Базовая и модальная личность

Япония была самым экзотичным противником в  этой войне. Действия японского правительства, да и простых солдат, часто ставили  американцев в тупик. Например, поражал  фанатизм - слепая преданность императору и готовность покончить с собой  в случае неудачи. Еще больше удивляло поведение пленных японцев. Они  проявляли готовность вступить в  американскую армию, снабжали врагов детальной  информацией, с энтузиазмом работали и т.п. Подобным фактам попытался  дать истолкование К. Клакхон. По его  мнению, военнопленные воспринимали себя «социально мертвыми» (отношения  с семьей, друзьями, страной они  считали законченными), но физически  были живы и надеялись войти в  новое общество. Американские антропологи  сделали вывод, что мораль японского  общества обусловлена ситуацией. Р.Бенедикт в книге «Хризантема и меч», написанной под впечатлением от общения  с японскими военнопленными, объяснила  их необычайную лояльность и послушность  идеей обязанностей перед группой. Слова пленного японца: «Если нет  общества, человек не должен сохранять  самоуважение», определили понимание  автором книги личности японцев. Бенедикт пришла к выводу, что они  нуждаются во внешней санкции  на самоуважение. Эту особенность  национального характера многие американские исследователи сочли свидетельством отсутствия у японцев морального ядра личности.

Другие американские антропологи назвали стержнем характера  взрослого японца долг или обязанность, поскольку японцы среднего возраста имеют гораздо меньше личной свободы, чем дети или старики. (В американском обществе все наоборот: у детей  и стариков меньше личной свободы, чем  у людей в расцвете лет.)

Немецкий национальный характер изучал немецко-американский психолог Э. Фромм. Он попытался понять: почему немецкий народ поддался диктаторскому  режиму Гитлера? Появление нацистского  движения в Германии Фромм объяснял тем, что в стране преобладает  авторитарный тип личности. Люди подобного  склада обязательны и услужливы  по отношению к вышестоящим, но с  подчиненными ведут себя в повелительной  и презрительной манере. Они тревожно реагируют на демократические институты  и демонстрируют сильную тенденцию  «бегства от свободы» в авторитарные системы, где ощущают себя более  комфортно.

После войны  ученых заинтересовал русский национальный характер. Британский антрополог Д.Горер  выдвинул «пеленочную» гипотезу. Развила  и популяризировала ее М.Мид, а Э.Эриксон  изложил основные идеи концепции  в статье «Легенда о юности Максима  Горького». Русские вплоть до середины XX века следовали традиции туго пеленать младенцев (иногда до полутора лет). Лишь на короткое время детей освобождали  от пеленок, мыли и активно с ними играли. Эта практика, полагал Горер, приводила к тому, что малыши росли  сильными и сдержанными. Антрополог образно связал данную традицию (длительные периоды неподвижности и короткие периоды мускульной активности и  интенсивного социального взаимодействия) с некоторыми чертами русского национального  характера и внешней политики России. базовая личность модальный  культура

Многим русским, по его мнению, свойственны сильные  душевные порывы и всплески социальной активности между долгими периодами  депрессии и «самокопания». Та же тенденция определяет и политическую жизнь общества: целые эпохи покорности внешним авторитетам перемежаются яркой, интенсивной, однако непродолжительной  революционной активностью. Правда, Горер ни в коей мере не утверждал, что именно практика тугого пеленания  породила автократические политические институты (царизм, сталинизм) и сформировала основу маниакально-депрессивной базовой  личностной структуры русских. Скорее он хотел отметить сходство культурных моделей поведения в разных сферах жизни: тугое пеленание как один из способов общения родителей с  детьми осуществляло передачу идеи о  необходимости сильного внешнего авторитета. В настоящее время «пеленочная» гипотеза не столь популярна, но до сих пор встречается во многих отечественных и зарубежных учебниках.

Российская исследовательница  К.Касьянова в своей книге «О русском национальном характере» сравнивает личности американцев и русских. Чем русские отличаются от американцев? Например, большей импульсивностью  и в то же время склонностью  подавлять свои эмоциональные реакции, медлительностью «вхождения в работу». Назвав самые явные отличия, Касьянова  выдвинула стройную и интересную концепцию узловых моментов русского национального менталитета. Особое внимание она уделила социальным архетипам, которые на бессознательном  уровне определяют поведение в типичных для нашей культуры социальных ситуациях. Например: самопожертвование во имя  ценностей культуры, самоограничение  ради благополучия других людей, жажда  праздника, апелляция к личности (царю, правителю), акцентирование души человека в противовес внешнему деланию, или труду. Автор отметила, что  труду в системе ценностей  русской культуры отводится явно подчиненное место. Труд невозможно перевести в другой разряд, не нарушив  всей системы.

Восклицание поэта: «Чем был бы хуже твой удел, когда  б ты менее терпел?», обращенное к  русскому народу, исследовательница  посчитала верхом непонимания своей  культуры. «Терпение для нас, - пишет  Касьянова, - не способ достигнуть лучшего  удела, ибо в нашей культуре терпение, последовательное воздержание, самоограничение, постоянное жертвование собой в  пользу других, мира вообще - это принципиальная ценность, без этого нет личности, нет статуса у человека, нет  уважения к нему со стороны окружающих и самоуважения…». 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Личность меняется с изменением общества и культуры. Переместившись из одного общества в  другое, человек поневоле перенимает его нормы, а в какой степени  он подвергается его влиянию, уже  зависит от личных качеств индивида. Изменение культуры возможно и без  изменения общества. Хотя культура всегда суть продукт общества, она  всегда обладает весьма значительной долей самостоятельности. Уже передача культуры от одного поколения членов общества к другому - это процесс  отличный от процесса развития общества. В основе изменения социальной сущности личности лежит преобразование социально-экономической  структуры общества, замена одних  социально-экономических отношений  другими.

Культура прививает  человеку набор ценностных ориентаций и тем делает его личностью  определенного типа, - а именно такой, какую выше мы определили как «базовую»  или «модальную», что, в свою очередь, помогает человеку вписаться в общество, в те или иные социальные структуры  и взаимодействовать с другими  личностями. В дальнейшем он будет  еще адаптироваться к своему окружению, менять структуры, развиваться, совершенствовать свое мировоззрение, но все эти конструкции - иногда простые, иногда грандиозные  и прекрасные, иногда вычурные и  замысловатые - будут возводиться  им на том фундаменте, который он получает в ранний период социализации в семье. По-видимому, есть все основания  признать правоту Фрейда, утверждавшего, что ребенок в самые первые годы жизни приобретает принципиальную матрицу своей личности, которая  затем остается в основных своих  чертах неизменной. Талкотт Парсонс, рассматривая проблему социализации мотивации  с точки зрения ролевой теории, также придерживается этого взгляда, утверждая, правда, что способы пеленания  и привития гигиенических привычек сами по себе не играют такой большой  роли, какую отводил им Фрейд. Дело в сильной эмоциональной привязанности  и зависимости, которые существуют между ребенком и родителями, а  точнее - между всеми членами первичной  группы родственного типа. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список использованной литературы

1. Крысько В.Г. Этническая психология. - М.: Академия, 2004.

2. Налчаджян А.А. Этнопсихология. - СПб.: Питер, 2004.

3. Платонов Ю. Основы этнопсихологии. Учебник. Питер, 2007.

4. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. Учебник. - М.: АСПЕКТ ПРЕСС, 2006.

5. Цветков В.Л. Юридическая психология. Учебное пособие - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2009.