Х.С. Салливан. Интервью как процесс

    Х.С. Салливан Интервью как процесс

    интервью  – это процесс, или система  процессов, а слово процесс, конечно же, подразумевает изменение. способ их рассмотрения, который поможет интервьюеру следить за тем, что происходит. Одно из возможных в ситуации интервью изменений – это изменение в установке интервьюируемого. Перемену в установке другого человека довольно легко заметить любому участнику беседы. Но для того, чтобы заметить иную, равно важную группу изменений, возможных в межличностной ситуации, требуется большая специальная подготовка.

    Другими словами, интервьюер должен спрашивать себя самого: «Какая моя установка  была отражена интервьюируемым? Что, как мне кажется, он переживает в связи с моим отношением к нему? Что я делаю на его взгляд? Что, по его мнению, я испытываю к нему?» Если интервьюер начинает размышлять подобным образом, то в его распоряжении появляется множество полезных ключей к разгадке сложных процессов, происходящих в ходе интервью. даже если интервьюер объективен, беспристрастен и испытывает к интервьюируемому уважение, последнему может показаться, что интервьюер думает о нем плохо. Такие реакции интервьюируемого дают ключи к тому, что он переживает, и во многих случаях это указывает на тип трудностей, которые этот человек будет испытывать с любым, кто производит на него впечатление превосходящего его по способностям или положению.

      существуют две  группы процессов,  направленных на  интервьюера: первый – это непосредственное отношение интервьюируемого к нему; и второй – та часть проявлений интервьюируемого, которая соотносится с предполагаемой установкой интервьюера.

    Самые общие первые впечатления  в ситуации интервью

    Чтобы наблюдать за изменениями, неплохо  иметь какую-либо отправную точку;

1. Первые зачаточные, грубые впечатления, которые получает любой интервьюер от каждого отдельного интервью – это важные данные с точки зрения его эффективности. такие общие впечатления получить совсем несложно; интервьюер едва ли обойдет вниманием тот факт, что ему пришлось вкладывать дополнительные усилия, чтобы получить хоть какой-то результат, или же, наоборот, если ему фактически совсем не пришлось работать для сбора релевантной информации.
2. Наряду со всем этим интервьюер, получает впечатление об «интеллекте» интервьюируемого. Первые впечатления об умственных способностях другого человека могут оказаться ошибочными.
3. интервьюер отмечает воприимчивость, отзывчивость интервьюируемого. они достаточно чувствительны к таким вещам, как малейшие изменения тона, так что могут с минимальным количеством неуклюжих вопросов добраться в разговоре до вещей, вызывающих у большинства людей смущение. В ситуации интервью восприимчивость и отзывчивость интервьюируемого может варьироваться от понимающего сотрудничества, в котором он почти всегда знает, каков будет следующий вопрос и дает на него лаконичный и исчерпывающий ответ, как только вопрос задан, до тупости, когда он полностью теряется в попытках угадать, к чему клонит интервьюер, явно весьма мало извлекая из тех указаний, которых с лихвой достаточно для «понимающего» человека. Иногда подобная тупость граничит с возможной враждебностью;

    эти самые грубые впечатления могут, конечно же, оказаться ошибочными, но они формируют ту самую отправную  точку, от которой начинают отслеживать  последующие изменения.

    Два способа, демонстрируемых интервьюером, могут быть на ранних стадиях работы особенно трудными, и именно поэтому  проводящий интервью должен очень тщательно  обдумывать, как с ними поступать. Одна ситуация – это надменный  интервьюируемый; при определенных типах интервью информант может  вести себя чрезвычайно высокомерно  – и очень хорошо, когда это  меняется. Есть и явление, более привычное  в психиатрической работе и тоже довольно распространенное для любого типа интервью – это уклоняющийся информант.

    Наблюдение  за изменениями в  ситуации интервью

    Помимо  отмеченных изменений и некой  идеи о том, в чем состоят эти  изменения, то есть что улучшилось, что ухудшилось, а что вовсе  не изменилось, интервьюер более или  менее автоматически старается  отследить, что из его собственного поведения повлияло на эти изменения. Если ситуация плоха, т.е. интервью по тем  или иным причинам протекает тяжело, то хорошо бы, чтобы у интервьюера  было некое представление о том, какие из его действий привели  к этой неудаче, то есть отсутствию каких-либо изменений, даже если на его  взгляд им были предприняты уместные действия для улучшения ситуации.

    у интервьюера будет грубое, приблизительное  впечатление об изменяющемся впечатлении  информанта об интервьюере, прослеживаемого  по отношению информанта к происходящему. В этой области можно увидеть три области особой важности. Первое, интервьюер может спросить себя: «Впечатлен ли пациент мастерством интервьюера в межличностных отношениях?» Второе: «Начинает ли пациент все больше и больше оценивать терапевта как понимающего человека?» Таким образом, действительно понимающий интервьюер не будет настолько нежничать с интервьюируемым, что сам себе помешает выполнять необходимую работу, но и не сделает чего-то, что может переживаться интервьюируемым как такой дискомфорт, который он не сможет смягчить, даже если при этом он выглядит холодным и отстраненным. Третий важный вопрос, касающийся впечатления пациента от интервьюера, таков: «Чувствует ли он простоту мотивации терапевта – т.е. ощущает ли, что терапевт заинтересован исключительно в том, чтобы делать компетентно свою работу?» Другими словами, до какой степени пациент способен воспринимать, что терапевт в первую очередь стремится получить достоверные данные, с помощью которых он может сделать достоверные выводы о пациенте и о том, что его беспокоит

    Впечатления как гипотезы, нуждающиеся  в проверке

    начальные впечатления- сырые гипотезы и, как и любые другие гипотезы в межличностной работе, они должны подвергаться постоянным или периодическим проверкам и корректировкам. Иногда интервьюер способен, автоматически, как калькулятор, добавлять к полученным впечатлениям некоторые положительные или отрицательные свидетельства того или иного, так что без какого бы то ни было дополнительного кропотливого обдумывания он просто знает, что пациент, скажем, улучшается.

    Но  чаще бывает так, что  интервьюер получает впечатления, которые  при тщательном изучении могут оказаться  верными, а могут и нет. Так что по отношению к этим впечатлениям стоит применить некие специальные проверочные действия, чтобы удостовериться в том, что они более или менее справедливы. Один из способов проверки подобных впечатлений – это в той или иной степени невольное умозаключение, которое никак и нигде не фиксируется и не отмечается. Само действие по формулированию этих впечатлений разделяет их на две приблизительные группы: те, в отношении которых нет особых сомнений и те, которые при их внимательном рассмотрении вызывают вопросы. 

    Ситуация  улучшения коммуникации

    Это та ситуация, в которой все идет хорошо. Для неопытного интервьюера  это может обернуться большой  неудачей, потому что он может упустить и не отметить с необходимой тщательностью  и полнотой все возможные черты  контекста – действия, замечания  и их паттерны, приводящие к явным  улучшениям ситуации. Если же интервьюер знает, отчего ситуация развивается  столь хорошо, в том смысле, что  он отмечает, в какие моменты, в  результате каких его проявлений коммуникабельность пациента увеличилась, он обладает весьма ценными указаниями на скрытые действия, обеспечивающие безопасность информанта - то есть, те действия по обеспечению безопасности, которые можно постичь только путем умозаключения. улучшение коммуникации пациента в определенное время предполагает, что пациент в это время почувствовал облегчение, освободился от чувства, что он может производить плохое впечатление, отбросил нечто пагубное или что-нибудь наподобие того.

    Таким образом, пока интервьюер не начнет обращать пристальное внимание на более или  менее эпизодические улучшения  в процессе интервью, которое проходит «чудесно», он может упустить большую  часть данных, способных показать, каким был бы интервьюируемый  в более сложной ситуации, проходящей не столь гладко.

    Ситуация  ухудшения коммуникации

    пациент становится менее общительным и  действует так, словно он считает  интервьюера кем угодно, только не экспертом. Когда все изменяется от плохого к худшему, я бы посоветовал любому терапевту в этот момент контролировать свою тревогу, если это возможно, и попытаться изучить ухудшение отношений в ретроспективе, ибо таким способом можно многое почерпнуть. Интервьюер может начать свое исследование, пытаясь выяснить, в какой именно момент времени отношения, на его взгляд, стали ухудшаться.. Еще чаще дела начинают идти плохо на стадии прощупывания. Возможно, что интервьюер своим способом сбора общей социальной истории задевает аппарат безопасности пациента – и если это так, то очень хорошо было бы об этом знать, шло довольно хорошо – до тех пор, пока в определенный момент интервьюер не спросил чего-то, на что пациент не ответил, и с тех пор все становилось кислее и кислее.

      Если, оглядываясь назад, интервьюер  не может вспомнить определенного  времени, когда все начало ухудшаться, но чувствует, что ухудшение  скрыто и постоянно присутствовало  с самого начала работы, то  у него в руках уже что-то  есть, хотя это что-то может  оказаться довольно запутанным. В этом случае, во-первых, Другими словами, в некоторых предположительно скрыто ухудшающихся ситуациях все было плохо с самого начала, и пациент склонен все больше и больше показывать интервьюеру, как плохо обстоят дела, пока, наконец, до последнего не дойдет. Во-вторых, и это действительно важно в ситуации, которая и впрямь ухудшается, интервьюер должен сделать обзор того, что происходило, и сделать это настолько хорошо, насколько он может, чтобы выяснить, не произошло ли чего-нибудь в ходе интервью, препятствующего достижению результата. Не сказал ли интервьюер чего-нибудь или не показалось ли интервьюируемому, что интервьюер на что-то намекает или подталкивает пациента на рассказ о чем-то (а интервьюер не нейтрализовал этого), что обескураживает пациента и мешает осуществлению его надежды на пользу от интервью. В-третьих, интервьюеру, необходимо понаблюдать за тем, какое отношение текущая ситуация имеет к его собственным взглядам об этом интервьюируемом.

    А ТЕПЕРЬ НАЧИНАЕТСЯ БРЕД!!!!!!

    Теорема реципрокной эмоции

    интервью  – это система, или серия систем межличностного процесса, возникающая  в результате участвующего наблюдения, в котором интервьюер делает определенные выводы об интервьюируемом. В этих обстоятельствах ситуации интервью подпадают под общий принцип, который я систематизирую как теорему обоюдной эмоции. Вот эта теорема: интеграция в межличностной ситуации - это процесс, в котором 1) комплементарные потребности находят свое разрешение (или лишь усугубляются); 2) развиваются (или дезинтегрируются) обоюдные паттерны деятельности; 3) облегчается ожидание удовлетворения (или неудачи удовлетворения) подобных потребностей в будущем.

    Например, в сфере обеспечения безопасности стремление утешить оказывается  дополнительным по отношению к потребности  в утешении. Утешение, выраженное неявно вместо прямой похвалы или прямого  утешения – это паттерн деятельности, реципрокный по отношению к паттерну другого человека – паттерну стремления снизить цену или вывернуть наизнанку  прямую похвалу или признание  заслуг.

    Теперь  стоит обратиться ко второй части  моей теоремы: если интервьюируемый  развивает паттерн деятельности, реципрокный паттерну интервьюирующего, то это должен быть паттерн покорности или деятельность, утешающая интервьюирующего. Если же он подобный паттерн не развивает, то коммуникативная деятельность дезинтегрируется – и все ломается.

    Использование интервьюером вышеизложенных формулировок

    Я попытался высказать два довольно общих соображения: 1) что все ситуации интервью подпадают под теорему  о реципрокной эмоции и 2) что процессы в ситуациях интервью следуют  общему паттерну всех межличностных  процессов. Из двух этих относительно общих соображений следует, что  мастерство интервьюера заключается  в выборе пассивной или активной роли на определенных стыках интервью. Он может успешно работать в ухудшающейся ситуации, если не допущена дезинтеграция. Иногда работа в ухудшающейся ситуации неизбежна; иногда даже желательна. В  общем, однако, при прочих равных, лучшие результаты достигаются в ситуации улучшения.

    Конечно, иногда терапевту полезно работать с замечанием, которого он не понял, просто проговаривая: «Я не уверен, что  верно проследил за вашей мыслью. Не сформулируете ли вы ее по-другому?»  Таким образом, он избегает ошибок в  вопросе.

    Мастерство  интервьюирования включает в себя, как большую часть своей основы, определенные процессы, а значит, и  умение обращаться с моментами тревоги, чтобы работа по проведению интервью не страдала. Во-вторых, интервьюер должен пытаться идентифицировать видимую причину тревоги. Следующая ступень – рассмотреть возможность того, что тревога возникает по отношению к предполагаемой неудаче терапевта воплотить идеал пациента, как он его представляет, хотя такой идеал может почти не соприкасаться с действительным знанием пациента. И, наконец, наблюдая за возможной причиной тревоги, интервьюер может спросить себя, не имеет ли она отношение к предвиденному развитию событий – к чему-то, что произойдет или может произойти. Возможность такого предполагаемого будущего события может быть с пользой изучена, и тревога послужит некой косвенной, но важной целью, привлекшей внимание к возможным вариантам развития.