Человек и вера

Многие социологи  установили оргастический характер некоторых патриархальных религий. Кроме того, было установлено, что  патриархальные религии всегда имеют  реакционно-политический характер. Они  всегда служат интересам власть имущих в любом классовом обществе и в  действительности препятствуют устранению страдания народа, приписывая его воле божьей и отвергая  все стремления к счастью. При этом они красиво говорят о загробной  жизни.

Сексуально-энергетические исследования теперь дополняют существующие данные о религии, давая ответ на следующие вопросы:

1. Каким образом идея бога и идеология греха и наказания (создаваемые обществом и воспроизводимые в семье) внедряются в структуру личности? Почему человек не тяготится основными концепциями религии? Что побуждает его не только признавать эти концепции, но и энергично одобрять их? Другими словами, что побуждает человека защищать и сохранять их даже в ущерб своим основным жизненным интересам?
2. Когда эти религиозные концепции закрепляются в структуре личности?
3. Какая энергия используется для этой цели?

    Очевидно, что до тех пор, пока не  будут получены ответы на эти  три вопроса, мы можем интерпретировать  религию, как с социологической,  так и с психологической точки зрения. Но это не позволяет нам осуществлять реальные изменения в психологической структуре личности. Ибо если религиозные чувства не навязываются человеку, а фиксируются и сохраняются в его психологической структуре (при всей их несовместимости с его жизненно важными интересами), тогда необходимо осуществить радикальные изменения в такой структур личности.

Основная идея всех патриархальных религий заключается  в отрицании существования половых  потребностей. Исключение составляют первобытные религии, в которых религиозный и сексуальный опыт ещё пребывали в нераздельности. При переходе общества от матриархального уклада, основанного на естественном праве, к патриархальному укладу, основанному на классовом разделении, раскалывается единство религиозного и сексуального культов. Религиозный культ превращается в антитезу сексуального культа. В этот период прекращает своё существование сексуальный культ и на его место воцаряется варварство публичных домов, порнографии и тайной сексуальности. Нет нужды приводить дополнительные доказательства, чтобы показать, что в тот момент, когда сексуальный опыт отделяется от религиозного культа и фактически превращается в его антитезу, религиозное возбуждение превращается в заменитель утраченной чувственности, которая пользовалась поддержкой со стороны общества. Силу и живучесть религий можно понять только на основе указанного противоречия в религиозном возбуждении, которому присущи антисексуальность и замещение сексуальности одновременно.

Эмоциональную структуру подлинно религиозной личности можно вкратце описать следующим образом. В биологическом отношении такой человек испытывает сексуальные напряжения в той же мере, в какой их испытывают все другие люди и живые существа. Однако в силу усвоенных им сексуально-негативных концепций религии и приобретённого чувства страха перед наказанием он полностью утрачивает испытывать естественное сексуальное напряжение и освобождение от него. Поэтому религиозный человек постоянно находиться в состоянии физического возбуждения, с которым он вынужден непрерывную борьбу. Он не только лишён земного счастья, но даже не испытывает стремления к нему. Поскольку он рассчитывает на вознаграждение в потустороннем мире, он чувствует свою неспособность испытывать счастье в этом мире. Он является биологическим существом и ни при каких обстоятельствах не может в этом мире счастье, освобождение и удовлетворение. Поэтому он стремиться обрести иллюзорное счастье благодаря удовольствию, доставляемому религиозным напряжением, вызывающим вегетативно-соматические токи и возбуждение. Вместе с единоверцами он устраивает развлечения и создаёт институты, которые помогают ему переносить состояние физического возбуждения. Биологический оргазм побуждает его к созданию музыкального инструмента, органа, звук которого способен пробуждать вышеупомянутые токи. Таинственный полумрак церкви усиливает эффект сверх личностной восприимчивости к своей внутренней жизни, звукам проповеди и хорала, предназначенных для достижения этого эффекта.

В действительности религиозный человек становится совершенно беспомощным. В результате сексуальной энергии он утрачивает восприимчивость к счастью и агрессивность, необходимую для преодоления невзгод. Чем беспомощнее он становиться, тем больше крепнет в нём вера в сверхъестественные силы, которые поддерживают и оберегают его. Это позволяет понять невероятную силу убежденности и полное безразличие к смерти, которые он способен проявлять в некоторых ситуациях. Он черпает эту силу из любви к своим религиозным убеждениям, которые возникают благодаря весьма приятным физическим возбуждениям. Естественно, он верит, что эта сила исходит от Бога. Поэтому его страстное стремление к Богу в действительности является стремлением, которое возникает благодаря возбуждению, вызванному предчувствием сексуального удовольствия, и требует своего освобождения. Освобождение является и не может быть ничем иным, как избавлением от невыносимых физических напряжений, которые могут быть приятными лишь до тех пор, пока они не растворяются в воображаемом единении с Богом, т.е. при наличии удовлетворения и освобождения. Стремление религиозных фанатиков к членовредительству и мазохизму подтверждает сказанное. Клинический опыт в области сексуальной энергетике показывает, что желание подвергнуться избиению или бичеванию соответствует инстинктивному стремлению к освобождению, не страдая от сознания своей вины. В тех случаях, когда человек ощущает свою неспособность реализовать указанное освобождение, любое физическое напряжение может пробудить его воображение, и он будет представлять себе, что подвергается мучениям или избиениям. Здесь лежит ключ к пониманию пассивной идеологии страдания всех настоящих религий.

Потребность в  утешении, поддержке и помощи со стороны других людей, особенно в  борьбе со своими порочными побуждениями – так называемыми "плотскими грехами", - проистекает из действительного чувства своей беспомощности и сильного физического страдания. По мере нарастания физического возбуждения религиозной личности под влиянием религиозных концепций происходит усиление вегетативного раздражения, которое достигает уровня, близкого к удовлетворению, что, впрочем, не приводит к реальной физической разрядке. Опыт лечения душевнобольных священников показывает, что  в момент достижения пика религиозного экстаза нередко происходит непроизвольная эякуляция. Нормальное оргастическое  удовлетворение замещается общим физическим возбуждением, которое не затрагивает  гениталии и как бы ненароком, вопреки желанию, вызывает  разрядку.

Сначала сексуальное  удовлетворение естественно рассматривалось как нечто хорошее и прекрасное, то, что объединяет  человека со всей  природой. После разделения сексуальных и религиозных чувств сексуальность стали рассматривать как нечто плохое, инфернальное, дьявольское.

Теперь я хотел  бы вкратце подвести итог. Люди, утратившие способность к разрядке, со временем начинают ощущать половое возбуждение как нечто мучительное, обременительное, деструктивное. Действительно, не находя разрядки, половое возбуждение становится деструктивным и мучительным. Таким образом, мы убедились, что в основе религиозного подхода к сексу как разрушительной, дьявольской силе, обрекающей человека на вечное проклятье, лежат реальные физические процессы. В результате этого отношение к сексуальности приобретает двойственный характер. При этом обычные религиозно-моралистические оценки  "хорошее - плохое", "небесное - земное", "божественное - дьявольское", превращаются в символы полового наслаждения, с одной стороны, и наказания за него, с другой стороны.

Страстное стремление к спасению и освобождению от "грехов" на сознательном уровне и от сексуальных напряжений на бессознательном уровне тщательно оберегается. Состояния религиозного экстаза представляют собой не что иное, как состояния полового возбуждения вегетативной нервной системы, которые не поддаются разрядке. Религиозное возбуждение невозможно осмыслить, а следовательно, и преодолеть без понимания противоречия, которое определяет его существование. Ибо религиозное возбуждение имеет не только антисексуальный, но и в значительной мере сексуальный характер. С сексуально-энергетической точки зрения такое возбуждение негигиенично.

Ни в одной  социальной группе не процветает истерия  и извращение так, как в аскетических кругах церкви. Отсюда, однако, не следует, что с такими аскетами необходимо обращаться как с преступниками, страдающими извращениями. В беседах с религиозными людьми нередко выясняется, что они  достаточно хорошо понимают свое состояние. У них, как и у других людей, жизнь разделена на две части – официальную и личную. Официально они считают сексуальность грехом, а неофициально они слишком хорошо понимают, что не смогли бы жить без замещающего наслаждения. Действительно, многие из них способны понять сексуально-энергетическое разрешение противоречия между половым возбуждением и моралью. Если не отказать им в человеческом отношении и завоевать их доверие, тогда они обнаруживают понимание того, что описываемое ими состояние единения с Богом является чувством причастности к жизни всей природы. Как и все люди, они чувствуют, что являются неким микрокосмом в микрокосме. Следует признать, что их подлинной сущностью является глубокая убежденность. Их вера действительно имеет реальную основу, которую составляют вегетативные токи в теле и достижимые состояния экстаза. У мужчин и женщин из бедных слоев населения религиозное чувство носит абсолютно подлинный характер. Это чувство утрачивает свою подлинность лишь в той мере, в какой оно отвергает  и скрывает от себя свой источник и бессознательное стремление к наслаждению. Таким образом, у священников и религиозных лиц формируется психологическая установка, для которой характерна придуманная доброта.

При всей неполноте  приведенной характеристики и религиозного чувства, тем не менее, можно обобщить основные положения следующим образом. 

1. Религиозное возбуждение является вегетативным возбуждением, сексуальная природа которого  представлена в ложном свете.
2. Представляя в ложном свете возбуждение, религиозная личность отрицает существование своей сексуальности.
3. Религиозный экстаз служит заменителем оргастически-вегетативного возбуждения.
4. Религиозный экстаз не освобождает от сексуальности; в лучшем случае, он вызывает мышечную и психическую усталость.
5. Религиозное чувство является субъективно подлинным и имеет физиологическую основу.
6. Отрицание сексуальной природы указанного возбуждения приводит к утрате искренности характера.

Дети не верят  в Бога. Вообще говоря, вера в бога закрепляется в психологической  структуре детей, когда они учатся подавлять сексуальное возбуждение, сопровождаемое мастурбацией. Благодаря  такому подавлению у детей появляется чувство страха перед наслаждением. Теперь они начинают искренне верить и бояться Бога. С одной стороны, они бояться Бога, поскольку видят в нем  некое всезнающее и всесильное существо. С другой стороны, они обращаются к нему с просьбой защитить их от своего полового возбуждения. При этом преследуется только одна цель – предотвращение мастурбации. Таким образом, укоренение религиозных идей происходит в ранние годы детства. Тем не менее идея Бога не могла сковать сексуальную энергию ребенка, если бы не была связана с реальными фигурами отца и матери. Тот, кто не  чтит отца своего, грешен. Другими словами, тот, кто не боится отца и предается сексуальному наслаждению, подвергается наказанию. Строгий отец не потворствует желаниям ребенка и поэтому является представителем Бога на земле. Воображению ребенка он предстает  в качестве исполнителя божьей воли. Ясное понимание человеческих слабостей и недостатков отца способно поколебать уважение к нему, но это не приводит к отказу от него. Он продолжает олицетворять абстрактно-мистическую концепцию Бога. В патриархальном обществе обращение к Богу в действительности означает обращение к реальному авторитету отца. Обращаясь к "Богу", ребенок фактически обращается к реальному отцу. В психологической структуре ребенка половое возбуждение, идея отца и идея Бога составляют некое единство. В терапевтической практике это единство встречается в форме спазма генитальной мускулатуры. При устранении такого спазма идея Бога и страх перед отцом лишают опоры. Отсюда видно, что  генитальный спазм не только реализует физиологическое укоренение религиозного страха в структуре личности, но и приводит к появлению страха перед наслаждением,  который становится опорой любой религиозной морали.

Между различными культами, социально-экономическим устройством общества и структурой личности существуют сложные и тонкие взаимосвязи, которые, безусловно, нуждаются в дальнейшем исследовании. Генитальная робость и страх перед наслаждением составляют энергетическую опору  всех патриархальных религий с антисексуальной ориентацией.

Якоря церкви (заключение).

В предыдущих разделах реферата большая часть примеров была оторвана от жизни простых людей. И естественно возникает вопрос: как церковь удерживает около  себя не религиозных фанатиков и не психически больных людей, а основную массу верующих. Уже доказано, что человек очень редко бывает властолюбив по-настоящему и очень редко способен на полную самостоятельность и независимость. Именно на таком принципе держится идея предприятий с пожизненным наймом, получившая очень большое распространение в Японии. Основной смысл этих предприятий заключается в том, что за человека руководство предприятия решает практически все вопросы начиная с повышения квалификации и заканчивая проведением досуга. У работника такого предприятия появляется уверенность  в том, что о его будущем позаботятся управленцы таких организаций. Люди же которые не получают такой гарантии на социальном уровне, ищут защиты у религии, именно поэтому получают большое распространение различные секты. Человек, видя, что он не одинок, что он объединён с другими людьми общей идеей, придаётся этому чувству массовости, а когда ему предлагают условия общего бюджета и другие, т.е. дают возможность сложить с себя основные обязанности зрелого человека, он с радостью соглашается. Конечно такая крайность касается немногих, однако подобное чувство, только в меньших масштабах, возникает у многих. Чувства защищенности, которые испытываются ребёнком в детстве благодаря родителям, сохраняются и преобразуются в религиозные чувства, поэтому Бога часто называют "отче наш", "отец" и т.д. 

Другой фактор закрепления религиозных чувств заключается в следующем. Для  большинства людей встреча с  церковью связана с глубокими  переживаниями в нашей жизни (это обусловлено лишь историческим фактором), такими как, крещение, свадьба, похороны и т.д. А если вспомнить теперь методику "якорей", то становиться понятно, почему люди, заходя в церковь испытывают достаточно сильные чувства. Переживания из прошлого закреплены так называемыми "якорями", а их в церкви более чем достаточно и рассчитаны они на каждый тип человеческого восприятия. Для аудиалиста церковный звон и песнопения не могут пересекаться с другими ассоциациями, а для человека с визуальным каналом восприятия – мрачные образы икон, тусклый свет, запоминающиеся одежды служителей и др. Даже на обоняние влияет атмосфера церкви (запах жженого воска). Однако испытываемые переживания люди относят к религиозным чувствам.