Исторический обзор бихевиоризма

Содержание

1. Введение…………………………………………………………………………………………………..3
2. Исторический обзор бихевиоризма…………………………………………………………4
3. Необихевиоризм Скиннера………………………………………………………………………9
4. Бихевиоризм и агрессия…………………………………………………………………………15
5. Психологические эксперименты……………………………………………………………16
6. Теория фрустрационной агрессивности………………………………………………..18
7. Заключение……………………………………………………………………………………………..20
8. Список литературы………………………………………………………………………………….21

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

Бихевиоризм — направление в психологии человека и животных, буквально — наука о поведении. Это направление в психологии, определившее облик американской психологии в 20-м столетии, радикально преобразовавшее всю систему представлений о психике. Его кредо выражала формула, согласно которой предметом психологии является поведение, а не сознание. Поскольку тогда было принято ставить знак равенства между психикой и сознанием (психическими считались процессы, которые начинаются и заканчиваются в сознании), возникла версия, будто, устраняя сознание, бихевиоризм тем самым ликвидирует психику. Основателем данного направления в психологии был американский психолог Джон Уотсон.

Важнейшими категориями  бихевиоризма являются стимул, под которым понимается любое воздействие на организм со стороны среды, в том числе и данная, наличная ситуация, реакция и подкрепление, в качестве которого для человека может выступать и словесная или эмоциональная реакция окружающих людей. Субъективные переживания при этом в современном бихевиоризме не отрицаются, но ставятся в положение, подчиненное этим воздействиям.

Во второй половине 20-го века бихевиоризм в значительной степени  уступил место когнитивной психологии, однако многие идеи бихевиоризма используются в определённых направлениях психологии, в частности в терапии.

 

 

 

 

 

Исторический  обзор бихевиоризма

Влиятельным направлением в психологии, которому приписывается «революционное»  значение, стал в начале ХХ века бихевиоризм, программу которого провозгласил американский исследователь Джон Уотсон (1878–1958). Как и психоанализ, бихевиоризм противостоял тем аспектам ассоцианизма, которые связаны с представлениями о сознании, однако основания для противостояния были совершенно иные. Бихевиоризм складывался как направление с явно выраженным естественнонаучным уклоном, и его основатели пытались найти формы объективного подхода к психической жизни. Согласно бихевиористам, такие понятия, как «осознание», «переживание», «страдание» и многие другие не могут считаться научными. Все они – продукт человеческого самонаблюдения, т.е. субъективны, наука же, с их точки зрения, не может оперировать представлениями о том, что не может быть зафиксировано объективными средствами. Один из крупнейших бихевиористов. Б.Ф. Скиннер, называл подобные понятия «объяснительными фикциями» и лишал их права на существование в науке.

Что же может быть предметом изучения? Ответ бихевиористов: поведение, активность. «Поток сознания мы заменяем потоком  активности», – объявил Джон Уотсон.

Активность – внешняя и внутренняя – описывалась через понятие  «реакция», к которой относились те изменения в организме, которые  могли быть зафиксированы объективными методами – сюда относятся и движения, и, например, секреторная деятельность.

В качестве описательной и объяснительной Уотсон предложил схему S—R, в соответствии с которой воздействие, т.е. стимул (S), порождает некоторое поведение организма, т.е. реакцию (R), и, что важно, в представлениях классического бихевиоризма, характер реакции определяется только стимулом. С этим представлением была связана и научная программа Уотсона – научиться управлять поведением. В самом деле, если реакция определяется стимулом, то достаточно подобрать нужные стимулы, чтобы получить нужное поведение. Следовательно, нужно проводить эксперименты, направленные на выявление закономерностей, по которым формируются стимул-реактивные связи, организовать тщательный контроль ситуаций, регистрацию поведенческих проявлений в ответ на воздействие стимула.

Еще один важный аспект: эта схема  распространима и на животных, и  на человека. По Уотсону, законы научения (т.е. формирования реакции на определенные стимулы) универсальны, поэтому данные, полученные в экспериментах с кошками или крысами, распространимы и на человеческое поведение.

Описание научения, данное Д. Уотсоном, достаточно просто в своей основе и соотносимо с закономерностями условного рефлекса по И.П. Павлову.

Принципы классического бихевиоризма выглядят упрощенно. В дальнейшем экспериментальная  практика не подтвердила правомерность  исходной схемы как универсальной: в ответ на воздействие одного и того же стимула могут следовать  разные реакции, одна и та же реакция  может побуждаться различными стимулами. Зависимость реакции от стимула не подвергалось сомнению, однако встал вопрос о том, что есть нечто, определяющее реакцию, помимо стимула, точнее – во взаимодействии с ним. Исследователи, развивавшие идеи Уотсона, предложили ввести в рассуждение еще одну инстанцию. Обозначаемую обычно понятием «промежуточные переменные», имея в виду некоторые события в организме, на который воздействует стимул и которые, не являясь в строгом смысле реакцией, также определяют ответную реакцию. В логике уотсоновского бихевиоризма об этих переменных нельзя рассуждать в традиционной психологической терминологии, тем не менее, необихевиористы, нарушили этот запрет, обсуждая проблемы цели, образа и другие. Так, Э. Толмен экспериментально показал, что крысы, просто бегавшие по лабиринту, не получая подкрепления, в дальнейшем быстрее научаются проходить его при условии подкрепления, нежели крысы, не имевшие предварительного «опыта бегания». Это означает, что у крыс первой группы сформировался образ лабиринта, позволяющий ориентироваться в нем (Толмен назвал это «когнитивными картами»).

Одним из наиболее авторитетных бихевиористов  является Б. Скиннер, предположивший, что  поведение может строиться и  по иному принципу, а именно, определяться не стимулом, предшествующим реакции, а вероятными последствиями поведения. Это не означает свободы поведения. В общем случае имеется в виду, что, имея определенный опыт, животное или человек будут стремиться воспроизводить его, если он имел приятные последствия, и избегать, если последствия были неприятны. Иными словами, не субъект выбирает поведение, а вероятные последствия поведения управляют субъектом.

Соответственно, можно управлять поведением, вознаграждая определенные способы поведения и тем самым делая их более вероятными. На этом основана предложенная Скиннером идея программированного обучения, предусматривающая «пошаговое» овладение деятельностью с подкреплением каждого шага.

Особым направлением в рамках бихевиоризма является социобихевиоризм, наиболее активно формировавшийся в 60-е годы. Новым выступает представление о том, что человек может овладевать поведением не через собственные пробы и ошибки, а наблюдая за опытом других и теми подкреплениями, которые сопутствуют тому или иному поведению («научение через наблюдение», «научение без проб»). Это важное отличие предполагает, что поведение человека становится когнитивными, т. е. включает непременный познавательный компонент, в частности, символический. Этот механизм оказывается важнейшим в процессе социализации, на его основе формируются способы реализации агрессивного и кооперативного поведения. Это можно проиллюстрировать экспериментом ведущего психолога этого направления канадца Альберта Бандуры. Испытуемым (три группы 4-летних детей) показывали фильм, герой которого избивал куклу. Начало фильма было одинаковым для всех групп, завершение же было различным: в одном случае «героя» хвалили, в другом – порицали, в третьем – реагировали нейтрально. После этого детей вводили в комнату, где среди прочих была такая же кукла, как в фильме, и наблюдали за их поведением. В группе, которой демонстрировался вариант с порицанием, проявлений агрессии в отношении этой куклы было значимо меньше, чем у представителей других групп, хотя они помнили, как вел себя «герой». Равным образом наблюдение может не только формировать новые формы поведения, но и активизировать усвоенные, но до того не проявлявшиеся.

В связи с этим Бандура своеобразно  трактует проблему наказаний и запретов в воспитании. Наказывая ребенка, взрослый по существу демонстрирует  ему агрессивную форму поведения, находящую положительное подкрепление – в виде успеха в принуждении, самоутверждения. Это означает, что ребенок, даже послушавшись, усваивает возможную форму агрессии. Негативно Бандура относится и к средствам массовой информации, пропагандирующим насилие, в частности, к фильмам, полагая, что в развитии ребенка они играют роль «обучения агрессии».

Как уже говорилось, представители  теории среды утверждают, что человеческое поведение формируется исключительно  под воздействием социального окружения, то есть определяется не «врожденными», а социальными и культурными факторами. Это касается и агрессивности, которая является одним из главных препятствий на пути человеческого прогресса.

Уже философы-просветители отстаивали эту идею в самой радикальной ее форме. Они утверждали, что человек рождается добрым и разумным. И если в нем развиваются дурные наклонности, то причиной том – дурные обстоятельства, дурное воспитание и дурные примеры. Многие считали, что не существует психических различий между полами и что реально существующие различия между людьми объясняются исключительно социальными обстоятельствами и воспитанием. Следует отметить, что в противоположность бихевиористам эти философы имели в виду вовсе не манипулирование сознанием, не методы социальной инженерии, а социальные и политические изменения самого общества. Они верили, что «хорошее общество» обеспечит формирование хорошего человека или, по крайней мере, сделает возможным проявление его лучших природных качеств.

На пути своего развития от наивных формулировок Уотсона до филигранных необихевиористских конструкций Скиннера бихевиоризм претерпел довольно заметные изменения. И все же речь идет скорее о совершенствование первоначальной формулировки, чем возникновении новых оригинальных идей.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Необихевиоризм  Скиннера

Необихевиоризм опирается на тот  же самый принцип, что и концепция  Уотсона, а именно: психология не имеет права заниматься чувствами или влечениями, или какими-либо другими субъективными состояниями¹. Он отклоняет любую попытку говорить о «природе» человека, либо конструировать модель личности, либо подвергать анализу различные страсти, мотивирующие человеческое поведение. Всякий анализ поведения с точки зрения намерений, целей и задач Скиннер квалифицирует как донаучный. Психология должна заниматься изучением того, какие механизмы стимулируют человеческое поведение и как они могут быть использованы с целью достижения максимального результата. «Психология» Скиннера – это наука манипулирования поведением. Ее цель – обнаружение механизмов «стимулирования», которые помогают обеспечивать необходимое «заказчику» поведение.

Вместо условных рефлексов павловской модели Скиннер говорит о модели «стимул – реакция». Иными словами, это означает, что безусловно-рефлекторное поведение приветствуется и вознаграждается, поскольку оно желательно для экспериментатора (Скиннер считает, что похвала, вознаграждение являются более сильным и действенным стимулом, чем наказание). В результате такое поведение закрепляется и становится привычным для объекта манипулирования. Скиннер и его единомышленники разработали и проверили целый набор операциональных приемов в сотнях экспериментов. Скиннер доказал, что путем правильного применения позитивных «стимулов» можно в невероятной степени менять поведение как животного, так и человека – и это даже вопреки тому, что некоторые слишком смело называют «врожденными склонностями».

Доказав это экспериментально, Скиннер, без сомнения, заслужил признание  и известность. Одновременно он подтвердил мнение тех американских антропологов, которые на первое место в формировании человека выдвигали социокультурные  факторы. При этом важно добавить, что Скиннер не отбрасывает полностью  генетические предпосылки. И все  же, чтобы точно охарактеризовать его позицию, следует подчеркнуть: Скиннер считает, что, невзирая на генетические предпосылки, поведение полностью  определяется наборов «стимулов». Стимул может создаваться двумя путями: либо в ходе нормального культурного  процесса, либо по заранее намеченному плану.

Эксперименты Скиннера не занимаются выяснением целей воспитания. Подопытному  животному или человеку в эксперименте создаются такие условия, что  они ведут себя вполне определенным образом. А зачем их ставят в такие условия - это зависит от руководителя проекта, который выдвигает цели исследования. Практика-экспериментатора в лаборатории, в общем и целом мало занимает вопрос, зачем он тренирует, воспитывает, дрессирует подопытное животное (или человека), его скорее интересует сам процесс доказательства своего умения и выбора методов, адекватных поставленной цели. Когда же мы от лабораторных условий переходим к условиям реальной жизни индивида и общества, то возникают серьезные трудности, связанные как раз с вопросами: зачем человека подвергают манипуляции и кто является заказчиком (кто ставит, преследует подобные цели)?

Создается впечатление, что Скиннер, говоря о культуре, все еще имеет  в виду свою лабораторию, в которой  психолог действует без учета  ценностных суждений и не испытывает трудностей, ибо цель эксперимента для него не имеет значения.

Это можно объяснить, по меньшей мере, тем, что Скиннер просто не понимает проблему цели, смысла и ценностей. Подобное рассуждение движется в порочном кругу: мы удивляемся оригинальности, ибо единственное, что мы в состоянии зафиксировать это то, что мы удивляемся.

Однако зачем мы вообще обращаем внимание на то, что не является достойной  целью? Скиннер не ставит этого вопроса, хотя минимальный социологический  анализ способен дать на него ответ. Известно, что в различных социальных и  профессиональных группах наблюдается  различный уровень оригинальности мышления и творчества. Так, например, в нашем технологически-бюрократическом  обществе это качество является чрезвычайно  важным для ученых, а также руководителей  промышленных предприятий. Зато для  рабочих высокий творческий потенциал  является совершенно излишней роскошью и даже создает угрозу для идеального функционирования системы в целом.