Исследования межличностных супружеских отношений

Учитывая, что в период коллективизации было истреблено около 14 миллионов человек, научное изучение узбекского опыта представляется, мягко  говоря, не слишком удачным, по крайней  мере со стороны. Полукочевая исламская культура была насильственно преобразована в русско-коммунистическую крестьянскую культуру. Этот трагический эпизод больше согласуется с общими взглядами Лурии (человека, который мог сконструировать детектор лжи и применить его на собственных студентах), чем с менее оппортунистической позицией Выготского. Последний оставался в стороне от этого исследования, хотя и провел некоторое время в Ташкенте (в 1929), неподалеку от границы Казахстана с Узбекистаном. Выготский приветствовал открытия Лурии, которые показывали, что, хотя мыслительные процессы (например, восприимчивость к иллюзии, по Мюллеру—Лайеру) у всех взрослых узбеков были идентичными (то есть "естественными" или физиологическими), определенные культурно опосредованные процессы отмечались лишь у хорошо образованных представителей нации. Иными словами, лишь узбеки, получившие советское образование, демонстрировали признаки высших мыслительных процессов, характерных для русских, но даже эти счастливчики сохраняли признаки низшего или примитивного мышления, характерного для их необразованных собратьев ("сестер" же тем временем насильственно "просвещали", срывая с них исламскую паранджу). Печально, что единственное эмпирическое исследование, связанное с культурной теорией Выготского, превратилось в памятник этноцентризму. Как ни парадоксально, но Лурия вследствие этого исследовательского проекта пострадал больше, чем сам Выготский: "следы примитивного мышления" у узбеков — это оказалось политически неприемлемым диагнозом. Да и Выготский едва избежал осуждения в связи с этим.

Однако политическое давление на советскую психологию все возрастало. В начале 1930-х идеологические взгляды сконцентрировались на "педологии". Выготский в это время пытался придать педологии статус отдельной дисциплины, которая должна была служить образовательным и педагогическим целям. На конференциях начала 1930-х междисциплинарные дискуссии вокруг психологии и образования все больше определялись требованиями социалистической направленности. Выготского и Лурию критиковали в печати с идеологических позиций, хотя пока не столько с оттенком осуждения, сколько поощряя к переориентации. Сталинский режим признавал лишь коммунистическую разновидность интернационализма и поощрял русский национализм, который с подозрением относился к любому упоминанию европейской науки. Интеллектуальный же подход Выготского всегда предполагал общеевропейский контекст. Не ясно, пришлось ли самому Выготскому публично оправдываться; однако очевидно, что многие из его ближайших коллег вынуждены были "раскаиваться" в своих "ошибочных" взглядах.

В последние 2-3 года жизни  Выготский занялся формулировкой  теории детского развития. Он намеревался  соединить культурно-исторический подход (желанные остатки реактологии  его ранних исследований) с требованиями социализма. Нельзя сказать, что он достиг своей цели, однако результаты его последних трудов оказались  продуктивными в нескольких отношениях. Он создал теорию о "зоне ближайшего развития". Сам Выготский использовал  ее в самых разных направлениях, то применяя ее как квазипсихометрическое измерительное устройство, то видя в ней квазимистическое подтверждение индивидуального потенциала в социальном мире. Как и многие другие идеи Выготского, теория зоны ближайшего развития может быть истолкована тысячами способами. В 1934 у Выготского случился приступ хронического туберкулеза, он был госпитализирован и вскоре умер.

При жизни Выготского советская  психология рассматривала его не более как молодого способного ученого. Более того, его связь с педологией, считавшейся буржуазным направлением в тестировании мыслительных способностей, повлекла за собой забвение его трудов после его смерти. Вместо этого  начали преобладать теоретические  взгляды Леонтьева с его политически  правильным акцентом на физической деятельности, вместо "идеалистического" комплекса  культура—смысл—мышление, присущего  Выготскому. Поэтому возникла необходимость  вновь открыть Выготского как  на Востоке, так и на Западе. В  англоязычном мире роль Выготского начиная с 1960-х превозносилась Майклом Коулом и его коллегами. Джером Брунер включил идеи Выготского в свою культурную версию натуралистической теории развития. Ром Харре и Джон Шоттер читали Выготского как основоположника социальных моделей в психологии. Некоторые молодые ученые, такие как Джеймс Вертш и Ян Валсинер, знакомые с открытиями и идеями Выготского, подчеркивают как недостатки, так и сильные стороны его работы. Психология развития конца 1990-х, которую, вероятно, ярче всего представляют работы Валсинера и Барбары Рогофф, по своей сути является "пост-выготской". Без тщательной, глубокой и гуманистически направленной работы скромного адвоката из Гомеля, ставшего психологом, она не обрела бы своего сегодняшнего вида. Нет смысла гадать, чего мог бы достичь Выготский, проживи он столько, сколько, например, Пиаже, или доживи он до своего 100-летия в 1996. Он наверняка подверг бы конструктивной критике неврологию и социальные модели, психобиологию и теорию сознания, однако нет сомнений и в том, что он сделал бы это с улыбкой.

 

 

 

 

Заключение.

История психологии свидетельствует, что интерес ученых к методологическим

вопросам своей науки  не является постоянным – он то усиливается, то ослабевает. Особенно значительным бывает внимание к методологии науки в периоды кризисов, что можно, по- видимому, рассматривать как косвенный признак обострения перманентного кризиса, характеризующего весь недолгий пока путь научной психологии.

Наибольший интерес, естественно, представляла собственно психологическая методология (соответствующая конкретно-научному уровню). Ее обычно представляли через совокупность методологических принципов (детерминизма, единства сознания и деятельности, развития, системности и т.д.). Конкретным воплощением психологической методологии обычно выступал деятельностный подход: методологический анализ категории деятельности представлял парадигму, в которой должна была работать отечественная психология.

С помощью методологии  решается целый ряд методологических проблем психологии. К ним можно отнести такие, как природа законов и принципов психологии, способы построения системы понятий, системы применяемых в психологии методов, определения внешней и внутренней структуры психологии, разработки концепций, имеющих методологическое значение (структурализм, функционализм, психоанализ, бихевиоризм, гештальтпсихология, гуманистическая психология, рефлексология, реактология, культурно- исторический и знаковый подходы, деятельностный подход).

При психологическом изучении мышления человека, соотношения творческого  и нетворческого мышления следует  учесть даваемые К. Поппером характеристики догматического и критического мышления и его признание реальности догматического мышления как именно мышления. Эта  позиция противостоит как попыткам всякое мышление обозначить творческим, так и попыткам свести все мышление к реализации алгоритмов, схем, программ.

Обсуждая проблемы соотношения  мышления и общения, полезно учесть существование интерперсональной теории разума. Традиционная для отечественной психологии проблема обусловленности психики обогащается постановкой вопроса о различном влиянии закрытого и открытого общества на возникновение и развитие критического мышления.

При разработке проблем психического развития интересно соотнести «экзосоматическое  развитие» К. Поппера и теорию развития высших психических функций  Л. С. Выготского. Думаю, что работы К. Поппера могут помочь психологам в освоении категории «индетерминизма» и преодолении односторонней  ориентации на принцип детерминизма.

Дальнейшее развитие теории деятельности должно учесть взгляды  К. Поппера на соотношение целей  и результатов действий, природу  целей и их роль в деятельности.

При оценке различных психологических  школ и направлений представляют интерес оценки К. Поппером психоанализа и его критические замечания  в адрес бихевиоризма. В ходе дальнейшего  обсуждения темы «психология и марксизм»  следует учитывать сомнения К. Поппера  в отношении научности метода К. Маркса, материалистичности его теории, квалификацию мышления К. Маркса как  утопического. Следует психологически осмыслить сам факт отнесения  мышления, казавшегося сверхнаучным, к классу утопического.

На протяжении довольно длительного  периода в психологии проблема развития высших психических функций была невыясненной. Несмотря на всю важность изучения процессов высших психических  функций для понимания личности ребенка, не были очерчены границы этой области, не был определен круг задач  и проблем, встающих перед исследователем. Кроме того, само понятие высших психических функций оставалось достаточно расплывчатым и неясным, не до конца разграниченным с другими  близкими и родственными понятиями, а содержание не определенным. В  психологии существовали две точки  зрения на процесс психического развития ребенка - одна точка зрения - изучение высших психических функций со стороны  составляющих их натуральных процессов, сведение высших и сложных процессов  к элементарным, без рассмотрения специфических особенностей и закономерностей культурного развития поведения. С позиции же идеального подхода человек имеет божественное происхождение, душа человека, его психика, божественна, неизмерима, и не может быть познана. Как замечает Л.С. Выготский - «только в процессе длительных исследований, охвативших десятилетия, психология сумела преодолеть первоначальные представления о том, что процессы психического развития строятся и протекают по ботаническому образцу».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы

1. Тютюнник В.И. Основы психологических исследований. М., 2002.
2. Карпов А.В. Метасистемная организация уровневых структур психики. М.:

ИПРАН, 2004.

3. Тихомиров O. K. Понятия и принципы общей психологии. М.: Изд-во МГУ, 1992.
4. Алешина Ю.Е. Цикл развития семьи: исследования и проблемы // Вестник МГУ. Сер.14. Психология. - 1987. - N2.
5. Алешина Ю.Е., Гозман Л.Я., Дубовская Е.М. Социально-психологические методы исследования супружеских отношений: Спецпрактикум по социальной психологии. - М.: Изд-во МГУ, 1987.
6. Атаманчук Г.А. Межличностные отношения как предмет философского исследования // Проблемы философии - Киев, 1989. - Вып.79.