выступает с непроницаемым  лицом игрока в покер или окидывает окружающих затуманенным взором, едва ли завоюет сердца слушателей, хотя бы он желал им поведать еще так много умного. Еще меньшего успеха достигнет оратор, который примет вид, будто без зонтика попал под сильный град.

  Глаза тоже говорят. Оратор не должен равнодушно глядеть поверх людей или пристально смотреть в потолок. Любой слушатель должен почувствовать, что его увидели. Иногда бросают взгляд даже на отдельного слушателя, если заметно его особое участие. Этот контакт глаз желательно укрепить. Беглого взгляда недостаточно. Нужно не забыть ни одну группу слушателей, их медленно обводят взглядом и потом взгляд то и дело направляют в задние ряды.

Иногда  у оратора плохая привычка резко  переводить взгляд с одной стороны  зала на другую, как будто он наблюдает теннисный матч.

     Мимика может быть серьезной  или веселой, но она всегда  должна быть дружественной и  никогда не нарушать меру. Никому  не хочется видеть маску застывшего  смеха, подобную той, что мы  видим на рекламе зубной пасты. Естественно, дружелюбно, любезно — таков девиз. Один немецкий министров кратко выразился о товарище по партии и премьер-министре, который постоянно смеялся: ему нельзя участвовать в похоронах — он и там рассмеется.

     В целом поведение  во время произнесения речи повышает ее выразительность и налаживает контакт со слушателями.

Основной  тон связан с соответствующей  ситуацией, но сдержан как в физическом, так и в духовном отношении. Слушатель  хочет не только понять смысл слов, но и почувствовать человеческое общение. Если мы охотно слушаем выдающихся ораторов, даже когда они, возможно, не говорят ничего нового, то причина в том, что они обладают личным обаянием благодаря дару речи и особенно увлекающей силе их глаз и выразительности жестов.

  Хайнц Кюн не случайно указывал на то, что поведение оставляет более глубокое впечатление, чем слова: «Иначе как объяснить, что спонтанный жест в Варшаве, когда Вилли Брандт встал на колени перед памятником на месте разрушенного гетто, еще живет в памяти польского народа, тогда как слова давно смолкли?»

  Жестикуляция

  О многом может сказать и жестикуляция собеседника. Мы даже не представляем, сколько разнообразных жестов использует человек при общении, как часто он ими сопровождает свою речь. И вот что удивительно. Языку учат с детства, а жесты усваиваются естественным путем, и хотя никто предварительно не объясняет, не расшифровывает их значение, говорящие правильно понимают и используют их. Вероятно, объясняется это тем, что жест используется чаще всего не сам по себе, а сопровождает слово, служит для него своеобразным подспорьем, а иногда уточняет его.

  Когда мы наблюдаем дружескую беседу двух южан, то ужасаемся, как дают они  волю жестам - говорят «руками и ногами». В наших холодных краях эти анатомические отклонения находятся в большей степени под контролем. Но даже и у нас ораторы размахивают руками и наносят удары кулаками, ведут воздушный бой с невидимым врагом или хватаются за волосы, подобно вагнеровским героям. «Кажется, что некоторые ораторы занимаются боксом», — считает Спэрджен. Мы не подражаем оратору, который, как на аукционе, угощает безвинную кафедру такими ударами, что стоящий на ней стакан с водой испуганно подпрыгивает.

  Хрущев, произнося речь в Организации  Объединенных Наций в Нью-Йорке, даже снял ботинок и дубасил им по кафедре с целью энергичного подчеркивания своих мыслей, дав повод Вернеру Финку для замечания, что нельзя от неизбранного свободно властителя ожидать, чтобы он проявил себя избранным. С помощью ботинка Хрущев даже приблизительно не достиг того эффекта, который произвел столь же склонный к динамичным поступкам Мартин Лютер, расколов однажды во время проповеди в Айзенахе кулаком трехдюймовую доску, по сообщению Спэрджена.

  Этих  дурных привычек легко избежать, если держать свой темперамент в узде. Куда же деть руки? Лучше свободно положить их на кафедру, не удерживая все время в одном и том же положении. Некоторые ораторы потирают руки, как будто радуются тому, что одурачили делового партнера.

А теперь позитивное о жестикуляции: она может и должна сопутствовать ходу мыслей. Жесты должны быть скупыми, только тогда они действенны. Шаблонных фигур жестикуляции не существует. Имеются, пожалуй, жесты приглашающие, отвергающие, повелительные, вопросительные.

 Оживленной жестикуляцией чаще пользуются, чтобы подчеркнуть свои слова. С помощью пальцев можно пояснить нюансы.

  Жестикуляцию  постоянно применял во время произнесения своих речей министр экономики Шиллер. Он постоянно будто взмахивал воображаемой мухобойкой. Карло Шмид сообщает о главе оппозиции Курте Шумахере: «Он остался тем же фехтовальщиком, каким он мне показался при первой встрече тридцать лет назад, да, даже показалось, что его жестикуляция стала еще интенсивнее, еще выразительнее, полной жизни, еще более подчеркивающей сказанное словами. Как могли говорить эти руки! Быстрые, как рапира, свободно бросаемые справа налево, будто они раздирают некую завесу; пальцы, тесно сложенные вместе, будто дело заключается в проведении хитроумной операции; или, наоборот, пальцы широко растопырены веером, как бы разрывающие сеть, — эти руки, всегда движущиеся, как пламя, которое пожирало этот могучий дух».

  С жестами оратору нужно быть осмотрительным и стараться, чтобы они не бросались в глаза; он не актер. Нервные и резкие движения вызывают ощущение неловкости.

Обратите  как-нибудь внимание вот на что: у  многих ораторов карманы брюк — как магнит для левой руки. Кажется, что уверенность в себе внезапно усиливается, как только рука окажется в кармане. Для публики это не лучшее зрелище. Также некрасиво засовывать пальцы в проймы жилета, как будто идет болтовня с соседом через ограду сада. Август Бебель осуждал эту дурную привычку у такого выдающегося оратора, как Лассаль. Если уж есть потребность спрятать свои руки, то в качестве убежища для них используйте карманы пиджака, как это практиковал на высшем уровне американский президент Кеннеди.

  Писатель  Петер Хэртлинг отозвался о Гельмуте Шмидте: «...он склонен, используя динамичные, сильные жесты из арсенала выразительного языка телодвижений, удивить своих слушателей. Он никогда не подавляет. Он хочет покорить их» (см. «Писатель подвергает испытанию тексты политиков», 1967). На возможное несоответствие между словом и жестом обратил внимание английский исследователь поведения Десмонд Моррис: «Если политик пальцем прокалывает воздух в то время, когда он говорит о мирном сосуществовании, то нам следует верить движению его руки, а не тому, что он говорит».

  Президент бундестага Герстенмайер в свое время (ноябрь 1962 г.) опубликовал ответ на жалобу относительно жеста министра Штрауса, который, делая заявление перед бундестагом, засунул руки в карманы: «...нет правового положения, которое бы разрешало или запрещало федеральному министру или другому оратору перед бундестагом засовывать свои руки в карманы пиджака или брюк. Здесь вопрос такта... и воспитания... которые нельзя регулировать нормативно...» Можно быстро отвыкнуть от плохих привычек. Многие часто пожимают плечами, качают ногой, кивают головой, снимают и надевают очки или поглаживают воображаемую бороду. Нужно только сказать себе об этом, а потом контролировать себя.

  Многие  во время доклада ходят, заложив  руки за спину, как преступник на ежедневной прогулке по тюремному двору. Нередко ораторы издают чмокающие звуки, как будто они попутно едят вкусный компот.

  Вот что говорил о жестикуляции Карнеги:

  Девять  десятых того, что было написано о жестикуляции, никому не нужно  и не стоят даже той хорошей  белой бумаги и хорошей типографской краски, которую на них потратили. Любой жест, позаимствованный из книги, будет, скорее всего, выглядеть именно как позаимствованный. Жест должен исходить от вас лично, из вашего сердца, сознания, диктоваться вашим интересом к проблеме, вашим желанием побудить других людей понять вашу точку зрения, вашими импульсами. Единственные стоящие жесты - это те, которые родились импровизированно, во время выступления. Унция непосредственности дороже тонны разных правил.

  Жест  нельзя выбрать по желанию, это не все равно, что надеть смокинг. Это  просто внешнее выражение внутреннего состояния, такое же, как поцелуи, колики, смех и морская болезнь.

  Жесты человека, как его зубная щетка, должны быть сугубо личными. А так как все люди непохожи друг на друга, то жесты их также будут непохожими, если только они будут вести себя естественно.